Пытка памятью

  - ...и когда он утирает нос руками, я готов поверить, что манерам он учился у гоблинов, а родился, должно быть, в грязи, из которой Моргот сотворил своих орков! - ядовито цедил Куруфин, прохаживаясь по залу, предварявшему вход в обширные покои - их обиталище среди чертогов Нарготронда. Он едва держал себя в руках. Между тем, старший брат поглядывал на него со снисхождением; у него на лице гуляла легкомысленная улыбка. Услышав последние слова, он и вовсе расхохотался. - Брось, Курво, всем известно, что из грязи и земли появились гномы! - С гномами, по крайней мере, можно иметь дело! - огрызнулся Куруфин. - Ладно, оставим это, торонья, - примирительно сказал Келегорм. - Что нам делать? - в надежде глянул он на младшего. Обычно это действовало безотказно - вот и теперь он рассчитывал навести брата на более конструктивные мысли. - Вы можете сколь угодно плеваться ядом, - негромко произнес Финрод, стоящий в дверях, - но у меня нет выбора. Я давал клятву и я должен ему помочь. И ещё одно, - он упрямо вздернул подбородок и этим сделался похожим на Финвэ, - пророчество. Моргота может уничтожить лишь смертный, так сказал Намо, когда... - Когда проклял первый дом, - лицо Куруфина исказилось от ярости, - ещё он много чего сказал. Предлагаешь нам поверить в предсказание, которое нам же несёт несчастья и скорбь? Тогда нам и жить более незачем. Нет, Финдарато, нельзя слушать воронье и стервятников - мы сами должны ковать свою судьбу, а не идти как скот на убой. Финрод покачал головой. - Есть предназначение. Курво подошёл к нему вплотную и заглянул в глаза. - Ты себя погубишь, Финдарато. Помяни мое слово, ты будешь долго в отчаянии вспоминать, как мы отговаривали тебя от этого безумия. Фелагунд опустил глаза. - Совет через полчаса. Не опаздывайте, - и он торопливо вышел из зала. - Мы не позволим ему этого. Это безрассудно, верно? - Келегорм заглянул в лицо младшего брата. - Может быть. И потом, всегда можно надавить на его слабые стороны. Ответственность, брат. Как же Нарготронд? Он оставит всех верных и надеющихся на него ради желания одного из атани? Глупо. Последнее он сказал уже тише, обиженным тоном. Раздражение понемногу схлынуло, уступая его обычной рациональности, и Куруфин сразу начал чувствовать, что поступает верно. - Может, мы и зря беспокоимся. Может, это будет и к лучшему, если Финдарато уедет отсюда и покинет нас. - Но он же погубит и себя, и верных ему нолдор в бесплодной попытке... - Может быть, свита и армия не захотят его сопроводить. Это ведь только его убеждения, - закончил Куруфин. "А уж наше дело - убедить всех в глупости его замысла", - закончил мысленно он. - Может, тогда и не стоит туда ходить? Зачем нам этот совет? - Келегорм, как обычно, норовил увильнуть от скучной обязанности. - Оденься, торонья, и спустимся вниз. Мы нужны там. Нужны народу Нарготронда и всему третьему дому, раз уж их правитель хочет погубить себя, - нарочито рассудительно произнес Куруфин, поправляя перед зеркалом богато украшенную тунику и закрепляя плащ фибулой со звездой Феанора. Келегорм не без тяжкого вздоха поплелся следом. Его предчувствия оправдались: спор затянулся надолго, и Курво то и дело подливал масла в огонь едкими замечаниями. Начиналось все мирно - уже ото входа виднелся длинный стол, во главе которого восседал Финдарато с негодным атаном. Зал гудел, собиравшиеся там советники и слуги государя переговаривались - кто спокойно, кто настороженно, кто взволнованно. Братья заняли место по левую руку от государя, в этот раз дальше, чем обычно: Куруфину не хотелось сидеть рядом с ненавистным сыном Барахира. Но, едва Фелагунд поднялся и объявил свою волю, Куруфин не преминул возразить ему. - Предназначение, Куруфин, - холодно ответил Финрод, - замысел Эру. Лишь смертный муж сможет одолеть врага мира. Вы ведь помните слова Намо? - Да-да, и про клятву, и про то, что наш отец - главный виновник преступлений в Арде - ведь он решился бросить вызов Врагу помимо воли Валар. Это мы тоже помним, - скучающе ответил Курво. - Тогда почему вы не хотите последовать по стопам отца и уничтожить Моринготто? - спросил Фелагунд. - Потому что это невозможно. Сейчас, по крайней мере. Силами небольшого народа. - Но предначертание говорит иное. - Я не верю в сказки про силу одинокого атана, - повысил голос Курво - ты погубишь и себя, и город, Финдарато. Келегорм вскочил с места, стараясь помочь брату, как мог. - В конце концов, оставь его! - кивнул он на Берена. - Если ему суждено победить, он победит в любом случае, так? Зачем тебе, Инголдо, туда соваться? Разве пророчество говорит, что король Фелагунд должен идти за ним? Куруфин согласно кивнул, хотя слегка поморщился: вся эта неуместная горячность так выдавала их злость - а ему не хотелось показывать, что решимость атана сильно его задела. - Не лучше ли подождать, собирая силы - союз всех трёх домов нолдор и иных племён? Малая