***
на кухне будто мышь повесилась. рейстлин с отвращением на похлебку смотрит и кривится, почти насильно в себя заталкивая эту гадость. как же он ненавидел факт того, что им всем нужно есть. глупая установка организма. когда был эльф, он хотя бы получал от еды удовольствие, но теперь... ... теперь он его просто не получает! нет тут ничего необычного! маджере с отвращением отставил кастрюлю, вновь направляясь в кабинет. не думать оказывается сложнее. — я сам его убил. — маг посреди комнаты останавливается и выдыхает нервно. — я сам его убил. я сам его убил. я сам его убил ради достижения своих целей. — все так и есть. рейстлин кулаки сжимает, успокаивая себя. жертва эльфа не была напрасна, — я открыл врата и даже смог вернуться. —...но ты не бог. получается, моя жертва всё же была напрасна? рейстлин почти с места подскакивает и оборачивается, тут же вплотную сталкиваясь с пристальными глазами. эльф выглядит абсолютно так же, как и перед своей смертью: так же лежат на плечах послушные пряди, так же чуть сваливается с плеча мантия, обнажая два из пяти уродливых шрамов. все было таким же, за исключением самого важного факта — юный ученик теперь был призраком. маджере сглатывает почти нервно, но лицом спокойным остается, после чего плечами ведет. — тебя убили бы в истаре, я слышал, они тебя заметили. — голос мага звучит почти осуждающе, но взгляд заметно меняется когда он слышит... смех. — а если бы нет? если бы я мог сбежать? — тон издевательский рейстлина на злость пробивает. он бровь сводит, — о, я знаю что ты скажешь, шалафи. "у богов не должно быть слабостей", я прав? — так зачем ты задаешь вопрос, ответ на который ты знаешь? — да потому что ты не бог, рейстлин маджере! ты не стал им и слабости у тебя все еще есть. — арджент взрывается быстрее учителя, а тот смотрит на призрака почти с ненавистью. — прочь с глаз моих! — маджере заклинание происходит и призрака волной обдает, из-за чего он из кабинета вылетает. рейстлин долго смотрит на точку, где еще пару секунд назад арджент стоял и понимает, что жизнь его спокойной не будет. никогда.***
спустя пару дней рейстлин, к собственному неудовольствию, находит себя в библиотеке с эльфийским словарем и детской книжкой. в голове мыслей вагон и маленькая тележка, но маджере о них усиленно молчит. даламар рядом стоит, почти вплотную. маг не может понять с каких пор ученик таким тактильным стал. с учетом того, что чувствовать и касаться он теперь не может. — мне.? — лучше молчать. и снова в библиотеке хрупкая тишина повисает. если маджере глаза закроет, то будто и не было смерти ученика. будто он все еще рядом, сидит в соседнем кресле. — почему ты все же решил взять эту книгу? да еще и на эльфийском? — пару раз ты называл меня странно, в порыве чувств, — рейстлин страницы книг листает, ища что-то похожее. — я думал, что это может быть лишь твоя оговорка, но теперь сомневаюсь. — ты не думаешь, что крайне глупо вспоминать и разгребать это сейчас? ведь меня уже нет. можно было бы подумать, что эльфу плевать, но... рейстлин жил с ним достаточно и знает этот тон. с виду спокойный, но на деле за ним скрыто бушующее море. — все равно сейчас... мне будет крайне тяжело проводить серьёзные эксперименты. — глаза изувают строчки и вдруг, наконец, находят слово. простое, очень похожее на то, что всегда говорил ему эльф. ш а л о р и. но вот значение у этого слова такое, что рейстлин замирает неуверенно, а так же понимает, что вместе с ним замирает и даламар. — почему ты так называл меня, даламар? молчание в ответ. — почему? — ваше запястье. и время останавливается.***
— рейст, неужели наконец метка?! карамон близнеца за плечи обхватывает и встряхивает слабо, смотря на запястье. часы с терновым венком. — какая интересная у тебя судьба! маг жмурится. и ладно бы солнце, так нет, карамон еще громче говорит и счастья зв близнеца сдержать не может. у него самого еще метки нет, но он уверен что скоро появится! — как ты думаешь, кто она? — я надеюсь никогда ее не встретить. и тут же добрая атмосфера на глазах рушится. карамон от рейстлина отстраняется и хмурится. "но почему?" — вертится на языке. — любовь - это смерть, карамон. и такому как я, эта любовь не нужна вовсе.***
