Три правила

Черным веером волосы рассыпались по простыне, но в следующий миг уже были намотаны на кулак. Порочный стон, низкий, на одной ноте, несдержанный, снова свобода. Гарри дернулся, зашипел, но не отстранился от чужих рук, удерживающих за бёдра. — Повтори, — выдох в самое ухо, озноб прошил алеющую шею, холод побежал по плечам вниз. — Не бойся, всё хорошо, — к первой паре рук присоединились другие ладони, более крепкие, терпеливые. Ласкающие. — Повтори. Голова в очередной раз пошла кругом, пружины матраца скрипнули. Крепкий и требовательный захват узких ладоней переместился с бёдер на поясницу. Нежные пальцы пробежались по груди. Две пары рук изводили, путали, сбивали, морочили крупицы бессвязных мыслей в тяжелой голове. — Я… — фраза утонула в жалобном всхлипе, рот наполнился слюной. Чьи-то пальцы добрались до сосков. — Прекрати мямлить, — рычание в самое лицо, подтираясь пахом о пах. Так грубо, оттяжно и по-звериному. Пульсация в штанах отдавалась прямиком в мозг. — Ш-ш, — успокаивающе в затылок. — Продолжай, ты «что»? — Хотел м-м, быть в… центре вашего внимания, — последние силы ушли на формулировку. — Умница, молодец, — успокаивающий поцелуй в висок. — Это мы тебе гарантируем, — шипение в самые губы, горящие от настойчивости поцелуев.

***

— Не приближайся! Зелье в котле окрасилось в черный, забурлило, поднялось пенной шапкой. Гарри отскочил в сторону, испуганный, виноватый. — Первое правило! — пара глаз пришпилила к полу. — Повтори первое правило! — Ни при каких обстоятельствах не приближаться к котлам! — хватаясь за голову, ища взглядом собственную палочку, отступая от бегущих по полу черных ручьев зелья. Эксперимент был сорван, зелье испорчено, пол залит. Северус ловко расправлялся с последствиями собственной оплошности, к которой привели чужие руки. — Второе правило, я жду, — требовательный взгляд столкнулся с виноватым, Гарри закусил губу. — Ни при каких обстоятельствах не приближаться к вам, если вы заняты у котла. Лужа исчезла, исчез и горький дым, и сам котел. Лишь чужое напряжение оставалось в лаборатории, от него простым заклинанием не избавиться. — Объяснись, прежде чем я вышвырну тебя из этого дома на мороз. — Я лишь… — слова застряли в горле горьким комком обиды. — Я лишь хотел быть в центре вашего внимания. Хоть на вечер. Тяжелое молчание, раскаивающийся взгляд. Он понимал на что шел, когда добивался встреч с бывшим профессором. Готов был пройти множество испытаний, что выпадали ему одно за одним. Готов был вытерпеть бесконечный поток желчи, сомнений, тягот. Понимал и принимал чужие противоречивые чувства, доказывал искренность своих слов, боролся с многолетней замкнутостью возлюбленного, учился подстраиваться под чужие нужды, учил любить. Этот год выдался совсем непростым. Любой другой — плюнул бы, махнул бы рукой. Собрал бы чемодан, шагнул бы за порог и не оглядывался. Оставил бы в прошлом такие отношения. Но не Гарри. По крупицам он собирал осколки доверия, собственными руками возводил новые мосты между ними, дрожащими пальцами касался чужих ран на сердце, излечивая. Он был нужен Северусу Снейпу так же сильно и неотвратимо, как и сам в нем нуждался. И пусть, при взгляде на склочную парочку, в которой один — язвительный и холодный мизантроп, а второй — взрывной и неуступчивый нахал, невольные зрители бурных сцен крутят пальцем у виска, строят ложные выводы, причитают и отворачиваются. Им всегда будут не видны мягкие касания широких ладоней к юношеским плечам, лёгкие поцелуи в поросший утренней щетиной подбородок, теплые взгляды, заботливые жесты, полные нежности слова. На протяжении года с небольшим взрывоопасная