горстка будет сокрушена полчищами врага. - Куруфин поднялся, поворачиваясь не к Финроду, а назад, туда, где сидели приближенные государя. - Хорошо, государь с дружиной уйдет, следуя пророчеству, но что станет с остальными? Нарготронд не скрыт завесой чар, хотя и укреплен - и будет представлять собой уязвимую цель, особенно, когда станет ясно, что защитников больше нет. Народ Нарготронда, и без того не очень доверяющий пророчеству, особенно при виде беззастенчивого смертного невежи, зашумел. Фелагунд огляделся. - В таком случае я уйду один, - повысил он голос, - раз в этом городе не осталось больше верных мне, то и корона мне ни к чему. Золотой ободок покатился по полу, а Финрод подошел к Берену и твердо встал рядом, полный решимости идти за ним. Корона так и осталась лежать в пыли, пока Куруфин осторожно ее не поднял. В первый миг Куруфин даже замер в замешательстве. Надо же, у мягкого Финдарато хватило решимости... Он хотел пойти следом, сказать ещё что-то, но быстро понял, что слова излишни. "Ты ведь добился того, чего хотел, верно?" - говорил внутренний голос. Но почему-то все равно было слегка неприятно, даром что Келегорм рядом смотрел с недоверчивым восхищением: да, брат всегда добивается того, чего хочет! Берен поднялся вслед за Финродом. Он, похоже, уже и не верил, что хоть кто-то здесь согласится идти за ним. - Благодарю тебя, государь, - глухо сказал он, склоняя голову. Финрод обернулся и глянул ясно-голубыми глазами ему в лицо. - Отряд получился небольшой, но я верю, что все... Будет хорошо. Он и впрямь верил в волю Илуватара. Если создателю угодно направить смертного уничтожить Врага, то нужно следовать Замыслу. Его ждали оружейни – там он проверил тетиву, тронул лезвие меча пальцем. Что делать, когда они доберутся до темной обители, он не представлял. *** Они выехали поздно ночью - Финдарато, Берен и десять верных спутников Фелагунда. - Главное - пробираться в глуши и как можно тише, - слегка наивно, но искренне и доверительно сообщал смертный, погоняя коня, чтобы держаться с Финродом наравне. - Я в тех местах буду не впервые и знаю, что слуги Моргота сами держатся известных им путей и троп. Их не так уж много. Бывало, я бродил там в одиночестве целые дни. Мертвые леса. Он помотал головой, пара темных прядей упала ему на лоб, и он с надеждой улыбнулся. Хорошо бы было добраться до Ангбанда незамеченными, целыми и невредимыми - а там будь что будет. Смерти Берен сын Барахира не боялся, и мечта о Лютиэнь была ему дороже жизни. - Я не думаю, что нас не выследят, - со вздохом признался Финрод. Он чувствовал искажение этих мест и почти физически ощущал боль земли. Чем ближе они подходили к Минас-Моргул, тем тяжелее дышалось Фелагунду. И он даже готов был признать правоту сыновей Феанора, но все же двигался упрямо вперед. Берен помрачнел вслед за ним. Смотря в прошлое, он не мог не признать, что до поры ему просто везло, и в сердце исподволь закрадывались сомнения. В самом деле, можно подумать, Моргот сам выйдет с ним сражаться, вдобавок будет так любезен, что склонится перед смертным, подставляя шею для удара? С его слугами придется встретиться раньше. - Надо скрыться получше. Уйти дальше от дорог, которыми все ходят. Я бы предложил идти только по ночам, но оборотни во тьме видят лучше, чем днем, - рассуждал он, посматривая на Финрода. - Вдобавок, петляя, можем упустить время, а зимой посреди голых равнин и скал я не пожелал бы оказываться никому. Финрод кивнул рассеянно. - Мы можем... Я могу навести чары. Тогда нас не узнают рядовые прихвостни Моргота. Скоро владения Тху. Если мы встретимся с ним лично, то он легко узнает чужое колдовство, но обычные орки и оборотни... Они остановились лагерем в стороне у дороги, и Финрод запел. Облик его и его спутников менялся до неузнаваемости, впрочем, искушённый глаз смог бы различить эльфийские черты даже в этом искаженном обличье. Затем спутники двинулись вперёд, к дышащей злом крепости Минас-Моргул, некогда бывшей крепостью самого Финрода Минас-Тирит. Берен смотрел на чары, что творил эльф, не веря своим глазам. Если бы не уверенность в том, что он - это именно он, можно было бы решить, что он всегда был слугой врага и его вассала. Но, по крайней мере, теперь можно было не бояться попасть на глаза случайному лазутчику из числа орков. Первая оторопь и неловкость скоро прошли, и их отряд вереницей двинулся дальше. - Это правда, что ранее в здешних местах была твоя крепость, государь? - тихо осведомился Берен. - Отсюда уже не так далеко до долины Ард-Гален. Окрестности реки Сирион, вдоль которой они двигались на берег, изобиловали соглядатаями Моргота, вдобавок были заболочены, и идти приходилось медленно, с осторожностью. С двух сторон теснились горы, высокие и холодные: Берену удавалось раньше находить перевал, но путь по снегам среди утесов тоже был не из легких - вот он и не решился предлагать его