Red and Green Shouldn't Be Complimentary

      «Стервятник» садился бесшумно, если не считать низкий гул двигателя, от которого трясся пол. В воздухе витал густой запах крови и смерти, всё ещё преследующий агентов на борту даже после того, как они оставили поле боя позади.       Сейдж и Вайпер сели рядом друг с другом на одну из металлических скамеек, прикреплённых к стене. Сейдж нежно держала её за обнажённую руку, проводя ладонью вниз, когда ледяное голубое свечение заполнило рваную рану тонким слоем льда. К счастью, это был точный выстрел, и пуля не осталась внутри. — Тебе следовало бы лечить её, — отметила Вайпер. Линь подняла глаза от её руки и проследила за взглядом женщины до другой части самолёта, где неподвижно сидела Дедлок и тупо смотрела в пол. Она привалилась к стене, низко опустив голову, прижимая левый протез к правой стороне живота.       Скай сидела напротив неё. Её глаза были практически прикованы к девушке с тех пор, как она нашла её, её собственные руки были перепачканы грязью и кровью. Её локти покоились на коленях, мышцы всё ещё были напряжены, глаза постоянно бегали взад-вперёд, оценивая раны Дедлок, как дрожала её правая рука, как остекленели её бледно-голубые глаза, когда она продолжала смотреть в пол, тёмно-красный цвет, испачкавший её свитер. — Скай запретила мне к ней приближаться, — прошептала Сейдж. — Ты шутишь, — Вайпер повернулась обратно к китаянке. — Она же так кровью истечёт. Ты должна… — Говори тише, — шикнула Сейдж. Скай быстро глянула на пару, прежде чем снова сосредоточиться на Дедлок. Сейдж вздохнула. — Даже если бы Скай мне позволила… Я не думаю, что Дедлок приняла бы мое исцеление. Она кажется… сомневающейся… и до этого показала себя довольно… упрямой.       Она поморщилась и вспомнила свои первые несколько лечебных сеансов с Дедлок после того, как та пришла в сознание. Её испуганные глаза, которые метались по комнате, словно она потеряла рассудок и судорожно старалась отыскать его разлетевшиеся осколки. Несколько раз она едва не падала из-за потери веса в верхней части тела. Вспомнила, как норвежка попыталась оттолкнуть её, когда та приложила маленькую ледяную сферу к её коже. — Ей… больно, — пробормотала Сейдж, убирая руки от огнестрельной раны Вайпер, теперь удовлетворённая её состоянием. Сабина, казалось, не восприняла её слова всерьёз.       Им всем было больно. Внутри и снаружи. Причина, по которой они здесь рискуют своими жизнями, в том, что им больно. Она не понимала, почему Дедлок так настаивала на вступлении в бой. Возможно, на бумаге она и была готова, её резюме, безусловно, впечатляло. Разнообразные навыки охоты и выживания, её собственная технология изготовления нанопроводов. Черт возьми, она даже целилась не так уж ужасно для человека, только что потерявшего руку.       Но она не готова.       Вайпер наблюдала за практически неподвижным телом Дедлок, прерывистое дыхание той эхом отдавалось вокруг них. Она, очевидно, была не совсем здесь, судя по её пустому взгляду в пол. — Сегодняшний день был… трудным, — сказала Сейдж. Вайпер повернулась обратно к ней и потёрла руку, чувствуя, как ледяные иголочки начинают пробираться под кожу. — Я уверена, что Дедлок и так достаточно недовольна собой. Я предлагаю нам набраться терпения, — слабо улыбнулась китаянка. Сабина только фыркнула и натянула свой теперь уже мокрый рукав обратно на руку.       Следующие несколько минут возвращения в штаб-квартиру прошли в молчании, если не считать измученного дыхания Дедлок, которое с каждой минутой становилось все более учащённым и неровным. Воздух давил им на шеи, а каждая секунда мурашками ползла по спинам. Вайпер хотелось просто упасть на землю замертво и покончить со всем этим, не желая тратить на эту ситуацию больше эмоций, чем необходимо.       