Ethan Lee
You, today at 09:59 PM Здравствуй снова Я нашел твою брошку в вещпх Ты забыл ее у меня лет пять назад Это тупо но может встретимся чтобы я мог ее вернутб?Ethan Lee, today at 10:00 PM Привет, Джейк Непривычно, что мне пишут на корейском… С ошибками Ещё и неформально Совсем не поменялся, да?
Джейк не знает, из-за чего смеется: из-за того, что Хисын ответил практически сразу, или из-за того, в какой манере он к Джейку обратился. Укол счастья царапает сердце, и Шим трясет головой, чтобы отмести всякие глупости из головы.Ethan Lee
You, today at 10:00 PM Нуууу так я могу вернуть брошку? :)Ethan Lee, today at 10:00 PM Да, конечно. Сейчас? Я как раз свободен.
Стул скрипит, отъезжая от экрана подальше, и Джейк обреченно прячет голову в ладонях, улыбаясь. Он правда чувствует себя глупым, потому что идея встречи с давним предметом воздыхания приносит серотонина больше, чем должна была. Не зря Юнджин причитала, что Шим умеет любить на манер щенка, раз и навсегда привязываясь к человеку и даже после расставания готовый вспыхнуть снова. Правда, тогда в пример приводились последние отношения Джейка, сопровождаемые временным расставанием, а потом, после короткого воссоединения, окончательным. Впрочем, это не повод горевать, потому что с коротким бряканьем приходит еще одно уведомление из браузера.Ethan Lee
Ethan Lee, today at 10:02 PM So, you're up? (In case you suddenly forgot korean)
You, today at 10:02 PM Дада конечно Куда мне подойти?Ethan Lee, today at 10:02 PM Это ты мне скажи Я на машине, мне не сложно подъехать
You, today at 10:02 PM Oh Предлагаю Hyde Park Is it ok???Ethan Lee, today at 10:03 PM Конечно Буду там через 20 минут Traffic, as you said See you, Jake
Джейк приходит на пять минут раньше, ведь собственная квартира возвышается над деревьями парка. Выбирает ожидать у ближайшей парковки, ведь именно там с большим шансом окажется Хисын. Маленький пакетик в руках звучно шелестит из-за ветряных порывов. На асфальт падают первые капли дождя; внезапно холодает, и домашняя футболка не собирается согревать потихоньку замерзающее тело. На улице от силы плюс семнадцать, а Джейк человек мерзлявый, и такая температура в совокупности с дождем не приносит ему ничего хорошего. В десять двадцать три на парковку приезжает машина, и Джейк очень хочет верить, что за рулем сидит Хисын. Дождь разыгрался не на шутку, и даже под наспех найденным навесом Шим промок, и теперь смиренно стоял, потирая плечи в надежде согреться. Из белого автомобился звонко бибикают, и Шим, долго не думая, быстрым шагом бежит к ней, вблизи разглядывая хисынов профиль внутри. Дверь хлопает за спиной. Мокрой одеждой Джейк усаживается на переднее сидение, с извинением глядя на водителя. Хисын усмехается и качает головой. — Дурак ты, раз решил, что встреча на улице с прогнозом на дождь — хорошая идея, — произносит Хисын, осматривая дрожащего парня. Он хмурится. — Все хорошо? — Да-да, — Джейк вертит головой, игнорируя небольшое обзывательство. — Я просто замерз. Вот брошка. Пакет оказывается в руках водителя. Ли попутно включает печку, и Джейк действительно мысленно благодарит давнего друга с сотню раз за этот молчаливый жест. Хисын откладывает пакетик в бардачок, не глядя на содержимое. Они сидят в тишине какое-то количество секунд, на протяжение которого Джейк рассматривает спокойное лицо Хисына, пытаясь выловить мелкие изменения в нем — безуспешно; законсервировался, как тушенка. Быстро начинает становиться неловко, особенно потому что Хисын, оставив руку на руле, без всякого намека на разговоры пялится куда-то за пляшущие перед лобовым стеклом дворники. У Джейка зубы стучат. — Ты просто хотел вернуть брошку, или в планах был разговор? — наконец спрашивает Ли. Шим выдыхает. — Если ответ — второй вариант, то я свободен этой ночью. И я не против