Финроду. Финрод запрокинул голову, всматриваясь в горную цепь. - Да, тут есть ход по горным тропам. Думаю, туда и отправимся. Тебе, опасаюсь, будет сложно - людей наст не выдерживает, придется брести по колено в снегу. Но в низинах, пожалуй, опаснее, да и болота... Он не договорил. В небе мелькнула темная крылатая тень, покружила над дорогой и резко свернула к тесному силуэту крепости. - Надеюсь, не обнаружили, - выдохнул один из их спутников. - Распознать не должны бы, - нервно облизнул губы Финрод. - Обойдем тропу стороной, - Берен скорей повернул направо, к густому бурелому. Лошади едва могли протиснуться, но покорно двинулись следом. Их ход замедлился, приходилось пробираться медленно, часто пригибаясь и обходя особенно темные заросли, но Берен надеялся, что деревья по крайней мере укрывают их от глаз крылатых шпионов. Как оказалось, напрасно. Спереди из полутьмы выросла высокая черная тень с горящими глазами, а за ней еще и еще. Волки-оборотни окружили их отряд со всех сторон, не давая отступить. Следом за ними выступил отряд орков - куда более многочисленный, чем их собственный. - Кто вы такие? - спросил главный из них, оскалясь. - И почему я вас всех не знаю? - Мы по личному поручению Тху, проводим разведку местности, - Финроду все же удалось удержать лицо и отвечать дерзко и уверенно, хотя надежда удержать наколдованный облик таяла на глазах. Он говорил дерзко, надменно вздернув подбородок. - По личному поручению, говоришь? - нехорошо прищурился орк. – Но нам никто не говорил о… - Может, потому, что я не обязывался докладывать каждой шавке о своих планах? - прозвучал холодный голос, и эльфы увидели Его. Тху возвышался над орками в черном шлеме, закрывающем лицо наполовину - сквозь прорези сверкали зелёные глаза с нечеловеческими вертикальными узкими зрачками. От правой руки Моргота веяло силой и угрозой. Берен ощутил, как холод страха сковал его на месте. Теперь ему подумалось, что попытка скрыться выдала их сильнее, чем само присутствие. Кажется, все было кончено, и все же где-то в глубине души робко пробивалась надежда на то, что Он не узнает их истинного облика и не поймет ничего. Споривший с ними орк отступил, с почтением склонясь перед своим господином. Его примеру последовали прочие, не исключая и их с Финродом. "Какая же это безумная была идея", - запоздало помыслилось Берену. В ногах была слабость, он порадовался, что не стоит на земле, а сидит верхом. Ему казалось, что ещё немного - и в присутствии сокрушающей воли Тху он лишится чувств. А ещё понял, что взгляд вассала Моргота пронизывает его насквозь, выхватывая из тьмы мыслей все надежды и чаяния. Финрод загородил его собой, выйдя вперёд. - Это шпионы, - коротко сказал Тху, - тащите их в подвалы. Ты, - он ткнул пальцем в одного из орков, - отнесешь весть господину. Этих на цепь. Финрод в этот миг понял, что терять нечего и выхватил меч. Волки прыгнули в атаку. Голос темного майа, грозный и мощный, заполнил песнью пространство, и Фелагунд не смог удержать чары. Среди темных стволов и покрытой пожухлыми листьями земли их отряд казался светлым пятном. На миг орки отпрянули; это спасло окруженным жизнь. Берен тоже успел приготовиться и снес голову сперва одному сунувшемуся к ним орку, потом другому. Схватка, жестокая и внезапная, кончилась так же быстро, как началась. Их подмяли под себя, и хотя кругом лежали тела расставшихся с жизнью орков и волков, все новые твари появлялись со всех сторон. В драке с очередным орком Берен получил удар такой силы, что перед глазами потемнело. Он только ощутил, как его пригнули к земле, связывая, а затем поволокли прочь - должно быть, во владения Тху. Так растаяла последняя надежда на то, что им удастся отбиться. Да, чуда не случилось. Они пришли в себя, лёжа на холодном каменном полу пещеры. Они больше не были связаны по рукам и ногам - их удерживали тяжёлые железные нервы и цепь с ошейником, один конец которой крепился к стене. - Ну вот и все, - раздался холодный голос Тху откуда-то сверху. - Глупо, не правда ли? Столько слов, столько пафоса, столько веры в предназначение - и все впустую. Тусклый свет лился снаружи и освещал высокую худощавую фигуру майа в черном рогатом шлеме. Из -под него выбивались рыжие пряди длинных волос Берена мутило. Он не мог припомнить, чтобы произносил перед слугой Моргота хоть сколько-то долгие речи - может, он умеет проникать в мысли, в саму память? Тогда его власть над слугами воистину страшнее всего, что можно представить. Как от него спастись? Финрод оторвал голову от пола, уперся в него руками, чтобы подняться - не вышло, цепь не давала. Не потому, что была коротка, просто поверх нее вповалку лежали несколько его верных, все без сознания. И все же он бесстрашным ответным взглядом встретил приближение майа. Аванирэ, щит собственных мыслей, не даст Тху узнать их дальнейшие намерения, но как быть с Береном? - Еще ничего не кончено, - ответил