Being in love

      С тех пор как она вошла в дом и начала ему что-то рассказывать, он смотрел на нее не мигая. Возможно даже не дыша. Она накрывала на стол, раскладывала приборы, наливала в чашки кофе, продолжая что-то говорить, но он совершенно не слышал ее слов.       — Дэрил? Ты меня слышишь? Что мне ответить Габриэлю? — Кэрол помахала перед ним рукой, привлекая внимание.       — Ты обрезала волосы? — спросил он, на этот раз совершенно намерено игнорируя ее вопрос. Кэрол задумчиво провела рукой по вновь коротким кудряшкам, а затем кивнула.       — Да. Знаешь, подумала, почему бы и нет? Много лет прошло, решила вернуться к старым привычкам. Дэрил тоже кивнул, продолжая наблюдать за тем, как она накладывает завтрак.       — Ты совсем как раньше, — пробормотал он едва слышно, но она, конечно, услышала.       — Это хорошо или плохо? — Кэрол сделала глоток кофе, устремив на него заинтересованный взгляд. Дэрил пожал плечами. Наблюдая за ней: такой красивой, такой родной, он не мог не почувствовать давно знакомое (а также давно закопанное и похороненное) чувство.       — Это заставляет меня вновь влюбляться в тебя, — произнес Дэрил, отводя взгляд. Он сам не ждал, что эти слова вырвутся, но, видимо, он прятал это все в себе слишком долго. Рука Кэрол, в которой была чашка, дрогнула и большая часть кофе вылилась на стол. Несколько минут, пока она затирала стол и вновь наливала кофе, они молчали.       — Вновь? — Наконец, спросила она. Дэрил осмелился посмотреть на нее. Кэрол не сводила взгляд со стола, как будто это был самый интересный предмет в комнате.       — Ты бы сильно удивилась, если бы узнала как часто я влюблялся в тебя.       — Ты серьезно? — она подняла глаза на него. Ее голос был непривычно хриплым.       — Почему тебя это удивляет? Странно было видеть неверие на ее лице. Ему-то казалось, что она всегда видела его насквозь и давно знала, как он относится к ней.       Первый раз он почувствовал отголоски этой влюбленности еще возле карьера. Он тогда даже не помнил ее имени. Просто видел ее изредка то за стиркой, то за готовкой, но не обращал внимания. Знал, что муж ее бьет. Все знали. И все старались игнорировать этот факт. Дэрилу же было, в общем-то, все равно. Это сейчас он ненавидел себя за бездействие, тогда ему не было плевать разве что на брата. До нападения на лагерь. В тот момент он действительно заметил ее. Когда она пришла и попросила у него кирку, а затем она удар за ударом освобождалась. Тогда он впервые увидел ее внутреннюю силу. Тогда он впервые заметил, что начал смотреть на нее чаще, чем следовало бы. Тогда он осознал, что старается запомнить о ней все, что услышит. Тогда это была еще не влюбленность, но семена уже были посеяны.       — Ты даже не смотрел на меня тогда.       — Это не значит, что я тебя не видел.       Тот первый раз продлился недолго. На них почти ежедневно обрушивалось то ЦКЗ, то пропажа Софии, то ранение Карла. Это все не давало ему задуматься о каки-то там чувствах, хотя и их отношения тогда изменились. Горе от потери Софии внезапно стало для них общим, хотя он не мог вспомнить, перекинулся ли он с девочкой хоть парой фраз. А чуть позже они потеряли ферму, потеряли в веру в надежный дом для их семьи. Да, теперь это была и его семья. И Кэрол была частью этой семьи. В ту долгую и сложную для всех зиму это и случилось.       Кэрол только училась стрелять, только пробовала себя в убийстве ходячих. Но она была самой старательной ученицей. И когда она без промедлений и без сожалений вонзила свой нож сразу в двух ходячих подряд, то он вновь распознал чувство благоговения к этой женщине. Его охватила гордость, его охватил восторг, тогда ему первый раз захотелось прижать ее к себе. Это чувство крепло. Желание коснуться ее, сделать ей что-то приятное, желание попробовать и поцеловать ее… Он ненавидел это, учитывая насколько хорошо она к нему относилась и насколько хорошим другом была для него. Дэрил разрывался между желанием попробовать и сделать первый шаг и страхом, что она возненавидит его. В этой мучительной влюбленности (и теперь уже он осознавал, что это влюбленность) он провел несколько сложных месяцев. И его не отвлекала ни необходимость выживать, ни отсутствие места для ночлега, ни голод.       — Видимо, я действительно слепа, — Кэрол прикрыла руками лицо, шумно втягивая в себя воздух. — Почему ты ничего не предпринял?       — Я довольствовался тем, что у меня уже есть.       Следующие разы уже были спокойнее. Он уже знал эти чувства, знал как действовать, но все равно каждый раз, когда он видел ее — это выбивало почву из-под ног. Это была тюрьма. Тогда он уже знал, что любил ее. Но любить ее он мог — это было легко и естественно, с этой ролью он справлялся. Но быть влюбленным… Это лишало его рассудка, ведь она вновь оказывалась центром его гребанного мира. Затем была та дурацкая болезнь, Рик выгнал Кэрол за убийство, захват тюрьмы, пропажа Бет и, наконец, Терминус. Нужно ли говорить что, то, как она спасла их, не только всколыхнуло в нем все то, что он когда-либо чувствовал к ней, но еще и увеличило в несколько десятков раз.       — Теперь ты понимаешь, почему я не мог позволить тебе уйти?       — Дэрил… — Она накрыла его руку своей рукой.       