с тобой побеседовать. Джейк удивленно хлопает глазами и многозначно кивает. Слова Хисына, спокойные и не понятного какого подтекста, отдаются в самом сознании. Не против поболтать — значит в самом деле есть, о чем. Джейк коротко улыбается. У самого планов на эту ночь было достаточно много, но ни один из них не достигал того уровня важности, как желанное общение. — Я бы не прочь переодеться перед этим, — сообщает Шим, понимая, что ему не далеко дойти до болезни, если они собрались сидеть вот так и дальше. — Поедем ко мне. Возьмешь мою одежду, — и улыбается, осознавая, как звучат слова со стороны. Джейк вновь просто кивает, подавляя улыбку и, одновременно с тем, легкую тревогу. Тем не менее, Хисыну почему-то хочется доверять, несмотря на все то, что было сделано им в прошлом. Едут молча. Грохот машин за приоткрытым слегка окном вместе со стуком дождевых капель по крыше образуют мирный белый шум. Из радио играет успокаивающая медленная инструменталка, вроде тех, что слушал когда-то Джейк, выполняя домашнюю работу. Дрожь в теле не спадает даже под напором тепла из «печки», и Шим ловит на себе несколько раз хисиновы осторожные взгляды, проверяющие, не умер ли вообще его попутчик из-за переохлаждения. Они застревают в пробке на центральной улице. Кажется, Хисын проживает вовсе на другой стороне города. — Почему Итан? — подает голос Джейк. Машина едва двигается вперед и снова останавливается. — «Хисын» было слишком сложно. Вы, австралийцы, обожаете коверкать мое имя, — отвечает Ли, пожимая плечами. — А «Итан» звучит хорошо, да и к тому же это правда мое американское имя. Мама так сказала. — Тебе идет, — соглашается Джейк. — Почему ты вдруг стал общаться со мной на «ты»? Я знаю, что в Австралии с этим по-другому, но я был твоим преподавателем, — голос звучит шутливо. Хисын — Итан, — явно не серьезен в этих словах. — Простите, профессор Ли. Или, наверное, лучше будет «мистер Ли». Как вам? — М-м-м, — оленьи глаза задумчиво щурятся. — Пойдет. Джейк улыбается. Он узнает прежнего мужчину — все такой же одновременно серьезный и слишком непосредственный, выдающий первое, что есть на уме, и все равно в какой-то мере обдуманное заранее. Будто бы вся жизнь шла по сценарию, в котором Джейк уже второй раз стал внеплановым участником. Внезапно взгляд Итана перетекает на Шима с некоторым вопросом. — Брошка. Do you know it was a gift, young man? — Хисын хмыкает. — А ты мне его взял и вернул. — You can't be serious, — усмехается Джейк. — Я не обижаюсь сейчас, но тогда вы меня, мягко говоря, бросили с брошкой и запиской «Извини, что пришлось спать с открытой дверью». Это вообще нормально? What if I got robbed? — But u didn't, — Ли улыбается, — sort of. — Нет, подождите, — вновь вступает в разговор Джейк, когда они проезжают какое-то количество метров. — Серьезно? Это был подарок? Итан кивает. Они наконец-то покидают пробку, сворачивая на одну из более маленьких улочек, полных жилых домов, тянущихся к беззвездному небу. Джейк тяжело перерабатывает услышанное, ощущая легкую горечь от того, что Ли не вдается в детали. Но водитель продолжает молчать — будто бы такое так легко можно скрыть. Может, Шим и вправду дурак, потому что язык не поворачивается спросить напрямую. Тем более, ему жутко холодно и хочется выпить кружек тридцать горячего чая. Давно Сидней не казался ему прототипом Северного Полюса с плюсовой температурой. — Приехали, — оглашает Итан, когда машина тормозит у входа в один из подъездов. — Подожди меня под навесом, я припаркуюсь и вернусь за тобой. Это не займет много времени. — Смотрите, чтобы я не умер у вас под дверью, — фыркает Джейк и толкает дверцу. Итан прыскает. — Даю вам пять минут. Джейк выныривает в ледяные струи дождя, прощаясь с комфортным теплом машины и оставив за собой мокрый след на сидении. И поделом — думается ему, когда автомобиль скрывается за поворотом, а он прячется под небольшой крышей над дверью с замком по карте жильца. Улица пустая, и лишь горящие окна дома напротив свидетельствуют о том, что это место не покинуто всеми людьми этого мира, пускай таковым и ощущается. Итан приходит раньше, чем через пять минут, и наконец пускает их обоих внутрь. Квартира оказывается на последнем этаже, под самым небом. Дверь открывается — навстречу вылетает маленькая девочка, на которую Джейк испуганно таращится и молчит, застыв в дверном проеме. Легкая доля паники и осознание накатывают с головой. Итану тридцать лет, он вполне мог найти себе девушку по вкусу и начать строить семью. Вот только незадача: девочке лет восемь, и она злым котенком смотрит на стоящего в дверях «чужака». Что-то не сходится. — Hey, princess, that's uncle Jake, — говорит Итан, приседая на корточки. — Why are you still not in bed at this late hour? — I was waiting for you… But… Who is Jake? — спрашивает малышка, оббегая тело владельца квартиры и прячась за его спиной. — Is he going to stay overnight? — Hey, it's okay, — утешительно произносит Итан, вставая на ноги. — Jake is a good friend of mine. He is safe. C'mon, let's go make your bed. Девочка еще раз награждает Джейка недоверчивым взглядом и убегает вслед за Ли в одну из комнат вдоль коридора. Шим растерянно разувается, с каждым моментом все меньше желая находиться здесь. Он не обижен, совсем нет, просто раздосадован, что успел выдумать себе что-то, совершенно забыв, что время не может стоять на месте. Он снимает влажные кроссовки, стараясь не испачкать ими пол, и глядит на не менее мокрые носки. Все-таки небольшой потоп придется устроить, знать бы только, куда вообще идти. Несколько дверей, и лишь одна приоткрыта — за ней едва заметен стоящий неподалеку от окна пуфик. Вероятно, игровая или гостиная. Не долго думая, Шим шлепает по чистому полу туда, наощупь находя выключатель. Комната озаряется лиловой подсветкой под потолком. Под ногами — пушистый ковер, а напротив — огромное окно, как у Джейка в офисе, с видом на засыпающий засыпанный каплями Сидней. Посередине комнаты два пуфика, столик и джойстики на нем. Дальше — приставка, а у параллельной стены шкаф с играми для нее и коллекционными фигурками различных персонажей от Funco. Шим усмехается — очень в стиле Итана. Он неловко проходит к окну, от скуки разглядывая медленно погасающие огни окон. Внутри тепло, но холод окутывает глубоко в венах. Еще и сесть невозможно. Даже если частично одежда успела высохнуть в машине, она снова намокла за время ожидания Итана под дверью. Вспомнишь солнце — покажется лучик. Итан появляется в комнате, удерживая комплект одежды в руках. Черное худи, клетчатые домашние штаны, а еще пушистые белые тапки и полотенце на плече. Все это вверяет Джейку. — Ванная комната слева, она соседняя. Я подожду тебя тут, раз тебе тут понравилось, — произносит он. Джейк благодарно кивает и удаляется. Мокрую одежду Шим оставляет на стиральной машинке, мысленно запомнив, что за ней нужно будет вернуться, когда он будет уходить. Там же оставляет полотенце. Были мысли принять душ, но не было сил идти спрашивать разрешение на это, поэтому Джейк только умывается теплой водой и плотнее натягивает рукава и без того большой толстовки. Когда заканчивает, он и в самом деле находит Итана все в той же комнате, но в этот раз на столике, помимо джойстиков, стоят две чашки ароматного черного чая. Джейк улыбается и, следуя примеру старшего, прыгает на соседний пуф, слегка проваливаясь вниз и немного ерзая, выискивая удобное положение. — Спасибо за гостеприимство, — говорит Джейк, хватаясь обеими руками за чашку и удерживая ее в ладонях. — Хотя я, видимо, перепугал вашу дочь. — Мою?.. — растерянно переспрашивает Итан но, быстро осознавая