wish or desire

                   В конце тренировки единственное, что не нравилось Алёне, – это глупо проигранный спор. Если бы её не остановили ради этой дорожки в самый неподходящий момент, то Загитова бы ни за что не обогнала её. Косторная, разумеется, отлично откатала всё, что просил тренер, и в любой другой день она была бы счастлива, направляясь в раздевалку и предвкушая отдых от тяжёлого, но успешного дня. Вот только сейчас она всё-таки недовольна. Конечно, лишь немного.             – Ну что, Алёнка, – её мягко притормозила старшая в коридоре, – теперь ты должна мне желание. – Алина точно гордится собой даже из-за такой крохотной, но всё же победы.             – Знаю-знаю. – Косторная улыбается, уже успев позабыть собственное недовольство, в любом случае, эти ребячества были именно её идеей. – Придумывай, что же такого мне нужно будет сделать. Хотя, зная твою фантазию, я не особо переживаю. – Загитова легко толкает девушку, от чего обе фигуристки начинают смеяться.             Они идут вслед за остальными девочками чуть позади так, что их разговор никому не слышен, но зато активные движения, а также смех, всё равно долетают до других, вызывая некоторое неудобство. Что это они такие бодрые и весёлые, как будто не убивались на льду ещё пару минут назад?             – Погоди. – Алина не даёт подруге зайти в комнату, и они остаются одни. – Девочки же не знают о нашем споре? – младшая кивает в подтверждении. – Тогда и не говори, что проиграла. У меня есть одна идея, но для того, чтобы это было поинтереснее, никто, кроме нас с тобой, не должен знать. – Алёна всё ещё не верит, что Загитова действительно сможет придумать что-то прикольное или крутое, как сделала бы это сама Косторная, но её все равно настораживает огонёк в глазах у той.             – Интригуешь… – младшая даже понижает громкость голоса, будто они обсуждают что-то очень секретное.             – Смотри. Суть самая простая: ты должна будешь поцеловать кого-то. – Алёна разочарованно выдыхает. Не стоило возлагать на Алину столько надежд. – Это не всё. Сейчас я поставлю таймер на случайное время, и вот, когда он сработает, тогда ты и сделаешь это. – младшая хмурит брови, не до конца понимая сложность этого действа. – Ты поцелуешь человека возле тебя, кто бы рядом ни находился. И так как это реально может оказаться кто угодно, то, так уж и быть, поцелуя в щёку будет достаточно.             – А если несколько человек рядом? – Алёна понимает, что может оказаться в неловкой ситуации, но она даже рада, что в Загитовой пробудилась хоть какая-то фантазия.             – Тогда у тебя будет выбор. – судя по улыбке Алины, она довольна своей идеей.             – А если никого? – Косторной важно обсудить все детали, хотя если быть честной, ей было бы удобнее этого не делать, а потом сослаться на то, что они о чём-то не договорились. Но Алёна ответственно подходит к подобным вещам, поэтому лучше уточнить.             – Хм… Тогда, кого первым после этого встретишь, того и поцелуешь.             – Эх, Заги, а если это окажешься ты? – младшая снова включила свой флиртующий режим, во время которого казалось, что ей на самом деле нравились почти все в её окружении. – Будет не так интересно, как ты хотела.             – Я переживу. – Алина заметила тон подруги и надеялась, что она не покраснела. – Проверим, на твоей ли стороне удача. – старшая обходит подругу, чтобы первой зайти в раздевалку, но лишь опускает свою ладонь на ручку. – Хотя, может, этого я и добиваюсь. – недолгая тишина, и девушки громко смеются со всех этих намёков.             – Не забудь про таймер. – Загитова наконец-то открывает дверь и театрально-галантным движением приглашает Алёну зайти. – Благодарю, любезная.             Младшая проходит внутрь с поднятой головой и улыбкой, заставляя остальных фигуристок в интересе наблюдать за вошедшими и их странной сценкой. Каждая из них всегда ожидает от Косторной подобного, будь то комплимент, подмигивание или интересная шутка в адрес кого-то из них. Даже Аня, самая близкая из её подруг, не всегда понимала то, насколько серьёзно девушка может это всё говорить. Но в итоге до всех всё равно доходило, что Алёна просто дурачится.             Наверное, только одна Саша на каждое такое действие старшей продолжала закатывать глаза. Раньше её это буквально раздражало, что рождало между ними постоянные ссоры. Казалось, что девушки повзрослели, из-за чего их конфликты поутихли, но это больше не выглядит, как правда, после возвращения из прошлого штаба, где Косторная действительно перестала так часто вести себя подобным образом, во многом, потому что мало кого из тех людей знала так же хорошо, как этих девочек из Хрустального. Так вот теперь, когда Алёна в привычной компании, Саша понимала, что никак она не изменилась и уж точно не повзрослела. Хотя внешне… Трусова не соврёт, если скажет, что всё-таки видит в старшей что-то новое последнее время.             