— вы меня учили. любовь это смерть. как иронично, что это так и оказалось... смех даламара ударяет в самое сердце. отчаянный, на грани с истерическим. "он заплакал, если бы мог" — с ужасом понимает рейстлин. десять лет. — и ты молчал. — рейстлин веки закрывает, чтобы даламар паники в глазах не увидел. эльф хмыкает почти истерически и плечами жмет. но было видно, что за себя он извиняться и не собирался. — будто что-то могло быть по-другому. и оба думают в этот момент: "могло". и все было под носом... — любовь - это смерть шалафи. вы бы не стали даже меня слушать, если бы я показал вам метку. возможно, убили бы раньше. — даламар звучит обречённо и рейстлин содрогается внутренне. — ведь у вас не должно быть слабостей. легче ли вам теперь? и рейстлин понимает: нет, ни капли ни легче.***
даламар его родственная душа. даламар. родственная душа. рейстлин вспыхивает как спичка, с ненавистью отпинывая от себя маленький стол. как он мог? как этот эльф вообще посмел?! посмел... молчать о таком. но потом маг себя вспоминает: свою слепую ненависть к метке, к некому соулмейту, с которыс его судьба связала. ему казалось невозможным, что его судьба окажется кем-то... достойным. оказалось, судьба та еще шутница. — прекращай себя есть. — знакомый голос появляется за спиной, но маджере теперь уже даже не вздрагивает. — уже ничего не изменишь. — если бы я знал об этом раньше... — ничего бы не изменилось. да и когда раньше? ты все время, что я был твоим учеником, хотел проникнуть в бездну. для меня там места не было. — если бы... — если бы, рейстлин! но я мертв! крик приводит их обоит в чувство. даламар смотрит на старшего с холодным расчетом, а рейстлин в ответ с некой... паникой в глазах. — ты сам это сделал. — я сам это сделал. и даламар пропадает, завершая диалог. а рейстлин в кресло падает, поверить не может. он убил не просто своего ученика. он своими руками, глаза в глаза, убил свою судьбу. маг чувствует, как кожу на щеках противно стягивают слезы. «я во всем виноват.»***
— какого быть призраком? рейстлин краем глаза замечает ученика и отрывается от пробирок. после того как они, мягко говоря, повздорили, маджере не видел даламара и сейчас вновь тянуло на разговоры. арджент взгляд на мага с вопросом поднимает, а после плечами жмет, не зная, что сказать. — холодно. — холодно? — в голосе мага интерес сквозит и он бровь выгибает, выпрямляясь и на ученика смотря. — это единственное, что я ощущаю своей кожей. холод. поначалу не сильный, но потом ты только и можешь думать о том, как тебе согреться. — ты нашел решение? — поверь, тебе оно не понравится. — значит, ты научился жить с этим... холодом. арджент кивает, ближе подходя. пробирки в руках рейстлина он узнает и улыбается слабо. отвар, ну конечно. маджере же вовсе не обращает внимание на пыль и влажность, что царит в помещении, поэтому кашель мага стал почти постоянным. — есть ли смысл делать отвар более густым? — можно, тогда я буду пить его как сироп: по паре ложек в день, но есть проблема. вкус его будет настолько горьким, что это может быть почти опасно и мои вкусовые рецепторы будут убиты в хлам. хотя... с моей готовкой это даже к лучшему. у даламара вопрос на языке крутится и он, подгадав удобный момент, спрашивает: — не хочешь взять другого ученика? маджере каменеет, а эльф, будто не обращая на это внимание, продолжает, улыбаясь слабо. — в конце концов, он будет следить за чистотой в башне. и твоим распорядком. и... — нет. он хмурится и чуть не проливает содержимое пробирки, но после глаза закрывает. взять ученика... лишь одна мысль о таком вызывает у маджере отвращение. он не может... не может представить никого другого на этом месте, кроме даламара. кроме верного эльфа, что не покинул его, когда маджере нанес ему пять страшных ран. что не оставил его даже после смерти. и вот последнее... удручало. а особенно причина. родственная душа. тот человек, что будет с тобой навсегда. что поймет тебя в любой момент и поддержит. что будет идеально тебе подходить. маджере волосы рвать на себе готов. безумный слепец. — тебе надо отдохнуть. — маг ощущает фантомный холод на плечах и почти всхлипывает от отчаяния, но еле себя сдерживает. осознание, что эти касания могли быть реальными бьет прямо под дых.***
