Первый из тысячи шагов

— О, простите, господин! — искренне-испуганно воскликнула служанка, случайно задевшая его. Улыбнувшись, юноша только наклонился, помогая ей собрать все рассыпавшееся с подноса. Сквозь маску было не видно эмоции служанки, но нервные, дерганые движения и периодические восклицания по типу «Ах, оставьте, господин!» явно показывали истинные чувства. Едва гость закончил, девушка выхватила все из рук, торопливо поблагодарила и исчезла. Тот только вздохнул и обвел глазами уже известное ему здание. Ненавязчивая роскошь темного дерева и красной полога в конце зала создавала ощущение покоя несмотря на все, что здесь происходило, несмотря на то, как это место срывало маски. Однако даже всеобщий гвалт не смог помешать грезам. Словно наяву он видел белоснежный силуэт наследного принца возле красного полога, Лан Цяньцю под потолком, пытающийся вырваться из невидимых пут. И он сам. Вон там, возле стола, он словно снова мог видеть само воплощение ветра, которым он и был. От невыносимой боли сердце раскололось еще больше, придав решимости. Из воспоминаний вырвал мягкий голос: — Господин, вы не хотите пройти? Еще одна служанка в маске. Ши Цинсюань слабо улыбнулся, по привычке отбросив грязные волосы от лица: — Хотел бы, но не уверен, что на мое желание у меня хватит имущества. — Не беспокойтесь, — прозвучал ласковый голос, — хозяин сегодня в добром расположении духа, возможно, он будет милосерден к вашей нужде. «Что ж, терять нечего, — подумал он, — хуже уже быть не может» Идя за служанкой, он заметил, что не привлекает внимания, отлично сливаясь с разномастной толпой. Тем лучше, с такой-то деликатной просьбой. Ши Цинсюань застенчиво присел у дальнего края стола, чувствуя, что единственная здоровая нога не выдерживает нагрузки. Та же служанка, что его подвела к столу, нежным, кротким голосом спросила: — На большее-меньшее или четное-нечетное будете играть? Раз. Два. Три. — Большее, — выдохнул он, закашлявшись. Кивнув, она уточнила: — Чего же вы хотите и что поставите? Будда и все небожители, дайте сил не струсить. Дайте сил поступить наконец правильно. Один вдох. Два выдоха. Один вдох… — Я хочу забыть последние несколько сотен лет. Взамен… мне нечего дать, кроме своей жизни… Каждое слово проталкивалось кровавым комком из горла, будто он выплевывал сердце и всего себя. Никто не примет ставку, которая не стоит ничего, даже для самого человека. Но он едва слышал смешки вокруг и восклицания: — Да кто ты, чтоб такое предлагать! — Мы все мертвы, на что нам вторая жизнь, еще и такая жалкая! Для него же в ушах звенел только смех брата с Линвэнь и Пей Мином, его постоянные нотации… и его последние слова. Безумные приключения с Се Лянем, былая дружба со всеми небожителями… И лучший друг, который, словно в кошмаре, сбрасывает кожу, показывая настоящего себя. Он и не заметил, как в глазах собираются слезы, затуманивая всех, кого он любил и чем дорожил. Словно сквозь толщу воды он услышал: — Градоначальник согласен на ставку. Склонив голову, Ши Цинсюань торопливо вытер слезы и тут же обернулся к служанке: — Благодарю. Все тут же умолкли, не споря с решением градоначальника. Однако из чуть затемненного угла комнаты раздался равнодушный голос: — Я с ним сыграю. Мне нужно то же самое. Ши Цинсюань обернулся. Оттуда вышел мужчина в потрепанной, дорожной одежде. Его бескровное лицо не выражало никаких чувств, но ведь человек с таким желанием не может быть столь равнодушен, верно? Девушка тоже обратила на него внимание. — Что же ставите вы? — Остаток своей жизни в услужение Градоначальнику Хуа. Снова поднялся гвалт и насмешки и снова одобрение хозяина все погасило. На мужчину же, казалось, это не произвело никакого впечатления. Он спокойно сел напротив Ши Цинсюаня. Тот очистил сознание давно изученным методом и постарался повторить такое же отстраненное выражение лица, как у соперника. Даже если не удалось, никто и виду не подал. Оба синхронно потянулись за костями, чудом не столкнувшись пальцами и также одновременно бросили. Ши Цинсюань посмотрел — 4 и 2. Потом перевел взгляд на кости мужчины. 