Near death

      Ещё вот, вечером, они обсуждали медовый месяц в Париже. На деле – это была бы красивая мартовская неделя, но неважно. Главное, что данный уголок Франции считается городом влюблённых, а они как раз недавно поженились.       Виктор целовал её, улыбался, проявлял заботу. Елене даже показалось, что он не уйдёт от неё после потери беременности, не бросит, не оставит переживать общее горе в одиночестве.       А потом зашёл и сказал, что не любит, ещё и обвинил в нелюбви жену. Поляков, очевидно, как-то узнал, что до недавнего времени их отношения были треугольником. И все участники этой драмы находятся в школе, живут на одном этаже – буквально дверь к двери.       Елене больше не хочется жить. Виктор был так решителен и честен в своих словах об отсутствии нежных чувств. Занёс в кабинет суровое лицо, словно над ней плеть. Говорил спокойно, размеренно. Лучше бы он на неё наорал.       Крылова идёт в свою комнату с охапкой пластиковых баночек со снотворным, хочет побыть одна после случившегося потрясения. Слёзы катятся из глаз, мысли, рваные и тёмные, наперебой. А навстречу, как по закону подлости, ни души. Значит, никто и не узнает, что она хочет сделать, не помешает. Она думала об этом ещё тогда, когда Виктор её в первый раз бросил, но новость о беременности подарила новый смысл жить. А теперь... теперь какой смысл?       Успокаивается, принимает душ и переодевается в чёрное красивое платье. Простое, но элегантное. В самый раз для смерти. Поправляет лицо макияжем, делая его бесстрастным. Совсем, как сердце нелюбящего мужа.       На столике пищит мобильник. - Да, – принимает вызов женщина. - Лена, это Женя, привет, – отвечает мужской спокойный голос. - Добрый вечер, – смотрит на себя в зеркало, коротко улыбается краешками губ. - Я по поводу анализов... - И? - Отцом твоих детей был Виктор, – хоть одна благая весть за сегодня.       Она знала, что это так, но хотела перепроверить свои ощущения. Теперь точно нет смысла. Никакого.       Поляков – единственный мужчина, который вызывал в её сердце радость, пусть иногда она и была резка при недовольстве его поведением. Говорила, что дошла до точки в этих отношениях, на самом деле, не ставя и запятой.       Елена глупо надеялась на то, что эти измены с Павлом – идеальное преступление совести, которое невозможно раскрыть. Лобанов любит её. Давно. Но её душа молчит, лишь тело иногда отзывается и замечает в нём мужское обаяние. Но он никогда не сможет заменить любовь.       Крылова мечтала состариться с Виктором в их большом доме. А теперь нет их. Есть она и он. Отдельно.       Всё это время она смотрит на себя в зеркало. Елене мерзко, холодно и ничуть не жаль своего отражения. Ведь в нём предательница, несчастная женщина, потерявшая надежду и смысл оставаться на этой бренной земле. Она снимает обручальное кольцо, теребит в руках баночки со спасительным ядом, который может помочь уснуть и больше никогда не проснуться. За полчаса до этого       Автобус с уезжающими на каникулы школьниками, которых не забрали родители, застревает на дороге в лесу. Дети возвращаются в школу. Денис Захаров выходит встречать друга и замечает расстроенную Елену, которая идёт в свою комнату, очевидно, после разговора с Виктором. Ему кажется это слегка странным, но спросить, что случилось, мальчик не решается. Он идёт на кухню к бабушке, где собрались взрослые для того, чтобы отпраздновать конец Масленицы и отъезд учеников. Видит завуча, чувствует, что должен спросить у него. - Виктор Николаевич, а Елена Сергеевна чем-то болеет? – мальчик отводит мужчину чуть в сторону и просит наклониться к нему, чтобы сказать потише. - С чего ты так решил, Денис? – вполголоса спрашивает Виктор. - Она шла из медпункта с кучей белых баночек в руках и плакала, – Захаров взволнован.       