Выходя из ледового, Алёна подумала о том, что даже не уточнила, на сколько именно подруга поставила таймер. Но решив, что так будет даже интереснее, она перестала об этом беспокоиться. Так казалось. Вот только по факту, ей всё-таки периодически становилось не по себе от того, в какой же момент её застанет госпожа Удача. Или Неудача.             Поэтому Косторная начала быстро избавляться от компании людей, которых бы она точно не захотела целовать, сбегая от личных разговоров то с одним, то с другим. Они договорились с Алиной, что обе будут честно выполнять свои обязательства. Поэтому у Алёны не было мыслей, что Загитова подставит её, из-за чего она понимала, что и у неё не получится обойти правила.             Девушка начала вести себя необычно, из-за чего люди вокруг стали настораживаться. А главное, что и Косторная была постоянно напряжена, боясь неожиданности. Хотя, казалось бы, всего-то поцелуй в щёку, какими они с подругами обмениваются при каждой встрече. Но как будто сама девушка подсознательно понимала, что из этого не выйдет чего-то простого. Она реально не верила в свою удачу. Иначе бы она, чёрт возьми, не проиграла в этом глупом споре.             Алина, замечая на тренировках пугливость младшей, могла лишь посмеиваться над ней, а та в ответ только грозно провожала подругу взглядом. Но вот когда прошёл уже и третий день с того разговора, Алёна, чуть не решив, что подруга её вообще обманула, на самом деле лишь успокоилась. Она почти забыла о том, что в какой-то момент ей что-то придётся делать.             Она продолжала тренироваться, чтобы отработать то, ради чего она возвращалась в эти стены, в руки к этим тренерам. Падения и раньше, разумеется, случались, но конкретно это было крайне непонятным даже для неё самой. Что-то странное случилось с её ногой, и она буквально распласталась на льду, но даже не предпринимала попыток подняться. Не было больно или неприятно, ей просто захотелось ещё чуть-чуть полежать. Правда, она не подумала, что на катке есть и другие фигуристки, которым она, так или иначе, может помешать заниматься. И если со всеми девочками у неё были хорошие отношения, и те бы точно не разозлились на неё, то Трусовой, не обратившей поначалу даже внимания на незапланированный отдых Косторной, явно не понравилось, что на её пути оказалось это тело. Она пришла в себя за пару секунд до столкновения и, возможно, чего-то более страшного, и ей пришлось резко делать хоть что-то. Адекватно затормозить не получилось, от чего Саша буквально навалилась поверх раздражающей фигуристки.             – Трусова, какого чёрта? – не то, чтобы младшая была очень тяжёлой, но из-за всего этого у Алёны напряглись внутренности.             – Косторная, это скорее к тебе вопрос! Какого… – она точно планировала продолжить матом, если бы не вспомнила, что тут есть и тренеры. – Ты чё разлеглась, как будто это только твой лёд? – она почувствовала, как её пытаются столкнуть с себя, и только тогда поняла, что даже не попыталась вставать до этого.             – А ты чё не смотришь, куда едешь? – Алёна осознавала, что сама виновата в этом столкновении, но не будет же она так просто это признавать. – Чуть не угробила! – они уже обе стоят на ногах.             – Лучше бы угробила! – у Саши и так не задалась тренировка, а теперь ещё и эта выводит её из себя. – Меньше было бы проблем. Давно надо было, реально. От тебя же не отвяжешься. – Косторная удивлена, услышав подобное, она точно понимала намёк.             – Никто не просил тебя возвращаться вслед за мной! – её всегда злило отношение Саши, которому она особо не могла найти причин, да, Алёна не самый простой человек, но младшая, казалось, реально ненавидела её.             – Вот это ты возомнила о себе! Тогда зачем ты ушла отсюда туда же, куда и я? – старшая отшатнулась от этой фразы, хотя что в ней такого?             – Трусова, просто закройся и катайся дальше! – Косторная желает закончить эту странную стычку, но делает то, чего ей точно не стоило. Она проезжает мимо, намеренно задевая плечом более высокую фигуристку.             – Ты охренела? – Саша пышет злостью и толкает девушку, которая почти возвращается от этого в лежачее положение. Алёна делает ответное движение, но всего лишь вполсилы, потому что слышит, как Тутберидзе кричит строгое «Разошлись», и к ним тут же подлетает Сергей Викторович, готовый разнимать непонятно что не поделивших фигуристок.             – Тренируемся дальше. – главный тренер оповещает и этих двух, и всех остальных, что последние минуты неотрывно наблюдали за разыгравшейся ссорой.             Саша понимала, что они не смогут обойтись без нравоучений, но ей всё равно сильно не хотелось отхватывать из-за взбалмошной и нервирующей соперницы. Она здесь не для того, чтобы тратить силы и нервы на других людей. Ей нужно тренироваться, а не цапаться постоянно. Она прекрасно это понимает, но каждый раз не сдерживается.             