Не помешаю?

Едкий воздух западает в лёгкие, дымка, затянувшая пространство, слегка щиплет глаза. В клубе жарко, громко и весело. Сегодня Минхо в себе уверен, планеты выстроились в ряд, и гороскоп предвещал ему превосходный секс, а не верить внутреннему чутью и звёздам причин не было. Минхо устаёт от людей на танцполе, отшивает несколько девушек разочаровывающим «я гей» и решает закинуться расслабляющей порцией коктейля. Путь к бару через толпу танцующих тел кажется тернистым препятствием, ему отдавливают ноги и пару раз заряжают локтем в бок, и только он хочет рявкнуть на очередного слишком активного танцора, как замечает фигуру, вмиг приковывающую взгляд. Стройные длинные ноги обтянуты в глянцевую кожу, открытый участок талии манит отчётливым изгибом, и Минхо забывает о коктейлях, выбирая себе новую цель. – Скучаешь тут? – у него вишня в волосах, чарующая улыбка и природное обаяние, помогающее брать желаемое без особых усилий. Парень оборачивается на голос, а Минхо застывает. Сегодня вселенная точно на его стороне. Незнакомец невероятно красив. Тёмные волосы собраны в неаккуратный пучок, пара волнистых прядей спадает на лицо. Раскосые глаза подкрашены нечёткой подводкой, на нижнем веке одного расположилась отчётливая родинка. Небольшая горбинка на переносице придаёт неидеальный шарм, а пухлые губы задерживают на себе волнительный взгляд. Парень вскидывает брови в удивлении, но быстро смягчается, стоит отсканировать лицо говорящего. Уголки губ поднимаются в слабой ухмылке, а кончик языка скользит по припухлой нижней (у Минхо дёргается от этого жеста кадык), прежде чем он решает ответить. – На самом деле, не особо, а ты хочешь скрасить мой вечер? – предугадывая наперёд, брюнет застаёт врасплох, но Ли не теряется, решая, что ради такого красавца будет идти тараном. – Именно так. Можно тебя угостить? Заказанные напитки спустя десять минут всё ещё остаются нетронутыми, потому что парни не перестают оживлённо переговариваться, заливаться раскатистым смехом и обмениваться фразочками с подтекстом. Совсем не до напитков, когда из уст уже знакомого Хёнджина льётся сладостный флирт, заставляющий картинки в голове Минхо складываться в откровенное порно. Предчувствие его никогда не подводило. – Не помешаю? – отчётливое, громкое и слишком грубое раздаётся рядом с Хёнджином, Минхо замечает небольшую ладонь на чужом плече и кидает в незнакомца недовольный прищур. – Помешаешь, – парень тянется к брюнету и хочет отгородить его от внезапного вмешательства, но тот на удивление спокоен, сам тянется к обладателю низкого голоса и отрицательно машет головой. Губы молвят «ты задержался», а у Минхо ступор и непонимание картинно расцветают на лице. – Я Феликс, – блондин тянет руку ко всё ещё ничего не понимающему парню и взрывается смехом, забавляясь с рассеянно моргающих глаз. – Я парень этого красавчика. Хёнджин-а, познакомишь? – Феликс, это Минхо. Минхо, это Феликс, мой парень. У Минхо ухает вниз всё настроение, улыбка исчезает с лица, и очевидного разочарования сдержать нет возможности. Крайне обидчивый взор устремляется на Хёнджина и требует объяснений, почему только минуту назад они вели друг друга чуть ли не в постель, а сейчас всё обрывается тем, что у него, оказывается, парень. – Я просто не успел сказать. – Да не куксись ты, Минхо. Выпьем? – Феликс подзывает бармена и делает заказ, прибавляя на их стойку третий коктейль. Минхо думает сорваться с места и попрощаться со своими несбыточными планами на секс, но отчего-то спокойствие Феликса и его предложение кажутся заманчивыми поводами остаться. Он оценивает новоприбывшего с чуть большим вниманием, в голове ставит себе воображаемые галочки. Блондинистые волосы слегка завиты, в неоновой подсветке высветленные пряди ярко отражаются. Большие глаза обрамлены пушистыми ресницами, и он забавно