Не то чтобы его когда-то интересовали проблемы преподавателей – для своего возраста он и сам пережил немало – но сейчас Денису тревожно. - Давно? – он никогда не думал, что Елена способна покончить с собой, но сейчас первая мысль именно эта. - Минут пятнадцать назад, – мальчик пожимает плечами. – Я никогда не видел такой Елену Сергеевну. Обычно она за уши ловит, когда кто-то по коридорам бегает, а тут... - Что-то случилось? – Галина Васильевна замечает изменение в настроении Виктора, и все остальные оборачиваются на мужчину.       Тот лишь резко кивает головой, тихо говорит Денису: - Никому это не рассказывай, хорошо? – а компании уже громче: - Я вернусь позже.       Поляков тревожен, но старается не подавать вида, ведь в школе снова дети, которые и так взволнованы поломкой автобуса, постоянно звонят родителям, прося их забрать поскорее на каникулы.       Но на счету может быть каждая секунда. Вот она ещё держит таблетки в руке, а вот уже глотает. Сознание Виктора поражают самые тёмные, самые грустные мысли.       Он доходит до комнаты жены. Конечно, заперто. Стучит. - Лен, это я, открой, надо поговорить, – Поляков тараторит.       Ответа не получает. Елена всё ещё держит таблетки в ладони, но ничего вокруг не слышит – слишком громко стучит сердце, слишком сдавливает виски предвкушение вечного сна. Страшно. Но другого выхода она не видит.       У Виктора есть ключи от её комнаты, и он не медлит, предполагая самое ужасное. Даже если он не любит Лену так, как она бы того хотела, это не значит, что не любит совсем. Да, Паше он сказал, что напрягался для восстановления этих отношений, и ему было нелегко, но каторгой он их никогда не считал. - Чёрт! – выругивается мужчина, пытаясь выудить нужный ключ из кармана брюк.       Он очень торопится, но кажется, так неуклюж, что уже вечность возится с поиском этого треклятого ключа. Находит. Открывает.       Глаза у него бешеные, но женщина даже не замечает взволнованного мужа. Тянет ладонь с таблетками к лицу. Виктор подбегает и перехватывает её руку. Белые гранулы звучно рассыпаются по полу. - Ты уже успела что-то выпить из этого? – он кивает на баночки и пытается понять по потухшему взгляду: употребила Крылова что-то или нет.       Елена лишь отрицательно качает головой, по щекам начинают катиться слёзы. Только что она думала, как оборвётся её жизнь: красиво и бездарно. А оборвалась смерть. - Лен, зачем? Ты с ума сошла? – он очень напуган, падает на колени перед ней, сидящей на стуле, чтобы смотреть в опущенные в пол глаза. - Мне незачем больше жить, – произносит шёпотом.       От этих слов Виктору становится ещё страшнее. Он предполагал, что это будет тяжёлый разрыв, но никогда бы даже не подумал о возможном суициде со стороны Крыловой. Она, всегда гордая и высокомерная, сейчас просто раздавлена. - Ну как, – Поляков ищет нужные слова, – ты же красивая, умная, молодая. Вся жизнь впереди. - И абсолютно тебе не нужна, – лицо её всё ещё бесстрастно, несмотря на широкие дорожки слёз.       Он хватает её холодные ладони и подносит к своим к губам, коротко зацеловывает. - Что ты такое говоришь? – ради утешения он достаёт из своего сердца то, что хотел бы потушить. – Я... я просто очень разозлился, когда увидел на экране твоего ноутбука сообщение, в котором кто-то пишет, что у него больше прав на тебя, чем у меня. Вот и всё.       