×××
Скука скучная. Джонхан уже валяется на полу, раскинувшись звëздочкой, от этой скуки. Он переделал все дела, даже нашëл свои старые диски с мультиками и не совсем мультиками, сделал уроки на неделю вперёд, выдраил комнату до блеска, почти вылизал. Но всë также скучно. Веселее не становится даже тогда, когда он включил какой-то глупый фрагмент на старом диске. Младшая Мëи не отвечает на звонки, от чего становится ещë тоскливее, а ко всему этому прибавляется непонятно откуда взявшаяся тревога. Такое чувство, будто должно случиться что-то паршивое. Обычно Мина сразу отвечает на все сообщения и звонки старшего, а тут уже не отвечает... " — Три часа," — взглянув на настенные часы, выявил Хан. " — Прошло три часа с того момента, как родители уехали на какое-то своë свидание, оставив бедного и несчастного ребëнка одного в огромном доме. Хотя обещали, что едут на час-полтора. Лгуны," — драматично положив руку на голову, Юн вновь упал на пол, хорошенько приложившись головой о поверхность. Застонав от боли, парень скрутился в калачик. Теперь ещë и ненужная головная боль. Просто отлично. Увлëкшись своими мыслями и мигренью, Джонхан даже не заметил, как раздалось противное гудение видеодомофона, что ещë больше давил на мозги. Быстро вскосив на ноги, юноша буквально слетел на первый этаж и оказался у входной двери. Мелкий экран домофона показал Сатоши. Мужчина выглядел более, чем напряжëнно. Казалось, что у него прибавилось ещë пару морщин у глаз, под которыми проявились синяки. Увидев тяжкий взгляд, что был направлен прямо в камеру, Хан поспешил отворить все дверные замки и запустил Мëи в дом. Старший же целенаправленно направился в гостиную, сев на диван и уперевши голову в сложенные руки. — Сатоши-сама, что-то случилось? — Юн проговорил каждое слово практически шëпотом и, будто боялся спугнуть, аккуратно потряс мужчину за плечо. Неожиданно Сатоши взял худую руку парня в свою большую, а затем посмотрел в удивлëнные глаза напротив. Для Джонхана было в новинку увидеть такого дедушку. Синяки будто перешли на скулы, делая морщинистое лицо ещë худее, обволакивая только кожей. Взгляд был потерянным, а на уголках скопилась влага, будто Мëи вот-вот заплачет. Сейчас он выглядел как ребëнок, который сделал что-то незначительное и боится ругани родителей. Он выглядел как испуганный ребëнок, а не якудза, который держит на себе всю Японию. Совсем по-другому. — Джонхан-и, — приложив чужую руку к своему лбу, Сатоши закрывает глаза, а затем на выдохе произносит: — Прости меня, — из левого глаза скатилась мелкая слезинка, что тут же закатилась в морщинку возле губы. С губ срывается короткий всхлип, а пальцы крепче сжали юношескую руку. — Джунхо и Сохи... — тяжко выдыхая, мужчина раскрыл глаза, с тоской смотря на парня перед ним. На такого хрупкого, ещë совсем ребëнка. — Они погибли... " — Погибли..." — это слово проносится в голове, как гром среди ясного неба. Как это умерли? Внутри всë сжалось, органы скрутило в плотный узел, который нельзя развязать, а на глаза выступили горячие слëзы. Такие обжигающие, будто по щекам скатывается не солëная водичка, а раскалëнная лава. При попытке вдохнуть глубже, лëгкие обожгло, будто азотом окатило. Почувствовав чужие объятия, Джонхан охотно ответил, сжав крепкие плечи, которые сейчас содрогались при каждом вздохе. Из горла вырвался крик, негромкий, но оглушающий самого Юна. На такие действия парня только сильнее сжали в объятиях, пытаясь забрать всю боль. Всë то, из-за чего он сейчас страдает. Истерика накатила парня с головой. Лëжа на диване, его грудь часто вздымалась, пальцы зарылись в коротких волосах, практически вырывая, слëзы неконтролируемо катились из глаз. Любая попытка взглянуть вперëд оканчивалась ничем. Виднелись лишь мутные пятна мужчины в чëрном костюме. Губы касаются чего-то холодного, а затем во рту оказывается вода, от этого дышать становится проще. Рëбра уже не впиваются в лëгкие, дырявя их, а глаза теперь могут раскрываться достаточно широко, а