3 и 3. Служанка возле красного занавеса звонко объявила: — Градоначальник позволил вам бросить еще три раза, до разницы в числах. Ши Цинсюань вздохнул и снова бросил. 5 и 5. У соперника 6 и 4. Уже хотелось просто стонать от отчаяния, но ведь есть еще два шанса. Мужчину же, казалось, неудачи никак не задевали. Еще раз и еще. И ничего. Все такая же ничья. В последний раз, будто в насмешку, им обоим выпало по двойке. Юноша спрятал лицо в ладони, но сквозь пальцы заметил, как его соперник бросил резкий взгляд в сторону занавеса. Делать нечего. Сама судьба не желает ему помогать, так хоть умрет спокойно. Так даже лучше. Он с жалостью посмотрел на мужчину — умереть не так страшно, как остаток жизни мучиться. Уж он то знает это теперь как никто. Демоны, не видавшие никогда ничего подобного, подняли ужасный шум, в иных обстоятельствах недопустимый при градоначальнике. Еще бы — четыре ничьих подряд! Такое нечасто увидишь. Снова та же служанка обратилась ко всем: — Господа, прошу тишины! Градоначальник Хуа говорит. Все тут же притихли, а она продолжила: — Он согласен исполнить желание каждого, поскольку никогда такого тоже не видел, как и вы. И в эту секунду сердце Ши Цинсюаня посетила невиданная легкость. Он вдруг перестал понимать, что здесь делает, в душе возродилась легкая и непринужденная радость, которую не могло затмить даже его искалеченное тело. Служанка, что была рядом, поздравила его: — Теперь вы будете свободны. Я рада за вас. Он одарил ее яркой улыбкой, как и всех вокруг, даже соперника, который резко отвернулся. Не прошло и минуты, как его уже там не было. А что же его партнер по игре? Стоило юноше исчезнуть, как тот встал и будто растворился у одной из стен. Никто и внимания не обратил, увлеченный уже другой игрой. Через пару минут за ним зашел сам Градоначальник Хуа. Красные одежды с серебряными цепочками на сапогах резко контрастировали со скромностью одеяния гостя, но тот явно не смущался. — Приветствую, Ваше Превосходительство, в Призрачном городе, — чуть приподнял бровь Хуа Чэн. Мужчина кивнул в ответ: — И я вас. — Что же понадобилось Демону Черных Вод здесь? Хэ Сюань отбросил падающую прядь от лица: — Я сказал что. Но ты мне это не дал. Ему хотя бы… он забыл? Хоть он и явно подбирал слова, но том оставался все таким же холодным и отстраненным. Хуа Чэн сделал неопределенный жест: — Его победа была частичной, и награда — тоже. Я дал забыть далеко не все, некоторое я… Как бы сказать? Заморозил на время. Заметив вопросительный взгляд собеседника, Хуа Чэн пояснил: — Я заморозил ему воспоминания о вашей «дружбе», — сделал он ударение на последнее слово, от чего Хэ Сюань слегка поморщился, — и вообще о тебе. Он не помнит, что ты сделал с его братом. Но это временно… Пауза затянулась, поэтому Хэ Сюань поторопил: — И что же из твоих невероятных деяний не временно? Сарказм не укрылся от тонкого слуха градоначальника, и он не преминул вернуть шпильку: — Моим деяниям, конечно, не сравниться с твоими. Еще бы — оторвать голову одному небожителю на глазах его брата, а того искалечить! Это многого стоит. — Я к тебе не за насмешками пришел, — помолчав пару секунд проронил Хэ Сюань, скрестив руки. Хуа Чэн сделал пару плавных шагов и опустился в кресло. Пригласив жестом гостя последовать его примеру, он недоуменно спросил: — Не понимаю. Ты отомстил, случилось все, как ты хотел. Что же тогда нужно забыть? Не говори, что семью — на это я точно не подпишусь. — Месть. — Что? — почти ахнул Хуа Чэн. Хэ Сюань вцепился мертвой хваткой в подлокотники. — Ты меня слышал, — еще тише и спокойнее, хотя казалось некуда, произнес он. Единственный глаз градоначальника раскрылся чуть шире. — Я