Елену озаряет – она даже не догадалась закрыть ноутбук в кабинете. Вырубило свет, и это сбило её с толку. - И по этому сообщению ты как-то понял, что я тебя не люблю? – женщина грустно выдыхает. - Что ты мне изменяешь, – Виктор прямолинеен, но старается сделать максимально нежный взгляд. – И что дети были не от меня.       По лицу Крыловой пробегает горькая усмешка: - Это были твои дети, так показал генетический анализ.       Полякову совестно, но дело это не меняет. Пока её руки в его руках, и она не может ничего с собой сделать, он спрашивает: - А измены? - У Паши можешь спросить, – отвечает резко, но шёпотом. – И, Виктор, пожалуйста, уходи, дай мне умереть.       Мужчине становится больно – его жена и его лучший друг спали. Такова горькая правда. Но это не повод Лене прощаться с жизнью. - Это мне надо травиться, а не тебе, – Поляков переубеждает. – Жена, лучший друг. Оба предатели. - Тебе-то с чего? Ты же не потерял единственную любовь всей своей жизни, – Крылова откровенна, всё ещё хочет завершить начатое. - Если ты умрёшь, – Виктор пытается заглушить в себе это чувство, но не может, – потеряю.       Взгляд женщины на мгновение проясняется, но затем она убирает свои руки из мужских ладоней и начинает вытирать ими слёзы. - Не лги, – она обречённо выдыхает. - Что мне сделать, чтобы ты пообещала мне жить? – кажется, Поляков готов на любые условия. - Ребёнка, – Елена всхлипывает, вспоминая недавнюю потерю.       Он мог представить в своей голове что угодно, но точно не это. Впервые кто-то говорит ему прямо, что хочет от него детей. - Как ты себе это представляешь теперь? – ему больно из-за вскрывшейся измены. - Если тебе совсем мерзко ко мне прикасаться, ты можешь всё сам, – Лена смотрит на мужа глазами, полными воспалённой надежды. – Только закончи в меня. Или, если хочешь, я всё сделаю сама.       Крылова тянет руки к ремню на брюках Виктора. Он подскакивает с пола, встаёт к окну. Его терзает странное чувство – да, с любовью к ней у него бывали в последнее время вопросы, но вот с сексом... он всегда хотел её по-настоящему. А сейчас Лена предполагает, что ему мерзко к ней прикасаться.       Пока Поляков обдумывает сказанное, женщина насыпает таблетки из белой баночки в ладонь и берёт стакан воды. Она делает это не в качестве шантажа, так просто решило угнетённое сознание. - Лена! – Виктор снова к ней подбегает и вытряхивает снотворное из рук. – Зачем? - Ты думал о Маше, да? – Крылова ни с того, ни с сего вспыхивает. – Конечно! Она моложе! С ней тебе приятнее! Заделал бы ей ребёночка, да? - Что за бред ты несёшь? – Поляков всеми силами пытается вернуть женщине эмоциональное равновесие. – Не было у меня с ней ничего. - Тогда почему ты меня оставляешь? – Елена удивлена, она была уверена, что всё у них давно случилось. - А почему ты спала с Пашей? – вместо успокоения завуч начинает очередную перепалку. - Потому что дура, – Крылова сжимает виски ладонями. – Да, я мерзкая, ужасная! Выйди и дай мне спокойно умереть, ладно? - Нет, – Виктор снова садится на колени подле неё. – Я хочу, чтобы ты знала, что мне никогда не было с тобой мерзко. Даже когда я решил, что тебя не люблю.       Елена поднимает на мужа взгляд под пеленой слёз: - Правда? - Правда, – он обворожительно улыбается. – Ты, несмотря ни на что, очень красивая и сексуальная.       На последнем слове Поляков невольно сглатывает. В сознании всплывают самые яркие картины их близости за все годы. Мужчина снова вскакивает к окну.       Крылова замечает это помутнение, направляется к Виктору и встаёт напротив. - Ты вправе уйти, если тебе здесь неприятно, – Лена не хочет удерживать его насильно, пусть и хочет, чтобы он остался.       