вся картинка становится более ясной. Рядом сидит Сатоши, помогая Юну понемногу пить. — Я.. Я хочу их увидеть, — кое-как преодолев частые задыхания, произнëс Джонхан. Губы дрожали при каждом слове, а голос сипел, из-за чего были слышны только хрипы, но Мëи понял его. Мужчина быстро вскочил, практически побежав на второй этаж. Спустя пару секунд он уже спустился с наполненным чем-то школьным рюкзаком, подхватывая под руку парня. Как они сели в машину, Хан не помнит. Видит только отдаляющийся дом, проезжающие машины и восходящую луну. Голову заполняют мысли о родителях. Как это могло случиться? Конечно, у Юнов было много врагов, но... Зачем? Зачем делать так больно? Обычная смерть, что ничего не значит. Так ведь? Тогда почему так больно? Сердце вновь сжалось, а дыхание участилось. Слëзы угрожали вот-вот снова вылиться, но глаза уже болели так сильно, что плакать не хотелось. Пальцы сжимаются на груди домашней футболки, его снова трясло, но уже не от слëз, а от больного сердца. Сатоши, который был сосредоточен на дороге, вдруг заметил, как Хан трясëтся. Мëи взял одну из худых рук, оторвав от футболки, а затем сжал в своей руке тонкое запястье. Лëгкая боль отвлекла младшего от всех нагнетающих мыслей. Широко раскрыв глаза, Джонхан сразу же сощурился, ведь яркие фары проезжающей машины ужасно режут глаза. Только сейчас парень ощутил, как у него снова заболела голова с новой силой, а мышцы тянула усталость. В горле сухо настолько, что иногда даже дышать больно, поэтому Юн старается дышать только через нос и нечасто. Губы тоже обсохли и, кажется, обтрескались, ведь каждое их шевеление отдаëтся болью со все нервы лица. Из-за всех своих истерик Джонхан не замечает, как они уже оказываются в больнице в белых халатах, уже стоя перед стеклом в какую-то палату. Врачи уже накрывали безжизненные тела простынями. Хану удалось лишь увидеть бледное лицо мамы и тонкое запястье, выглядывающее из-под покрывала. Раньше Юну очень нравились руки мамы, они были тëплыми, нежными. Он даже сам делал ей массажи, чтобы руки оставались именно такими. Всë также смотря на руку с аккуратным маникюром, парень прикладывает к стеклу свою руку, будто гладя ту женскую. Джонхан с громким стуком приложился к стеклу лбом, что-то бормоча. Сатоши немного вздрогнул от подобного, но ничего не сделал. Ему и не нужно, он всë понимает. Всë также в состоянии аффекта Хан не замечает ничего. Ни проносящихся рядом врачей и пациентов, ни машин и людей на улице, никого. Он приходит в себя, только стоя на улице, сжимаемый девичьими руками. И эти объятия такие правильные, что Юн лишь крепче вжимается, только чтобы не чувствовать этого. Только чтобы не проходить это в одиночку. — Всë будет хорошо, Киоши, — голос Мины очень тихий и дрожит, а плечо через пару секунд сыреет, видимо, от слëз. Всë и вправду будет хорошо. Так ведь?×××
Два года спустя. Япония, район Синагава, поместье клана Мëи. Юн уже два года живëт с Мëи после произошедшего. Так и правда спокойнее. Одиночество не поглощает полностью, лишь иногда находит. Но уже не так страшно. По крайней мере, мелкая никогда не даëт скучать. Уже хорошо. Джонхан сидит в кресле под двумя вентиляторами. Лето нынче выдалось до ужаса жарким, что приходится спасаться всем, что только есть. Мина либо лягушка, либо ведьма, ведь еë жара не берëт вообще, она даже носится по всему дому, не потея. Так ещë и таскает с собой Хана, чтобы гулять в почти тридцать градусов. " — Бессмертная," — думает Юн, когда вновь видит спускающуюся младшую. Та несла какую-то коробку настолько аккуратно, будто оттуда может выпрыгнуть фарфоровая ваза и сама разбиться. Когда же Мëи приближается, то Хан сразу утыкается в книгу, а затем слышит над собой: — Я же вижу, что ты не читаешь, а просто смотришь в книгу, — выхватывая из чужих рук рукопись, что является детской каной с красочными картинками. — И давно ты японский забыл? — Только что, — бручит Юн, складывая руки на груди. А затем заглядывает в поставленную на столик коробку