Wake Up, Michael!

      Он едва чувствует своё лицо — механическая нога умудряется дать по носу с такой неимоверной силой, что перед глазами всё плывёт. Тело тяжелеет, и Майк валится на пол, угнетаемый звоном в ушах.       Кролик бодро выдаёт что-то ещё, но он больше ничего не слышит. Лишь пустоту. Такую же тяжёлую, как и всё вокруг — даже воздух. Неподалёку глухо падает что-то ещё, и после следует тишина.       Кажется, его вырубило на некоторое время. Пальцы руки едва вздрагивают. Долго он здесь пролежал?       В забитые кровью ноздри проникает знакомый запах. Майк ощущал нечто похожее, когда ему делали операцию на ноге. В тот день его угораздило свалиться со скейта на огромной скорости и врезаться в забор так лихо, что под вечер на бедного юнца уже надевали наркозную маску. И тогда он почувствовал его. Этот приторно-сладкий аромат, вгоняющий в беззаботную дрёму.       Но сейчас этот аромат ощущается несколько иначе. Всё такой же приторный, но другой. Он похож на что-то яблочное. Лёгкое, невесомое. Напряжённые веки, прикрывающие глаза, едва расслабляются, как нос ощущает странную примесь в обволакивающем всё вокруг запахе. Нет, это не просто яблоки. Они влажные и перепревшие. Лёгкие резко наполняются воздухом, и Майк ещё больше давится вдыхаемым дымом. Именно дымом — распахнутые глаза видят стелющийся по полу белёсый туман.       Голова по-прежнему налита свинцом, но руки сами отталкиваются, и он вскакивает.       — Проснитесь, …! — Механический голос едва различим. Майк пошатывается, прикладывает руку к лицу. — …старую игрушку!       Нужно прийти в себя. Он жмурится от пульсирующей боли.       Знакомый до одури запах наполняет горло, скребёт по его стенкам изнутри. Желудок скручивает и выжимает. Майк глубоко вдыхает и, сдерживая рвотные позывы, смотрит в светящиеся глаза, мирно прикрытые плюшевыми веками.       — Вот так, Майкл! — смеётся кролик, хватаясь одной рукой за живот, а другой приветливо помахивая в воздухе, не щадя при этом деталей на местами облезших пальцах. — Добро пожаловать домой!       Повсюду слышится механический скрежет. Ослабленные роботы снова встают. Майк щурится — бродящие по залу прожекторы светят слишком ярко. Сердце пропускает сразу несколько ударов, когда из-за плеча Фредди, поднимающегося с мокрого пола сцены, появляется пылающий алым глаз. Тот… Тот самый. Грозный и ужасающий.       Майк моргает несколько раз и резко вдыхает вновь, сталкиваясь взглядами с Бонни. Глаза исказившегося кролика пронзают насквозь. Замершие в немой угрозе.       Это не они… это они. Они — рослые, крепкие, с двумя рядами зубов, собранными в звериный оскал, и мерно перебираемыми в воздухе здоровыми когтями. Просто кошмарные.       Всё такие же. Как тогда.       В голове словно открывается дверь. Скрип её вызывает давно забытые мурашки.       Ночь.       Коридор.       Шкаф.       Кровать.       Подрагивающий в руке фонарик.       Долгий коридор с ледяными металлическими стенами.       Отцовская машина. Их улица. Родной дом… м… мамины духи… тепло…       Запахисадшезлонгкачелискейтпиццадрузья… альбомсестрамороженоеигрушкимаскибрат…       Всё мелькает перед глазами так, будто норовит их раздавить.       Майкл хватается за голову обеими руками, сжимает между пальцев пряди волос и кричит во всё горло.