Сначала он думает забрать у неё все таблетки и выйти, но затем соображает, что отравление медикаментами – не единственный способ самоубиться. - Уйти? Чтобы завтра тебя отсюда холодную вынесли? – в глазах Полякова стоят слёзы от одной только мысли о её смерти. - Я не стану ничего с собой делать, – Елена грустно разводит руками. – Но, поскольку ты, Виктор, завтра же, скорее всего, подашь на развод, у меня есть условие. - Какое? – он очень надеется, что она не о ребёнке. - Поцелуй меня в последний раз, – Крыловой тяжело даются эти слова, – как жену. - Хорошо, – мужчина с облегчением выдыхает.       Виктор за один шаг приближается к Елене и впивается в её нежные губы. Она обвивает его шею руками, прижимается. В его планах этот поцелуй не должен был быть долгим, но он не может от неё оторваться. В брюках становится тесно, сознание плывёт. Женщина глухо стонет и продолжает ласкать и прикусывать, зная, как ему это нравится. Поляков спускается руками по талии ниже. Наступает мгновенное прояснение, и он, тяжело дыша, отстраняется: - Лен... – шепчет, пытаясь отдышаться. – Это неправильно. - А что правильно? – Крылова силится прийти в себя. - Чёрт! – шаг вперёд, и он снова льнёт к женщине, целует в шею. – Я тебя хочу.       Виктор подхватывает Елену и, не размыкая поцелуя, несёт в постель. Платье на ней красивое, но снимать его ужасно неудобно. Он дёргает замок, убирает с шеи кружево, ещё крой довольно узкий, платье застревает на бёдрах. Времени понять, что лучше не усложнять эти натянутые отношения, много. И Поляков решает, что лучше остаться хотя бы любовниками, чем врагами.       Крылова тянется к пуговицам на рубашке, расстёгивает методично, быстро. За столько лет она научилась справляться с такой одеждой, ведь в школе нужно трахаться оперативно, особенно если это происходит в середине дня. В туалете, на кухне, в классе, в библиотеке, в кабинете директора, в спортзале... они пометили все места в усадьбе печатью страсти.       Обнажённые, они не торопятся сближаться до предела. Целуются, ластятся. Виктор ласкает небольшую красивую грудь, трёт соски между пальцев, ощущает, как они приятно твердеют. Елена запускает руки в его волосы, гладит, массажирует. Они оба знают, как сделать друг другу приятно, как и в какой момент нравится.       Прелюдия отбивает всякое желание у Полякова тупо жёстко трахнуть жену. Он становится податливым, нежным. Хочет не только удовлетворить себя, вынуть из этого секса всё, что ему предназначено. Его заботит её удовольствие. Виктор хочет, чтобы они оба запомнили этот секс, если он вдруг окажется последним.       Мужчина спускается с поцелуями на грудь, живот и ниже. Снимает трусики, проводит пальцами по дрожащей плоти, вводит один внутрь, припадает губами к клитору, вылизывает. Елена сдавленно стонет и приподнимает бёдра навстречу ласкам.       Они были близки буквально днём, после визита доктора, который разрешил заниматься сексом. Но это было по-другому, как супружеский долг. Сейчас же обида, разочарование, боль, страсть, нежность, любовь – смешались в одном флаконе.       Виктор вводит ещё один палец, ускоряет ритм движений языка. Женщина вскрикивает, её тело содрогается в оргазме. Секунд десять она лежит с закрытыми глазами, тяжело дышит. Поляков любуется женой, её истомой и отчаянностью.       Елена фокусирует взгляд после яркого эндорфинового салюта. Садится в постели и тянет мужа занять её место на подушках, толкает, заставляя лечь. Эта дерзость заводит Виктора. Он даже почти не думает, что ещё с кем-то она может быть такой горячей.       