Кажется, будто эта стычка так и останется пропущенной мимо, и никто ничего не скажет девушкам. Кажется. Вот только так просто они не отделаются. По окончании тренировки их, разумеется, останавливает Этери Георгиевна, не давая проследовать дальше в раздевалку. Алёна закатывает глаза, предвкушая всё, что будет сказано им обеим, но больше, конечно же, ей. Ведь это она самая бедовая фигуристка в группе. По-любому стала зачинщицей. Да-да. Хотя тренер, вероятно, видела, как за минуту до их полудраки, она лежала на льду, поэтому, если Алёна и получит за это, то хотя бы не просто так.             Они остались втроём, когда Тутберидзе всё-таки начинает свою речь:             – Какого чёрта вы устроили? – Саша виновато опускает глаза, а Косторная от этого лишь цокает, понимая, что сейчас младшая будет делать вид, что была ни при чём. – Я вас спрашиваю.             – Она чуть не наехала на меня. – Алёна говорит это равнодушно.             – Она валялась на льду, как будто это её спальное место! – Трусова даже представить не могла, что может так возмущаться.             – Она начала орать…             – Достаточно! – металлический голос прервал повторно начинающуюся ссору. – На самом деле, мне абсолютно плевать, почему это произошло. Но имейте в виду, что здесь другие правила. В разные группы или на разный лёд вас переводить никто не будет. – она смотрит на Сашу, снова опустившую глаза, а Алёна лишь ухмыляется. – Но это не значит, что вам можно вести себя, как вздумается. – теперь холодный взгляд направлен на Косторную, а она, кажется, никогда не привыкнет к тому, как из-за него сжимается всё в её теле. – Больше я с вами об этом говорить не буду и надеюсь, что вы не будете давать причин. Мы все здесь не для этого. Так? – тренер смягчается.             – Так. – девушки произносят это скорее вымученно, чем согласно.             – А теперь будьте добры, выскажите друг другу всё, что вас беспокоит, чтобы больше на тренировках подобного не было. – женщина складывает руки на груди, ожидая.             – Этери Георгиевна, не нужно.             Алёне на самом деле нечего сказать Саше в качестве претензий, поэтому она пытается избежать этого. Что они ожидают услышать? У Косторной нет никаких проблем с младшей. Хотя нет, есть одна. Это сама Трусова, которая уже какой год ведёт себя с ней странно.             – А ты что скажешь? – Тутберидзе ждала и второго ответа.             – Всё нормально. – Саша борется с собой, потому что хочет высказаться. – Она меня просто бесит! – и рыжеволосая проигрывает эту внутреннюю битву со своими чувствами.             – Да что я тебе сделала? – Косторная и правда не понимает.             Когда младшая начинает что-то говорить, Алёна чувствует вибрацию телефона и проверяет его. Она и не сомневалась, что удача её не любит, но, чтобы настолько… Алинино «Время» заставляет девушку то ли разозлиться, то ли расстроиться, непонятно.             – Видите, она даже не слушает, что я говорю! – светловолосая наконец-то возвращает своё внимание разговору, совершенно пропустив все претензии, что ей были высказаны. Хотя была ли там хоть одна ясно сформулированная?             – Косторная. – Этери это тоже не понравилось.             – Извините. – девушка говорит это на автомате, но она всё ещё пытается понять, что ей делать. Перед ней два человека, и прямо сейчас ей нужно выбрать, кто же из них станет жертвой проигранного ею спора. Главный тренер или главная заноза? В любой другой ситуации Алёна бы и не думала. Как, чёрт возьми, она вообще объяснит поцелуй, пусть и в щёку, хоть кого-то из тренерского штаба? Правильно, никак. Поэтому даже в нынешних обстоятельствах Косторная понимает, что вариант только один.             – Ты скажешь что-нибудь? – две пары глаз смотрят на неё, видимо в этой перепалке наступила очередь Алёны, хотя она, честно говоря, уже и забыла, что они обсуждали.             – Знаете… – она отчаянно придумывает, что сказать. – Простите, что это всё вообще произошло. – девушка как будто извиняется и за будущее, в том числе. – К чёрту. – она говорит это только себе и, выдыхая, в два шага подходит к рыжеволосой, которая не успевает и сообразить, что происходит.             Алёна протягивает руку к девушке, беря ту за подбородок, чтобы она, в случае чего, не вертелась, и мягко опускает свои губы на щёку Саши, в своей голове отсчитывая три секунды, на которые и договорились они с Загитовой. Как только время закончилось, Косторная, не замечая практически отключившейся Трусовой и крайне удивлённой Этери Георгиевны, вылетает с катка, не проронив и слова.             Если бы тренер могла материться при своих подопечных, а Саша позволила бы себе это при старших, то они бы синхронно произнесли: «Какого хуя?». А так эта эмоция осталась лишь внутри них.             – Можешь идти. – Тутберидзе, придя в себя, решила, что разговор окончен, поэтому отпустила фигуристку, присутствие которой тут в одиночку всё равно было бесполезным.             