***
Олух был одним из самых продвинутых викингских племен, поэтому людей оттуда трудно было чем-то удивить. Но Эренделл легко справился с этой задачей! Уже на каменной пристани, среди десятка разодетых суетливых горожан, Иккинг почувствовал, что оказался в совершенно другом мире. Каждый клочок земли был будто соткан из блеска и богатства. Хеддок, конечно, и сам хранил в доме множество сундуков с золотом, но он был уверен, что это ничто в сравнении с тем, что есть в руках у жителей Эренделла. Когда вся команда высадилась на берег, к Иккингу тут же подбежал маленького роста мужичок с длинными закрученными усами и стеклянными карими глазами. — Добро пожаловать в Эренделл, достопочтенные гости! — нараспев произнес он, по-доброму улыбнувшись и слегка склонив голову. — Рады приветствовать вас. Как добрались? Иккинг ответил не сразу. Его веселила манера эренделлца неестественно растягивать слова. Но он совсем не хотел портить отношения с теми, кто так радушно его встречает, поэтому он напустил на себя самое серьезное выражение лица, на которое был только способен, и слегка склонил голову в ответ. — Спасибо вам за приглашение, э… — Зовите меня мистер Трэсли. Я ваш помощник. Помогу вам добраться до замка и проведу небольшую экскурсию. — А вы здесь за главного, да? — Иккинг протянул мистеру Трэсли мозолистую ладонь. — О, нет-нет-нет, что вы! — ровным тоном ответил мистер Трэсли. — Главные здесь королева и король, а я лишь служу им. Хеддок нахмурился. Первый раз его на пристани встречает какой-то помощник, а не тот, кто пригласил. На Олухе такое поведение считалось признаком дурного тона. Мистер Трэсли удивительно правильно распознал замешательство гостя и тут же попытался все исправить. — Вы ничего не подумайте, мистер Хеддок. В Эренделле просто такие традиции. Встречать гостей в замке. До Иккинга донеслись перешептывания викингов за спиной. Они сильно устали и нуждались в отдыхе, поэтому им явно было не до выяснений правильности традиций. Коротко кивнув, Иккинг все же пожал слегка удивленному мистеру Трэсли руку и попросил как можно скорее провести их до замка (что бы это не означало), чтобы викинги смогли хорошо поесть и отоспаться.***
За пристанью выстроилась вереница причудливых закрытых телег, запряженных лошадьми. Викинги с недоверием посматривали на фыркающих животных. Мистер Трэсли поспешил объясниться. — Это кареты. Быстрый способ добраться до замка. Пешком слишком далеко. Вам очень повезло, ведь это выездной экипаж самой королевы. Вы первые, кому она его предложила. Интересно, почему… Иккинг пропустил последнюю фразу мимо ушей, поглаживая колеса кареты и что-то зарисовывая в блокнот, который он всегда носил с собой. Ему не терпелось рассказать и показать все, что он увидел, Астрид и Зефир, а затем и Наффинку, когда он подрастет. Интересно, а можно ли использовать эти кареты на Олухе? — Вы готовы ехать, мистер Хеддок? — А? О, да, спасибо. Извините, а это ваш экипаж? — Нет, мистер Хеддок, — спокойно ответил мистер Трэсли, но усы его дрогнули. — Это экипаж королевы Анны. — Королевы Анны… — повторил Иккинг, кусая губы и рисуя последние штрихи. — Я готов. Такое удивительное сооружение, как карета, привело викингов в неподдельный восторг. Они громко улюлюкали в такт стуку копыт и скрежету колес, а еще их до колик в животе веселило то, как их швыряет из стороны в сторону, будто одинокую шхуну в неспокойной море. Иккинг почти не обращал на это внимание. Выглядывая в окошко, он с жадностью изучал каждую деталь королевства Эренделл. Ровные каменные дороги, двухэтажные расписные дома и улыбающиеся