щурит один, когда смеётся. По лицу с аккуратным носом и губами-сердечками рассыпались бусины веснушек. Невозможно не сойтись на мысли, что они вдвоём выглядят совершенно подходяще друг другу. Минхо рискует остаться. Соглашается на горячительный напиток и такую же беседу, они втроём раскручивают тему за темой, Феликс напирает фразами с подтекстом, Хёнджин принимает каждый компрометирующий комплимент, а Минхо не может игнорировать повисшую между ними недосказанность. – Так ты, получается, положил глаз на него? – Феликс тянет коктейль из трубочки, смотрит исподлобья и почти прожигает в Минхо дыру. От пристальности взгляда того придавливает к барному стулу и сдвинуться, чтобы скрыться, больше нет возможности. Хёнджин отлучился в уборную, а блондин решил воспользоваться положением. – А как не? – Минхо сдаётся, признавая своё поражение, да и его намерения были крайне прозрачны, когда в ответ на очередную реплику Хёнджина о танцах он бросил наглое «ты бы лучше двигался в моей постели». – Вот уж согласен, – у Феликса право собственности на этого парня возникло пять лет назад, и за всё это время он так и не перестал удивляться и завидовать самому себе – он выхватил настоящий алмаз. – Так что, всё ещё хочешь его? Минхо давится коктейлем, бьёт себя кулаком в грудь, откашливаясь, и его лицо отчетливо выражает немой вопрос. Хёнджин возвращается к стойке, виснет на плечах блондина и оставляет едва заметный поцелуй на его скуле. – О чём болтаете? – алкоголь веселит его и делает слегка активнее, он очаровательно улыбается и смотрит на двоих по очереди, ожидая, кто из них прольет свет на ситуацию. – Спрашиваю твоего нового знакомого, хотел ли он тебя трахнуть, – Феликс говорит так спокойно и открыто, будто это в порядке вещей, и всё это сводит в минус планку нормальности происходящего. – Ах, правда? – брюнет тянется рукой к вишневой прядке, убирая ее с лица, и ищет во взгляде честный ответ. – Всё ещё хочешь, Минхо-я? У этих двоих слишком громкие мысли, он понял, что попал в манящую ловушку, только бросив взгляд на одного из искусителей. Стакан высушен до дна, языки развязаны пуще прежнего, но у Минхо теперь каша в голове и сухость во рту из-за нарастающего волнения. Во-первых, ему не каждый день удаётся познакомиться с красивым парнем, c двумя – тем более. Во-вторых, не каждый день эти двое красавчиков решают предложить ему секс втроем. В-третьих, он впервые в своей жизни с уверенностью не может сказать, хочет ли так. Новые ощущения – это прекрасно, он соврёт, если скажет, что ни разу теоретически не прикидывал, но откровенное предложение ошарашило и завело червей сомнения в непоколебимой уверенности в крышесносом сексе. – Ну так что? – Феликс игривый, смелый, и, как успел заметить Хо, до чёртиков харизматичный. Он привлекает своими искрящимися глазами, звонким и низким смехом, беззастенчивым заигрыванием. Феликса тоже хочется, даже несмотря на то, что он не совсем в его вкусе. Первоначальное раздражение на то, что он застолбил себе Хвана пропадает, азарт и брошенный вызов только подстегивают желание. – Согласен, – Минхо сдаётся без боя, предполагая сделать и будь что будет, чем не сделать и всю оставшуюся жизнь жалеть об упущенной возможности. – Одно условие: перед сексом душ, – Хёнджин вклинивается с неловким смешком. Ожидание такси кажется бесконечным. Прохлада ночного воздуха остужает разгорячённое алкоголем тело, предвкушение прогоняет мурашки по позвоночнику, и Минхо нервно теребит заклепки на плотной косухе. Феликс предлагает прикурить, молчание затягивается вместе с сигаретой, и в воздухе виснет напряжение. Какого черта его так колбасит? Они загружаются на заднее сиденье, зажимая Хёнджина посередине. Места мало, оттого они прилипают только ближе. Пара о чём-то перешептывается и глухо смеётся, из-за музыки и шума из приоткрытого окна