Большой всплеск магической энергии был обусловлен пробуждением Двуликого и, словно пронизывающий ветер, распространился на множество тысяч километров, заставив вздрогнуть многих. ООН, имея при себе отдел по работе с магией и всего, что её касается, созвал совет из глав оккультных сообществ развитых стран, дабы предотвратить возможную угрозу миру. Безусловно, японские коллеги отличались от остальных большим боевым опытом и необычайной силой. Тамошние маги сражаются с могущественными проклятиями намного чаще, чем, например, российские. Старейшины из Японии уверяли, что всё под контролем, однако выглядели немного взволнованно. Да и с каждым годом число проклятий увеличивается, а шаманов всё такое же количество, если не поубавилось. Такая не обнадеживающая статистика рождает предположение, что в один момент эти нескончаемые твари всё же устроят хаос, поумневшие из них отберут власть и начнётся нашествие на другие государства.
Немногим позже. Санкт-Петербург. Особняк Н.Вяземского, названный в честь великого колдуна Николая Вяземского, который собрал Всероссийский Высший Совет кудесников (ВВСК), объединив под крышей этого здания именитые дома, сильнейших того времени и мудрецов, переживших многих. Каждый раз эта штаб-квартира поражает прибывших гостей своей прекраснейшей архитектурой, отсылающей к эпохе Ренессанса. В помещениях потолки высокие, сводчатые, украшенные позолоченной лепниной и кессонами. Стены драпированы пилястрами и репродукциями полотен, посвящённых великим колдунам и их сражениям. На огромных окнах кованые карнизы, вешаются тяжелые гардины в пол, декорируя подхватами с кистями. Ткань блестящая с вышитым узорами и блестящей нитью. Осветительные приборы: кованые люстры, канделябры, подсвечники и торшеры – выполняют еще и декоративную функцию. Здание, построенное очень-очень давно, сохранилось почти что в первозданном виде.
Однако ни витиеватым узорам на стенах, ни затейливым украшениям вокруг не удалось привлечь внимание полных безразличия девичьих глаз. «Любят же наши вычурность», – думалось ей, когда в очередной раз перед ней в разных городах нарисовывался особняк. Вяземский был умный человек. Сделать так, чтоб штаб-квартира могла перемещаться по городам, основываясь на местоположении спрятанных магических артефактов, непосильный труд. Но он сотворил это, и потомки пользуются его детищем и по сей день.
За украшенным орнаментами круглым столом, в тускло освещённом помещении, сидел один из старцев в окружении пары помощников. Понурый, он сгорбился над бумажками, перебирая их иссохнувшимися пальцами. Твердил молодым быстрее искать нужный документ, ведь знал, что идущая к нему особа не любит долгих ожиданий. У неё отлитые золотом длинные волосы, цветом напоминающие о сочной зелени леса, зелёные глаза, мягкие очертания лица и кожа, как выражаются в дальних краях необъятной, кровь с молоком. Белоснежная рубашка с длинными рукавами скрывает мелкие шрамы на теле, черный укороченный жилет облегает талию, а такого же цвета свободного кроя брючки скрывали левую костлявую ногу. Тонкий галстук, словно тугая верёвочная петля, сдавливает горло до невозможности. Душит этими идиотскими правилами насчёт внешнего вида оккультистов. Будто проклятиям, либо спасающимся есть дело до тряпок на теле, когда вопрос идёт о жизни и смерти. Рассуждая, точнее говоря, осуждая членов ВВСК за благополучное отложение темы формы шаманов, девушка почти дошла до нужного места. Ей не пришлось сбавлять шага – громадные двери послушно распахнулись перед ней. Старик с прищуром глянул на гостью, на холодное «Здрасьте» слегка наклонил голову, как бы молча здороваясь. Документ-то ещё не найден.