Когда они приземлились и главный люк открылся, салон самолёта обдало свежим воздухом. Сейдж повернулась и посмотрела на двух девушек, всё ещё сидевших в хвостовой части самолёта, почувствовав растущее внутри чувство жалости и боли. Быть целителем — значит наблюдать, как дорогие твоему сердцу люди страдают от сильнейшей боли из возможных. Люди, которых ты называешь друзьями и союзниками, подвергаются пыткам — моральным и физическим. Залечить такие свежие раны — это целая битва. Борьба никогда не прекращается. Ты борешься за то, чтобы заснуть, ты борешься за то, чтобы проснуться, ты борешься за воздух, которым дышишь.       Сейдж тихо вздохнула, прежде чем развернуться и выйти из Стервятника, оставив девушек наедине. — Дедлок, — шёпотом позвала Скай, поднимаясь со скамейки. Та не ответила. — Мы приземлились. Нам нужно доставить тебя в медицинское крыло, — она сохранила мягкость в голосе, делая маленькие шажки по направлению к блондинке, после чего опустилась перед ней на колени и положила руку на сиденье Дедлок рядом с её ногой.       Та несколько раз моргнула, прежде чем её взгляд медленно переместился с точки на полу на измазанные пальцы Скай, отметив грязь и запёкшуюся кровь у неё под ногтями. Её кровь. Её кровь испачкала перчатки Скай, превратив их из обычно ярко-зелёных в ржаво-коричневые.       Её кровь перепачкала перчатки Кирры. — Блонди, послушай, — прошептала Скай. Она подняла руку к протезу Дедлок. — Мне нужно отвести тебя в медицинское крыло. Ты так долго не протянешь, если я оставлю тебя в таком состоянии. Тебе нужно… — Я заслуживаю этого, — выдавила норвежка скрипучим голосом. Рука Скай замерла. — Что? — спросила она. Тяжёлое дыхание Дедлок заполнило тишину между ними. Её взгляд метался туда-сюда от руки Скай обратно к серому металлическому полу. Она открыла рот, чтобы ответить, но слова, казалось, исчезали прямо на её губах. — Я поставила успех миссии под угрозу, — наконец заговорила она. — Я… я подвергла тебя риску из-за своей собственной неспособности… — она замолчала, продолжая смотреть на промокшую перчатку Скай. — Я… нет, — зачинщица покачала головой. — Нет, это не… это сейчас вообще не важно, мне нужно тебя вылечить. Она потянулась к её руке, но Дедлок её оттолкнула. — Иселин, пожалуйста, просто…       Дедлок подняла голову и нахмурила брови, наконец-то взглянув в лицо Скай впервые после миссии. Впервые с того момента, как та нашла её кричащей, окутанной чёрным дымом и страхом. Впервые с того момента, как она увидела, как Скай всадила пулю в затылок Фейд и перешагнула через её труп, как будто это было… пустяком.       В ушах у неё звенело, а перед глазами всё расплывалось между чернильными струйками и слишком знакомым красным светом. Скай явно пыталась что-то сказать ей, вероятно, спрашивала, в порядке ли она, но норвежка не слышала ни малейшего звука. Всё двигалось как в замедленной съемке и в то же время быстрее, чем могла угнаться Дедлок. Остатки тягучих чёрных чернил вытекли у неё изо рта, оставив в горле липкое, мерзкое ощущение. От всего этого ей захотелось блевать.       Земля закружилась, пастельные оттенки неба Венеции сменились тёмно-алыми. Её дыхание стало неглубоким и неровным. Каждое лёгкое дуновение ветра, казалось, рычало и грозилось укусить. Дедлок почувствовала, как её ноги подкосились, когда она ударилась о землю, отчаянно хватаясь за грязь в поисках чего-нибудь, за что можно было бы ухватиться.       Скай опустилась на колени и начала двигать конечностями стражницы, проверяя, нет ли ран. Она остановилась на дырах на свитере, которые прикрывали свежие раны на коже. Ярко-красные дорожки стекали вниз по её животу, словно вино. Из-за адреналина, бегущего по её венам, и вида безжизненного тела подруги перед собой, Дедлок не успела почувствовать боль.       То, как тело Фейд ударилось о землю с тошнотворным глухим стуком, то, как она выставила руки перед собой в слабой попытке сгруппироваться во время падения. Её винтовка упала прямо у неё над головой, утонув в грязи. Она выглядела точь-в-точь как он — тот глупый исследователь из Кингдома, который погиб в попытке спасти её. …Но это не он… и это не Фейд. Не та Фейд, которую она знала.       Это было безумием, не так ли? Смотреть на безжизненное тело друга, которое им не является. Омега агенты по-прежнему сами по себе, но они делят жизненный опыт с агентами Альфа.       