Мята, отражение, лёгкость

Се Лянь откровенно устал. Вечные проблемы на работе, которые решаться не хотят, а решать их надо, ибо от этого, особенно сейчас, когда он на грани увольнения, зависит его будущее в довольно престижной компании. На его место метят сотни людей, а начальник то и дело пытается ему об этом напомнить, когда Се Лянь снова и снова допускает ошибки. Он ведь не глупый, но такой неудачливый.  Хуа Чэн в который раз предлагает устроиться к нему в казино, или вообще уволиться и заниматься хобби, коих была целая куча, начиная от собирания коробок из под хлопьев, которые любой другой назвал бы мусором, заканчивая фехтованием, но на которых времени совершенно не оставалось. И от первого, и от второго Се Лянь отказывался. Он понимал, что Сань Лан никогда в жизни его не уволит, а зная себя, он предполагал, что его присутствие где-либо несёт одни лишь убытки. От второго он отказывался скорее из-за цели доказать себе, что он действительно на что-то годен, в чём успешно проваливался из раза в раз.  Хуа Чэн лишь со вздохами заваривал ему мятный чай перед самым приходом Се Ляня, который отчего-то безумно его расслаблял. Может Хуа Чэн туда что-то добавлял? Водку там или просто успокоительное. Либо же всё дело в ощущении, что Се Лянь наконец дома и может быть самим собой, постоянно ошибающимся и слегка глупым в самых очевидных моментах, каким бы он не был умным на самом деле. Хуа Чэн любил его любого, чего совершенно не стеснялся показывать.  Се Лянь тихо попивал свой чай на кухне, слушая очередную безумную, но совершенно скучную для самого рассказчика Хуа Чэна, историю, которая происходила в казино, а Хуа Чэн таким незамысловатым способом пытался его туда завлечь. Ему бы на рекламщика пойти, а не разводить людей на деньги, но у него и так всё всегда выходило идеально.  Таким спокойствию и лёгкости, которые всегда царили у них дома, могли бы позавидовать все, а Се Лянь до сих пор не мог поверить, как он, со своей-то удачей, вообще оказался здесь. Похоже, что и у жизни иногда бывает сбой в системе.  Хуа Чэн подошёл к нему сзади, пока Се Лянь всё ещё сидел на стуле, чтобы размять тому плечи. Се Лянь вмиг разомлел от его рук и откинул голову назад, прислоняясь макушкой, слегка растрепав пучок. Так спокойно и отчего-то хочется целоваться до потери рассудка. Се Лянь жалобно уставился на Хуа Чэна и произнёс: — Поцелуй меня.  Хуа Чэн не стал сопротивляться и наклонился ниже, прикасаясь губами ко лбу, переносице, щекам, подбородку и, наконец, губам. Се Лянь едва слышно вдохнул поглубже и заёрзал на стуле, пытаясь развернуться к Хуа Чэну лицом, что получилось лишь наполовину. Хуа Чэн слегка прикусил его губу, вызывая лёгкий стон, и подошёл к стулу с другой стороны, с которой смог бы легко расцеловать Се Ляня целиком. Он оторвался от него лишь на секунду, чтобы посмотреть ему в глаза и тут же прильнуть к чужой шее, оставляя на ней лёгкие поцелуи. Хуа Чэн впился в неё губами, наслаждаясь тем, как чужое дыхание начало сбиваться, совершенно забывая про своё собственное.  Се Лянь выгнулся в пояснице, когда руки Хуа Чэна слегка огладили его талию, и притянул его ближе за шею, проводя ладонями по чужим волосам. Они могли бы просидеть так целую вечность, ведь не видеться день — слишком много, особенно для них. Поэтому Хуа Чэн легко подхватывает его на руки, заставляя Се Ляня скрестить ноги у него за спиной.  Хуа Чэн переносит их в спальню, аккуратно укладывая Се Ляня на постель, не спеша присоединяться к нему. Он опустился на пол, целуя чужие ступни, создавая из них невидимую дорожку, поднялся чуть выше, останавливаясь где-то в районе голени. Се Лянь беспрерывно наблюдал за ним, слегка приоткрыв рот, чтобы отдышаться.  — Ты так мило выглядишь с этого ракурса, — сказал Хуа Чэн, оставляя очередной поцелуй.  — Только с этого? — игриво спросил Се Лянь. — Конечно нет, — он со вздохом улыбнулся и покачал головой. — Прекрасен в любом виде.  — Иди сюда.  