— Присядь, Морена, — послышался утративший силу тихий голос пожилого мужчины. Затем услужливый помощник в черном костюме, до этого судорожно искавший лист бумаги, аккуратно пододвинул стул. — Ну рассказывай, как добиралась? Как тебе город?
— Отвратительно, — Морена присела, внимательно наблюдая за стариком, который продолжал копошиться, — в очередной раз убедилась, что не по нраву мне эти ваши муравейники, — возмущенная она била пальцами по столу, играя незамысловатую мелодию, в ожидании объяснения, почему же ей приходится всё это терпеть. Только старец раскрыл рот, чтоб ещё как-то её отвлечь, как она первее произнесла. — Петрович, ты мне рот не заговаривай. На беседы времени нет. Давай выкладывай, для чего пригласили?
— Да куда же ты спешишь? Сейчас расскажем, покажем, объясним, — он продолжает поиски. — Вообще-то, дело государственной важности! — он протянул руку и пригрозил тоненьким листочком нарочито угрожающе, затем глянул на бумажку и уставшие глаза загорелись довольством. — На, читай. Там всё понятно.
Еле скрываемое негодование сменилось заинтересованностью. Документ гласил о пробуждении проклятия особого уровня, которого и за 1000 лет не смогли изгнать, а только заточить и боязливо прятать останки, в надежде, что это чудовище никогда не вернётся в наши реалии. Нашелся сосуд в лице юноши, которому решили скормить остальные пальцы, чтоб уничтожить проклятие раз и на всегда.
— А вот эту мысль японцы подкинули, – указательным пальцем он тычил в несчастный листок. — Говорят, мальчик этот этого дьявола нехило так в узде держит, — поглаживая редкую седую бороду, произнес Петрович как-то задумчиво. — Хотя странно это. Такое всемогущее существо сопле зелёной противостоят не может. Смех да и только! Либо он не такой страшный, этот Сукуна, или как его там кличут, либо вот юноша проглотит второй палец и всё – пиши пропало, — старец помолчал минуту, будто собираясь с силами и продолжил, — однако думается, это тот белобрысый учудил. Старики бы точно его казнили. Я их хорошо знаю. Были времена, когда встречались на поле боя и за...
— Да-да-да, всех ты видел, со всеми воевал, — раздраженная Морена довольно грубо перебила его, махнув рукой. — Ты лучше скажи: здесь написано, что с нашей стороны должен полететь один человек для защиты проверяющего… — и не секундой позже после произнесённого в голову стукнуло осознание. — Вы же не меня собираетесь отправлять?
— Все заняты, — коротко ответил старик.
— Если так посмотреть, моя работа – охранять природу... — от былой надменности ничего не осталось. Она нервно начала елозить на стуле, пытаясь придумать оправдание.
— Ты – Ягиня, а не просто ведьма лесная! – внезапно встрепенулся старик, голос его прозвучал твёрдо и решительно. Морена внутренне обматерила весь мир, осознавая по его тону, что свалить это дело на чужие плечи не получится. — Твоя основная работа проверять добрых молодцев, а не просто за лесом смотреть. Смогут ли они обуздать силу проклятой энергии, насколько могучи? Вот как раз этого мальца и проверишь, — заметив её бессильную досаду, Петрович успокоился и вкрадчивым привычным тихим тоном продолжил, — за лес не бойся. Сибирская тайга простояла сотни лет, и простоит столько же. За пару месяцев ничего страшного не произойдет.
— Да я не про тайгу, — обрамленные длинными ресницами зелёные глаза будто потускнели от грусти, пальцы задрожали, но Морена пыталась унять своё беспокойство. — Разве нельзя вызвать на это дело других Ягинь? Я-я ещё не готова! Мне ещё многому учиться! Ну ты же понимаешь!