В это время Алёна влетела в раздевалку, где была лишь Загитова, которая вообще только что пришла и даже понятия не имела, что произошло на тренировке девочек, а главное, что было после.             – Ты видела сообщение? – Алина ухмыляется, уже ожидая неловкий и смешной рассказ.             – Заткнись. – старшая стушевалась от этой фразы, а главное, лица своей подруги, что, кажется, готова была разорвать всё что угодно.             – Что произошло?             В комнату заходит Саша, откровенно избегающая зрительного контакта с обеими девушками. И, о боже, что? Она смущена? Алёна видит, что младшая немного покраснела, и если бы они сразу после тренировки направились сюда, то светловолосая бы и не подумала, что это может быть хоть что-то, кроме физического последствия занятий. Но вот что с ней сейчас?             Косторная привыкла, что люди смущаются от её действий. Не самые подготовленные буквально рдеют от малейшего комплимента, но Саша? Алёна вообще обычно не вела себя подобным образом с девушкой, но не потому, что она была ей как-то особенно неприятна, нет, точно нет. Просто Трусова как будто всегда была чересчур напряжена, когда старшая делала что-то такое, даже по отношению к другим. Да и их постоянные ссоры… Куда там хотя бы шуточному флирту?             Хотя, честно говоря, видя, как Саша умеет улыбаться, а теперь и заметив, как та выглядит в моменты смущения, Косторная хотела бы лицезреть это чаще. Чёрт возьми, Трусова, что, правда не зла и не готова разорвать её от того, что произошло на льду, а всего лишь кротко отводит глаза? Эх, Косторная, что ж ты сделала? С ней, с собой… Кажется, особенно с собой, потому что как теперь перестать думать о том, что Саше был приятен, пусть даже такой обычный, поцелуй в щёку? Блять, она даже сейчас, очевидно, сдерживает свою улыбку, наблюдая, как Алёна пытается уловить её взгляд… «Что же ты творишь, Трусова?» Что же ты сама творишь, Косторная?             Вся эта молчаливая сцена с настроением приятной неловкости бы и продолжалась дальше, если бы помимо них больше никого не было в комнате.             – Так ты выполнила желание? – Алина не унималась, дожидаясь подтверждения.             До Саши как будто в ту же секунду что-то доходит, и она в мгновение меняется и в лице, и в поведении. Алёна зажмуривается так сильно, будто надеясь, что всё это закончится прямо сейчас, и ей не будет настолько стрёмно. Она бы и готова что-то сказать, чтобы оправдать себя перед младшей, вот только что? Алёна же реально просто выполнила желание, как выполнила бы, окажись рядом кто-то другой. Но ей всё равно хочется возразить, сказать что-то, что она даже и сформулировать бы и не смогла. Кажется, чего ей стоит хотя бы просто перевести это в шутку? Посмеяться вместе и всё. Вот только ей не нихуя не смешно. И она видит, что и Трусовой тоже. Косторная так и промолчала, пока младшая почти лихорадочно заканчивала свои сборы, а после вылетела из комнаты, хотя Алёна уверена, что Саша даже не завязала шнурки. Хоть бы не упала…             – Боже, Загитова. – светловолосая наконец-то обращает внимание на подругу. – Когда же ты научишься рот закрывать вовремя?             Сказать, что Алина реально не понимала, что происходит, это не сказать ничего. Что случилось или что могло случиться, до неё только начинало доходить то ли по резкому уходу злой Трусовой, то ли по грустному лицу Косторной, что тоже начала в быстром темпе собираться.             Уже оказавшись дома, светловолосая обратила внимание на сообщение от старшей: «Алён, я поняла, что сказала что-то лишнее. Извини. Объясни, что произошло?». Косторная и так осознавала, что её подруга сделала это не со зла, да и по факту она ничего такого не сказала. Только правду. Но легче от этого почему-то не было. Девушка написала в ответ сообщение в стиле «всё нормально», лишь коротко объяснив, кого же ей пришлось поцеловать. Хотя про это Алина и так уже смогла догадаться.             Их общий с девочками чат, как и всегда, разрывался. Кто-то присылал смешные видео, кто-то рассказывал что-то про семью. В общем, ничего нового, кроме того, что Алёна совершенно в этом не участвовала. Казалось, что даже самая молчаливая в сети из них – Саша Трусова – и та больше писала, чем светловолосая. И под «больше» имеется в виду даже для той слишком малое, а именно два сообщения-реакции на что-то забавное.             Алёна, честно говоря, даже не понимала, что с ней. Так же, как и не понимала, что делать дальше. Да и вообще, что-то изменилось? Неужто, и правда изменилось... Будет ли она смущаться смотреть Саше в глаза? А если и да, в чём она теперь не сомневается, то, чёрт возьми, почему? Ей неловко из-за самого поцелуя или из-за того, что Трусова прекрасно поняла, что это был очередной спор Косторной? Чёрт, ещё же Тутберидзе... Как на неё-то теперь смотреть?             