И Хуа Чэн подчинился. Он залез на кровать, опускаясь на Се Ляня, заставляя того развести ноги в стороны, тут же целуя того в губы. Се Лянь сжал бёдрами его бока, отчётливо чувствуя чужое возбуждение, которое было не слабее его собственного. Хуа Чэн вновь припал к его шее, на этот раз не стесняясь попыток оставить на ней засосы. Се Лянь повернул голову в сторону, сталкиваясь глазами с собственным отражением. Картина, что предстала перед ним была до безумия возбуждающей, и Се Лянь улыбнулся. Так прекрасно.  К тому моменту Хуа Чэн уже успел забраться ладонями под тёплую толстовку Се Ляня, оглаживая мягкую кожу. Он попытался её стянуть, что не вышло без помощи Се Ляня, который, заметив это, тут же отвернулся от зеркала и поднял руки над головой. Не желая отставать от Се Ляня, Хуа Чэн приподнялся и сам стянул с себя свою домашнюю растянутую футболку.  Он опустился ниже, припадая губами к соску, слегка задевая его зубами, чем вызвал дрожь по всему телу Се Ляня. Тот откинул голову, наслаждаясь тем, как чужие губы и пальцы, что дотронулись до его возбуждения, ласкают все чувствительные места. Се Лянь уже в открытую стонал, когда Хуа Чэн слегка приподнялся, но лишь для того, чтобы избавиться от оставшейся одежды. Он сел на пятки, коленями опираясь о кровать, и потянул Се Ляня на себя так, чтобы чужие бёдра были на его собственных. Хуа Чэн приподнял его ноги, кладя их себе на плечи, и лёгким движением стянул с него потёртые спортивки, а за ними и трусы, оставляя того полностью голым. Се Лянь прикрыл тыльной стороной ладони рот, наблюдая за тем, как Хуа Чэн стягивает с себя чёрные джинсы. Теперь они наравне. Чтобы более не отвлекаться от процесса, Хуа Чэн потянулся к тумбочке, доставая из неё спрятанную, чтобы никто из гостей случайно её не заметил, под стопкой книг смазку. Хуа Чэн нанёс смазку сразу на три пальца и, перед тем как ввести один из них внутрь Се Ляня, потянулся к его губам с поцелуем. Он по опыту знал, что процесс растягивания может быть до жути неприятным, поэтому решил отвлечь Се Ляня любым способом. Се Лянь извивался в его руках, пока палец проникал глубоко внутрь, растягивая горячие стеночки. Они оба, казалось, сходили с ума. Хуа Чэн был до безумия заинтригован тем, что скоро вместо одного пальца внутри безумно тёплого и узкого Се Ляня будет его член. Се Лянь был не менее воодушевлён, насаживаясь уже на второй палец, когда Хуа Чэну удалось нащупать простату. Всё это время они оба не могли оторваться от чужих губ. Было так невероятно приятно осознавать, что ты желаем и любим. Се Лянь провёл ладонью по спине Хуа Чэна, как бы поглаживая. Он так чертовски был ему благодарен за всё, ему хотелось разрыдаться от любви к этому человеку, но сейчас слёзы текли лишь от удовольствия. Се Лянь закатил глаза, когда внутри почувствовал ещё один палец. Хуа Чэн оторвался от его губ, чтобы осыпать его щёки нежными и невесомыми поцелуями. Сейчас всё было просто прекрасно, желание чего-то большего никуда не пропало, но и этот момент хотелось растянуть до бесконечности. Се Лянь тихо постанывал себе в руку и насаживался на пальцы Хуа Чэна, который видел перед собой лишь своё счастье, на чьём теле уже виднелись засосы и оставшиеся с прошлого раза укусы. Хуа Чэн вытащил пальцы и попытался нащупать на постели смазку, которую куда-то отбросил ранее, но хорошо было бы понять, а куда? Он уже начинал злиться от нетерпения, когда наконец обнаружил её под спиной у Се Ляня. Как она туда закатилась? Ему не было больно? Но, судя по его состоянию, скорее всего он её даже не почувствовал. Хуа Чэну пришлось вновь тянуться к тумбочке, чтобы достать презервативы. Он уже успел их достать, когда послышался слегка охрипший голос Се Ляня: — Давай я. Кто он такой, чтобы отказывать собственному божеству? Конечно он передал ему и презервативы, и смазку. Се Лянь быстро разорвал упаковку для презерватива и умело раскатал его по всей поверхности члена, затем нанёс немного смазки. Они уже трахались ранее без презервативов, но каждый раз на следующий день Се Лянь жаловался, что у него болит живот, поэтому предохранение было вызвано больше из-за стремления к полному комфорту. Смазку на презерватив они наносили по той же причине. Сама поверхность презерватива пускай и