— Нет, не понимаю! — и вновь строгость проскальзывает в тоне. — Тебя назначили Ягиней, значит, будь добра, выполнять обязанности Ягини! — Петрович злостно стукнул по столу, понял, насколько это было опрометчивым действием, и потёр заболевшую руку, — У-ху-ху-ху... — он поднял взгляд на Морену, что боязливо глядела в ответ. — Скоро меня не станет, а твои детские капризы никто в Совете терпеть не будет. Вот же ж, даже по столу по-мужски ударить не получается, тьфу! — в конце вырвался смешок, совсем нерадостный. — И не надо меня взглядом прожигать. Не я один решение принимал.
— Я знаю. Я не злюсь на тебя.
***
Воздушное судно, предназначенное для небольшого количества пассажиров, железными крыльями рассекало пушистые облака. За стеклом иллюминатора Морена наблюдала, как на границе неба и земли исподволь поднималась кровавая заря, предвещая начало нового дня. В частном самолёте было хорошо: удобное кожаное кресло, мягкий шерстяной плед и разные закуски на столике. Не смотря на то, что атмосфера была умиротворяющей и располагала к отдыху, Морена не смогла нормально сомкнуть глаза. Четыре часа дремоты против двадцати часов бодрствования. Страх облажаться и втоптать грязь своих сон как рукой снимал. Она старается взбодрить себя: «Да что может пойти не так? Даже если и произойдет, мне нужно спасти только одного человека», но это несильно помогает.
Баба-Яга – полюбившийся народу персонаж из мифологии и фольклора, пронесённый через века сначала на устах, затем на бумаге, а ныне и на голубых экранах. Но простым обывателям земли русской неизвестно, что прототипом устрашающей и мерзкой Бабы-Яги являются Ягини. Ягини – прекрасные и могучие кудесницы, чьи силы были настолько велики, что их считали за богинь. Точнее, всем казалось, что Ягиня одна, хотя их было намного больше. Благодаря чему, образ божества в глазах людей держался достаточно долго. А после крещения Руси они превратились в нечистую силу и пугалку для детей.
Сегодняшние Ягини – хозяйки отведённых им территорий: лесов, болот и полей, как было тысячелетиями; экзаменаторы для студентов магических училищ, как было столетиями после основания Николаем Вяземским ВВСК и создания ими единого стандарта кудеснического образования. Они без остатка посвящают свою жизнь службе, защищая простой люд от влияния естественных (появившихся от страха проявления природы) духов, предотвращая большинство серьёзных катаклизмов, и оберегая природу от совсем скверных поступков человечества.
Полноправно Ягинями становятся к 40-45 годам, после изнурительных тренировок и освоении хотя бы четверти книг из библиотеки Древа (это, конечно же, не всё). Совершенно очевидно, что к своим 25 годам Морена до этого не дошла. Ей предстоит ещё больше физической подготовки и зачастую нудного чтива, но теперь в одиночестве. Ягиня, которая должна была её обучить всем премудростям, была приговорена к казни Высшим Советом. На её место хозяйкой Сибирской тайги поставили совсем ещё юную Морену, которой только исполнилось 22. Она оказалась единственной ученицей, ведь остальные последовательницы умерли во время обучения.
Пока Морена плыла в раздумьях, сидевший справа от неё седовласый мужчина средних лет (45) мирно дремал, пока по громкоговорители не объявили о скором приземлении в Токио. Он недовольно поёжился, но всё же открыл сонливые глаза и пару раз моргнул, прежде чем повернуть голову и встретиться взглядами с Мореной.
— Извините за мою грубость, но Вы вообще спали? – обеспокоенно спрашивает англичанин на чистом русском без единого намека на акцент. Заметить на светлом лице потемневшие круги под глазами было несложно.
— Конечно, мистер Нойманн, – неуверенно отвечает Морена, — или господин Нойманн? — из-за путаницы с формами обращения ей становится стыдно за себя.
— Я же говорил, зовите просто Альберт, — его мягкая улыбка с понимающим взглядом развеяли дискомфорт.