он. Голос звучно разнесся под сводами пещеры. Тху аккуратно снял шлем и спустился вниз, и в этот миг свет в помещении стал словно бы ярче. Он откинул рыжие космы назад и улыбнулся. Его облик был прекраснее облика эльда, хотя был сходен с ними, напоминая, даже чем-то старшего сына Феанаро, владыку Химринга. Но к зелёным колдовским глазам, расположенным как у людей, прибавился ещё один такой же - в центре лба, тоже изумрудный, с вертикальным зрачком. Взгляд этих трёх глаз был равнодушно-холодным, как у рептилии, и бездумным вопреки всей его изощренной хитрости. - Напомни, Финдарато, ради чего ты здесь? - спросил он. Казалось даже, что свет в помещении исходит от него, а не от светильников или факелов. Финрод замер, встречая этот страшный взгляд, но потом приподнялся и сел, выдыхая и расправляя плечи. Его собственные глаза были обманчиво кроткими. - Ради клятвы, и тебе это известно. Если я должен послужить пророчеству, так тому и быть. Тьма падет однажды, а моя судьба будет вплетена в судьбу этого мира. Тху неожиданно очень дружелюбно улыбнулся и прикрыл третий глаз, оставив открытыми остальные два. -Вот как. Значит, послужить пророчеству? И как твоя бесславная гибель в подвалах Минас-Моргул приблизит тебя к исполнению пророчества? Нет, мне правда интересно. Ты хочешь уничтожить тьму? А каков твой план, друг мой? На что вы вообще рассчитывали, выдвинувшись сюда вдесятером? - Прорицание Намо гласило, что Моргота победит лишь смертный муж, а не армия сил света. Если Берену суждено его поразить, пусть это случится. Я здесь, поскольку я обещал не отказывать в помощи Барахиру. А вдесятером я здесь от того, что никто более клятвой себя не связывал. Тут те, кто остался мне верен до конца. Тху присел, чтобы оказаться на одном уровне с Финродом и взглянул ему в глаза. - То есть ты готов на все, чтобы помочь смертному? И ты искренне веришь, что это будет именно этот смертный? Что он сможет убить Моринготто безо всякой помощи? - Саурон хохотнул, прищурившись, потом посерьезнел. - Не сможет. Этот - не сможет. Он не готов. Финрод порывался было подняться, но быстро вспомнил про цепь. Ему не были понятны намерения вассала Моргота и то, чего он хочет добиться своими расспросами. - Его помыслы тверды и чисты, я знаю это, - серьезно задумавшись и припоминая их с Береном беседы, ответил он. – Этот смертный готов был, если я откажу, в одиночку идти к Ангамандо - не это ли мера его решимости? И все же вассалу тьмы удалось зародить в его душе сомнения. В Берене равно сплетались отвага и осторожность; с другой стороны, кто знает, как он поведет себя, стоя лицом к лицу с властелином тьмы? - Отпусти их, это я один привел всех сюда. Государь Финрод ради меня ввязался... - подал голос Берен из того угла, где лежал. Тху блеснул глазами. - О... А ты правда готов на все, чтобы уничтожить Тьму? - вкрадчиво произнес он. - Ничего у вас не получится. Без моей помощи. Ненадолго под каменными сводами установилась полная тишина. - Как мы можем доверять тебе? - недоверчиво рассмеялся Берен. Финдарато казалось, в свою очередь, что выбор их не так уж велик, поэтому он промолчал. Могут они доверять или нет - им придется. Без помощи отсюда не сбежать. Кругом на сотни миль только соглядатаи и слуги тьмы, и никого больше. - Да, мы хотим сокрушить твоего господина. И я пойду за этим смертным до конца, - не дрогнув, ответил наконец Финрод. - Вы не можете. Вы вынуждены, - Тху пробежался по губам острым как у зверя языком. - Я могу вам помочь. Но у меня будет ряд условий. В конце концов, альтернатива у вас - быть сожранными волками. Финрод сильно надеялся на то, что внутреннее содрогание не отразилось у него на лице. Ведь тот, кто перед ним, даже не сама тьма, а один из ее приспешников. Он поразмышлял немного, стараясь сохранить твердость мыслей. - Ты весьма любезен, - вымолвил он, склоняя перед слугой Моргота голову. Он уже начал подозревать, какого рода выгоду видит Тху в помощи им. - Мы будем благодарны. - Не верь ему, государь, - прорычал Берен. - Восхитительно, - экзальтированно всплеснул руками Тху и моргнул всеми тремя глазами. - Но у меня есть ряд условий, Финдарато, - он вскочил и прошёлся рядом, - ты поклянешься именем Эру подчиняться мне беспрекословно и без вопросов, что бы я не потребовал. Это раз. Твои спутники будут смотреть на это и не будут вмешиваться, в чем они тоже поклянутся. - Он обманет! Берена никто не слушал. Финрод взвешивал принятое решение снова и снова. Правильно ли он понял их договор? Прочитал ли в трёх глазах Тху именно то, что нужно? - Я клянусь, - пообещал он и обвел умоляющим взором всех собравшихся. У него не было ни малейшей уверенности в том, что он сможет выполнить условия Саурона. - Отлично, - мурлыкнул Тху, прищурившись. - Далее. Вы все поклянетесь, что не причините вреда ни мне, ни моим близким, и будете свидетельствовать, что я помог вам, на суде валар, если