С тех пор оно затихало лишь на время. С тех пор все что угодно могло напомнить ему, что он чертовски зависим. Она могла слишком нежно улыбнуться. Слишком долго задержать на нем взгляд. Слишком изящно убить ходячего. Слишком тепло обнять его. Таких «слишком» было очень много. И все они перестали быть значимыми, потому что ее чувства были для него важнее всего, а это значит, что свои он старался зарыть как можно глубже.       Когда Кэрол стала жить с Иезекиилем, то влюбленности не осталось. Была только любовь и пустота, оставленная ее уходом. В тот момент он не знал, испытает ли он что-то подобное снова. Он и не хотел. Он, несомненно, все еще любил ее, но теперь он ненавидел это чувство. Будь она просто его другом, все было бы просто. Не было бы так больно и мучительно отпускать ее.       — Ты сказал, что рад за меня, — из ее глаз катились слезы, — сказал, что я заслуживаю счастья.       — Я правда так думал, это не была ложь. Это просто не была вся правда. Я искренне хотел отпустить тебя.       Последующие годы он всеми силами убеждал себя в том, что Кэрол его друг. И любит он ее тоже исключительно как друга. И он преуспел в этом. По крайней мере то, что она была далеко очень помогало. А еще помогала злость. Дэрил злился, что она живет свою счастливую жизнь, в то время как из его жизни исчезли все самые важные люди. Он желал Кэрол счастливой жизни с Королем, правда, но и ненавидел то, что она соглашается принимать это счастье. В конце концов, ему удается забыться. Когда они с Генри приезжают в его лагерь, он даже почти не волнуется.       Ему, наконец, комфортно находиться рядом с ней. Ему, наконец, не страшно сказать что-то лишнее. И когда разгорается война с шепчущими, он делает все, чтобы сохранить ее семью в целости. Сохранить Генри для нее. Не выходит. Снова не выходит спасти ее ребенка. Это чертовски ранит. И он хочет присмотреть за ней, позаботится, но не успевает. Кэрол оставляет Иезекииля, но она оставляет и его. И пока она плавает на своей лодке, Дэрил вдруг осознает, что он вновь по ней тоскует. В этот раз ее отсутствие едва ли не осязаемо. И он не понимает, как несколько лет прожил вдали от нее.       Кэрол снова проливает свой напиток и устало отодвигает от себя чашку. В этот раз Дэрил поднимается с места и начинает варить для нее кофе. Некоторое время они проводят в тишине. Когда он в третий раз наполняет ее чашку, он вновь заговаривает:       — Я скучал. Больше чем скучал, на самом деле.       — Я все время думаю, что было бы, если бы ты дал мне тогда снова уплыть? Возможно тогда мы не отдалились бы так сильно. Ее голос дрожит. Она вновь ищет его руку на столе. Дэрил переворачивает свою ладонь под ладонью Кэрол и слегка сжимает, а затем переплетает их пальцы.       Дальше все, что он чувствует затмевает чувство злости и отчаяния. Он так сильно старается достучаться до нее. И каждый раз, в попытках, как будто только захлопывает еще одну дверь. Он злится на нее, на ее чертово упрямство. Злится на то, что она врет ему. Злится, что она прет как танк. И на то, что ей плевать, кто под этот танк попадет по дороге. А больше всего его злит то, что она не думает о своей жизни.Что она не боится умереть. Эта злость, в конце концов, и заставляет его решиться на то, чтобы больше не пытаться приблизиться к ней. Даже наоборот. Он впервые осознанно решает, что чем дальше он будет от нее, тем будет лучше ему. Впервые даже не старается думать, как лучше будет для нее. Тогда Дэрил решил, что всеми силами научится быть ей только другом. Но ему нужно было время. И все дальнейшие события, их переезд в Содружество и последующие неприятности хорошо отвлекали. В конце концов, у него получилось. Ну, он так думал до сегодняшнего дня.       — Почему сегодня ты решил во всем признаться? — Взгляд Кэрол снова сфокусирован на столе, а ее рука безвольно лежит в его ладонях. Дэрил же смотрит на нее.       — Потому что прошло столько лет, а я до сих пор не могу сопротивляться этому. Потому что сейчас все относительно спокойно и мне не страшно, что мои слова что-то испортят. Нечего портить. Мы прошли все стадии от незнакомцев до лучших друзей. Я любил тебя на протяжении многих лет. Какой смысл обманывать тебя? Какой смысл обманывать себя?       Кэрол, наконец, выпила свой кофе, а затем осмелилась поднять на него взгляд. Глаза ее были ясными. Она больше не плакала, но видно было, что в ее голове слишком много разных мыслей.       — И что нам делать дальше? — ее глухой голос почему-то заставил его улыбнуться. Он знал, она уже приняла для себя какое-то решение.       — Что ты думаешь обо всем этом?       — Мне было бы легче переварить все это, если бы ты не ждал десять лет, Дэрил, — она нервно улыбнулась, но ее голосу вернулась твердость. — У меня нет никого ближе тебя. И когда-то давно я ловила себя на подобных мыслях. Но это было давно. Последние годы я просто учусь жить заново. Я не влюблялась так давно, что я просто не помню как это делается.       — Просто не решай сразу, ладно? Спустя столько лет я готов ждать сколько угодно. Если вдруг что-то появится, то скажи мне. А я просто постараюсь быть рядом, как и раньше.       — Ладно, это звучит не так уж и сложно. Они улыбнулись друг другу.       — Так что там с Габриэлем?       Они проговорили долго, обсуждая дела общин, детей и просто болтая ни о чем. Дэрил улыбнулся, вспоминая как Кэрол на прощание обняла его. В этом не было смущения или неловкости. Она была открыта для него. Впервые за очень долгое время. И для этого понадобилось лишь открыться перед ней первым. Оставалось лишь ждать. И что-то подсказывало ему, что долго ждать не придется.