не понимаю, — признался он, — Ты сделал все, как хотел, твои враги поплатились… чего еще надо? Хэ Сюань не ответил, не отводя неподвижный, пустой взгляд от лица собеседника. И тогда до того начало доходить. — Не говори, что ты не ради доверия ходил за Ши Цинсюанем. Потому что если так… не надеялся же ты, что после этого все будет как раньше! — Мы не столь задушевные друзья, чтоб я с тобой поделился подобным. Хуа Чэн сплел пальцы под подбородком и покачал головой, будто не понимая кто перед ним. Тишину в комнате едва прерывали крики играющих демонов, еле слышные через толстую дверь, защищенную заклинанием от нескромных ушей. Наконец, градоначальник прервал ее: — Если я могу это сделать, то, несомненно, можешь и ты. Почему же не сделал? Демон Черных Вод слегка пожал плечами: — Не могу. — Скорее, не хочешь, — заметил Хуа Чэн. Снова молчание. Он продолжил: — Ты просто знаешь, что тогда забудешь и его. — С чего ты взял, что дело в нем? Хуа Чэн фыркнул: — Сомневаюсь, что ты воспылал любовью к небожителям или, тем более, к Ши Уду. Да и Его Высочество кое-что мне говорил, — на последней фразе его голос стал почти неузнаваемым, даже Хэ Сюань почувствовал себя третьим лишним, хотя в комнате их было двое. — Возможно, — тихо ответил он. — Это не выход, — заметил градоначальник, — о том, что случилось, знает множество людей. Его Высочество, я, вся Небесная столица и даже многие демоны. Кто-то проболтается. Хэ Сюань остался равнодушным: — И ты первый, как я понимаю. — Последнее, что мне нужно — ссора с тобой. В любом случае, ты же понимаешь, что стирание памяти не исправит ситуацию. Конечно, он это понимал. Но соблазн так велик — просто выбросить из головы навязчивого Цинсю. Его едва не передернуло. Почему это прозвище, которое он дал ему только в голове, никуда не делось? Прошло столько лет… Только сожаления никуда не делись. Если бы он только выбрал его, он бы тогда даже Водяного самодура отпустил. Если бы выбрал… Белоснежные пальцы плотно сплелись друг с другом: — У меня нет восьмиста лет на исправление, как у тебя. — Можно вознестись и второй раз. — пропустил мимо ушей Хуа Чэн сарказм. — Нельзя, — сквозь зубы процедил Хэ Сюань, будто не давая боли выйти наружу со словами, — я все сделал для этого. — Это больше зависит от стараний и судьбы, чем от тебя. Хэ Сюань резко поднялся: — Значит, я сделаю все. Хуа Чэн последовал его примеру. — Посмотрим. Значит, ты передумал? Тот глубоко вдохнул, будто ему нужен был воздух: — Да. Можешь забрать мою ставку, если хочешь. — Нет, — просто ответил Хуа Чэн, — Без твоей помощи я бы не встретил Его Высочество. Поэтому… ты можешь расчитывать на меня, если нужно будет что-нибудь. Хэ Сюань хмыкнул: — Я никогда не смогу вернуть тебе долг, если ты будешь мне помогать. — Но ты же мне его и не вернешь никогда, верно? Попрощавшись более близкими, чем когда-либо, они на этом и расстались. Не обращая ни на кого внимание, Хэ Сюань быстро вышел на улицу. Толпа демонов казалась непроходимой и днем, и ночью, особенно когда в игорный дом приходил градоначальник. Но это неважно, совсем неважно. Намного важнее то, что здесь он не видит того, кого ищет. Неужели успел так быстро уйти? Или… может же быть, что его могли поймать жители и… Даже думать об этом нельзя. Призрачный город остался за спиной, когда Хэ Сюань, наконец, услышал одновременно знакомый и чужой голос, настолько он изменился. Очень тихий, он почти тонул в кошачьем мяуканье и мурчании. Застыв, скрытый от глаз темнотой, демон задумался. «Так ли ему нужно меня видеть? А если правда раскроется… Он возненавидит меня еще больше» Раздался хрипловатый смех, от которого Хэ Сюань содрогнулся. Как же давно он не слышал… Что ж, потом решит, когда скажет правду. Но он ее скажет. Обязательно. В любом случае, честность стоит начать с истинного облика, что он и сделал, прежде чем сделал хоть шаг к своему бывшему другу.