Нервно стягивает боксеры с мужа, боясь, что в процессе он может передумать. Но, увидев твёрдый большой член, расслабляется. С таким желанием он никуда не уйдёт.       Берёт в руки горячее достоинство, сжимает, чуть водит вверх-вниз. Затем прикасается к нему губами, облизывает языком головку и сразу берёт глубоко. От неожиданности Виктор стонет. Его накрывает волна удовольствия, но он намерен продержаться дольше. Елена вынимает почти до конца, набирает воздух и тут же снова берёт как можно глубже. Ускоряется, сама возбуждается, видя, как томно улыбается Поляков. Но она хочет большего. Останавливается, вытирает ладонью рот. Взгляд Виктора затуманен страстью. Он тянет жену на себя, осторожно насаживает. Жар её лона обволакивает, не даёт медлить. Поляков приподнимает Крылову за бёдра, помогая двигаться в ритме, который ему нравится, входит до конца. Но не хочет, чтобы она устала. Поэтому в пару движений оказывается над ней. Закидывает её ноги к себе на плечи, делая проникновение ещё глубже. Елена прикусывает губу, сжимает руками простыню, ощущает себя обездвиженной. Виктор ритмичен, быстр, жёсток. Каждое движение отдаётся женщине приятной болью, которая вот-вот отправит её за край. - Шлёпни меня, – неожиданно шепчет Крылова.       Мужчина немного в смятении, но выполняет просьбу. В ответ на действие Елена громко стонет: - Ещё!       Поляков шлёпает, оставляя красный след на упругой ягодице. Это начинает заводить его ещё сильнее. Вслед отправляет пару лёгких ударов уже от себя. Женщина улыбается – это то, что ей действительно нужно. Выгибается, звучно стонет и кончает. Её сокращения сильные и глубокие, Виктору стоит больших усилий сдержаться. Он хочет ещё.       Елена приходит в себя, понимает, что муж ещё в ней, и слегка ёрзает. После прошедшего оргазма она ощущает наполненность сильнее. Поляков понимает, что ей нужно немного времени. Ставит её ноги на постель, наклоняется и целует в губы. Мягко, но настойчиво. Его возбуждение почти на пике, и ему нужно завести жену. Начинает плавно двигаться, скользит в её узости и влаге. Она начинает двигаться навстречу так, как ей приятно. Елена уже мало что понимает, просто плывёт за Виктором по реке страсти. Вновь начинает испытывать волнующее напряжение, желает разрядки. Оргазм наступит быстро, и мужчина слегка груб, пытаясь успеть. Крылова вскрикивает уже через минуту, и её сокращения, уже не такие сильные, но уводят Полякова за собой в негу.       Откидываются по разные стороны кровати, переводят дыхание. Лежат несколько минут молча и не вместе, словно чужие люди. Но Елена придвигается ближе, обнимает мужа за торс, шепчет: - Тебе было хорошо?       Виктор не понимает, как эта ситуация вообще получила такое развитие, и почему он так реагирует на Лену. И внутренне будто бы готов ей уже всё простить. Но озвучивать эти мысли не время. Всё-таки мужчина зол. - Очень, – отвечает с мягкой улыбкой, глядя в потолок, хочет напомнить, что между ними не всё так радужно. – Паше, наверное, тоже нравится.       Крылова грустнеет, осознавая, насколько сильно зарыла себя этой неверностью. Ей страшно потерять их отношения навсегда. - Я тебя люблю, – женщина делает акцент на слово "тебя". - У меня никогда не было к тебе претензий в плане секса, – Поляков жаждет честного разговора о том, что они обычно не обсуждали. – А у тебя, видимо, были, и ты молчала.       