Не нигилист

В тот ясный день солнце припекало сильнее обычного. Духота и теплая сонная атмосфера заставляли зевнуть, невольно оказавшегося на улице путника в столь ранний час. Лёгкий ветерок мягко покачивал кроны деревьев, но никак не сходил на землю, чтобы спасти от жары. Такие дни были последними этой осенью, далее бы шли нескончаемые дожди. Аркадий недавно проснулся, но не найдя своего товарища, мягкой походкой, с интересом разглядывая обстановку, вышел на улицу. На огороде с самого утра работал отец Евгения – Василий Иванович. Завидев молодого гостя, старик обернулся, прекратив работу: –Здравия желаем! Как изволили почевать? – Прекрасно! – улыбнувшись Кирсанов, встав с другой стороны бревна, которое ранее пилил Базаров старший, и ухватившись за другой край пилы, стал помогать, – А где Евгений? – Он, Аркадий Николаевич, ранëхонько на прогулку изволил выбраться. Здесь неподалёку озерцо находится, Евгений с малолетства любит там отдыхать. Старик утерев пол со лба рукавом рубахи, повëл собеседника в тень, под берëзу. – Вы мне лучше вот, что скажите, – Василий Иванович с надеждой в глазах взглянул на Аркадия, – Как вам мой сын? Базаров всегда был для Кирсанова старшим наставником, учителем. Мужчина не признавал авторитетов, но Аркадий равнялся на него. В последнее время парень сомневался в своих убеждениях, но не осмеливался поговорить с Евгением, так как, кто он, если не нигилист? Как сказать другу, на что он меняет его взгляды? Тем не менее сомнения Аркадия, были не в товарище, поэтому сказать правду его отцу, не составляло труда. – Ваш Евгений исключительный человек! Он умëн и уверен в себе, ваш сын мастер своего дела, и я уверен, что он станет гением своего направления и будет не последним человеком, – только без меня. Старик резким и неуверенным движением утëр слезу, сделав вид, что не тронут, побоясь быть пристыженным: – Вы действительно так считаете? Спасибо! Спасибо вам большое! – Да что вы, что вы, – Аркадий, обнял мужчину, широко улыбаясь, в ответ на его крепкое быстрое объятие, – Вам спасибо, что воспитали такого сына. Василий отстранился, потупив взгляд, расстроенный минутной слабостью. Кирсанов тоже от части смутился, почувствовав неловкую атмосферу. – Я пойду, поищу его, – прошептал барин, цепляясь рукой за край кармана, не зная куда деть руки. – Да. Конечно. Позовите его заодно к завтраку, – отстранëнно ответил старик. *** Базаров нашëлся совершенно неожиданно, лежащим в стоге сена. Солнце освещало его волосы, отражаясь, визуально делая их боле густыми и мягкими, стог так же словно горел. Из-за чего мужчина казался вторым солнцем, он будто сиял и становился единым целом с этим светом. Аркадий невольно стал пленником этой завораживающей картины, пока не был замечен самым постыдным образом. – Неужели настолько красив? Кирсанов вздрогнув, переключил внимание с волос друга, на его насмешливый взгляд, и саркастичную улыбку. Ничего не ответив, Аркадий, сел рядом и привалился спиной к сену, устремив взор на лист клëна, сорвавшийся с ветки. – Печально, что такое прекрасное и живое явление, как полëт бабочки так схоже с таким мëртвым, падением листа. Как так вышло? – заговорил младший после небольшого молчания, после чего сражу же наткнулся на презрительный вздох: – Об одном тебя прошу, не говори красиво. – От чего же? Я что думаю то и говорю, запретишь мне выражать свои мысли? Осудишь? – Осудить тебя могу все это черта русского народа, но я не обязан соглашаться с тобой. Отчего же я не могу высказать своë мнение? И вообще в последнее время я