***
Даже изнуряющий жаром день не останавливал народ от похождений по очередному гик-фестивалю, куда были приглашены популярные блогеры, нашумевшие стримеры и прочие деятели интернет-культуры. Люди расхаживали во всяких разноцветных одеяниях, в косплеях различных персонажей из игр и сериалов, толпились у стоек с фигурками и танцевали на площади. Громкая музыка доносилась и до сюда, до забитых машинами улицы Сибуя, через тонированное окно виднелись плакаты и прочие атрибуты праздника. Для большинства это веселье и незабываемые эмоции, а для привыкшей к тишине лесного покрова Морене те же незабываемые эмоции, но негативной окраске. Благо, массивный черный автомобиль скрывал её от этого филиала Ада. Внезапно среди людей у обочины замаячила белая макушка.
— Прошу прощения, там Сатору Годжо и он машет нам, — водитель взволнованно обратился к пассажирам. — Вы не против, если мы подберём его?
— А как же? Это же Сатору Годжо! — Альберт взбодрился и невольно начал вглядываться в окна, высматривая его, пока не знающая японского Морена сидела в недоумении.
— О, Альберт! — некто совершенно неожиданно материализовался на переднем сидении.
Меч-кладенец был немедленно призван из талисмана, и продырявил бы рожу гостя колющим ударом в миг, если бы только мог достать. Между кончиком клинка и абсолютно беззаботным выражением лица неизвестного было пару непробиваемых сантиметров. Морена громко сглотнула, сердцебиение было столь бешеным, что в скором времени сломал бы рёбра, а руки покрылись мелкой дрожью. Она не понимала, почему не смогла его убить.
— Это потому что я Годжо Сатору, — весёлым голосом на английском выдал белобрысый мужчина, словно отвечая на её мысли. Только после этого пару раз моргнув, Морена узнала в нём Сильнейшего. Ей стало гадко, что она не удосужилась сначала убедиться, что это точно недоброжелатель, а сразу же накинулась на одного из важнейших людей в Японии. Ей показывали его фотографии и осведомили, каков его статус. Рука чесалась шлёпнуть себя по лицу от досады. Зря только всех встревожила. — Вот это тебя перекосило, Альберт! — Годжо Сатору сразу же перевёл внимание на оторопелого Альберта, оказавшийся пугливо вжатым в кожаное сиденье. Годжо мигом достал телефон и начал его фотографировать. — Сделаю пару фото и отправлю-ка председателю ООН. Угрюмый дед, может, хотя бы раз в жизни улыбнётся, — Альберт яростно этому противился, закрывая лицо, а потом начал возмущаться.
Пока двое шутливо спорили, меч Морены растаял на руках за секунду, но жаль, что стыд не способен исчезнуть так же по её велению.
— Простите, — Морена неуверенно поклонилась, вспоминая, таков ли этикет японцев, о котором она смотрела в видео.
— Ничего, зато убедились, что не зря Вас выбрали мне в защитники, — утешал её Альберт, и хотел он только продолжить свою воодушевляющую речь, как заговорил Годжо.
— Хороший телохранитель, но медлительный, — самодовольная ухмылка не сползала с лица Сатору. В руках его шуршали разноцветные бумажные пакеты, и из одной он достал аккуратно упакованный милый десерт.
— С твоей-то техникой кто угодно медлительным будет, — парировал Альберт.
Дорога заняла ещё три часа, за которые Альберт и Сатору наелись сладостей, поговорили о всяко разном на японском и ещё пару раз спорили. Между ними не было какой-то напряжённости. Казалось, они друзья, что не виделись давненько. Морена лишь утомлённо глядела на сменяющие картины за окном, внутренне радуясь, что они всё дальше от шумных Токийских улиц. Она так же надеясь, что Сатору не пожалуется на неё в отчётах. И всё же нежданное появления сильнейшего и хорошее отношение между ним и Альбертом её успокоило. Морена, чувствуя себя в безопасности, заснула на пару часов.