Стоит ли ей поговорить с Сашей? И о чём? Извиниться за то, что произошло на льду, после него или в раздевалке? Должна ли она вообще извиняться? Что она такого сделала-то? Подумаешь, глупое желание. Подумаешь, обычный дружеский чмок в щёку. Дружеский? Блять, ещё одного вопроса Алёне не хватало.             Она точно уверена, что видела лёгкую улыбку и смущённо покрасневшее лицо Саши тогда в раздевалке, пока всё не испортилось. И она точно уверена, что её собственное сердце как-то неожиданно тепло на это отреагировало. Но значит ли это, что за этим было что-то большее, нежели дружба между этими двумя? Чёрт, они стояли и выясняли отношения второй раз за день, тут даже и дружбой не пахнет... Что там сказала Трусова? Ах да, она так и призналась, что Алёна просто её бесит. Так что сидеть тут сейчас и надумывать себе что-то Косторная пиздец как не хочет.             Она-то не хочет, но этой ночью ей всё равно снится, как они оказываются в тех же обстоятельствах. Снова ссорятся на льду, Саша снова кричит на неё, говорит грубые вещи, куда более жёсткие, чем было на самом деле. Саша снова такая же: возмущающаяся, эмоциональная, возбуждённая... Вот только в этот раз Алёна не кричит в ответ, просто молчит, не отрывая ни на секунду взгляда от девушки напротив. Она всегда была такой красивой? Её волосы, боже... А тело... Интересно, она сама замечает, как напрягаются её пресс и руки, когда она говорит что-то так активно?             В этом сне Косторная делает даже больше, чем в жизни. Какие, к чёрту, поцелуи в щёку, когда перед тобой такая Саша? Она сдаётся собственным слабым мыслям, потому что желание явно гораздо мощнее. Алёна целует раскрасневшуюся девушку, обхватывая её лицо холодными руками. Старшая не успевает насладиться хотя бы каплю, как просыпается, перемещая себя в сидячее положение.             – Что за херня? – ей тяжело даётся даже дыхание. – Идиотка. – она шепчет, обращаясь непонятно к кому.             И кто в этой ситуации бóльшая дура? Саша, потому что взъелась на неё сегодня, из-за чего они задержались на льду дольше нужного? Алина, потому что вообще загадала эту тупое желание? Или сама Алёна, потому что неожиданно осознала, что видит в Трусовой не только соперницу, коллегу или подругу, как ни назови, но точно не только что-то из этого?             Ей было странно сейчас, когда до её мозга доходили все самые неожиданные мысли. Она даже поняла, почему при всей своей любви сыпать комплиментами и неоднозначными шуточками, она буквально ни разу за столько лет не делала этого по отношению к Саше. До этого ей казалось, что это лишь потому, что от Трусовой веяло непривычным для Алёны холодом, и было даже немного страшно как-то так шутить с ней. Хотя, сейчас она бы с радостью ударила себя за такие мысли, ибо что? Саша - холодная? Конечно, иногда девушка действительно выглядела устрашающе, особенно на тренировках, когда очередной прыжок, то и дело, не получался. Но как можно думать, что Трусова холодная, если вы хоть раз видели её улыбку? А что насчёт её смеха? Косторной теперь кажется, что этим звуком можно было бы лечить от самых больших душевных ран. Вот только сейчас она думает, что именно эта мысль самая пугающая вещь, потому что Алёна, что, влюбилась в Сашу? Это точно возможно? Конечно, возможно, боже, что за глупости…             Так вот о том, почему же она на самом деле не позволяла этому шуточному флирту направляться в сторону Трусовой. Алёна начинает вспоминать, как легко у неё и других девочек получалось после таких взаимодействий переходить в смех. Как по щелчку. Она почти уверена, что ни одна из её «жертв» даже не думала, что Косторная может делать это серьёзно. Но вот в Сашиных глазах она всегда видела эту веру. Младшая будто постоянно воспринимала Алёнины подкаты ко всем вокруг, как будто они действительно были честными. Что-то ещё было во взгляде Трусовой, но в это старшая пока не сможет поверить.             И, собственно, Алёне никогда не хотелось обидеть или разочаровать девушку. Вот пошутит она так с ней, Саша поверит, а дальше что? Посмеяться и забыть? Неплохой вариант, но вот сегодня, в это их первое такое двусмысленное взаимодействие, почему у Косторной так и не получилось рассмеяться? Почему она в три часа ночи сидит на собственной кровати, пытаясь собрать свои мысли во что-то более осмысленное? Почему одна такая «шутка», или чем это оказалось на самом деле, довела её до такого?             Ответ в том, что не только за Сашу старшая переживала в подобной ситуации. Её саму будто подсознательно что-то отдергивало, когда мозг рождал неоднозначную шутку в адрес Трусовой. Словно это что-то опасное. И не потому, что ей может попасть за это от самой Саши, а потому, что она, чёрт возьми, кажется, сама уже давно попала... Один единственный триггер – и вот она тут. Что же дальше делать-то?             