Он смотрит на Елену с осуждением и ждёт полновесного ответа. Та, в свою очередь, тушуется, прячет взгляд в мужской ключице, нежится. - Мне с тобой хорошо, – шепчет чуть хрипло. – Правда. Я не знаю, о чём я думала. Просто у тебя всегда было время на всех и на всё: на школу, на друзей, на Галину Васильевну... но не на меня. - Я когда-нибудь отказал тебе в близости? – Виктор хмурится, ему не нравится её ответ.       Женщина вспоминает, даже ненадолго задумывается. - Когда мы были в ссоре... – пытается начать. - А ты просила, когда мы были в ссоре? – Поляков делает важное замечание. – Ну, видимо, просила не меня. - Да я боялась к тебе даже подойти! Ты же, чуть маленько, сразу меня готов бросить, – в глазах Крыловой стоят слёзы от обиды. - Лен, ну чего тут говорить, когда я даже сейчас не устоял? – Виктору смешно, он признаёт жену своей слабостью. – Если я и обижался на тебя, это не значит, что я не хотел с тобой секса. - Ты подашь на развод? – женщина прикусывает губу, ожидая ответа, который разделит её жизнь на "до" и "после". - Я ещё не решил, – Поляков пользуется своей правой позицией, заставляя Елену понервничать. - И как мы будем жить, пока ты не решишь? – она в подвешенном состоянии, но это лучше, чем услышать твёрдое "да". - Вместе у нас хорошо получается трахаться, – мужчина не ожидал от себя такого решения, но всё же его принимает. – Я предлагаю вспомнить самое начало наших отношений, только без романтических свиданий.       Лена задумывается, эта идея не кажется ей ужасной. - То есть, если мне надо – я прихожу и снимаю с тебя трусы? – она полна энтузиазма. - Ну и с моей стороны так же, – Поляков уверенно кивает.       Женщина осознаёт, что развод для неё – конец всего, о чём она когда-то мечтала, поэтому ей не остаётся ничего, кроме как согласиться. - Ладно, – ей тяжело думать, что десять лет любви заканчиваются так, но Виктор развязывает ей руки в плане близости, а это хоть какая-то иллюзия чувств. – Я в душ. Если хочешь, присоединяйся.       Она встаёт, из лона по ноге вытекает струйка спермы. Поляков замечает, эта картина кажется ему невероятно соблазнительной, но он за ней в этот раз не пойдёт.       Виктор лежит и думает, насколько возможно простить жену и друга, можно ли вообще восстановить отношения и избежать развода. Эти вопросы пока без ответа, но попробовать стоит.       Раздаётся стук в двери. - Лен, это я, открой, – слышится голос Павла.       Поляков не раздумывает и секунды – достаёт из шкафа свои спортивные штаны, надевает, поднимает с пола и накидывает белую рубашку. Открывает. - Витя? – Лобанов удивлён. – Я думал, что после всего сказанного ты Лену бросишь. - А ты решил прийти и утешить несчастную женщину? – мужчина иронизирует, давая понять другу, что знает правду.       Физрук задерживает на мгновение дыхание, сображая ответ. - Я всегда её любил, в отличие от тебя, – Паша и не думает отпираться. - Вот оно как, – Виктор улыбается. – А мне она сказала, что тебя не любит.       Возможно, Елена имела в виду и это, но Поляков додумывает факты, чтобы уколоть друга в ответ. - Это ты её не любишь! – Лобанов вспыхивает. – Напрягался, чтобы восстановить отношения! Какое благородство! А что бы ты делал, когда узнал, что это были мои дети?       