Минхо не слышит, о чём речь, но интерес побуждает бросить беглый взгляд в их сторону. Кажется, он ловит что-то куда более интимное, чем секс. Хёнджин зарывается носом в чужую шею, щекочет губами и слабо прикусывает, заставляя Феликса жмуриться. Они находятся не здесь, где-то за пределами видимого им мира, и они совершенны в своей гармонии. Наблюдать приятно, но где-то под рёбрами скребут кошки, будто он здесь лишний. Хо закусывает губу, пялится в окно и тяжело вздыхает. Он думает о том, чтобы остановиться здесь и сейчас, пока не стало слишком поздно, но мысли развеиваются под ощущением руки на своем бедре. Хёнджин совсем безучастный, всё также увлечён своим парнем, но его ладонь мягко оглаживает внутреннюю сторону, неспешно пробирается к паху и слабо сдавливает. Минхо разводит ноги чуть шире, раскрываясь больше, и со стороны Феликса слышится тихий смешок. Он наблюдает. Кажется, что всё неправильно, противоречиво и так быть не должно, но они не останавливаются, продолжая дразнить и возбуждать друг друга по пути к неизбежному. – Проходи, не стесняйся, – Феликс открывает двери, и Хёнджин первым исчезает в темноте квартиры, сбросив с себя обувь. Минхо переступает порог, и невидимый груз спадает с плеч. Прикрывает дверь за собой и проходит вслед за хозяином, располагаясь в небольшой гостиной. Феликс предлагает выпить, он не отказывается от воды. – Мы первые в душ, и это твой последний шанс сбежать. Дверь не закрывали, – блондин ставит стакан воды на небольшой столик и пытается разбавить обстановку пресной шуткой. – А если я что-нибудь украду? – натянутая усмешка, взгляд глаза в глаза, и Минхо убеждается в том, что не сбежит. Между ним и Феликсом мечутся молнии, соревновательный эффект и желание овладеть Хёнджином кипятят молодую кровь. – Новостройка в центре Сеула. Думаешь, каждый угол не напичкан камерами? – Феликс искренне смеётся, огибая диван, и бросает, прежде чем скрыться за дверьми ванной. – Попробуй. Около получаса приглушённого шума воды и терпкого ожидания. Минхо убивает время в телефоне, осматривает доступный участок квартиры, опустошает стакан залпом. Тишина в моменте оглушает, после слышатся шлепки босых ног и скрип двери, ещё чуть ближе разносятся шаги, и в нос бьёт свежий морозный аромат геля для душа. – Полотенце на стиралке, можешь пользоваться всем, что видишь. Мы будем ждать, – голос Хёнджина разливается сладкой патокой, на вишневой макушке ощущается легкое поглаживание, и уверенность наполняет его. Минхо не хочет задерживаться и заставлять ждать слишком долго. Намыливается несколько раз, желая избавиться от запахов перегара из клуба и ароматов чужих тел. Он залипает в зеркале, рассматривая своё тело и прикидывая свои шансы на то, чтобы впечатлить парней. Невооруженным взглядом заметно, что он крупнее их двоих, он в своей привлекательности не сомневается, но почему-то именно сейчас хочется быть на высоте. Тело остаётся слегка влажным, с волос на плечи спадают крупные капли, махровое белоснежное полотенце повязано на бедрах. Он выходит из ванной комнаты, несмело проходит к приоткрытой двери спальни. Замирает и прислушивается, не решаясь сразу заглянуть. Приглушенный звук мокрых поцелуев, сдавленное мычание, шорох ткани и совсем тихий скрип мебели. Несложно догадаться, что парни не пасьянс раскладывали в ожидании его, но всё равно колкий удар зависти бьёт пощечиной. Стыдно признавать, что его возбуждает это – подслушивать и краем глаза в небольшую щель подглядывать. Слияние двух тел отзывается в нём, член слегка дёргается от прилива крови к нему. Больше нет сил сдерживаться. Комната встречает приглушённым тёплым светом, огромной кроватью и парой заискивающих взглядов. Они отстраняются друг от друга, полностью нагие и уже возбуждённые. Взгляд задерживается на чужих телах, оценивающий и заинтересованный, а уши заливает