сказанное, давится громким смехом, тут же заглушая себя на пару октав — малышка все-таки легла спать. — My god, Джейк… Ты серьезно? — Но та девочка… Разве нет? — Нет-нет, конечно нет, — Итан поспешно вытирает выступившие от смеха слезы, приподнимая очки. — Это моя племяшка. Сестра приехала в Сидней погостить и захотела сходить с мужем ресторан, поэтому попросила посидеть с Дахени один вечер. — Я точно дурак, — сам себе признается Джейк, вызывая очередной смешок от старшего. Итан слегка шуршит пуфом, разворачиваясь чуть больше к собеседнику, и осматривает Джейка ленивым взглядом. Он выглядит уставшим — впрочем, как и сам Джейк. — Тебе интересно только про Дахен, или все-таки поговорим о другом? — спрашивает он негромко. В голосе наконец-то расцветает серьезность, он понижается слегка. Джейк медленно кивает. — Да, пора бы, — соглашается он. — Скажите только одно, и можем прошлое больше не ворошить. Почему и куда вы ушли тогда? — Это уже не одно, а два, — придирчиво произносит Итан. — Но я тебе отвечу на оба. You see, I was dumb as you are now, asking me about the «daughter». И мне не сложно это признать сейчас, хотя тогда я думал, что делаю все правильно. Честным будет сказать, что я испугался ответственности за свои действия. Мне было совестно уходить, но я думал, что это будет правильным — тебе не будет неловко общаться со мной в университете и притворяться, что ничего не было, а я не буду ломаться, думая, что в первые два года работы развел своего студента на секс. Я чувствовал себя насильником. И чтобы ты не думал, что я такой, я оставил брошку. — Классно вы придумали загладить вину, — хмыкает Джейк, пускай и понимает бывшего профессора. Сердце болезненно ноет в груди, когда старые эмоции призраками прошлого всплывают в сознании, но Шим старается сохранять рассудок и мыслить отстраненно; прошлое обязано оставаться в прошлом. Итан просто кивает и продолжает смотреть на Джейка. Шим вздыхает — который раз за этот день, — и думает, что и сам, вероятно, и тогда был дураком, раз наивно полагал, что флирт и последующий ему пьяный секс с преподавателем принесут им хороший конец. В голове назревает один единственный вопрос, формулировку к которому еще нужно подобрать, поэтому тишина и сопутствующее ей капанье дождя растягиваются в добрую минуту. — Я вам тогда нравился? — спрашивает Джейк. — В романтическом плане. Или это было так — моментом? Я не обижусь на правду. Все-таки, оно осталось в Сеуле. Итан беззубо улыбается, хотя глаза не морщатся — лживо. Шим обреченно роняет голову на пуф. Ответ понятен без слов. — Нравился, Джейки, конечно нравился, — внезапно для Джейка отвечает мужчина, усмехаясь бурной реакции: юношу подбрасывает на месте, и он выравнивает спину, с непониманием уставившись на собеседника. — Не снеси потолок, я тебя прошу. Если бы ты мне не нравился, я бы не ушел с работы и не переехал бы сюда. Ты мне, честно говоря, очень нравился. Поэтому я так испугался. Знаешь ли, не круто, когда ты преподаватель, запавший на студента-балбеса, а потом еще и под влиянием чувств уговаривающий взять курсовую по своему предмету. — Под влиянием чувств? — Ты был тупым как пробка. Я бы никогда не позволил такому балбесу брать мою курсовую работу, — он вздыхает. — Боюсь представить, что было с моим сменщиком в конце года. — Я теперь совсем не понимаю, мне радоваться или расстраиваться после такой информации, — честно признается Джейк. Чувства противоречивы. С одной стороны, он ужасно счастлив, что все делалось не зря, и что все знаки внимания преподавателя — не плод его воображения. С другой стороны, их время давно иссякло. Ком застревает в горле, когда он молча пялится на блестящую лиловым оправу очков. В приглушенном свете комнаты глаза Хисына могли бы заменить звезды, так ярко отражаются в них фиолетовые отблески