— снова кошмары? рейстлин дышит загнанно, на большой постели садясь и носом в колени утыкаясь. даламар непривычно рядом оказывается, но это впервые не напрягает, а наоборот, расслабляет. маг взгляд поднимает и тут же чувствует холод чужой руки, что медленно по волосам идет. вот бы коснуться... но рейстлин глазами — впервые — хватается за метку даламара. те же часы, тот же венок. все один-в-один как у него. — я вечно ее замазывал. — арджент старается маджере отвлечь и говорит тихо совсем. — любой след магии ты бы увидел, так что проще было притвориться, что метки у меня вовсе нет. маг кивает слабо, кашлем заходясь. но даламар уже не кидается нести ему отвар и рейстлин сам с кровати встает, доходя до стола и открывая бутылочку с одной порцией, насильно ее в себя вливая. — приберись в башне. ты вскоре задохнешься от этой пыли. — эльф хмурится сильно, а после в окно, в ночную тьму выглядывает. раскрыть бы его, да руки сквозь стекло проходят. а маджере намека явно не понимает, продолжая чахнуть в духоте. — не вижу в этом ничего плохого. в этих словах все: и тоска бесконечная, и боль, и ненависть на себя, но даламар знает лучше всех — рейстлин маджере никогда не умрет просто так. он может умереть за идею, за мечту, но просто так, фактически ни за что... нет, величайший черный маг такого не допустит. — где твой посох? маг взгляд поднимает и шаркает обратно к кровати, садясь на мягкую перину. — погас в бездне. — блондин глазами хлопает, возвращаясь в тот момент, — его погасил... ты. — я? — иллюзия тебя.***
перелистывая желтые страницы очередного тома по магии, рейстлин глазами по страницам пробегается и хмурится. "он вновь загорелся" — понимает даламар и вновь ближе подходит. — что ты придумал? — попробовать узнать чуть больше о призраках. с твоей помощью. арджент аж брови от удивления поднимает, но кивает. том в руках рейстлина он слабо узнает. — что бы ты хотел узнать? — когда ты чувстыуешь тепло? — вот блятство. арджент выдыхает почти нервно, если бы мог дышать. он глаза к потолку поднимает и рейстлина проклинать готов. конечно, вопрос поставлен именно так, что не увернуться даже. — когда рядом есть кто-то живой. — подробнее, даламар. — рейстлин делает пометки прямо на полях книги и арджент аж замирает от удивления. — грубо говоря, я могу согреться о тебя, если буду достаточно близко. точка. небольшая клякса растекается на листу и маджере почти истертчно выдыхает. вот о чем говорил даламар, когда сказал, что маджере решение не оценит. ну конечно же. хотя... может, хоть сейчас он может что-то построить? — иди сюда. эльф аж губу закусывает и смотрит, как маг со стула встает. ученик подходит ближе, рот открывает, но тут же замирает, чувствуя теплую ладонь, что почти касается его груди. — рейстлин, не пытайся даже... — если я и могу хоть что-то исправить, я этим воспользуюсь. и даламар прилив тепла чувствует, от которого почти заплакать хочется.***
даламар на постели рейстлина сидит, а сам маджере мягко "гладит" его по спине и выдыхает нервно. спросить все никак не может, но надо. хотя бы этот вопрос решить из уважения к ученику. — ты любил меня? арджент, кажется, напрягается всем телом, но после губу прикусывает, взгляд к потолку поднимая. — я не смел и мечтать о том, что бы позволить себе любить. скорее, боготворил, и ты видел это сам. маджере кивает и руку чуть вперед выкидывает, понимая, что она лишь проходит сквозь тело даламара. а маг ведь знает, насколько эльфы ненасытны. а особенно даламар. энергичный, молодой... но нет, молчал, терпел, не выдывал себя, зная взгляды учителя. от этого больно, почти физически. и, самое главное, ничего не добился. могло быть по-другому. — не начинай, маджере. мы проиграли оба. маг кивает молча. проиграли оба. даламар смотрит на него долгие секунды, а после начинает петь неспешно, теперь уже собственную руку укладывая на чужую голову. простая эльфиская колыбельная, а слова рейстлину знать не обязательно. маг глаза закрывает и всхлип зарождающийся в себе давит. и голос у даламара чистый такой. серебряный.