и видит диски. Те самые диски, которые он прятал от родителей в свои четырнадцать. Диски с порнушкой. — Ты чего на меня так смотришь? — девушка заметила на себе удивлëнный взгляд, а затем потянулась к одной из пластинок. На самом верху лежала коробочка с нарисованной девушкой, у которой красовалась большая грудь в рубашке на пол всей обложки. Присвистнув, Мина выдала: — Так вот, почему мы с тобой никогда твои диски не смотрели, — а затем рассмеялась, видя краснющие уши друга. — Посмотрим? Мне интересно, насколько красиво нарисованы детали. — А... Угу, — практически зарываясь в отросшие волосы, Джонхан еле как выдохнул. Было такое чувство, будто его прямо сейчас тут же расчетвертуют. У Юна на протяжении всего времени неистово тряслись руки. Пока Мëи доставала из коробки диск, когда ставила в DVD-проигрыватель, когда нажала на кнопку "PLAY" на пульте. Всë время тряслись руки. Страшно до жути. На экране высветилась та самая нарисованная девушка с обложки, но это была только заставка, само видео было снято с обычными актëрами. Джонхан помнит эту пластинку наизусть от начала и до конца. Там не было чего-то сверхъестественного, но дедушку Мëи всë же стоило опасаться. За такими мыслями Хан просидел всë видео на пятнадцать минут. Через пару секунд после конца проигрыватель выдвигает дисковод, показывая красочное кольцо. — Киоши, — старший медленно поворачивает голову, закрывает краснющие уши волосами. — А давай попробуем? " — Попробуем?" — глаза удивлëнно раскрываются, а в горле начинает першать. За секунд до мягкого прикосновения чужих губ, у Джонхана перед глазами проносится вся жизнь и будущие планы. Он и сам никогда не целовался даже, но, вспоминая движения губ из таких информативных видео, начинает проявлять инициативу. Все эти прикосновения до ужаса детские и невинные, даже спускаясь поцелуями-бабочками на девичью шею, Хан чувствует себя десятилетним пацаном. Уже сидя перед Миной на диване, он кое-как снял с неë футболку, оставляя девушку в топе. И смотря на неë понимает, что что-то не так, совсем не так и не то. — Блять, — опуская голову вниз, Юн сползает с дивана на ковëр. — Я так не могу, — он накидывает на себя футболку, которую снял минуту назад, а затем выдал: — Я.. У меня... У меня не встаëт на тебя, — прикрыв лицо руками, Джонхан завалился на пол, как будто неустойчивая игрушка. А затем услышал заливистый смех Мëи. — Я, конечно, знала, что мы с тобой как родня, но чтобы настолько... — после произнесëнной фразы младшая вновь рассмеялась. — Да, надо постараться. Может, ты импотент? — в следующую секунду в неë летит пушистая подушка. — Ну, ладно, ладно, не импотент. Гей, — на такое заявление парень лишь вскинул голову, а затем подобрался ближе к дивану. — Серьёзно, что ли? — Да нет, — Юн вскочил с пола и слишком по-детски затопал ногами. — Не правда.×××
— К вам же новенький недавно пришëл? — проходясь взглядом по незнакомому парню, Мëи спросила у друга самое очевидное. Но увидев возмущëнно поднятую бровь Хана, лишь отзеркалила действие. — Что? — Юта? Он со мной уже месяц учится. Думаешь, про чью задницу я каждый раз тебе рассказываю? — складывая на груди руки, старший тоже переметнулся на того парня. — Ты бы видела, какой он сзади. Ммм, — мечтательно улыбается кореец, а затем прикусывает губу. — И знать не хочу о твоих извращëнных фантазиях, — девушка раскинула руки в стороны, а затем продолжила: — Да и к тому же, он мне в шкаф постоянно подкладывает. Так что тебе ничего не светит, друг мой, — сожалеюще хлопая по плечу рядом стоящего парня, Мина всë также не отрывала взгляда от того самого Юты, который, видимо, почувствовал на себе четыре прожигающих взгляда, и сам посмотрел в ответ. Теперь их гляделки перешли на новый уровень — "сломай красивого парнишку". — Говоришь, что он тебе в шкаф постоянно подкладывает? — с хитрой ухмылкой сказал Юн, все также смотря на японца с красивой задницей. — Да, шоколадки да слащявые записки, — от одного только упоминания Мёи скривила своё лицо в отвращении. — Предлагаю ему также что-то подкинуть, — с той же хитрющей улыбкой парень поворачивает голову на младшую. — Я не знаю, что на этот раз ты удумал, но я согласна, — Мина посмотрела в ответ на Джонхана, и её взгляд на корейца не остался незамеченным. Юта наблюдал за тем, как та смотрит на его одноклассника, улыбаясь ему, а затем подала ему руку. Ревность? Оно и есть.×××
