жара. ухмылка. утрата.

небо голубое, безоблачное. и посреди этого холста красовался диск беспощадного аместрийского солнца. великое удовольствие для начальства - устроить сборы посреди пустыни на юге, где это солнце становилось до отвратительного невыносимым, а палатки помогали так же, как легкая куртка в -30. никак. ладонью рой прошелся по своему лбу, убирая с него ручьи пота. рубашка, брюки и сапоги - все насквозь пропиталось потом. было противно, липко и совсем не спасало от жары, наоборот одежда стала для него душными оковами, избавится от которых… сочли бы неприличным. он опустил взгляд на человека рядом. его друг, маэс хьюз, лежал подобно мертвому, накрыв лицо куском белой ткани. иногда он издавал разные звуки, среди которых были горькие стоны и ругательства, они особенно веселили роя. — ты слишком драматизируешь, — произнёс он. пробравшись глубже в палатку, алхимик лёг возле сослуживца и посмотрел на него. маэс ясно ощутил на себе пристальный взор и убрал тряпку с лица. они встретились взглядами в тишине, которую предательски нарушал обжигающий ветер и ещё далёкий голос кого-то из верхов, что отчитывал провинившихся солдат. рой протянул руку. маэс ухватился за неё, переплетаясь пальцами. жест, дальше которого нельзя. но так хотелось. — кто бы говорил про драму, — ответил маэс наконец. — только и делаешь, что скандалы разводишь. будто заняться нечем. — заняться есть чем, просто тебя побесить люблю, — улыбнулся мустанг. он перевернулся на бок, положил ладонь под щёку. теперь он напоминал глупого мальчишку на ночёвке. маэс усмехнулся, пока наблюдал за ним. а в груди что-то сжалось. — и что в это «побесить» входит? — спросил он. тишина. ветер и голос, от крика стал совсем хриплым. рой вздохнул и пожал плечами. — всё, что тебя бесит - то и входит, — заявил он. будто бы строил из себя дурачка, но понимал к чему клонит друг, поэтому добавил, чуть тише. — абсолютно всё. на лице появилась фирменная ухмылка. «дурацкая». от неё, закатив глаза, маэс отвернулся и накрыл голову обратно. рой не смог сдержаться… рассмеялся. собственный смех вдруг зазвенел в ушах, зазвенел отголоском прошлого. далёкого и забытого. беззаботного, до всего плохого. кто-то окликнул его и пришлось открыть глаза. небо - пасмурное, с него градом летел дождь. нет ни юга, ни жары, ни палаток вокруг. центр, пробирающая до костей прохлада и кладбище. на котором стоял рой мустанг перед надгробием маэса хьюза.