краской. Красивые, оба. Хёнджин стройный и подтянутый, не отличается обилием ярко выраженных мышц, но желание потрогать его и прощупать округлую задницу щекочет ладони. Феликс сложен крепче, об очертания пресса можно порезаться, он худощавый и сухой, из-за чего кажется живым учебником по человеческой анатомии. Минхо проходит к кровати, залезает на неё с ногами и смотрит на парней. Он не знает, как начать, неловкость подбирается к горлу, и сдавленный шёпот разрезает тишину. – А часто вы таким занимаетесь? – Минхо действительно заинтересован, больше ответов он ждёт от Феликса, потому что он кажется ярким двигателем всего торжества. – На самом деле, не особо, – Феликс пожимает плечами, немного задумываясь над ответом, а после сползает с кровати, обходя её. – Хёнджину такое не очень нравится, он тот ещё ревнивец. Мягкий смех немного расслабляет, названный парень на данную реплику отвечает закатыванием глаз и тянется через кровать, чтобы отвесить небольшой шлепок, но не достает. – И сколько вы?.. – Хо прерывают, приближаясь к уху и опаляя его горячим дыханием. На плечах чувствуется крепкая хватка, а насмешливый тон бьет по самолюбию. – Ты приехал поговорить? – блондин кусает за мочку, зарывается пятерней в вишневую копну и резко хватает, отклоняя его голову назад. – Для этого не нужна такая интимная обстановка, как считаешь? Или ты боишься? Минхо отрицательно машет головой. Он не боится, просто… – Хённи, поможем ему расслабиться? Хо кажется таким зажатым, – горячая ладонь скользит по затылку, сжимается на шее и гладит напряжённый склон к плечам. Феликс умело массирует забитые плечи, растирает разгорячённую кожу, и Минхо издаёт приглушённый стон, когда большие пальцы давят на болевые точки. Хёнджин кажется послушным. Его взгляд глаза в глаза разжигает внутренний огонь, тело реагирует остро, и когда крупная ладонь цепляет край полотенца, выправляя с пояса, по всей коже проходится крупная дрожь. Брюнет улыбается, на глубине шоколадных глаз вытанцовывают черти, и он тянется к пухлым губам, втягивая Минхо в горячий поцелуй. Хёнджиновы губы ещё приятнее, чем в его беглых фантазиях, умелый язык раскрывает рот и проникает в полость, сплетаясь во влажных, страстных и горячих ласках. Он несдержанно кусается, тянет нижнюю губу и вырывает из чужих уст обескураженный выдох, потому что такая смелость непривычна. Минхо обычно ведёт, подминает под себя и берёт желанное, а сейчас принимает на себя роль распятого. Ладонь оглаживает напряжённые бедра, скользит вглубь между и обхватывает полувозбуждённую плоть, окольцовывая длинными пальцами. Кончик большого надавливает на крупную головку, проводит по кругу и массирует, распределяя небольшую каплю предэякулята. Минхо стонет в поцелуй, отрывается от губ и откидывает голову назад, макушкой утыкаясь в торс стоящего сзади Феликса. – Нравится? – Феликс переводит руки на чужую грудь, обводит пальцами затвердевшие соски и слегка царапает, полосуя кожу короткими ногтями. – Знаешь, у него в принципе такой умелый язык, – шепот грузит на плечи тонну возбуждения, горячее дыхание на уровне живота напрягает мышцы до окаменения. Язык Хёнджина кончиком пробует головку, кружит по поверхности и ведёт по стволу, оседая у основания. Влажные поцелуи проходятся по всей длине, прежде чем он вберёт в себя припухлость, погружая её в тёплую полость. У Минхо перед глазами взрываются звёзды, когда парень не растягивает ласки, а вбирает член полностью. Тот изнутри обводит ствол по кругу, давит на выступившие венки, совсем слегка сжимает зубами. Выпускает, разрывая языком ниточку слюны, и причмокивает, пробует вкус, довольно облизывается, а потом одними губами шепчет «вкусный». Жаркие поцелуи оседают на затылке, проходятся по контуру шеи, пылают на крепких плечах. У Феликса маленькие ладони, но они вездесущие – накрывают