еще одна ночь

      Слегка сгорбившись, эпистат сидел за своим рабочим столом и пытался делать вид, что занят письмом. Правда пытался, потому что думалось ему о другом. Точнее, о другой.       О той, что лежала на его огромной кровати, сладко посапывая, укутавшись полностью в одеяло.       Он обещал себе сосредоточиться на работе и не отвлекаться, но каждые пять минут он бросал полный нежности — ого! — взгляд на нее. Постоянно делая это, он говорил, что в последний раз…       — Амен, — этот голос, который убаюкивал его вечерами перед сном и который будоражил с раннего утра.       Мужчина поворачивает голову в сторону. Она — словно олицетворение красоты — сидя потягивается, потирая свои сонные красивые глаза, в которых он утопал снова и снова, в которые хотелось смотреть постоянно, ведь только в них он видел то, что ему было нужно и только из-за них он понял значение слова «любовь».       — Ты долго еще? Уже очень поздно, меня свет отвлекает, — она снова опрокидывается на большую мягкую подушку.       — Я закончил, Эва, — он дует на свечу и она затухает. В доме полная темнота, за исключением красного отблеска от стекла, стоящего около горящей свечи у выхода.       Поднимается. Его тяжелые шаги раздаются по комнате, он двигается умеренно, спокойно. Доходя до кровати коленями залезает на нее и на них придвигается к сонной девушке.       Он нависает над ней и, в порыве любви, покрывает поцелуями ее нежную тонкую кожу. Она довольно улыбается и даже хихикает, но глаза не открывает.       — Ложись спать, Амен, утром опять еле проснешься, — она запрокидывает руки и прикрывает глаза тыльной стороной ладони.       Но эпистат не слушается. Он, словно ребенок, — если не получит дозу любви и страсти — не успокоится.       Аккуратно кладет руки на талию девушки и, с легкостью чуть приподняв ее, двигает ближе к себе, чтобы было удобнее. Опускает голову и дотрагивается губами до шеи — он знает, что это одно из самых чувствительных ее мест. И никогда в этом не ошибается, ведь Эва вытягивает шею, чтобы тот больше к ней прикасался.       Эвтида открывает глаза и принимает положение сидя, заставляя светловолосого сделать также. И вот теперь они практически на одном уровне глаз.       — У моего котеночка прилив любви? — она кладет руки ему на щеки и притягивает к себе, чтобы оставить легкий чмок на его губах.       Но ему этого мало. Он, будто хищный зверь, бросается на ее сладкие губы, сначала целуя каждый их миллиметр, а позже углубляя поцелуй. Их дыхание смешивается воедино. Кладет руки на поясницу и вынуждает ее лечь, ведь ему так удобнее, а Эвтида тает в этих сильных руках.       С губ он опускается ниже, к шее, но недолго там задерживается. Ловкими руками спускает обе бретельки шелковой сорочки, а затем снимает и ее саму с грудей Эвы, оставляя чуть выше пупка. Принимается целовать, мять грудь, целиком и полностью отдаваясь ей и этому порыву, пока девушка тихо вздыхает. Ее грудная клетка тяжело вздымается, отчетливо дав понять, чтобы мужчина не останавливался.       Ее руки лежат у него на шее, сжимая его светлые мягкие волосы. А он не собирается останавливаться.       Медленно, не оставляя ни одного сухого места, он покрывает все ее тело влажными дорожками. Обводит языком пупок и ведет им же все ниже и ниже. Эвтида в предвкушении, внутри нее все ревет, внизу мокро и от яркого желания тянет живот.       Сорочка превратилась в толстую нить на ее животе, обнажая все желанные Аменом изгибы. Он раздвигает бедра девушки, палец приближается к уже изведанному месту и нежно касается, затем слышится невольный всхлип девушки. Двигается круговыми движениями, хищно и довольно смотрит на нее, хотелось бы ему помучить, да любит сильно.       Простынь сминается в руках Эвтиды, когда Амен опускает язык к клитору девушки, водит им снизу и наверх, при этом помогая двумя пальцами. Девушка давно дала себе обозначить, что его язык уж слишком ловкий, и никто в поселении даже представить себе не может, что он им вытворяет, как он им будоражит девушку по ночам, заставляя извиваться под ним, содрогаясь от оргазмов один за другим.       Амену нравится доставлять ей удовольствие, ему нравится слышать, как стонет она, как дышит, ему нравится, когда она на пике до крови царапает его кожу на плечах, когда сжимает сильно его волосы.       До одури нравится, что ему сносит крышу.       До потери пульса нравится, как она ему сносит крышу.       Когда ее дыхание сбивается, ощущает, как мышцы на ногах напрягаются, понимает, что уже близок, кладет руки на ее бедра, удерживая их, потому что запомнил, что когда она кончает — сильно сжимает ноги, что не всегда дает ему довести дело до конца.       Дрожь по всему ее телу дала знать, что все, затем обмякает и устало прикрывает глаза. Амен, как всегда доволен собой, поднимается на руках и вновь целует скулу девушки.       Он редко выражает свои чувства словами, непривычно ему. Но после таких ночей, когда Эва крепко засыпает, он часто шепчет ей на ухо:       — Я люблю тебя, Эвтида.       И, прижав ее к себе, засыпает рядом. Она с ним — это все, что ему нужно для спокойного сна.