Она задумалась — одалживала ли Омега Дедлок книги у своей Фейд, как это делает она сама? Пользовалась ли эта Фейд той же маркой помады? Была ли у нее такая же привычка постукивать ногтями по столу во время чтения? Имелась ли у неё такая же черно-белая кружка с котиком в шкафчике под кофеваркой?       Если сходство так велико, то какие есть доказательства того, что это не Фейд? Не их Фейд, но всё же Фейд. Есть ли в этом вообще смысл? Имеет ли это вообще значение?       Её мысли были прерваны внезапным приливом энергии от исцеления Скай, быстрым потоком, который закружился вокруг её тела. Дедлок ахнула и закричала, когда тёплый воздух наполнил её легкие. Это было бы приятно, если бы оно не пыталось как можно скорее заново вырастить мышцы и ткани. Если бы у неё было время подумать хоть секунду. Если бы, когда она посмотрела вниз, то увидела мягкое свечение лечения зачинщицы, а не неоновый сине-зелёный радианит, который струился по её венам и ослеплял её.       Тёплый воздух превратился в обжигающий холод, который пробежал по её руке и затуманил глаза насыщенно-синим цветом. Она почувствовала, что задыхается, ощущение рвоты внутри вернулось и угрожало выплеснуться наружу.       Это было уже слишком. Исцеление Скай и Сейдж, кошмары Фейд, существа… Гекко… всего этого было слишком много. Она увязла в этом. Они завязли в этом по горло. Дедлок посмотрела на руки Скай, лежащие на её животе. — Прекрати, — задохнулась она. — Не надо, хватит… — Она сбросила её руки с себя и отшатнулась, ударившись спиной о стену. Она знала, что Скай не обязательно сохранять физический контакт, чтобы лечить, но та всё равно остановилась. Дедлок даже не могла разглядеть толком её лицо, потому что перед глазами мелькали воспоминания о той ночи. Она хватала ртом воздух, когда её окутал тошнотворный голубой свет. — Мне нужно… — Ikke rør meg! — закричала Иселин. — Komme vekk fra…fra meg… — её голос надломился, слёзы защипали глаза. Она больше ничего не могла видеть, окружающее расплывалось.       Она почувствовала прикосновение холодного металла к своей коже, а от яркого красного света у неё закружилась голова. Сердце Иселин бешено колотилось в груди, когда она почувствовала, как по спине стекают капли пота.       Она услышала его рык.       Он был прямо перед ней. Она почувствовала его дыхание на своём лице, когда он подошёл ближе.       Чёрт.       Он издал низкое урчание, от которого, казалось, задрожала земля. Её желудок сжался.       Чёрт.       Она не могла пошевелиться, пригвожденная к стене, а смерть смотрела на неё сверху вниз из тёмных теней. Чудовище обнажило зубы, когти заскрежетали по металлическому полу, когда он дохнул горячим воздухом ей в лицо. Иселин проглотила рвоту, которая пузырилась у неё в горле.       Она обшарила землю в поисках своего пистолета, но ничего не нашла. Она судорожно вздохнула, пытаясь дотянуться до заднего кармана. Он медленно приближался, капли жидкого радианита и слюны падали на её ботинки. Медведь медленно сокращал расстояние между ними. Иселин закрыла глаза, когда он издал громкий, гортанный рев, от которого ей на лицо брызнули слюни. Подавив всхлип, она, наконец, обхватила пальцем похожий на браслет удлинитель, который достала из кармана.       Иселин хлопнула им по своей левой руке, защёлкивая его на месте и запуская наноускоритель. Светящиеся голубые мотки проволоки развернулись и обвились вокруг её руки в каком-то дразнящем танце. Гипнотизирующая метель из синих и белых нитей. Медведь исчез, горячее дыхание больше не обдавало её лицо, а его яркие глаза снова пропали в темноте. Ни рычания, ни скрежета когтей по холодному полу Хранилища.       Потому что она была не в Хранилище. Она была в Венеции. Лёгкий ветерок, касавшийся её щеки, и влажная грязь под ней доказывали это.       Она не направляла свою Аннигиляцию на медведя.       Она направляла её на Скай.       На Кирру.       Она направляла её на Кирру.       