горожане, разодетые так, будто каждый из них готов тут же пойти под венец, просто поразили Хеддока. Он всегда считал, что его народ живет лучше всех, и до Эренделла никто не мог перебить Олух по качеству жизни. Но Эренделл… Это был совсем другой уровень. Внезапно Иккингу показалось, что веселье викингов до ужаса чужеродно в этой утонченной обстановке. Они так громко смеялись, а еще выкрикивали всякие неприличности, от чего брови мистера Трэсли с каждой минутой поднималась все выше. А Хеддок впервые почувствовал, как щеки его краснеют от стыда. — Расскажите, пожалуйста, как мне следует встретить короля и королеву, — решил исправить положение Иккинг, хотя ему очень не хотелось общаться с этим напыщенным Трэсли. Помощник слегка посветлел и затараторил что-то о хороших манерах и кодексе. Хеддок почти не слушал его. Он был рад избавиться от гнетущей тишины и отвлечь мистера Трэсли от викингов, но ему самому было совсем не интересно, как именно нужно поклониться, чтобы выбить снисхождение монархов. Мысли его вновь вернулись к милому Олуху и семье, а затем перед глазами внезапно появился образ Беззубика. Уже расплывчатый, лишенный деталей, зато по ощущениям настолько реальный, что Иккинг невольно вжался в деревянную лавку до заноз в ладонях. Какая к Тору разница, что думают о его народе какие-то там эренделлцы, если Олух когда-то приручил драконов? Интересно, кто-нибудь еще способен на такое? Пусть они об этом не знают, пусть считают викингов дикарями и сказочниками, но Иккинг ведь все знает, все помнит и не позволит себе забыть. Никогда. Замок Эренделла был до того огромен, что Иккинг, заметив издали лишь его очертания, вопросительно уставился на мистера Трэсли, который до сих пор что-то болтал про поклоны и целования ладоней. Трэсли, вполне довольный эффектом, который на вождя викингов произвел замок, гордо вздернул подбородок и неестественно прямо уселся на лавке. — Да, вы правильно угадали, это замок нашей королевы. Когда мы подъедем ближе, будет еще лучше. — Да… Да у нас… таких… да у нас таких много… даже еще лучше, — соврал Иккинг, жадно впиваясь взглядом в каждую деталь замка. Ему вовсе не хотелось признавать, что таких величественных зданий он в своей жизни ни разу не видел. Трэсли хмыкнул - снисходительно, но с пониманием, - и больше ничего не сказал. Когда кареты уже подъехали к воротам замка, из-за угла, пугая лошадей, выбежали несколько мальчишек. Лица их были потные и грязные, оборванные штаны и рубахи мешком висели на худощавых детских телах. Самый высокий и, видимо, старший мальчик, набрав как можно больше воздуха в легкие, подбежал к окну кареты и затараторил, сжевывая добрую половину слов: — Прш… Дайте! Кушать… Ма… — А ну пошли вон отсюда! — шикнул мистер Трэсли, но мальчик не спешил уходить и с надеждой и интересом смотрел на Иккинга, протягивая оцарапанную и израненную от тяжелого труда ладонь. — Дайте! Кушать! Ма… Мистер Трэсли уже собирался крикнуть что-то еще, но Иккинг, жестом остановив его, покопался в карманах одеяния и наскреб несколько викингских монет. Холод металла заставил мальчишку с невообразимой скоростью сжать руку и убежать. Вдруг передумают? Поэтому радостное «спасибо!» он кричал уже на ходу, а на повороте вдруг обернулся и показал мистеру Трэсли язык. Иккинг позволил себе улыбнуться, что конечно же не укрылось от зорких глаз Трэсли. — Зря вы ему помогаете. Это же оборванец! — Оборванец? Что вы имеете в виду? — Иккинг с удовольствием сошел с кареты и поддерживал беседу машинально. — Беспризорники. Ленивые безрукие дураки, которым посчастливилось остаться без родителей и