таковой будет. И еще. Инголдо, ты не будешь пытаться изменить свои воспоминания ни магией, ни садами Ирмо, ни чертогам Намо. Я хочу, чтобы это осталось с тобой и с твоими спутниками навсегда. Иначе не получится, yondo, - издевательски добавил он. Сперва Финрод не слишком задумался над услышанным, да и особой нужды в том, чтобы сгладить память о былом, у него не было. Он и не представлял, к чему такое может быть нужно, этим поставленное условие и удивляло. Берен позади все твердил, что слуге тьмы верить не стоит - он коварен. Но Финроду казалось разумным выслушать слугу Моргота до конца. С его поддержкой их предприятие обретало хоть какие-то черты ясности и хоть какую-то надежду на успех. - Что ты предлагаешь? - полюбопытствовал он. - Я уже сказал. Вы выполняете мои условия. Я вызываю господина. Твой смертный друг уничтожает его, когда будет готов. По рукам? – И Тху прищурил свои три глаза, оглядывая пленников. - Я жду, Инголдо. Иначе я просто вас уничтожу - вы слишком много слышали. - О, я не заставлю ждать, - грустно улыбнулся Финрод. Ему подумалось, что надеяться на его честность более чем наивно, и их путь окончен, впереди конец. - По рукам. Мое назначение лишь в помощи ему. С другой стороны, он почему-то поверил Тху в том, что он призовет Моргота. И тот их убьет, конечно. Не сам, так при помощи своих слуг. Но ведь Берен получит то, чего добивался - саму возможность сразиться, верно? На душе стало тоскливо, но, оборачиваясь на прошлую жизнь, он подумал, что жалеть не о чем. Он ещё вернётся на золотистые долины и луга близ Валмара. И все станет как прежде, а все проклятия падут. - Отлично, - Тху хищно улыбнулся, взмахнул рукой, и оковы упали и с Берена, и с Финдарато. - Идёмте, мои дорогие гости. Надеюсь, сын Барахира, ты знаешь последствия нарушения непреложной клятвы – оно ударит и по тебе, и твоим родичам, и по твоей возлюбленной - это закон Эру. Это понятно? Берену творившееся казалось безумием. Темному майа он не доверял ни на миг и ждал от него любого коварства. Кто мог подумать, что Финрод окажется так наивен? Его поступок казался Берену верхом легкомыслия. А ещё он только сейчас начал понимать, на что толкнул его своим напоминанием о клятве. Они вместе шли вслед за Тху, только верные остались внизу, но их не стали пытать. От оков остались красные следы на запястьях, но в целом на обоих не было ни царапины. Финроду хотелось подать сыну Барахира знак: пусть не сожалеет, а будет наготове, когда явится Моргот, однако он не стал, боясь, что помешает плану Тху. Наверху их ждал большой зал, обставленный некогда богато, теперь медленно ветшавший. На стенах висели грязные обрывки эльфийских знамён, коптили факелы - дым сразу уходил в пустующие проемы окон. Тот, кто вел их, закрыл дверь, обернулся к Финроду и хищно улыбнулся, обнажая звериные клыки, так страшно контрастировавшие с эльфийски мягкой улыбкой. - Начнем, пожалуй. Он распахнул потайную дверцу в стене, и Финрод узрел распростертое на полу тело. Красивое точеное лицо, удивительно равнодушное и холодное, золотистые волосы и измазанные в едва застывшей крови губы. Это был его пропавший после прорыва блокады несчастный младший брат Аэгнор. - Айканаро! Брат выглядел мертвым - но словно он погиб только что, а не десять лет назад. Финрод не мог поверить в то, что увидел; следом он вспомнил, что брат был погребен далеко у стен Ангамандо. - Не верь ему, это морок, - произнес Берен. Но Финроду не казалось, что это так, и он склонился над младшим братом, протягивая к нему руки. - Это не морок, - пожал плечами Саурон, - он все это время был у нас в плену. Сейчас вот его бренное хроа пригодилось, а так он мне давно надоел. Раздевайся, Финдарато. Полностью, - взгляд загорелся колдовским огнем, - и ложись сверху. Ему уже все равно, а мне некогда устраивать долгую прелюдию. Обнажись и овладей своим братом на моих глазах. - Как? - ошеломленно спросил Финрод. - Всё это время? Бедный Айканаро - как Майтимо, которого братья тоже не могли спасти и не приходили на помощь. Потрясение совершенно выбило из сил. Он потерянно оглянулся кругом, будто не понимая, где находится, затем сбросил плащ, котту, нижнюю рубаху и обнял хладное тело брата, прижимаясь и нежно гладя его, точно любимое дитя. - Целуй его в губы, - досадливо проговорил Тху, раздражаясь при виде нежности. – Целуй жарко, как ты мечтал целовать любимую деву! Просовывай язык между зубами, это твой любимый брат, так что нечего кривиться. Свое, родное. Финрод ощутил липкую еле теплую кровь, сочащуюся сквозь разрез в животе, а ещё осознал, что под коттой влажно ощущаются склизкие вывалившиеся внутренности мертвеца. - Он же мертвый, - растерянно произнес он. - Как можно? Его пробовала дрожь ужаса от неестественности того, что он делает, и он робко отстранился. - Я не могу... Не надо так, - умолял он, не зная, как ещё объяснить Тху, что он требует слишком страшных вещей. Потом