Почему? Зачем? Зачем ей было это делать? Она действительно решила, что снова оказалась на Шпицбергене? Что тут действительно был медведь?       Но она видела его… не так ли? Он был прямо перед ней. Она видела его.       Дедлок подняла глаза только для того, чтобы увидеть Скай. Кирру. Просто Кирру. Её тело напряжено и неподвижно, широко раскрытые глаза уставились на вращающееся колесо смерти, которое утопило её лицо в голубом свете. Олень в свете фар.       Она боится.       Её.       Нет.       Нет-нет. Зачем она это сделала? Зачем ей было так поступать? Почему она… как могла… — Иселин.       Она оторвалась от своих мыслей. Металлический пол «Стервятника» заскрипел, когда Кирра подтянулась, пока полностью не встала на колени, теперь на уровне глаз с другой девушкой. Запах засохшей крови и пота окутал Дедлок, словно сама смерть впилась ногтями в её плечи.       Зелёные глаза Кирры всё ещё были устремлены на неё, но уже не были широко раскрытыми и испуганными. Просто обеспокоенными. То, как на них падал свет, делало их похожими на светло-зелёные калейдоскопы. Витражи, на которых было выгравировано беспокойство, сияли на фоне затянутого облаками неба Иселин. Веснушки, усеявшие её переносицу, выбившиеся прядки волос, прилипшие ко лбу от пота, грязный след на щеке. Она выглядела усталой.       Она не тот тупой медведь. Она бы её не загрызла. Она бы не причинила ей вреда.       Кирра замерла на секунду, прежде чем медленно потянуться к протезу девушки, которым та все ещё пыталась зажать свою рану. Иселин зашипела, когда её рука сдвинулась. Немного крови запеклось вокруг неё из-за того, насколько долго она её там держала, кусочки засхошей крови царапали её кожу и заставляли слезиться глаза.       Это Кирра.       Иселин издала стон, когда, наконец, пришла в себя настолько, что смогла ощутить боль. Острая, горячая боль пронзила её грудь.       Это Кирра.       Если бы Кирра не попыталась исцелить её на Асценте, Иселин была бы мертва. Истекла бы кровью в грязи, вероятно, вынудив кого-то из своих товарищей по команде тащить её тело обратно в штаб.       Она бы заслужила это, после того, что сделала. После того, как провалила их миссию. После того, как чуть не убила одного из самых замечательных агентов Протокола, одну из тех немногих людей, которые, казалось, воспринимали её всерьёз. Она заслужила смерть в грязи. Она… — Сосредоточься на мне, — прошептала Скай. — Я с тобой, хорошо?       Иселин проглотила комок в горле, когда Кирра призвала свои маленькие, похожие на бутоны целебные фигурки. Они плавали вокруг её пальцев, издавая мягкий звон, когда Кирра сосредоточенно наморщила нос и подняла руки перед грудью, чтобы активировать их.       На этот раз ветер был мягче, более деликатный и направленный. Иселин вздрогнула, когда ветерок заполнил рукава её куртки и мягко убрал непослушные пряди волос с её лица. Маленькие бутоны раскрылись, взорвавшись подобно фейерверку, и распустились крошечными жёлтыми цветами, которые излучали своё собственное мягкое сияние.       Иселин сдавленно всхлипнула, почувствовав, как её рана затягивается. Ей заново выращивали кожу, мышцы и ткани, и это было адски больно, особенно без действия адреналина. Она закричала, склоняясь над руками Кирры и хватая её за запястье. — Просто дыши, Блонди, — прошептала та на ухо Дедлок. От этого у неё волосы на затылке встали дыбом. — Я с тобой.       Иселин продолжала стонать и втягивать воздух сквозь зубы, слезы щипали ей глаза. На лбу выступили капельки пота, когда дрожь пробежала по её телу. Крошечные жёлтые пятнышки плавали между ладонями Кирры, подпрыгивая вверх-вниз на пальцах Иселин. Та обнаружила, что почти загипнотизирована испытываемой болью, цветы расцвели на её коже в почти безмолвном извинении. Но она выпала из транса, услышав, как что-то упало с её сиденья и ударилось о металлический пол. — Блять… — пробормотала она, теперь уставившись на покрытую кровью пулю на полу. Неудивительно, что это было так больно, оно выталкивало из неё чёртову пулю! — Блять! — Иселин снова закричала, крепче сжимая запястье Кирры, когда