Накамото заходит в класс. И снова он пришёл раньше всех. Решив разложить свои вещи, и спрятать подготовленные шоколадки для школьницы из класса на год младше, он открывает шкаф. Его удивлению нет предела. Конечно, когда ты ещё найдёшь в своём шкафчике фаллоимитатор с запиской на кончике игрушки в виде полового органа. "— Буду ждать тебя на перемене после 4 урока в кабинете химии. Мёи Минари." Радости парня не было предела. Девушка, которая ему понравилась, наконец ответила хоть как-то. Да, необычный ответ, но уже что-то. Игрушка немного смущала и придавала два разных смысла.×××
Прогуливать уроки для Хана не впервой, но и особого удовольствия от этого он не получает, как другие ученики, зато сегодня это понадобилось для дела. И вот сидя на самой первой парте в кабинете химии, Джонхан в предвкушении от будущей встречи с милым поклонником его подруги. Он знает, что тот точно придёт. Уж слишком он заинтересован в его младшей. Ради этой затеи он не поленился встать раньше привычного и придти в школу, чтобы оставить подарок с запиской, которую ему написала Мина. Звонок. Конец четвëртого урока. Накамото пулей врывается в кабинет химии, сшибая всех, в надежде увидеть Мëи Минари. Но все его мечты расшибаются о стену кабинета в ту же секунду, когда он застаёт лишь своего одноклассника, с которым вчера общалась младшая. — И какого чёрта, — неудомевая, спросил про себя Юта и снова посмотрел на записку от "Мины", когда эта самая "Мина" неспешно подходил к нему. — Ты правильно прочитал записку, — беря за подбородок младшего, Хан чуть наклонился, выдыхая горячий воздух в чужие губы. — Или ты не рад меня видеть, пупсик? — Какого хуя ты творишь? — Накамото немного отшатывается, но отойти ему не даëт рука на талии, что плотно зажимает еë сбоку. — Ну, малыш, я же лучше этой Мёи Минари, — уже надув губки, проговаривает Юн, придвигаясь ближе. Но ему этого не даëт сделать кулак, который вмазался прямо в нос. Удар не сильный, но всë же было больно. Поэтому в отместку младшему Джонхан валит его на пол, сильно прикладывая головой об пол. На такое Юта немного растерялся, глаза накрыло пеленой, а доступ к воздуху был в мгновение перекрыт достаточно сильной рукой. Нет, Хан не пытался его придушить, просто обездвижить и всë, ничего больше. Но, видимо, его знакомый подумал совсем по-другому, ведь в следующую секунду в живот врезалось острое колено, выбивая из него весь воздух. Пока он на некоторое время потерял бдительность и ослабил хватку, то на полу оказался уже сам Юн, а на нëм сверху сидел японец. Теперь его задница ощущалась даже лучше, чем до этого. Не удержавшись от соблазна, старший завëл руки за спину Накамото, пожамкав за ягодицы. Тот, теряясь, слетает с чужих колен, а затем ошарашенно отползает немного дальше, к шкафам. — И что ты нашëл в этой лесбиянке? — уже поднявшись, парень разминает шею, выглядя при этом совсем не так, как должен выглядеть человек, который только что дрался. Он выглядит слишком красиво даже с разбитой губой. Но всë выдаëт загнанное дыхание. — Л.. Лесб... Лесбиянке? — младший заикается, выглядя всë также шокировано. Все его мечты в миг разрушились после этой фразы. Все его мечты о свадьбе и первом поцелуе с этой девушкой стали вдруг вообще испарились. — Она же дикая. Правда не понимаю, как в неë можно втюриться, — вдувая с лица длинные чëрные пряди, Юн завязывает волосы мелкой резинкой, а затем переводит взгляд на дверь. В проëме стояла Мëи, что держала школьный пиджак друга. Подмигнув ей, Хан взглянул на Юту, который также сидел с широко открытыми глазами, переводя их то на Мину, то на старшего.