вкусить взрослой жизни, — с ядовитой злобой в голосе прощебетал Трэсли. — Как?! Разве деток, оставшихся без родителей, не распределяют в другие семьи? — Вот еще! Будет их кто-то брать. У них и своих детей хватает. — И эти дети ходят по королевству без денег и еды в надежде, что им попадется кто-то такой, как я? — произнес Иккинг, нахмурившись. Мистер Трэсли, уловив интонацию гостя, почувствовал себя неловко. Викинг был первым, кого так заинтересовала судьба обычных беспризорных мальчишек, которых тут можно было встретить на каждом шагу. Казалось, на них уже давно перестали обращать внимания. Положение спас стремительно приближающийся мужчина, больше походивший на маленького великана. Иккинг широко улыбнулся: это же самый настоящий викинг! Но он ошибся, потому что мистер Трэсли, неловко поклонившись, выкрикнул: — Его величество, король Кристофф Разенграффе! Кристофф шагал уверенно, но как-то излишне поспешно. В руках у него было несколько скрученных пергаментов, которые так и норовились выскользнуть из цепких объятий мужчины. Впрочем, они всё равно были бесцеремонно переданы мистеру Трэсли. Покорно выслушав что-то от повелителя, он торопливо зашагал в сторону замка, периодически оглядываясь на Иккинга, одаривающего его насмешливым взглядом. — Очень рад приветствовать столь… ммм… обширную делегацию в нашем королевстве… Э-э-э… О, Боже. Король неловко рассмеялся и даже слегка покраснел, потирая руки о чёрные брюки. Иккинг подметил, что одет Кристофф невероятно роскошно: костюм был сшит из дорогих тканей и украшен драгоценными камнями. — Иккинг Хеддок, — протянул руку Иккинг, стараясь сгладить неловкую паузу. Даже если Кристофф и вёл себя странно, он ему нравился. — Кристофф Разенграффе. Впрочем, вы и так всё слышали. Извините меня, я обычно встречаю делегации вместе с женой. И говорит в этом случае тоже она. Поверьте, у нее получается намного лучше. Король хихикнул, всё больше походя на обычного викинга, не обремененного какими-либо делами. К тому же, лицо его приняло какое-то одухотворенное и счастливое выражение. При упоминании жены Иккинга невольно кольнуло воспоминание об Астрид. Но он слегка помотал головой, желая избавиться от настойчивого морока. Сейчас не до этого! — Почему же вы сейчас один? — Королева неважно себя чувствует и просила передать, что очень сожалеет, что не может встретить вас лично. Но она обязательно познакомится с вами на торжественном ужине. Иккинг улыбнулся. Что может быть приятнее ужина, да ещё и торжественного? Вдалеке снова замаячил мистер Трэсли. — Ваше Величество, очень не хотел бы вас расстраивать, но по дороге сюда мы встретили нескольких ребят, по виду очень голодных. Кристофф уставился на гостя пустым и невидящим взглядом. Несколько секунд он молчал, а потом как-то отстраненно произнес: — Да-да, я передам. Ну что же, Иккинг Хеддок, позвольте провести вам экскурсию по замку? — Было бы неплохо сначала заселить моих ребят, — Иккинг указал на шумящих у карет викингов и в этот раз не почувствовал ничего, кроме привычной гордости и волнения за своих людей. Больше Кристоффу удивляться не пришлось. Мистер Трэсли, вытоптавший своими тяжелыми шагами всю землю у замка, уже стоял рядом с королем, ожидая приказа. — Отведи гостей в заведомо приготовленные покои. Проследи, чтобы всем принесли вдоволь еды. Было, вроде, что-то еще… Анна говорила… Или нет? Ладно, потом вспомню. Господин Иккинг, надеюсь, вы не против потерпеть еще немного, пока королева освободится? Она очень хотела с вами поужинать. Иккинг все еще переваривал слово «Господин», поэтому не сразу вник в суть сказанного. Но когда до него дошло, он уверенно кивнул Кристоффу. Мысли его постепенно занимала таинственная Анна Разенграффе. С тех пор, как викинги ступили на эренделскую землю, эта девушка постоянно присутствовала рядом, практически витала в воздухе, однако увидеть ее и поговорить с ней вживую пока так и не удалось.***