последние капли исцеления хлынули от её живота. Последние порывы ветра пробежали по её позвоночнику, заставив спину задрожать, а волосы встать дыбом. Жёлто-зелёное свечение угасло, и полупрозрачные цветы снова превратились в маленькие закрытые бутоны. Тёплый поток, струившийся по её коже, рассеялся, оставив её теперь в холодном поту. Кирра отозвала свои фигурки и протянула руки, чтобы обхватить лицо Иселин по бокам. Медный запах крови ударил ей в нос, а грубые, тёплые руки заставили её наконец расплакаться. Кирра провела пальцами по щекам Иселин, чтобы вытереть их. — Я… Кирра, я… мне так чертовски… — Дедлок всхлипнула. — Jeg beklager, kjære. Jeg er så jævla lei meg- — Эй, сосредоточься, — тихо попросила Кирра. — Любимая, посмотри на меня. Сосредоточься.       Черты её лица смягчились от беспокойства и преданности, и, боже, Иселин не знала, что с этим делать. — Я… я пыталась… — шмыгнула носом она. — Я думала, что я… Я думала, что вернулась в… Я видела… Я видела… Я пыталась… — Эй, эй, это не твоя вина, — голос Скай был словно мёд. Она заправила прядь волос за ухо Дедлок. — Фейд стрёмная. Эта девица здорово мозги пудрит, — она нервно рассмеялась. — Кирра, — захныкала Иселин. — Я собиралась убить тебя.       Скай замерла и перевела дыхание. Она никогда раньше не участвовала в миссии против Омега Дедлок, не говоря уже о том, чтобы стать жертвой её Аннигиляции. Она понятия не имела, каково это было бы — быть опутанной тугими проводами и кабелями и тащиться на верёвке навстречу своей смерти. Интересно, услышал ли бы кто-нибудь её крик. Интересно, смогла бы она вообще закричать. — Кирра, я…       Она покачала головой. — Иселин, я умирала на заданиях. Все мы умирали на заданиях. — Скай подняла взгляд, чтобы снова встретиться им с Дедлок. — Я попадала под пули от своих же, и меня случайно слепили союзные флешки, и боже, — она закатила глаза, — сколько раз Феникс бросал эту грёбаную лужу огня туда, куда ему не следовало…       Иселин опустила взгляд на свои колени. Даже её штаны были испачканы тёмно-красно-коричневым пятном, тянувшимся от живота. Она подумала о том, как долго у неё, должно быть, шла кровь, а она была не совсем в сознании, чтобы это заметить или позаботиться об этом. Как долго, должно быть, Кирра сидела там, наблюдая, как она медленно истекает кровью из-за своих собственных глупых действий.       Она верила, что сможет справиться с охраной точки В самостоятельно. Она не вызвала подкрепление. Она потеряла концентрацию. Запаниковала. Заколебалась.       По крайней мере, Кирра этого не заслужила. Не заслужила того, чтобы на неё орали, угрожали ей и отвергали её только для того, чтобы сидеть и заставлять себя смотреть, как её товарищ по команде медленно гниёт в луже собственной крови. Смотреть, как тускнеют её глаза, когда она теряет сознание, только потому, что она попросила её не вмешиваться. Потому что Кирра конечно же относится к тому типу людей, которые выслушивают и уважают буквальное желание умереть. — Меня учили быть сильнее… — её голос надломился. Она уставилась на свою серебристую левую руку. — Меня учили быть лучше. — Нет, — Кирра вздохнула. Она отняла руки от лица Иселин и опустила их на её бёдра, слегка сжав. — Нет, я слишком забочусь о тебе, чтобы позволять тебе так о себе говорить. — Я должна была держать позицию, — Скай не смотрела на неё. — Я должна была… — Иселин… — Если бы я не… — Прекрати… — Просто послушай… — Это из-за Хранилища… не так ли? — Кирра перебила её. Её хватка на бёдрах Иселин усилилась, когда она подняла голову, чтобы снова встретиться с ней взглядом. Глаза цвета штормового неба расширились при упоминании Хранилища, теперь опухшие и красные от слёз. Чёлка прилипла ко лбу от пота, а на щеках остались пятна грязи и крови с перчаток Кирры.       Они сидели в неловком молчании, глядя друг на друга, по ощущениям, несколько часов. Иселин нахмурила брови и открыла рот, чтобы заговорить, но нужные слова не шли на ум.       