лопатки, пересчитывают позвонки, смыкаются на груди и мнут подкаченные мышцы. Чужой рот возвращается на ствол, Хёнджин быстро становится слишком мокрым, он старается так, что клокочущие звуки бьют в перепонки. Минхо не сразу замечает, как сзади теряется опора, а потерявший тепло член дёргается от прикосновения прохладного воздуха. Он открывает глаза, и перед взором раскрывается картина, способная довести его до потери рассудка. Феликс крепко сжимает чужой подбородок, целует властно, вылизывает чужой рот и ловит в себя глухое мычание. От уголка губ Хёнджина тянется блестящая полоска слюны вперемешку с естественной смазкой, и блондин сцеживает её своим языком, разрывая поцелуй. – Я тоже хочу, – хриплый шепот обдает сочащуюся головку, прежде чем размашистый язык скользнёт по уретре. Пухлые губы накрывают часть, и Хёнджин присоединяется, смачивая член по всей длине. Они оба с усердным пристрастием выводят влажные узоры, борются в желании вобрать член в рот и прерываются на грязные поцелуи друг с другом, оставляя Хо изнывать от всего происходящего. Языки сплетаются у головки, они оба прижимаются губами к стволу и ведут вниз почти синхронно. Блондин задерживается снизу, мягко хватает губами морщинистую кожу мошонки, вбирает в рот, всасывая заполненное яичко. Хёнджин выпускает немного слюны, накрывает головку языком и крутит по поверхности, погружает в себя и тут же выпускает, не давая насладиться ощущением окутывающего тепла. Они изучают чужой член, по очереди вбирая глубже и глубже. Феликс одобрительно поглаживает щеку Хёнджина с выпуклостью от упирающейся в неё головки, услужливо убирает взмокшие пряди с лица и сам давит на загривок, заставляя задержать пульсирующую плоть в глубине умелого рта. Он стирает кольцом из пальцев обилие слюны, хватает у основания и шлёпает Хёнджина по губам чужой плотью, заставляя того зажмуриться и высунуть розовый язык. Тяжесть на нём ощущается так правильно, и брюнет снова заглатывает его, начиная двигать головой, втягивая щеки и создавая вакуум, делая еще жарче, уже, ещё грязнее. Минхо просто теряется в своих ощущениях, стоны вырываются из груди вместе с шипением, когда Хёнджин царапает крупные ляжки, задерживаясь на основании. По стволу проносится крупная вибрация, потому что тот стонет, сдавливая глотку, слишком резко выпускает член и утыкается носом в гладкий лобок. – Фел.. – сиплый голос брюнета разбивается о чужую кожу, почти обжигает её, а затуманенный взгляд пытается сосредоточиться на происходящем. Хёнджин цепляется руками за чужие бедра, сжимает их до боли и жмурится, раскрывая рот в немом стоне. Минхо переводит взгляд на Феликса, пристроившегося сбоку своего парня, его рука медленно двигается позади, и до старшего, наконец, доходит. – Не останавливайся, помоги нашему гостю кончить, – звонкий шлепок разносится по комнате, добавляет градуса, Хёнджин вскрикивает и исполняет приказ, возвращаясь к члену их нового знакомого. Они пребывают в безумии. Минхо перестает стесняться, у него срывает тормоза, когда Хёнджин ускоряет ласки. Длинные пальцы резво надрачивают плоть, капельки слюны вытекают из чужого рта, парень растирает их губами, старательно двигая головой. Он хнычет, и в уголках глаз собираются слезы, когда головка резко утыкается в стенки горла. – Погладь его, – Феликс звучит звонко, разбавляя мелодию из чужого мычания, чмокающих звуков и хриплых стонов. Минхо кивает, ведомый чужими инструкциям, кладет руку на тёмную макушку и впивается пальцами в корни волос, массируя и поглаживая, как самого жаждущего ласк котёнка. Бёдра подмахивают в такт, он давит на загривок, насаживает на свою плоть, ощущая приближение оргазма. Его накрывает с головой, дрожь бьёт бёдра и сотрясает в оргазменной судороге, поясница прогибается, и Минхо закатывает глаза, оттягивая и оттесняя от себя Хёнджина. Горячая