Когда Иккинг зашел в покои, предназначенные для рядовых викингов, он вначале подумал, что произошло недоразумение. Огромные комнаты, обставленные не просто удобно, но и со вкусом, поражали воображение. К каждым покоям, рассчитанным на двоих, был приставлен собственный слуга. Для викингов, которым одно лишь одобрение и похвала вождя казались непозволительной роскошью, подобные излишества казались неуместными и даже способными разгневать Богов. Хеддок, как настоящий мудрый вождь, успокоил своих людей, приказал им наслаждаться едой и питьем, а затем хорошенько выспаться. Последние тосты были встречены громкими криками и чествованиями славного Иккинга, чья голова ведет народ Олуха к процветанию. Все это время от Иккинга не отходил мистер Трэсли и Кристофф (хотя второй периодически куда-то пропадал). Оба мужчины смотрели на викингов снисходительно, но с большим интересом. Хеддока это очень задело. — Ну вот, всех разместили. Не переживайте, Господин Хеддок, Трэсли сейчас отведет вас в вашу палату, уверяю, она намного лучше этих. Увы, мне нужно бежать, королевский долг зовет. Поэтому на ужине присутствовать не смогу. Милая Анна вас развеселит и займет. А мы с вами встретимся завтра. Согласны? Не вслушиваясь в пламенные речи короля, Иккинг все равно кивнул. Встреча с королевой стремительно приближалась, разжигая внутри мужчины какое-то необъяснимое тепло. Голова пухла от мысленной щекотки: Иккинг в деталях пытался представить, как выглядит местная загадка, как разговаривает, ходит ли с короной на голове (он где-то слышал, что в далеких странах страдают такой странной особенностью). Погруженный в себя, Иккинг покорно поплелся за мистером Трэсли, который уверенно, но сердито поглядывал то на прибывшего гостя, то на отдаляющуюся фигуру короля. Затем он резко ускорил шаг, заставляя Хеддока выплывать из раздумий и догонять расторопного слугу. Внутреннее убранство замка не шло ни в какое сравнение с самыми знатными домами викингов. Стены, насквозь пропитанные богатством, давили своей толщиной и массивностью. А зашторенные бархатной тканью портреты в резных золотых рамках нагоняли тоску и заставляли мурашки бегать по спине. Иккингу казалось, что за ним каким-то невообразимым образом следят, причем не только нынешние обитатели замка, но и давно почившие. В конце коридора, где заканчивалась красная дорожка ковра и начинался поворот к лестнице, висела единственная картина, которую так и не прикрыли тканью. Оттуда на Хеддока смотрели четыре пары глаз. — Вы бы выгнали вашего калячника, — присвистнул Иккинг и остановился. — Он же вообще рисовать не умеет. Кристофф на себя не похож. Мистер Трэсли фыркнул, едва сдерживая подступающий гнев. — Его величество не запечатлен на этой картине. Это родители королевы, Идуна и Агнарр, трагически погибшие при кораблекрушении. А их дети, ясное дело, нимфа Эльза и ее величество королева Анна. В последние слова мистер Трэсли вложил все свое презрение. Он до сих пор не понимал, зачем в собственном замке держать неотесанных дикарей-дурачков из-за океана. Но с королевой спорить не смел. А это во многом была именно ее идея. Иккинг насупился, но ничего не ответил. Женщина, которую он принял за нынешнюю правительницу королевства, выглядела счастливой, но отягощенной какой-то