он встретил на себе холодный, замерший, выжидающий взгляд змеи и понял, что вассал Моргота прекрасно понимает, на что его толкает, и продолжил ласкать брата, умоляя себя простить. Под рукой влажно хлюпала сукровица, в нос пахнуло тошнотворным запахом смерти и разложения. Родных черт Финрод почти не видел из-за навернувшихся слез. Сладковато-гнилостный вкус примешивался к металлическому вкусу крови. - Отлично, мёртвому не больно, - проговорил Тху совсем рядом. В голосе его была насмешка, - но вообрази, если бы он был девой? Берена, рванувшегося на помощь, он остановил движением руки. - Вы дали клятву - ледяным тоном проговорил слуга Моргота, хищно скалясь в улыбке, - а теперь раздевай его. Я тебя уверяю, он ничего не скажет, - он толкнул ногой тело Аэгнора, похожее на жуткую холодную неповоротливую куклу. Дрожащие пальцы едва справились с покрытыми кровью защёлками и завязками у доспехов. Финдарато снял с брата пробитую кольчугу, наручи, наплечники, с ужасом узрел вспоротый живот и до черноты пропитавшуюся кровью рубаху, потом задрал и ее. Ему хотелось защитить младшего и спасти - но поделать он ничего не мог. Он ощущал вину перед Айканаро даже сейчас, когда тому было, в сущности, все безразлично. Тху с интересом наблюдал и за Береном, и за Финродом. Дождавшись, когда тот разденет брата, он внезапно схватил его за волосы и ткнул лицом в жижу вывалившихся начавших гнить кишок. Дал вздохнуть и снова ткнул, вымазав лицо эльфа в крови и тухлом мясе; ему будто доставляло особое наслаждение видеть отвращение на лице эльфа, и он рассмеялся. Финрод не помнил себя. Может его окунули один раз, а может больше. Когда он немного пришел в себя, он полулежал на полу у перевёрнутого ничком в луже уже застывшей крови тела. - Так ты просто хотел посмеяться над нами? - Берен с горячностью бросился вперёд, оттаскивая Финрода от тела Аэгнора. - Государь, не надо было тебе соглашаться, - Берен с жалостью обтирал лицо Финроду краем собственной рубахи. - Он издевается, а потом обманет! Берен охотно унес бы его прочь, если бы выход не преграждала стража. Окрик Тху остановил его. Финдарато только и мог, что отрицательно помотать головой в ответ на слова Берена. Ему до сих пор казалось, что мертвое лицо брата смотрит с укоризной. - Я же сказал, у вас не было выбора, - вкрадчиво произнес Тху. А затем взмахнул рукой, и Берен впечатался спиной в стену напротив и сполз по ней. – И разумеется, я хотел вас унизить. Так, чтобы вы оба не отмылись от воспоминаний. Но если вы откажетесь, вы лишитесь последней защиты - благословения Эру. Клятвопреступление - страшное дело. Так что не заставляй меня ждать, Инголдо. Вставай. В углу бочка воды, можешь омыться. Финрод схватился за край бочки, омывая лицо в спасительной прохладе. Вода была стоячая, отдавала чем-то горьким. Его до сих пор терзал ужас и стыд при виде погибшего брата, но все равно думалось, что плата не так велика. - У нас не было выхода. Разве что гибель, - обратился он к Берену, вторя словам врага и упреждая его новую попытку вскочить. - Гибель, сады снов, палаты, полные тумана, покой, возрождение, - пропел Тху, щурясь всеми глазами. Подошёл ближе, положил ладони на плечи Финрода, затем резко нагнул и пробежался холодными звериными когтями, которыми оканчивались его пальцы, меж ягодиц. - Будет больно. Но кому-то даже нравится. Напрягись посильнее - я люблю, когда много крови. "Но я же хотел привести сына Барахира к победе", - отозвалось в душе Финрода в этот миг. "Формально ты исполнил клятву, отправившись с ним. Разве этого было мало?" - спросил другой голос. "Но мне, как и всегда, показалось, что я мог бы сделать ещё больше". Последние слова его задели. Он ощутил, как руки с загнутыми когтями касаются его кожи, обманчиво мягко, и все равно оцарапывая, и свёл ноги, напрягаясь. Хуже того, майа дотрагивался его естества. Он смутился, отодвигаясь и стараясь прикрыться. У эльфов нагота не считалась зазорной, но Финрод и сам не уделял входу в свое тело столько внимания, так что оно пугало. - Что ты делаешь? Зачем это? - обернулся он к врагу, распахнув глаза. - Ты на редкость наивен даже для эльфа или просто глуп? - Тху раздражённо махнул когтями, оставляя царапины, - я сказал расслабиться и наклониться. Он протолкнул два пальца внутрь, царапая когтем стенки, так что эльфа чуть не вывернуло от боли. - Представь, что испражняешься. Расширь вход, - раздражённо прикрикнул он. Финрод замолчал, прекратив возражения и убеждая себя, что иначе и быть не могло: Тху захочет его измазать во всем самом отвратительном, что только может быть. И выдохнул, уговаривая себя успокоиться. Временами мышцы рефлекторно сжимались, но в основном он старательно выполнил его совет. Чужеродное ощущение в собственном заднем проходе вызывало почти физическую тошноту, и он иногда позволял себе поглубже вдохнуть. Тху двигался толчками, иногда впиваясь когтями в