сперма выстреливает, пачкает кожу напряженного живота, и парень откидывается, опираясь на ослабевшие руки. Грудь часто вздымается, в глазах рябит яркими пятнами, и голова пустеет. Ему нужно пару минут, чтобы перевести дух и восстановить сбившееся дыхание, но его не отпускает. Взгляд поплывший, хотя он пытается фокусироваться на том, что разворачивается перед ним. Хёнджин опирается на локти, голова опущена, протяжные стоны срываются с покрасневших губ. Он движет бедрами назад, насаживаясь на пальцы, умело растягивающие его нутро. Феликс знает, как нужно, как доставить максимум удовольствия, как заставить старшего распластаться по кровати от одной только растяжки. Обилие смазки сопровождает движения пальцев пошлым хлюпаньем, Феликс порыкивает, когда наклоняется к чужой заднице и кусает за упругую половинку. – Ты такая умница, Джинни, – поцелуй в ямку на пояснице, новый шлепок, и пальцы оставляют чужое нутро, освобождая для чего-то большего. – Минхо, – Феликс кивает головой на пачку сложенных презервативов на краю кровати, и тот подрывается, утягивая себе пару квадратиков. Представление перед глазами легко поднимает член снова, и несколько размашистых движений ладонью заставляют тот снова налиться кровью. Минхо разрывает фольгу, достает резинку и раскатывает по члену, добавляя сверху пару капель лубриканта. – Можно? – Минхо спрашивает сразу у двух, ища разрешения в глазах Феликса и согласия в Хёнджине. – Нужно, Хо, перестань ломаться, – Феликс кивает, Хёнджин сам тянется к их новому знакомому, взбираясь на бедра. На его лице довольная улыбка, он медлит, кружа вокруг члена и потираясь задницей о него. Обвивает руками шею, касается губами родинки на носу и прижимается чуть сильнее. Жар от их тел давно раскалил воздух вокруг, солёная испарина росой покрывает кожу. Они снова целуются. Уже не так дерзко, но чувственно и глубоко. Минхо чувствует у Хёнджина свой вкус, но его это ни грамма не смущает, он наслаждается его нежными губами, горячим языком и сбивчивым дыханием. Они делят один воздух на двоих, погружаются в забытье, растворяясь в моменте сладостного уединения. Это чертовски хорошо. Хёнджин разрывает поцелуй, сползает с колен и отодвигается, чтобы развернуться спиной. Наклоняется слегка вперед, опираясь на одну руку, а второй оттягивает ягодицу, открывая взор на сжатое кольцо мышц. Минхо входит медленно. Момент жаждет растянуть на максимум, перехватывает поперёк чужую талию и придерживает, будто тот может сбежать. Внутри Хёнджина горячо, разработанные стенки обхватывают плоть туго, мышцы сфинктера вокруг слегка пульсируют. Протяжные стоны в унисон разносятся по комнате вместе с коротким шлепком, когда старший толкается полностью. – Господи, – шумный выдох, короткое движение бёдрами, поджатые губы. Минхо держится очень сильно, чтобы в один момент не сорваться на одичалый ритм. Его останавливает новизна ощущений и пристальный взгляд блондина, прожигающий до костей. Стыдно? Возможно. Но от этого хочется продолжать. – Тебе нравится? – Феликс обхватывает щёки своего парня, стирает дорожку от слёз, заглядывает на глубину шоколадных глаз. Он знает ответ, но любит, когда Хёнджин стыдливо признаётся в своих самых грязных желаниях. – Ликси, – он мычит, давится в тихом всхлипе, когда Минхо выходит и резко погружается полностью. – Д-да, нравится. – Ты такой красивый, – Феликс выглядит заворожённым, хотя видел его таким уже сотни раз, но каждый из них отдаётся невероятным ощущением в сердце, погружённом в любовь к этому парню. Губы-сердечки накрывают чужие, в их поцелуе бушует страсть, которая граничит с безграничным обожанием. Феликс гладит чужие волосы, шею, плечи, сжимает кончиками пальцев затвердевшие соски. Он знает, где у Хёнджина самые чувствительные точки, за столько времени тела изучены до миллиметра. Хёнджина обволакивают со