тяжелой и сложной бедой. Король же был непробиваем – ничего нельзя было прочесть ни в его позе, ни в глубоком взгляде. У ног родителей стояли две девочки: одна постарше, в голубом расшитом платье, с белой как снег косой и осторожной, но счастливой улыбкой. И вторая, крошечная, рыженькая, с восторгом глядящая на сестру. Глаза ее так и искрились озорством. Интересно, какие сестры сейчас? Это все, что обдумывал Иккинг, стараясь при этом поспевать за бегающим как не в себя мистером Трэсли. Наконец, блуждая сквозь бесконечное количество коридоров, поднимаясь по лестницам и пробираясь сквозь башни, мистер Трэсли привел Иккинга Хеддока к его покоям. — Ваша палата, сэр. У вас есть время слегка отдохнуть. К закату я приду за вами, чтобы провести вас на торжественный ужин в личные покои королевы Анны. — В личные покои? — переспросил Иккинг, когда Трэсли, оставив гостя у двери, уже собирался уходить. — Да, — натянуто улыбнулся слуга. — В личных покоях королевы Анны и короля Кристоффа есть их личная общая столовая. Иногда они принимают там особенно близких и торжественных гостей. — Немного помолчав, Трэсли добавил. — Просто чудо, что вы тоже поужинаете там. — С-спасибо, — слегка растеряно поблагодарил Иккинг, но мистера Трэсли уже и след простыл. Хеддок лишь пожал плечами и надавил на массивную, расписанную зимними узорами дверь. Та легко поддалась, впуская Иккинга в объятия настоящей роскоши. Вождь был поражен приемом, который королевство оказало его простым работягам. Он ожидал для себя примерно чего-то схожего. Но его палата была в несколько раз больше. Кровать, высокая, занимавшая почти половину пространства комнаты, оказалась застелена зеленым шелком, таким мягким, каким его не застало ни одного викингское тело. Вдоль стен, расписанных странными сюжетами, стояли сундуки. Иккинг, чтобы прийти в себя, принялся разбирать свои вещи, но оказалось, что эти самые сундуки, изначально предназначавшиеся для того, чтобы складывать в них то, что привез, уже были полны доверху. Шкуры, ткани, шелка, даже оружие… Не такое, каким балуются на Олухе, а более замудренное, почти полностью стальное. От обилия даров начала кружиться голова. Иккинг откинулся на кровать, тут же утопая в ней, будто в облаках. Мысленно он уже готов был кричать: «Да здравствует королева Анна!». Теперь он не мог дождаться ужина и сгорал от нетерпения. Как же выглядит та, кто устроила ему такой невероятный прием? Кто эта женщина, в чьих руках сосредоточено столько нереализованного богатства? Тут же мысли вождя перескочили на короля Кристоффа. Внезапно ему стало очень завидно. «Ведь этот безобидный мужчина наверняка каждую ночь пришвартовывает свой зад на мягкие подушки и даже не представляет, насколько прекрасную жизнь живет!». Только эти мысли не умилили его, а раздражили. Усталость от плаванья взяла свое, и Иккинг даже не заметил, как погрузился в сон. Ему снился таинственный женский голос, принадлежащий то прекрасной жене Астрид, то девочкам с картины, висящей в коридоре. Потом обладательница голоса вообще приняла форму загадочной сирены и принялась петь страшные песни, завлекающие заблудших моряков на морское дно. Иккинг знал об этой опасности, но ничего не мог с собой поделать и поддался минутному удовольствию. Чувствуя, что начинает тонуть, он замахал руками и ногами, открывал и закрывал рот, силясь набрать в легкие воздуха. Чудесный голос в миг исказился, стал все грубее и ниже, пока не превратился в противный мужской. Тогда Иккинг резко открыл глаза и вскрикнул, увидев перед собой усатое лицо мистера Трэсли. — Здравствуйте, Господин Хеддок.