парочка делит крышу, быт и постель. Пусть, в их отношениях все далеко не так однозначно, но шаткая гармония воцарилась. Лишь три строгих правила были установлены в стенах этого дома, два из которых Гарри нарушил в одночасье. — Внимания? — с прищуром, обходя вокруг стола. — Д-да! В последнее время вы глядите лишь на сушеные шкуры дикобразов, улыбаетесь лишь вони из котла, а ночи коротаете лишь в лаборатории! Истеричный тон был прерван ударом кулака о поверхность рабочего стола. С грохотом на пол свалились неустойчивые аптекарские весы. — Ты прекрасно понимаешь важность этого эксперимента! За прошедший год я убедился в наличии мозгов в твоей голове, так почему ты не спешишь ими воспользоваться? — очередной стук кулаком, в этот раз не повезло банке с чем-то сыпучим. — Ах, это я не спешу? Вы, может, запамятовали, что обещали вылезти из этого подвала не ранее как вчера? Я прождал всю ночь и весь день! Разговор на повышенных тонах — привычный способ урегулирования конфликтов у непростой пары. Клыки показывать оба были горазды, оба же и не страшились чужого гнева. Все пошло наперекосяк из-за Гарри, свою вину он полностью принимал и осознавал. Жутко соскучившись по объятиям возлюбленного, на протяжении недели пропадающего в окружении пробирок и разделочных ножей, он пробрался в лабораторию и желал лишь на пару минут отвлечь зельевара поцелуем. Лишь на миг ощутить чужое тепло, ласку. Отвлечение от котла, в свою очередь, привело к сим последствиям. Неосторожный жест и редкий ингредиент летит в котел на пару секунд позже, чем следовало. Дым, бурление, вонь и овации идиотизму Гарри Поттера. — Не обвиняй меня в своей неспособности думать верхней головой, Поттер! — вскипел разъяренный мужчина, третий раз припечатывая кулаком по столу. Тут же замер, глядя на собственную ладонь. — Я не виноват в том, что вы… — испуг в чужих глазах и сердце рухнуло к пяткам. — Северус? Все в порядке? Черное пятно на ладони не поддавалось очищающим чарам, не желало оттираться подолом рабочей мантии. Оно стремительно росло, поглощая кожу на конечности. — Не подходи! Не трожь ничего! Оба не успели опомниться, как испорченное зелье, смоляным пятном расползающееся по коже, обернуло зельевара в непроницаемый кокон, тут же разбитый вероломством и решимостью Гарри. — Северус… что?! Так в лаборатории оказались уже трое: растерянный Гарри Поттер, и два изумленных Северуса Снейпа — современного образца, и варианта двадцатилетней давности. Одинаковые, но совершенно разные, две пары черных глаз воззрились на глупо хлопающего ртом юношу. Причуды магии порой было совершенно невозможно постичь. Обидная оплошность привела к довольно занятному результату. Бегло оценив обстановку, «новый» Снейп ехидно усмехнулся и изрек: — Нас разделило надвое. Северус же «местный» подтвердил: — Похоже, каким-то образом одна личность разделилась на два тела. Посмеяться над «шуткой» Магии Гарри был не в состоянии. Теперь два зельевара активно наступали на него, один, тот что моложе, — крался, угрожающе скрипя зубами, а другой, родной взгляду, — осторожно ступал, подняв ладони в примирительном жесте. — Сейчас мы сядем и поговорим, а затем будем думать как все вернуть обратно, — спокойный голос «своего» Северуса утешал. — Да, как только надерём зад одному сумасбродному мальчишке, — «молодая» версия зельевара сверкнула чернотой глаз. Так Гарри и оказался зажатым меж двух разгоряченных тел, исступленно ласкающих, сводящих с ума пугающей схожестью и жутким различием. Старшая версия Северуса обладала теми качествами, которые сводили Гарри с ума от захватывающей нежности: он был заботлив, обходителен, внимателен