светодиодных лент. — Что мы будем делать сейчас? — осторожно спрашивает Джейк, желая расправиться со всеми непониманиями прямо сейчас и избежать погружения в своей студенческий период. Хисын поводит плечом. — Поиграем в приставку? — предлагает он просто. Джейк аж чай откладывает. — Серьезно? — Есть планы получше? Джейк ненадолго задумывается, быстро взвешивая все «за» и «против». Впрочем, он не горазд на такого рода занятия — поэтому выбирает идти «напрямую», без задних мыслей. — Вы заняты? — С тобой разговариваю, — Итан строит серьезное лицо, выбрав вариант «только неверные ответы» в этом диалоге. Джейк не выдерживает и не отказывает себе в улыбке. Он резко поднимается с нагретого места, сопровождаемый заинтересованным взглядом старшего, и вслушивается — тишина. Дождь закончился, и итоговый план красивыми силуэтами складывается в голове. Он решительно оборачивается к Итану. — Я зову вас на свидание, — решительно говорит Джейк. Итан поправляет очки и хмурится, только открывает рот для вопроса, но оказывается перебитым. — Да, сейчас. Итан пытается отнекиваться, дескать, а как же Дахен, а еще Джейк промок, и вообще — куда им в ночь ехать? Воля Джейка остается сильнее, и с горем пополам он соглашается выехать в центр на пару часов — ни в коем случае не больше! Радость течет в самых венах, а улыбка не сходит с лица, когда они выходят из припаркованного автомобиля и следуют к яркой центральной улице. Она не спит — даже близко не собирается, — и народ потихоньку выползает из своих уютных каморок, чтобы скрасить себе этот пятничный вечер цветастым шоу из вывесок баров и редких работающих магазинов. Прохладно и влажно, но Джейку плевать, ведь он в чужих ботинках (неудобно больших) тянет Итана ближе к эпицентру вновь задышавшей улицы, где открыты окошки «Go To» кофейни, где бариста дружелюбно и вежливо предлагает им сезонное меню. Итан с мягкой улыбкой следует за слишком активным младшим. Это так похоже на их прошлое, но перевернутое на все сто восемьдесят. Раньше у Джейка в глазах царствовал хаос и голод по свободе и страстям шумной музыки и бесконтрольного забытия; сейчас счастливый взгляд блестел осознанностью и теплом, с которым юноша иногда оборачивался на сопровождавшего его мужчину. Джейк вырос — это то, о чем можно было говорить точно. Они долго исследуют полу-подвижные улицы и слишком много разговаривают. За пять лет накопилось много того, чего хотелось выдать друг другу, но сами они не изменились в своей сущности. Да, возможно, стали в чем-то лучше, а что-то в их характерах кануло в лету, но осталось слишком много неизменных фактов. Джейк все так же считает Итана умным нердом, а Итан глубоко убежден, что хаотичность Джейка когда-то приведет его к гибели. Смех течет по ночной прохладе, вырываясь из груди трепещущими бабочками счастья. В какой-то момент Итан вынужденно останавливает Шима от очередного крутого разворота на другую улицу, когда ушей касается далекая мелодия уличных музыкантов. Не особо вникая в рассуждения о том, нужно оно им или нет, они спешат по следу скрипки и саксофона. Двое энтузиастов-любителей мастерски исполняли «Senorita» — один из сохраненных треков в плейлисте Итана, знакомый и Джейку в том числе. Они удачно находят сухую лавочку неподалеку, где усаживаются, вслушиваясь в необычный кавер на такую популярную песню. Джейк устало прикрывает глаза — хочется спать, как бы весело ему не было. Вся их встреча и «свидание» ужасно спонтанны, полностью всплывшие из мира «вне» джейковской повседневной рутины; они импульсивны, ведь Джейк в очередной раз пошел на поводу ежесекундным, но искренним чувствам. Он зевает. Спокойствие — то, чего ему не хватало все это время, и оно носит имя Итана Ли, который с усмешкой наблюдает за уставшим младшим. — Мы можем поехать домой, чтобы ты не спал на лавочке, — предлагает