была довольно скользкой, но Се Ляню всё равно было недостаточно, но наносили её они мало, чтобы и Хуа Чэна не лишать удовольствия. Они вывели формулу идеального секса за всё то время, что были вместе. Наконец головка члена была прямо у входа Се Ляня. Он слегка дёрнулся, но не от нервозности, а скорее от нетерпения. Хуа Чэн не заставил долго себя ждать. Он легко ввёл головку внутрь, наслаждаясь хорошим скольжением и узостью. Се Лянь вновь повернул голову к зеркалу, когда Хуа Чэн слегка продвинулся вперёд и уткнулся ему в шею, вдыхая родной запах. Он заметил, что пучок совсем распался, резинка укатилась непонятно куда, а сам он выглядел хуже некуда. И как такой растрёпанный Се Лянь мог нравиться и даже возбуждать Хуа Чэна? Вскоре появились первые толчки, и обоим словно снесло крышу. Се Лянь вцепился губами в плечо Хуа Чэна, искренне надеясь, что в процессе не заденет его зубами. Как-никак причинить боль любимому человеку хотелось в последнюю очередь. Он стонал ему в плечо, чувствуя чужое сбившееся дыхание и тихие постанывания. Толчки ускорились, а Хуа Чэн всё никак не хотел отрываться от его шеи, оставляя всё новые и новые засосы. Похоже, что лук на ближайшее время у Се Ляня будет один — водолазка, которая в силах скрыть практически все отметки. Се Лянь поддавался на встречу Хуа Чэну, самостоятельно насаживаясь на член. Хуа Чэн хмыкнул и произнёс: — Может попробуем другую позу? — Смотря, ах, какую. — Поза наездника, что скажешь? Ты так активничаешь сегодня. Се Лянь не стал отвечать, толкая его в грудь, тем самым переворачивая Хуа Чэна на спину. Такого они ещё не пробовали, поэтому Се Лянь немного занервничал. Хуа Чэн, пытаясь его успокоить, погладил его по бёдрам. — Обопрись руками мне о грудь и попробуй подняться вверх и вниз. Если не получится, то ничего страшного, — произнёс Хуа Чэн. Так Се Лянь и сделал. Эта поза была сложнее, и удовольствие от неё получить было не так-то и просто, особенно когда ты сосредоточен лишь на том, а правильно ли ты вообще всё делаешь. Но Хуа Чэн не торопил и даже помогал, обхватив ладонями бёдра Се Ляня, тем самым направляя его, и вскоре тот осознал всю прелесть этой позы. Насаживался Се Лянь всё так же неумело, но в миг накатившее удовольствие словно направляло его. Теперь настала очередь Хуа Чэна пытаться толкнуться глубже, что, впрочем, лишь сильнее заводило Се Ляня, который наклонился ниже за очередным поцелуем. Толчки, стоны, причмокивания от поцелуев — всё это смешалось в единый звук, от которого кружилась голова и слегка подрагивали бёдра. Было так хорошо, что Се Лянь совсем забыл, о чём он вообще переживал ранее? Кажется, о работе, а может о процентной ставке или о мире во всём мире. Теперь уже не важно. Важны лишь чужие губы, что охотно отвечают на поцелуи, бёдра, что активно толкаются внутрь, и сам Хуа Чэн, от которого отлипнуть было просто невозможно. Се Лянь был на грани. Он едва мог удержаться, чтобы не упасть, не говоря уже о том, что насаживаться на член стало безумно трудно. Мышцы ног горели, как-никак, но, сидя в офисе, он потерял всю сноровку, да и в почти беспамятном состоянии двигаться было просто невозможно. Хуа Чэн это заметил и стал активнее помогать ему руками, чтобы тот насаживался по заданному ритму, но и про состояние самого Хуа Чэна не стоит забывать. Кто-то просто должен был взять всё в свои руки и довести обоих до конца. Хотя и этого самого «конца» настигать совершенно не хотелось. Всё, чего они могли сейчас желать, так это то, чтобы это не заканчивалось никогда. Но ещё буквально пара толчков и Се Лянь излился, пачкая их животы и немного грудь. Хуа Чэн знал, каким чувствительным Се Лянь становится после того, как кончил, поэтому, чтобы не причинять боль, он вышел из него и довёл себя до конца одной лишь рукой. Презерватив они могли бы и не использовать… Се Лянь тут же откинулся на кровать и потянулся за поцелуем. Не страстным, а самым нежным, на который они оба были только способны. Стресс снят, теперь можно и поспать. И если подумать, то Се Лянь готов ещё немного понервничать, если в конце его ожидает ночь с Хуа Чэном.