Что она вообще имела в виду? При чём тут Хранилище? Дедлок завалила задание, дело не в Хранилище. — Я не хотела, чтобы ты отправлялась на это задание, Блонди, — призналась Кирра. — Я слышу, как ты кричишь людям во сне. Я слышу, как ты отдаёшь команды, говоришь людям «уходить» и «убираться отсюда»… — она сделала паузу, размышляя, стоит ли рассказывать следующую часть. — Иногда это звучит так, будто ты разговариваешь с Совой и умоляешь его спасти «остальных». Я слышу, как ты умоляешь его оставить тебя… что ты не стоишь того, чтобы тебя спасать.       Иселин с трудом могла вспомнить кошмары, о которых говорила Скай. Её сны, казалось, смешивались друг с другом, настолько сливаясь воедино, что к тому времени, когда она просыпалась, речь шла уже не столько о самом сне, сколько о том, насколько уставшей она всё ещё оставалась.       Однако она помнила. Большую часть времени это был Сова. Она пыталась вырваться из его рук, но он ни разу не дрогнул, твёрдо стоя обеими ногами на полу со знакомой непреклонностью и возвышающимся над ней силуэтом. Иногда сон не позволял ей даже попробовать сопротивляться, оставляя её в состоянии паралича и вынуждая наблюдать, как Сова поднимает её едва находящееся в сознании тело и несёт по трупам сестёр. В других снах он вёл себя так, как будто не мог понять её, словно она могла говорить только на своём родном языке, или он — только на своём.       Но каждый сон заканчивался одинаково. Несмотря на мольбы, удары или плач, Сова вытаскивал её из здания обратно на пронизывающий ветер снежной бури. Двери Хранилища плотно закроются, когда она потеряет сознание. Её конечности ослабевают, а зрение затуманивается из-за свистящих порывов ветра, и вскоре Хранилище исчезнет под снежным покровом, навсегда оставаясь недосягаемым. — Кирра, это… это… это кошмары, которые не… — Ты продолжаешь вести себя так, будто с тобой все в порядке, и ты можешь просто вернуться к работе, но это просто не… ты не можешь просто взять и забыть подобное! — проворчала Скай. Ей не нравилось, что эта тема всплыла наружу именно сейчас, когда они обе достаточно потрёпаны, в хвосте душного самолёта, а не практически в любом другом месте, которое подошло бы для такого разговора. — Я не знаю, чему тебя научили Стальные охотники, но ты всё ещё человек, Блонди. Чёрт возьми, ты прошла через ад там, в Норвегии! Никто не ждёт от тебя того, что ты просто… возьмёшь и переступишь через это! — фыркнула она, её дыхание было прерывистым.       Её плечи опустились, когда она глубоко вздохнула. Она уставилась на огромную дыру в свитере Дедлок, на оборванные концы пряжи, пропитанные кровью, которая стекала на её штанину. Иселин нервно постукивала пальцем в перчатке по своему бедру. Кирра вздохнула. — Почему тебе всегда нужно было быть какой-то героиней?       Её голос дрогнул. Слезы навернулись на её глаза, когда она отвернулась от пристального взгляда Дедлок. Дело не в ней, почему она плакала? Было эгоистично плакать над чужими ранами, как будто она когда-нибудь могла узнать, какая боль терзала норвежку.       Иселин дрожала, когда ей снились кошмары. Скай понятия не имела, знала ли об этом сама Иселин, но никогда ей не говорила. Она также не говорила ей, как та тянулась к ней посреди сна или, наоборот, отодвигалась на самый дальний край кровати, как будто любое тепло или прикосновение могло обжечь её. Дедлок просыпалась посреди ночи больше раз, чем она могла сосчитать, и не могла заснуть снова. Скай часто просыпалась от света фонарика, лежащего поверх стопки книг на столе Иселин, где та проводила бог знает сколько времени, наматывая синие шнуры и соединяя вместе части своих сенсоров, просто чтобы убить время. Или чтобы перестать думать о прошлом. — Почему ты не можешь просто отдохнуть? — спросила Кирра, но она уже знала ответ. Иселин провалила своё задание в Хранилище. Она позволила перебить всю свою команду одного за другим и едва спаслась сама. Если она останавливается хотя бы на секунду, ей кажется, что это обязательно повторится.       