заметил ваше, Аркадий Николаевич, сходство с вашим идиотом дядей. – Полно, Евгений! Если мы продолжим, мы право поссоримся, – Аркадий не планировал ругаться с другом, он совсем не ожидал таких нападок и пытался прийти к компромиссу, пока не произошло что-то такое, как он чувствовал, изменило был их отношения кардинально. – И что ж? Подерëмся? Здесь на сене, в такой идиллической обстановке, вдали от света и людских взоров, – Евгений усмехнулся, поднимаясь на локтях – Однако ты со мной не сладишь, вот я тебя схвачу за горло... Аркадий на миг испугавшись этого хищного поведения друга, неосознанно отстранился, но сразу же почувствовал вину, за эту слабину. Младший сделал рывок в сторону Базарова, протянув руку для удара, но Евгений, оказавшись быстрее, словно только этого и ждал, перехватил запястье товарища крепко сжав, остановил удар. Второй рукой, он ухватился за плечо Аркадия, толкая на землю. Кирсанов, старался вырваться, но железная хватка не давала высвободится и лишь причиняла боль при попытке. Парень приняв удобное положение, ударил соперника в живот коленом, Евгений ослабил хватку, скорее от неожиданности, чем от боли, однако этого времени хватило Кирсанову, чтобы перекатиться. В новом положении Базаров лежал на сене, держа Акадия за запястья, а барин сидел на нëм верхом, не имея возможности встать. Старший не принимал попыток освободиться, лишь тяжело дышал, так же как и его друг. Кирсанов, догадавшись, что дальнейшей атаки не последует, расслабился и устремил свой рассеянный взгляд прямо на приоткрытые в тяжёлом дыхании губы наставника. – Недурно, друг мой, однако я тоже не пальцем деланный, – на этих словах Евгений, вновь перекатился, подмяв под себя младшего, не разжимая хватки. Теперь двое мужчин оказались в весьма компрометирующем положении. Кирсанов, замерев, лежал на спине, прижатый к земле и полностью обездвиженный не сводил испуганного взгляда с друга, так как Базаров сидел на нëм сверху, прижимая его руки над головой, находясь непозволительно близко от его лица. Переливающиеся на солнце волосы старшего упали ему на лицо, приоткрытые губы, глубокие голубые глаза, не были такие холодные как раньше. Аркадий вновь не мог оторвать взгляд от словно сошедшего с картины Евгения. Когда тот в свою очередь уже не выглядел как хищник, казалось, что буря утихла, но тот опять же не отпустил барина. Базаров смотрел в его испуганные и одновременно восхищëнные глаза и тихо поизнëс: – Твои глаза такие красивые... – Я надеюсь, ты говоришь это не из желания их забальзамировать и сохранить для опытов? Аркадий боялся этой драки. Он чувствовал, что что-то должно произойти в их отношениях, так как чувствовал натяжение. Однако Кирсанов младший точно не ожидал такого и готов не был, стараясь скрыть это за глупой шуткой, после которой издал нервный смешок. Что-то во взгляде Базарова поменялось, мужчина будто бы разочарованно выходнул и отпустил руки друга. Евгений поправил волосы и торопливо поднялся: – Довольно. Больше и слова от меня об этом не услышишь, – лекарь одëрнул рубаху и смахнув с неë прутики, быстрым шагом ушëл. Кирсанов сел, потирая затëкшие запястья, почувствовал невероятный стыд и даже какую-то вину, хотя, впрочем, он и сам не понимал, что чувствовал. Грудь будто сдавило, и что-то неприятно крутило. Можно было бы смахнуть на плохое самочувствие, но это было бы обманом, самого себя. Аркадий закрыл лицо руками, и застонав, вновь рухнул спиной на землю. Что-то в их отношениях изменилось. *** Больше в этот день они так и не увиделись. Когда Аркадий