бока, раздирая их. Зрелище было отвратительное, как и ощущение. Чужое естество раздирало его безжалостно и жёстко, у Финрода подгибались колени от боли и слабости, ему казалось, что его насадили на кол, оставив сползать вниз. По лицу поневоле потекли слезы, и что хуже, Берен скрипнул зубами при виде этого. - Что ты творишь? Смертный рванулся вперёд изо всех сил. - Не надо, - взмолился Финрод сквозь слезы. Он старался отстраниться от Тху, как мог, но ему казалось, что тот пожирает его, как змея кролика, чувствовал касания его прохладного тела - и одновременно обжигающую боль. - Назад, или ты погубишь его. И разрушишь то, ради чего он пошел на это, смертный. Он поверил тебе и делает всё, чтобы ты сумел дойти до конца. А ты хочешь сделать напрасной его жертву,- насмехался Тху и тут же прикрикивал на Финрода: - Да расслабься, ты, никчемная шлюха. Я только начал, - и он еще раз больно стиснул его бока. Сам Финрод сильнее всего боялся сейчас разозлить Тху. Тогда весь их шаткий план рухнет, и любая надежда исчезнет. Он постарался выгнуться, но каждое движение все равно обжигало болью, и он еле сдерживал стон. Слабость в ногах не давала стоять. - Позволь мне лечь, - взмолился он к майа. - Тогда я смогу расслабиться, как ты хочешь. - Лечь? - насмешливо сказал Тху, - это можно. Прямо здесь. Он толкнул Финрода прямо на холодный труп брата и оседлал сверху. Внизу скрутило болью, но ещё хуже и страшнее было слышать и чувствовать под собой чавканье мертвой плоти, хлюпающей под толчками безжалостного вассала Моргота, который, судя по всему, вовсе не брезговал соитием на разлагающемся трупе Финрод видел безжизненное посиневшее лицо Аэгнора, и каждый раз утыкался в него, когда майа заставлял его податься вперёд. Да, брат был мертв и не мог ответить, а сам он не мог отвести от него глаз. Про того, кто брал его силой, он вспоминал лишь тогда, когда его когти особенно сильно впивались ему в бока, расцарапывая их. Разрывающая боль заставляла дрожать, а сам Тху овладевал им с таким остервенением, точно мстил за что-то. Берена, судя по изрыгаемым им проклятиям, зрелище не оставило равнодушным. Но чары не позволяли ему подняться с места, и ему оставалось смотреть, как его враг грубо берет Финрода, а тот жалобно вскрикивает, умоляя сжалиться - не над собой, так над мертвым братом. Финрод в этот момент почувствовал чужеродную влагу внутри себя, а потом ощутил, что мучитель его отпустил и поднялся. - Я думал, ты лучше следишь за собой, - с нотками брезгливости сказал Тху, - на колени. Открывай рот шире, живо. Его руки рывком подняли Финрода за волосы - и он почувствовал, что в губы ткнулось дурно пахнущее естество майа. Он отпрянул, закрывая рот, помотал головой. У него в глазах до сих пор стояли слезы. Тху замахнулся, пощёчина обожгла левую часть лица. Сперва Финдарато не мог взять в толк, чего от него хотят, потом приоткрыл рот. Чужое естество было налито кровью, в три раза больше его собственного, так что он едва смог обхватить его ртом. - Отвратительно, - вынес вердикт темный майа, больно дёргая Финрода за волосы, - тебе нужно потренироваться. Вот на нем, - он свистнул, и в зал вбежал огромный варг - самец, о чем говорил крупный мужской орган, болтающийся между ног. Тху гортанно рыкнул, и варг, рыкнув так же в ответ, остановился около Финрода. - Ложись между его ног, - негромко и очень холодно произнес Тху. Он ничем не угрожал, но от его слов нутро выворачивали наружу от первобытного ужаса. Финрод застыл на полу. От существа веяло смрадом, оно само было воплощённый мрак, к нему страшно было даже приблизиться, не то что пытаться сойтись с ним в близости. Какое-то время он не решался даже протянуть руку, а когда , выполняя приказ, лег на пол, варг угрожающе зарычал, пристраиваясь к нему. По телу эльфа проходили спазмы отвращения, его выворачивало наизнанку. Пёс нависал сверху, его красный налитый кровью член терся об его лицо, заставляя жмуриться; судя по всему, Тху был не слишком доволен тем, как зажато вел себя его пленник. Наконец Финрод коснулся звериного естества ртом. Пёс тут же с удвоенной силой принялся толкаться в него. А Тху скалил острые нечеловеческие зубы, наблюдая за этой противоестественной сценой: черная лохматая тень, нависающая над белеющим в полумраке телом эльфа. - Зря ты его сюда затащил, смертный, - вкрадчиво произнес он. - Пророчество говорило о том, что смертный может уничтожить Моринготто. Но там ничего не было о том, что этот смертный - ты. Равно как и о сопутствующих жертвах. Берен уже хорошо понял, что воля майа может распластать его по стене без единой возможности двинуться, но сейчас рванулся вперёд с такой злостью, что чары не то ослабли, не то позволили ему встать. Он ненавидел все здесь и проклинал и коварство Саурона, и доверчивость Финрода, и себя заодно за то, что толкнул его на жертву. - Может, ты просто лжец? Такой же, как твой господин? Ты пытаешь его