он, тут же встречаясь с сопротивлением: Джейк часто машет головой в отрицательном жесте. — Понял тебя. Слушай, Джейк. Шим лениво вскидывает брови и оборачивается к мужчине. Итан осторожно касается чужого плеча и наклоняет слегка голову. Оленьи глаза смотрят в самую душу, разрывая Джейка на кусочки. И все-таки Джейк влюблен — вспоминает об этом каждый раз, когда они устанавливают зрительный контакт. Так глупо. Прошло пять лет — Джейк успел и забыть, и влюбиться в другого, и простить, и вновь вспомнить этим днем, мастерски восстановив утерянные чувства. Он и вправду привязывается, как верный пес. — Что мы будем делать с этим? — мягко спрашивает Итан. — Мне нравится проводить с тобой время. Мне нравится, что ты такой же Джейк, которым я тебя помню. Но я не знаю, готов ли я к признаниям в любви и отношениям сейчас. Прости. Мне правда нужно время — я не готов, как ты, сломя голову бросаться в то, что любишь. Джейк понимающе кивает. Слова его ни сколько не ранят. Слишком много понимания в нем скопилось за эти годы. Сказанное — лишь чистая правда о том, что ему ближе раздумья и точные решения, чем порывы, которыми привык жить Шим. Поэтому последний улыбается, накрывая чужую теплую руку своей, холодной. — Я не собираюсь больше по пьяни затаскивать вас в постель, — шутит он, из-за чего Хисын прыскает, слегка расслабляясь. — И я готов ждать, если вам это время нужно. Все равно я никого не ищу — только и делаю, что работаю и пью кофе. — Удивительно, что не ходишь по клубам, — усмехается Хисын. Во взгляде тонут извинения и сожаления — Джейку хочется их начисто стереть. — Может понадобиться много времени. Ты точно не против этого? — М-м-м… — тянет Джейк, оценивающе рассматривая чужое виноватое лицо. — Есть одна штука, после которой точно не буду против. Я могу вас поцеловать? Просто чтобы убедиться, что ожидание того стоит. Итан удивленно вскидывает брови, но кивает. Джейк улыбается, когда Ли сам проявляет инициативу, — внезапно, как и при последней их встрече, — кладет руку Джейку на короткостриженный загривок и притягивает к себе. Губы сталкиваются осторожно, будто бы оба целуются впервые. Мягкие прикосновения заставляют таять под чужими руками. Вновь никакой вишни — только цитрус, терпкий и горьковатый, из-за которого Джейк радостно в поцелуй улыбается и хватается за чужие плечи, боясь оторваться. Приятная песня в воздухе, запах мокрого асфальта и апельсинов, незаметные им двоим взгляды прохожих и наконец-то ухваченная возможность почти глупого воссоединения. Это длится совсем недолго, прежде чем они отстраняются друг от друга. Итан быстро-быстро моргает, сам, очевидно, не понимая, что вообще произошло; а Джейк заходится хохотом, из-за чего некоторые прохожие оборачиваются, а Итан пугается в разы больше. К этому моменту заглушается мелодичная «Senorita». Непонимающие оленьи глаза бегают с губ Джейка на смеющиеся зрачки, и Шим наконец выбирает смиловаться над бедным Ли. — Все хорошо, я ничего не скажу Дахени, — подмигнув, произносит Джейк. Итан дергает уголком губ, стараясь подавить улыбку. — Я бы и без этого подождал, но целоваться вы, конечно, немного разучились. Теперь буду ждать, чтобы учить вас заново. Итан возмущенно хмурит брови. — Джейк, я твой сонбэнним, это я тебя учить буду, — отмечает Ли. — И вообще, вот что я тебе скажу. Если ты устанешь меня дожидаться — живи спокойно дальше, и я сейчас серьезно. Не хочу, чтобы любовь ко мне морочила тебе голову. Джейк тихо смеется — не вовремя, потому что Итан все силы вложил в то, чтобы его слова были восприняты серьезно. Но Шим серьезен. Он сжимает пальцы на чужих плечах, сминая в руках теплую ткань толстовки и с улыбкой глядя в чужое почти обиженное лицо. Слова звучат лучше всяких признаний. — Fair dinkum, mister Lee, I don't think I could ever get over you.