Дедлок не находит покоя ни днём, ни ночью, ни во сне. Она сомневается, что даже в её смерти найдётся хоть какой-то покой. — Beklager, — прошептала стражница. Скай шмыгнула носом, пытаясь сдержать слёзы, пока та их не увидела. — Ты же знаешь, я не понимаю, что это значит.       Иселин замолчала, перевод отказывался слетать с её губ. На норвежском говорить было гораздо легче. Ей хотелось, чтобы Кирра просто поняла. Её рука задрожала, когда она заправила прядь рыжих волос Скай за ухо. Та снова шмыгнула носом, опустив глаза на серый пол. — Прости меня, Кирра, — выдавила норвежка.       Плечи австралийки напряглись, её глаза все еще были прикованы к полу, когда в комнате воцарилась тишина. — Чёрт… — тихо выругалась она. — Не надо передо мной извиняться, Блонди. Я не… — Но мне очень жаль, — прошептала Дедлок. — Я не знаю, как исправить… это.       Кирра выпрямила спину и повернулась, чтобы взглянуть на Иселин. Глаза той всё ещё были опухшими, с лопнувшими сосудами от предыдущего плача и новых слёз, которые сопровождали её признание. Было сложно не разглядеть испуганного ребёнка, спрятавшегося глубоко за фасадом Дедлок. Маленькая девочка, которая вприпрыжку бежала по тропинке в школу и заглядывала в витрины магазинов, заполненные книгами и игрушками, мерцающие огоньки отражались в её глазах.       Скай вздохнула и поднялась со своего места на полу, усаживаясь рядом с Иселин на скамью. Она прижалась спиной к стене и закрыла глаза, запрокинув голову вверх. — Тут нечего исправлять, любимая, я просто… — Любая прежняя нотка борьбы в её голосе исчезла, теперь он звучал просто устало. Кирра посмотрела вниз и взяла руку Иселин в перчатке, сжав её пальцы в кулак и держа его между своими ладонями. — Больше никаких миссий. — твёрдо сказала она. — Я знаю, ты не любишь просто сидеть сложа руки, но… — она замолчала. — Хорошо, — согласилась Дедлок. — Больше никаких миссий.       Скай кивнула, прежде чем вернуться на своё место. Они притихли, позволив усталости этого дня, наконец, нахлынуть на них. — Как ты думаешь, Омен не откажется починить мой свитер?       Кирра оглянулась на Иселин, прежде чем опустить взгляд на зияющую дыру в её свитере, только сейчас заметив, что затейливые узоры на нём были разорваны и испорчены. Правая сторона её тела была полностью обнажена, а пропитанные кровью пряди пряжи высохли, превратившись в ржаво-коричневые кусочки хлопка и крови. Зачинщице потребовалось мгновение, чтобы осознать, что стражница сказала это как шутку, прежде чем её глаза расширились, и она захихикала. Тяжесть разговора спала с плеч норвежки, когда смех Скай стал громче, наполняя воздух тёплым, игристым ощущением. Её глаза крепко зажмурились, а веснушчатый нос сморщился, когда она отпустила руку Иселин.       Дедлок шутка не показалась такой уж смешной, но ей гораздо больше понравились отдающиеся эхом звуки того, как Кирра пытается отдышаться от приступа смеха, чем их предыдущий спор на повышенных тонах. — Проще уж попросить его связать тебе новый, — Скай усмехнулась, слегка потянув за кусочек пряжи и наблюдая, как он практически растворяется в её пальцах, превращаясь в маленькие узелки ниток. Её пальцы едва коснулись живота Иселин, едва заметное тепло задержалось на её коже. — Может быть, и другой цвет попробовать? — Разве зелёный мне не идёт? — Я думаю, любой цвет тебе к лицу, — улыбнулась Кирра, упираясь локтями в колени. Она подняла глаза и снова пересеклась взглядом с норвежкой. — Вот почему я считаю, что тебе стоит попробовать другой.       Скай уставилась на Дедлок, изучая веснушки и родинки, усеявшие её лицо, и вновь обретённое тепло, разлившееся по её щекам. Они обе выглядели совершенно измотанными, на их тела наконец полностью обрушились последствия как миссии, так и их разговора.       Даже оказавшись на волосок от смерти, Кирра всё ещё считала Иселин красивой.       Стражница прочистила горло, отводя глаза от пристального взгляда австралийки, как будто он обжег её. Она немного посидела молча, прежде чем снова повернуться к ней. — Я хочу лечь спать, — произнесла она. Кирра рассмеялась. — Я тоже, — нервно хихикнула она. — Я, блять, выжата как лимон.