В потоке всех этих мыслей девушка не замечает, как снова засыпает, и она не соврёт, если скажет, что проснулась по будильнику за секунды до того, чтобы снова поцеловать Трусову из другой реальности. Этим утром она крайне недовольна, вероятно, впервые за долгое время. Мало того, что ей не дали закончить свои дела во сне, так ещё и родители особенно возмущены сегодняшней медлительностью дочери. А почему она не торопится? Ах да, на тренировке она никак не избежит встречи с настоящей Сашей. Нужно ли будет что-то говорить? Может, просто подождать пару дней, ситуация забудется, а вместе с ним и эти новые чувства пройдут? Может, но это же Алёна, она не сдержится, даже если очень сильно постарается. Как бы неловко или странно, ей сейчас не было, она точно что-то да сделает.             Косторная, как и всегда, последняя вваливается в раздевалку, обращая на себя внимание всех. Бросив непривычно тихое для себя приветствие, она не может не заметить, как не ответив ничего, Саша лишь отворачивается. Становится как-то гадко на душе, что ли.             – Алёнка, а ты где вчера вечером пропадала? – Аня, почти полностью готовая для занятия, начинает обычный разговор. – То от тебя самой не отвяжешься в сети. – светловолосая точно отреагировала на эту фразу, очень похожую на ту, что ей вчера сказала Трусова, как, собственно, и сама Саша. – А вчера ни слова.             – Не было настроения. – никто из фигуристок в этой комнате не привык к тому, что у этой девушки может быть такой тихий голос, будто даже отдающий грустью. – Отдыхала.             – У тебя всё хорошо? – это уже была Камила, место которой оказалось ближе всех к Алёне.             – Да. – иногда кажется, что остальные в самое неподходящее время проявляют своё беспокойство. – Не выспалась просто.             Так и стало понятно, что сегодня из блондинки не вытащить больше информации, поэтому подруги отстали от неё, лишь изредка бросая короткие взгляды. А когда почти никого не осталось, Алина, которая тоже сегодня будет заниматься с девочками, подошла к Косторной, ощущая лёгкую вину за настроение фигуристки.             – Ты точно в порядке? – она говорила шёпотом, но это всё равно было слышно всем в комнате.             – Я же уже ответила, Заги. – Алёна постаралась улыбнуться и, поднимая глаза на старшую, заметила, как взгляд Трусовой, что до этого момента почти на неё не опускался, недовольно скользнул по девушкам, а сама Саша тут же покинула комнату. – Пойдём, не хочу опаздывать. – да и что им ещё тут делать, если они уже готовы для тренировки.             В зале на Косторную продолжали смотреть несколько человек: кто-то обеспокоенно, кто-то напряжённо. Алёна чувствовала каждый взгляд, даже, кажется, и Сашин, хоть та его отчаянно скрывала. Правда, у Косторной не было сил, чтобы отреагировать хоть на один.             И, о боги, удача точно не на её стороне уже второй день. Хотя, может, и наоборот? Её ставят на сегодня в пару с Сашей, от чего сердце начинает стучать быстро и неровно. Как в прочем, и сердце Трусовой. Она вообще не понимала, каким образом ей вести себя с Алёной. Какой-то глупый вчерашний день, за который она испытала, кажется, весь спектр эмоции по отношению к Косторной.             Но обе фигуристки понимают, что им не стоит спорить с тренером, поэтому спокойно располагаются рядом, ожидая дальнейших указаний. Хотя Саше всё равно очень сильно хочется психануть сейчас, потому что даже обычное нахождение рядом с этой невыносимой девушкой её уже начинает выводить из себя. Но она прекрасно помнит, как вчера их обеих отчитывали за ссору. Да, она отлично помнит, что было вчера.             Все начинают какую-то парную разминку, и только тогда Алёна понимает, что ей придётся касаться Саши. Тактильный контакт никогда не был проблемой для старшей, но после своих снов она не уверена, что сможет совладать со своими мыслями, когда будет взаимодействовать с любыми частями тела рыжеволосой. Но она берёт себя в руки, ну или, по крайней мере, пытается.             – Ты так и будешь всю тренировку не смотреть на меня, как будто я сварка. – ага, самое время для шуток, правильно, но вот только Алёне действительно стало не по себе от откровенного игнорирования со стороны Саши.             – Я здесь, чтобы тренироваться, а не разглядывать тебя. – младшая продолжает шёпотом вслед за Косторной и всё-таки поднимает свои глаза. – Довольна?             – Опять ты, Трусова, такая… – они будто вместо упражнения просто начали играть в гляделки.             – Какая? – теперь-то Сашины глаза и не оттянешь обратно.             – Вредная. Как с тобой общаться вообще нормально?             – Так вот и не общайся. – она осекается, когда понимает, что случайно начала говорить громче, привлекая внимание остальных. – Ты же отлично справлялась с этим раньше.             – Саш…             – Я не возмущаюсь, что нас поставили в пару, только потому что не хочу снова выслушивать претензии от тренеров. – Алёна закатывает глаза.             – Да чем я тебя так не устраиваю? – теперь уже старшая не сдерживается и повышает голос.             – Косторная! Трусова! Прекращайте разговоры! – этого стоило ожидать.             – Вот этим. – Саша шипит в ответ. – Мне постоянно из-за тебя прилетает. Я просто хочу тренироваться.             – Ну так тренируйся, кто тебе мешает? – старшая тоже старается звучать тихо, хоть даже при такой громкости её настроение сейчас достаточно очевидно.             – Ты. Своими разговорами, шутками, играми, спорами. – она сглатывает на последнем слове, и эта реакция, словно дротик, что попадает куда-то в область сердца Алёны, из-за чего недовольство той резко пропадает.             – Прости за вчерашнее. – Косторная говорит это, потому что чувствует обиду со стороны младшей, ещё бы понять, что именно вчера задело Сашу, да и за что в итоге извиняется сама светловолосая.             – Мне плевать. – Трусова выполняет упражнение на пресс, пока старшая держит её ноги и явно залипает на это действие. – Просто не надо втягивать меня в это. Играйся с кем-то другим. – она снова звучит расстроенно.             – Да я вообще ни с кем не играюсь. – новая волна возмущения посещает Алёну, потому что она не хочет, чтобы Саша думала, что это всё, чем бы оно ни было, для неё действительно какая-то игра. – Всё не должно было получиться так. – Трусову по какой-то причине снова что-то выбесило.             – Да насрать мне! – она подскакивает, из-за чего на них снова обращают внимание все вокруг. Их подруги, честно говоря, вообще не понимали, что произошло с этими двумя, ведь это уже вторая ссора за короткое время, они начинали волноваться за девушек, какие бы причины за всем этим не стояли. – Просто отвали от меня!             Сашу больше не беспокоило, что её может наказать тренер за срыв занятия. Ещё вообще больше ничего не беспокоило, потому что она не могла продолжать терпеть то, как Косторная не прекращала доставать её вопросами, звуча при этом как-то слишком сожалеюще. Трусова вылетела из зала, не давая окружающим даже осознать, что происходит. Никто не помнил, видел ли хоть раз, как Саша ведёт себя подобным образом.             – Что происходит, Косторная? – тренер явно недоволен разыгравшейся сцене.             Вот только Алёне точно не хочется отвечать на вопросы о Трусовой, когда она и сама не понимает, что вынудило девушку так психануть. Решив, что оставаться тут и быть единственной ответственной за это, она не хочет, светловолосая так же резко вышла из комнаты, оставляя остальных в ещё большем шоке. Сама же она надеялась, что её недавняя собеседница не успела далеко уйти.             – Трусова! – к счастью, она всё-таки ещё не пропала из коридора. – Да стой ты. – Алёна сама не понимает, почему бежит за девушкой, но уже скоро догоняет рыжеволосую. – Остановись! – она разворачивает к себе Сашу, что всё ещё выглядит агрессивно.             – Чё ты хочешь, Косторная? – младшая больше не двигается, но всё равно отшатывается от старшей.             – Чё ты так психуешь, я не понимаю? – Алёна пытается заставить себя говорить тише, чтобы на шум никто не сбежался.             – Я просто попросила тебя отстать от меня. Это так сложно?             – Не сложно. – Косторная, честно говоря, уже и не знает, что сказать.             – Тогда чё ты тут делаешь? Я тебе вчера пыталась сказать, что не так. Но ты же не слушала, а потом вообще непонятно что сделала.             – Я уже извинилась за это. – ей уже тошно, а именно из-за того, что она бы лучше оправдалась за другое, а не за сам поцелуй.             – Да мне насрать на твои извинения, Алён. И это я уже тоже говорила. Ты слушать когда-нибудь научишься?             – Я не верю этому. – ещё секунда и она что-то сделает.             – Что?             Да уже и ничего, потому что Косторная только и может, что снова быстро пресечь расстояние между ними, так же как вчера, коснуться подбородка девушки, и уже совсем не так, как прошлый раз, поцеловать прямо в губы.             Сейчас она бы и не успела досчитать до трёх, потому что, как только Саша поняла, что происходит, она тут же оттолкнула старшую от себя, выглядя при этом ещё более разъярённой, нежели раньше.             – Ты издеваешься, что ли? – Алёна выглядит уязвимее маленького котёнка. – Ещё одно желание кому-то проиграла? Не надоело ещё? – Косторной стоило бы уже сказать хоть что-то, но у неё почему-то не получается. – Чё ты молчишь? Весело тебе? Насмеёшься с подружками? – наверное, проще было действительно хоть что-то ответить, но Алёна лишь продолжает смотреть в глаза напротив, ощущая, как собственные медленно наполняются слезами.             – Никакого спора. Никаких игр. – старшая решает произнести это, когда замечает, как Трусова пытается уйти, чтобы, вероятно, вернуться на тренировку. – Саш. – она снова касается её предплечья, когда девушка продолжает дорогу.             – Тогда зачем ты это сейчас сделала? – она не вырывает руку, позволяя им находиться в таком положении.             – Ты мне нравишься. – Косторная неожиданно даже для себя признаётся тихим, но уверенным голосом.             – Если это какая-то шутка…             – Нет. Никакого подвоха. – Алёна подходит почти вплотную, как будто забыв, что они посреди коридора, где их может увидеть кто угодно. – Вчера это действительно было выполнением Алининого желания. – Саша хмурится, но всё ещё не пытается отодвинуться. – Оно не касалось тебя, просто так произошло. Хотя, наверное, было бы лучше, если бы не произошло. Потому что я не могла потом перестать думать о тебе. – она в волнении прикусывает губу. – О том, какая ты милая, когда смущаешься, и о том, что было приятно тебя целовать, пусть даже и в щёку. – Трусова надеется, что не краснеет. – И о том, что я обидела тебя после. – Косторная снова грустнеет.             – А то, что было сегодня? – не может же старшая сейчас соврать.             – Это не было желанием. – она быстро отвечает. – Ну точнее, это было моим желанием. В смысле, я хотела этого. – Саша смеётся с её попыток что-то сформулировать. – О боги… – так неловко Алёна себя давно не чувствовала, она перемещает свои ладони на лицо, желая спрятаться.             – Я поняла. – младшая не может перестать улыбаться с этих милых движений светловолосой. – Хэй. – Саша аккуратно берёт девушку за запястья, чтобы освободить такие красивые глаза от рук.             – Чёрт, прости… Я даже не уверена, что ты хотела бы всё это слушать. Я же наверняка тебе не нравлюсь. – старшая пытается выбраться из хватки и сделать шаг назад.             – Нравишься. – Трусова не даёт ей сделать ничего из этого, обездвижив и физически, и морально, потому что, как только Алёна услышала это, возможность хоть как-то функционировать резко пропала.             – Что?             Теперь Сашина очередь целовать без предупреждения. Она аккуратно касается губ напротив, будто это самая главная драгоценность мира. Мягко. Она поняла это ещё в прошлую их попытку, хоть она и длилась не больше секунды, а сама Саша была тогда сильно зла. Нежно. Именно это она чувствует, когда Алёна отвечает на поцелуй. Они назовут его просто первым, не желая говорить «первый удачный».             – Трусова! Косторная! – они приходят в себя от громкого голоса главного тренера, что разразил весь коридор, и отлетают друг от друга к противоположным стенкам. – По какой причине вы не на занятии? Или у вас отдельная программа по налаживанию своих личных отношений? – эта фраза заставляет обеих выпустить из себя истеричные смешки, а после покраснеть чуть ли не сильнее, чем при их неловких взаимодействиях ранее. – Когда я сказала, чтобы вы не ссорились на тренировках, я не это имела в виду. Марш в зал!             Они были не так далеко от него, но всё равно почти побежали туда, чтобы уйти от гнева Этери Георгиевны. Услышав, как за их спинами закрылась дверь кабинета, откуда на них всё это время и кричали, Саша уже было и подумала, что они в безопасности, поэтому дотянулась до руки светловолосой, чтобы переплести пальцы.             – Я сказала, на тренировку! – снова раздалось позади, после чего Косторная не смогла больше сдерживать собственный смех. Они уже были у дверей, поэтому, напоследок сжав ладони, они разъединили свои руки и проследовали внутрь.             – Спасибо, что почтили нас своим присутствием. – на них снова обратили внимание все в комнате. Опять куча обеспокоенных взглядов и один недовольный. – Пятнадцать отжиманий, пятьдесят на пресс и пять минут планки. После этого присоединяйтесь ко всем.             Алёна устала сразу же, как услышала последнюю часть наказания. Но жалеет ли она, что получила его? Боже, как она может? А наказание не такое уж и плохое, если это дополнительная возможность понаблюдать за великолепной физической формой Трусовой.             – Глаза сломаешь. – в этот раз Саша лишь довольно улыбалась, замечая, как взгляд старшей скользил по её телу во время упражнения.             – Ради тебя и не жалко. – самое первое подмигивание в адрес рыжеволосой, зато уж точно без подколов и шуток, так серьёзно флиртовать Косторная ещё не хотела. И у неё сто процентов ещё будет множество таких возможностей. Правда теперь ей придётся ограничиться лишь Трусовой. Но на это она совершенно легко согласится.             Каждая из их подруг, находящаяся на этой тренировке, всё ещё обитала где-то в районе шока от того, что происходило между этими двумя. Но теперь их непонимание было вызвано уже другим, а именно неожиданно изменившимся настроением обеих. И, наверное, только Загитова, что стояла в углу зала, могла догадаться, что же именно случилось. Да и остальные скоро догадаются, ведь эти двое теперь такие читаемые, что раскусить их можно на раз-два.             В этот момент, стоя в планке уже половину задуманного времени, Алёна резко опустилась на пол, не в состоянии прекратить смеяться, потому что, пока они с Сашей неотрывно смотрели друг на друга, до неё, и она уверена, что и до младшей, кое-что дошло. О, боже, кто же знал, что именно Тутберидзе станет свидетельницей первых моментов их сближения? Но будем надеяться, что дальше они справятся только вдвоём.