из удовольствия посмотреть на пытки, не более! - Не исключено. Но тем не менее, это ты привел его сюда, - майа оскалился, - из-за своей эгоистичной любви ты коварно воспользовался узами клятвы и утянул его на верную гибель. Берен зло сверкнул глазами. Если бы он мог дотянуться до врага, снёс бы голову одним махом, не размышляя, так быстро, как только можно - а сейчас не мог даже дотянуться до меча, что несказанно злило. Финдарато в этот момент боялся двинуться. Постоянно открытый рот так и хотелось закрыть, его сводило судорогой, но можно было представить, какой гнев вызовет это у майа и его пса. Так что эльф замер, вздрагивая. Слезы текли по лицу, не давая увидеть ничего вокруг. Тху свистнул вторую собаку, и приказал ему встать на четвереньки. - У меня не один варг, Финдарато, - издевательски произнес он, - а двумя отверстиями в твоем теле работать выйдет быстрее. Финрод пробовал отмахнуться, но робкий жест, которым он противился, заставил варга оскалиться и прихватить эльфа за шею. Не так сильно, чтобы придушить. Варг встряхнул его, второй оседлал сзади. Тху прикрыл два обычных глаза, широко раскрыв третий, словно прислушиваясь к чему-то. Варги наращивали темп, и эльф чувствовал, как по ногам течет теплая кровь, а по подбородку слюна. Его тело тряслось в такт толчкам. Внезапно Тху открыл все глаза и обернулся к Берену. - Ты готов. Я его вызываю, - равнодушно произнес он и усмехнулся. - Не ошибись, смертный, и не потрать силы напрасно. Словно темный поток захлестнул сознание обоих, и Берен отчетливо почувствовал приближение абсолютного зла, от которого несло тленом и смертью. Невидимые оковы пали, и дверь приглашающе распахнулась. Враг был близко. Тху призвал господина вовремя. Гнев и ненависть, захлестывавшие Берена, достигли своего пика. Он горячо ненавидел и Саурона, и его господина, и выхватил меч, чтобы расправиться вначале с одним, а затем и с другим. Тху, как полагал Берен, не покинет их без надобности, так что его внимание устремилось туда, где в центре зала сгущалась тьма, сплетаясь в высокую черную фигуру. Точно ветер подхватил и принес сотни черных песчинок и мелких обрывков ночи, и сплел из них одеяния Моргота. Но вот мрак установился везде вокруг, и в нем сияли лишь бледное лицо темного вала и где-то позади глаза его слуги. Берен издал последний отчаянный крик и бросился в гущу тьмы, поражая ее своим клинком. Меч пронзил тьму и раскололся на сотни обломков, обжигая руки, и Берену показалось, что он ослеп и оглох. Сейчас он меньше всего мог задумываться над словами майа. Взрыв разметал всех в стороны, и когда Финрод очнулся, он увидел двоих мертвых варгов в стороне. Сам он лежал головой на коленях у темного майа, а тот аккуратно поглаживал когтистой рукой спутанные пряди. - Не торопись подниматься. Я исцелил твои раны насколько смог. Я давно потерял дар врачевания, сам понимаешь, - будничным тоном произнес майа. Финрод нервно замер под его рукой, не двигаясь. Тело ломило от пережитой боли, ноги не слушались, так что сперва приказ Саурона он выполнил. Только поднял на него непонимающий взгляд. - Что произошло? Где сын Барахира? - и он попытался скосить глаза в сторону, а затем и обернуться, приставая. - Мелько мертв. Берен тоже. Оно и к лучшему - такая ненависть сжигает дотла. Камни здесь. Можешь вернуть их владельцам, - равнодушно сказал Майа. - Твои кузены будут рады. На лице Финрода промелькнуло непонимание, затем жалость, а самым последним - сомнение. И он попросил, все ещё не отрывая головы от колен своего мучителя: - Не думаю, что я вправе ими распоряжаться, - и меж его бровей пролегла тонкая морщинка. - Но и оставить их так тоже не могу. Тху, ты не мог бы их уничтожить? Саурон с интересом осмотрел эльфа. - Очень любопытно. Мог бы. А что тогда будет с теми, кто принес клятву? Вечная тьма? Впрочем, какое мне дело. Он легко поднялся и прошел в центр комнаты, покрытый осевшей после взрыва пылью. Поднял искореженную корону - ярко сверкнули сильмариллы. Саурон тонко улыбнулся и свистнул. Огромный волк послушно подбежал к трехглазому хозяину, он почесал его по лбу и закинул разломанную корону в пасть Кархароту. Тот тоненько и мучительно взвыл и ринулся прочь. Финдарато выдержал взгляд майа, потом ответил. На его лице читалась мучительная внутренняя борьба. - Пусть так. Пусть уж лучше все закончится раньше, - на его лице появилась тень смущения. - Все равно их клятва неисполнима. А я не хочу... Не хочу, чтобы ещё хоть кто-то погибал из-за проклятых камней. Пусть я стану им ненавистен. Но я буду знать, что положил всему конец. - Ты сам себе ненавистен, - усмехнулся Саурон, - я, в общем-то, этого и добивался. Финрод скорбно поджал губы. Его начал пробирать холод, он лишь теперь заметил, что обнажен, и сел, обнимая руками плечи. Память понемногу возвращалась к нему, и он осознавал, насколько Саурон оказался прав: отвратительные воспоминания отравляли её.