успокоился и вернулся к дома, Базарова он там не застал, но находиться в гостях в чужом доме одному было стыдно и не ловко, поэтому весь оставшийся день барин провëл на улице помогая то отцу, то матери Евгения. Даже если тот и вернулся, то мог работать у себя в кабинете. К вечеру, когда трудовая деятельность дома утихла и все медленно, но верно готовились ко сну, Аркадий решил подышать свежим воздухом, что ему не удалось за день, при палящем солнце. Кирсанов неторопливо направился к тому озеру, где днëм развернулась "драка". Солнце уже почти зашло за горизонт, а луна украшала тëмно-синее небо. Если днëм было душно, то сейчас влажная прохлада заставляла Аркадия поëжиться. Трава была слишком скользкой, из-за росы, которая отражала лунный свет и земля превратилась во второе небо, со своими звëздами. С каждым шагом Кирсанов всë сильнее погружался в свои мысли, шаг его становился всë твëрже, быстрее и агрессивнее. Барин уже прилично отошëл от дома, и подходил к озеру, осталось лишь спуститься по небольшому склону. Как только молодой человек сделал шаг, нога его проскользила по мокрой траве и он упал, прокатившись до самого пригорка. – Чëрт... – выругался Аркадий, когда присев потрогал себя за ногу, очевидно она не была сломана, но болела нещадно. Ясно было что теперь далеко он не уйдëт, особенно после того как принял попытку подняться и лодыжку сковало адской болью. Аркадий вскрикнув упал на землю. Теперь ему оставалось лишь мокрому, замëрзшему и с больной ногой сидеть на улице. –Идиот! Идиот! Вот и надо было так шутить? Сейчас был бы в доме. Повëл себя как ребенок! Испугался! – барин был готов расплакаться от своего положения, если бы не хруст веток неподалёку. – Кто здесь? – Кирсанов быстро вытер лицо и попытался придать голосу уверенности и силы, мало ли кого он мог встретить, но это оказался никто иной как Базаров. Мужчина присел на корточки и без лишнего слов начал ощупывать ногу друга. У него с собой не было ни лампы, не спичек, но они и были не нужны, света луны было достаточно. Словно прочитав его немой вопрос, Евгений заговорил, не отвлекаясь от дела: – Похоже на растяжение, – старший встал на ноги и хлопнув друга по плечу, при этом не выражая никаких эмоций, взял того по руку, потянул на себя, – Жить будешь. Базаров закинул руку товарища себе на плечо, а сам взял того за талию, стараясь никак не реагировать, но довольно напрягся. Кирсанов же нехотя, обопëрся о друга, и попробовал хромая идти. Он был рад, что к нему пришла помощь, но в то же время чувствовал неловкость из-за этой замятой ситуации, которая так и витала в воздухе. Хоть на улице и было холодно, но двоим парням, было нечем дышать. – Евгений, – полушëпотом позвал Аркадий, но тут же был перебит. – Родители спят, поэтому веди себя тихо, – словно нарочно, Базаров, не хотел этой беседы, прекрасно понимая о чëм она будет. –Хорошо, – несколько потерянно согласился Кирсанов, он было настроился на разговор, как его сбили, но сдаваться не собирался, – Евгений, прости меня. – За что? – пальцы на талии товарища сжались сильнее. – За то, что было сегодня утром. Я не должен был распускать язык, – сердце начало биться чаще. – Я не должен был называть твоего дядю идиотом. Мы оба виноваты, – напряжëнный голос. – Я не об этом, – молчание, – Ты сказал, что... Базаров резко остановился, так, что барин замолчал, в ожидании худшего, но лекарь не отпускал его – либо он хорошо сдерживает эмоции, либо сейчас скажет, что-то ужасное. – Полно. Какое имеет значение, что я сказал. Я мог бы подумать, что задел тебя