всех сторон. Минхо ритмично толкается в податливое тело, то ускоряясь, то замедляясь, меняя амплитуду и угол, чтобы головкой наткнуться на чувствительный комок нервов. Движения с оттяжкой, размашистые и звонкие. Он подталкивает брюнета вперед, в ласкающие руки. Феликс чертыхается на английском, и его голос звучит ещё ниже под давлением несходящего возбуждения. Губы сгорают от желания охватить как можно больше кожи, красные пятнышки от грубых поцелуев раскрашивают карамельную кожу. Тело Хёнджина охватывает дрожь, он закатывает глаза и откидывает голову назад. Он близок к концу и просит их двоих не останавливаться. Феликс тоже на грани, он оставался почти безучастным в процессе, но его наслаждение достигает пика в голове. Ему так нравится видеть, как Хёнджином владеет кто-то ещё, но у того в глазах всё равно беспрекословная покорность и желание принадлежать только одному человеку. Это всегда между ними, их самая странная особенность и личное сумасшествие. Ладонь обхватывает член Хёнджина, сдавливает у основания, и хриплый шёпот просит ещё немного времени. Феликс жмётся ближе, вынуждает своего парня откинуться спиной на грудь Минхо. Тот участливо сжимает его талию руками, придерживает и помогает насаживаться на свой член. Короткие, быстрые, смазанные, хаотичные. Их движения и ласки теряются от обилия друг друга. Хёнджин очень быстро перестает понимать, кто впивается зубами в его загривок, а кто мажет языком по родинке на шее, кто сжимает до раскатистой боли ягодицу, а кто царапает подтянутый бок. Он чувствует, как по бёдрам стекает смазка, щекочет распалённую кожу, хлюпы и звонкие шлепки звучат наперебой. Он видит перед собой созвездие из ярких веснушек и почти отключается, откидывая голову на плечо парня сзади. Чужой крепкий член трется о бедро, а сомкнутые на члене пальцы умело надрачивают, доводя до предела. Хёнджин содрогается всем телом, когда его удовольствие достигает пика. Из глаз брызжут слёзы, а громкий вскрик ударяется о стены комнаты. Стенки крепко сжимаются вокруг члена, затрудняя движения, а вязкая жидкость размазывается меж животов. Он становится слабым и обессиленным, если бы не крепкая хватка Минхо, то завалился бы на своего возлюбленного, но те не отпускают его, пока не кончат сами. Старшему хватает ещё несколько толчков в тугое нутро, чтобы излиться в презерватив, а Феликс догоняется несколькими мнимыми толчками в разнеженные бедра. Феликс отползает первым, заваливаясь на спину, и утягивает за собой парня, который сам спешит прильнуть к блондину. Минхо откидывается к стенке, врезается в нее затылком, но на это, откровенно, плевать. Он прикрывает глаза и глубоко вздыхает. В комнате воцаряется относительная тишина, разбиваемая только сбитым дыханием парней. Хёнджин тычется носом куда-то под рёбра Феликса, тот лениво перебирает влажные тёмные пряди, пока сам пытается отойти от произошедшего. Минхо не хочет прерывать их идиллию, но не смотреть не может. Они такие… идеальные. Свет мягко обрамляет вспотевшие тела, рассеивая тысячи бликов на коже. Они грязные, выглядят, как земное сотворение похоти. На ягодице Хёнджина покрасневшие пятна от шлепков и след от крепкого укуса, белёсые разводы по молочным бедрам и неприкрытое блаженство на лице. У Феликса выступившие вены на тыльной стороне ладоней, испарина на лбу и семя на рельефном животе. – Останешься на ночь? – первым молчание прерывает именно он, но говорит шёпотом, потому что, кажется, Хёнджин провалился в обессиленную дрёму. – Он всегда сразу отрубается после секса, – тихий смех звучит как мелодия, а под рёбрами Минхо расползается тепло. Останется. А утром проснётся от совсем тихих стонов рядом с собой, от бесстыдной руки, ласкающей его член, и картинного блаженства на лице Хёнджина, которого Феликс с его самой обворожительной на свете улыбкой натягивает на себя.