В этот момент Крылова выходит из душа, но, услышав перепалку за дверью, возвращается в ванную комнату и подслушивает. - Паш, это были мои дети, – Виктор отвечает спокойно. - Я бы на твоём месте не был так уверен, – физрук намекает, что у него с директрисой тоже была близость во время возможного зачатия. - ДНК-тест это показал, – Поляков приводит факты. – И я люблю Лену. Да, мне понадобилось время, чтобы это понять, но тем не менее. - И ты её простишь? – Лобанов прищуривается, он удивлён. - Тебе бы стоило думать о том, прощу ли я тебя, – Виктор показывает жёсткость, – а с женой я разберусь сам. - Ты останешься с ней после всего? – Павел скептически настроен. – Да ты через пару месяцев найдёшь себе новую бабу и бросишь Лену. И она снова будет рыдать. - Я ей не изменил, – Полякову всё равно на обвинения друга. – Да, Лена меня предала. Но, ради святого чувства под названием любовь, не прикасайся больше к моей жене. - Она сама ко мне придёт! – физрук бесится. - Если придёт, я сам её отпущу, дай только знать, – почему-то, Виктор уверен, что Крылова хорошо усвоила урок. - Я ей даю то, чего ты не можешь, – Лобанову тяжело признать поражение. - Мы обсудим с ней это, – завуча попытки друга превознести свою значимость начинают напрягать. - Ты хочешь остаться с ней, чтобы потом отомстить? – Лобанов ищет логику в поведении Полякова. - Паш, нет ничего ужаснее, чем мстить женщине, которую ты любишь, только потому, что в какой-то трудный момент она выбрала не тебя, – Виктор завершает разговор. – Если мы расстанемся, поверь, ты об этом узнаешь. А сейчас я, пожалуй, пойду. Доброй ночи.       Мужчина закрывает двери и возвращается в комнату. Елена выходит из ванной, делает вид, что ничего не слышала. - Кто-то приходил? – она растерянно смотрит на мужа и промокает волосы полотенцем. - Паша, – Поляков не видит смысла скрывать. – Наверное, думал, что ты тут страдаешь в одиночестве, хотел утешить.       Крыловой импонирует его честность и то, как он отбивался от нападков Лобанова, но она испытывает вину за произошедшее. - Знаешь, это я виновата во всём, – Елена садится на край кровати и опускает взгляд в пол. – Если бы я дала ему понять раньше, что ничего невозможно, он бы не питал призрачных надежд. - Лен, всё было бы иначе, если бы ты ему просто не дала, – Виктору и смешно, и грустно. - Звучит как хамство, – женщина на корню пресекает данное настроение. - Горькая правда, – Поляков садится рядом с ней, целует в висок.       Она прикрывает глаза, наклоняет голову к нему, шумно выдыхает. Сначала появляется желание начать оправдываться, затем приходит осознание пустоты и убогости всего, что она может сказать, ведь ничего действительно оправдательного у неё нет. - Честно, я ужасно злюсь, – мужчина обнимает жену. – Но разводиться не хочу.       В глазах Елены пробегает искра радости. Она почти чувствует, как разбитое сердце в груди вновь собирается по кусочкам. У Виктора до сих пор на пальце обручальное кольцо. - Не снял, – Крылова проводит ноготком по украшению и улыбается. - А ты сняла, – он берёт в свою руку правую ладонь женщины и разглядывает. - Суеверие, – Елена хмурится. – Не хотела, чтобы его сняли с покойницы. - Ну, я почти уверен, что Паша бы успел тебя спасти, – прикинув по времени, рассуждает Виктор. - От самой себя не спастись, – Крылова говорит загадками. – Вернуло бы мне это спасение желание жить – большой вопрос. - Может, ты зря не даёшь ему шанса? – Поляков не отметает варианта, что жена сбежит. – Вдруг у него бы получилось сделать тебя счастливее, чем выходит у меня. - Если бы я действительно любила Павла, я бы давно ушла, – женщина рассуждает. – Да и вообще... я узнала, что такое любовь, только с тобой.       Сердце Елены пропускает несколько ударов, когда она это произносит. Ей страшно, что эти мягкость и искренность станут мишенью для насмешек и шуток огорчённого мужа. Тот лишь улыбается и прикасается губами к её щеке. - Если ты сможешь верность, я смогу любовь, – Виктор утягивает жену в сладкий поцелуй. Шепчет, прервавшись на мгновение: – Обещаю.