этим, но как вижу ты не обижен. Раз так, давай закроем эту тему и... – Нет! – воскликнул младший, – Я не хочу закрывать тему. Ты сказал, что у меня красивые глаза, чуть было не поцеловал меня как девчонку! – Я чуть было не поцеловал тебя? ! Ты сам весь день караулил меня как помешанный! Если ты придумал себе какие-то непонятные чувства, не навязывай их мне! – Евгений резко отпустил Кирсанова, так что тот не ожидал, и вскрикнув, упал на траву. – Мне бы хотелось, чтобы я их придумал, – обиженно проговорил Аркадий, потирая пострадавшую ногу. Базаров, который было уже собирался уйти, обернулся, уставившись на сидящего, непонятным взглядом. Увидев, что друг никуда не собирается, барин продолжил: – Евгений, ты сказал это потому, что я, прости за дерзость, нравлюсь тебе? – Базаров ничего не ответил, но и не уходил, – Ты нравишься мне. Я тогда не ожидал от тебя этого. Я побоялся, что не правильно понял тебя. У меня и сейчас есть сомнения, но я лучше скажу, чем запутаю нас ещë сильней. Я влюблен в тебя, Евгений. Мужчина, подошёл ближе и сел на корточки возле Кирсанова. Они молчали так долго, как им казалось, что Аркадий было подумал, что всë, что он сказал – это бред, что Евгений сейчас посмеëтся над ним, что дружбе их конец. – Ты правильно меня понял, – с каким-то облегчением произнëс Евгений, поднимая друга с земли и снова взвалив того на себя, пошëл дальше. *** Мужчины сидели в отведëнной гостю комнате. Аркадий сидел на диване, там где его оставил Базаров, а сам лекарь, сидя на корточках, бинтом заматывал ногу Кирсанова, который в свою очередь, не отводил с него, тëплого взгляда. – Как так вышло, что ты оказался в нужном месте, в нужное время? – Меньше знаешь, крепче спишь, – буркнул Евгений, ему не нравилось, что друг, намекал, на то, что Базаров просто заботился о нëм и специально пошëл за ним, хотя это было очевидно. Мужчина сделал последний оборот бинта, после чего завязал на узел и поднялся, разминая чуть затëкшую спину. – Сейчас уже ляжем спать, а завтра не напрягай ногу по пустякам, если не хочешь осложнений, спокойной ночи, – Базаров собрал свои принадлежности и уже вышел за дверь, собираясь еë прикрыть, как сзади услышал: –Я люблю тебя, Жень, – Евгений незаметно сглотнув ком в голе, закрыл дверь. *** Шëл четвëртый день пребывания Аркадия в доме Базаровых. С того дня признания, эту тему друзья, или уже не друзья, не поднимали. Каждая их беседа была крайне сдержанной, но не агрессивной, скорее неловкой. Евгений старался занять себя работой, будто бы ничего и не было, иногда даже пытался шутить, но больше не держался так высокомерно и не кидал холодных осудительных взглядов. Родитеди мужчины тоже заметили его задумчивое состояние, но сын свалил это на плохое самочувствие. Кирсанов чувствовал же неловкость из-за своего уязвимого положения, находясь в чужом доме, где хорошо знает лишь избегающего его Базарова, и неспособном из-за травмы приносить какую-либо пользу. Утром этого дня Аркадий вышел было помочь Василию Ивановичу колоть дрова, как наткнулся на пронзительный взгляд приятеля через окно, которое тут же открылось: – Отец, Аркадий повредил ногу, вчера, отправь его лежать, – эта фраза, казалось бы из добрых побуждений, сильно оскорбила молодого человека, даже сейчас лекарь изволил обратиться к своему отцу, чем напрямую к Аркадию. – Да? Аркадий Николаевич, чего же вы вышли? Вам стоило бы следовать предписанием врача, – хитро подмигнув сыну, старик, взял топор из рук барина и сам принялся за работу. Окно закрылось. Отлично. – Довольно, – тихо буркнул себе под нос Кирсанов, хромая, но не менее быстро и злобно зашагал к дому. – Евгений! – воскликнул молодой человек, бесцеремонно вламываясь в комнату Базарова, тот и не дрогнул, – Что это за детские забавы? Право, как минимум не вежливо говорить о человеке, когда он рядом! – Вежливость, друг мой, это принцип навязанный аристократишками обществу, бестолковая, трата времени, – что-то записывая на бумаге, ответил старший. – Мне не вежливость твоя важна. Ты уже второй день делаешь вид, что ничего не произошло! – Кирсанов скрестил руки на груди. – Так тебя гложет моë поведение или грубость? – Может ты хоть посмотришь на меня? – Евгений промолчал, но не обернулся, – Хорошо. Я вас понял, Евгений Васильевич, – Аркадий обернулся и вышел из кабинета, но вопреки ожиданию Базарова, дверью не хлопнул. *** Кирсанов собирал вещи, из было не так уж и много, перед приездом он не рассчитывал оставаться здесь надолго, тем более поведение приятеля сократило этот срок ещë больше. Дверь открылась и в неë решительно вошёл объект всех сердечных терзаний. – Ты никуда не поедешь, – твëрдо произнëс Евгений, закрывая ещë не собранный чемодан младшего. – Это ещë почему? – Аркадий с вызовом взглянул на лекаря, сам удивляясь своей стойкости. – Твоя нога ещë не прошла, – и опять двадцать пять, хорошо, раз он хочет так, пусть будет так. – Ничего страшного, господин Базаров, это в конце концов не перелом, да и я не барышня, засиделся я у вас пора бы и честь знать, – с полной серьëзностью лица проговорил Кирсанов, и лишь если сильно приглядеться, можно было заметить огонëк в глазах. – Мы вас не гоним, оставайтесь, пока не поправитесь, исключительно ради вашей безопасности, – похоже Евгений тоже играл спокойствие, потому что его маска начала трещать по швам, оголяя истинное беспокойство. – А я и не в опасности, спасибо за заботу, вот, хотите я вам спляшу? – Кирсанов, поправил галстук и уже собирался станцевать польку, мысленно готовясь к боли, но был к своему удивлению пойман за плечи. Мужчина стоял непозволительно близко к другу, так как это было в тот день. Из-за разницы в росте он угрожающе нависал, над барином, который в своë время снова был немного испуган. – Я не хочу чтобы ты уезжал... – прошептал Базаров, наконец не выдержав этой ребяческой игры. – Тогда скажи то, что меня остановит, – так же тихо произнëс Аркадий, не сводя взгляда с голубых глаз. Евгений ослабил хватку, дыхание его участилось, но он смотрел прямо в глаза Кирсанова, тот в своë время чуть ли не дрожал от нахлынувших чувств. Лекарь медленно провëл рукой от плеча барича до его шеи, там и остановившись, а другая плавно опустилась на его талию. Аркадий не смел и пошевелиться, дыхание было еле слышно, в отличие от стука сердца, более похожего на барабанный бой. Руки его висели по швам, и если бы Базаров сейчас отошëл, тот свалился бы на пол, словно тряпичная кукла, но тот не собирался отстраняться. Евгений приблизился к лицу молодого человека, опаляя его горячим дыханием, и начал покрывать его аккуратными поцелуями, в нос, щëки, лоб, старательно обходя губы. – Я люблю тебя, – прошептал Евгений, аккуратно взяв его лицо в ладони, – Хочу чтобы ты остался, –Аркадий молчал, поэтому он продолжил, – И станцевать у тебя не получиться, я куда более успешный танцор чем ты. Кирсанов залился чистим, искренним смехом, наконец выйдя из той прострации в которую его сам Базаров же и загнал. Парень обнял возлюбленного и мягко поцеловал в лоб, одной рукой притягивая его голову к себе, чуть ниже. Чемодан так и остался пылиться за шкафом.