и исключительно галантен. Крепкие руки его ласкали плечи, горячие губы шептали на уши ласковые слова утешения. Сильный торс «своего» Северуса Гарри чувствовал спиной, на его крепкое плечо падала вихрастая макушка в моменты, когда голова шла кругом. Младшему же Снейпу достались все резкие черты оригинала: он был тороплив, страстен и груб. Любитель сквернословия, он высекал огонь на теле Гарри одним острым взглядом, жадно двигал бедрами, фиксируя юношу под собой цепкими пальцами, кусал чужие губы в поцелуе. И Гарри терялся. Раз за разом он вздрагивал, мычал нечленораздельно, хватался руками за предплечья сидящего за спиной, подавался бедрами навстречу поступающим движениям, давился слюной и скулил как паршивый пёс, вывернув шею, уткнувшись носом в горло сидящего позади. — Я н-не могу… так, — сипящий шёпот, закатившиеся глаза. — Скажи это, постарайся, — теплая ладонь погладила по щеке, зарылась, массируя, в волосы. — Прекрати скулить, говори чётко, — тонкие пальцы схватились, сдавливая, за щеки, насильно удерживая голову прямо. Губы ужалил очередной укус. — Штаны, — простонал, взбрыкивая бёдрами. — Больно! — Тише, сейчас будет легче. — Не терпится раздвинуть ноги? В четыре руки любовники ловко справились с одеждой на Гарри, но сами раздеваться не спешили. Избавившись, наконец, от тесной неволи джинсов и белья, юноша рукой потянулся к ноющему органу, но был остановлен требовательным: — Проси разрешения. — Скажи чего ты хочешь, Гарри. — Там-м… я, — тяжелый вздох. — Я сейчас взорвусь. Пожалуйста. — Здесь? — узкая ладонь, обхватившая пульсирующий член, показалась холодной. — Или здесь? — мурчание на ухо, теплые пальцы сгребли поджавшиеся яички в кулак. — Да, я… ох, — слюна потекла по подбородку, руки задрожали. Сердце выламывало ребра, мышцы пресса напряглись, глаза закатились. — Я сейчас!.. Звонкая пощечина отрезвила, прохладные пальцы снова схватили за волосы, притянули голову ближе к лицу напротив. — Несносный мальчишка! Третье правило, озвучь вслух третье правило! — Давай, мой хороший, ответь, — чужие губы поймали бегущую по виску каплю пота. — Не… акх!.. не кончать без разрешения, — чужой, совершенно развязный и бесстыдный голос сорвался с губ. У уха облегченно выдохнули, молодое лицо напротив преобразилось в тонкой улыбке: — Проси. Хныкая и извиваясь, он умолял сразу двоих мужчин. Цепляясь онемевшими пальцами, сглатывая вязкую слюну, дрожа под пристальными взглядами, молил, упрашивал, просил дать разрешение. Собственный член горел огнем, зажатый в обездвиженном кулаке Снейпа напротив, сам же Гарри не мог двинуться в мягких, но крепких объятиях Северуса, сидящего позади. — Можно, — Гарри смог бы различить напускное безразличие в словах юного Снейпа, совершенно не вяжущееся с голодным, совершенно диким взглядом. Мог бы, если бы не зажмурился от перевозбуждения. — Молодец, вот так, кончай, — хрипло куда-то в макушку. Судорога скрутила его тело, дикий вой вырывался прямиком из горла, перемежаясь с жалостливыми всхлипами и скулежом. Гарри вывернуло в чужих руках наизнанку, фонтанирующее из горящей головки семя орошало толчками живот, грудь, пара капель достала до подбородка. Слезы облегчения брызнули из глаз, горло сжал сладкий спазм, в глазах потемнело. Третье правило из трех он не нарушал никогда. — Ты умница, послушный мальчик, ты заслужил, — убаюкивающая нежность лилась в уши тягучим мёдом. — Похотливый щенок, — сытое рычание, чужие пальцы собирают сперму с живота. — Не смей отключаться, ты здесь не один! Двое завозились, ещё мягкое после бурного оргазма тело Гарри поменяло положение. Теперь он лежал на груди «своего» Северуса, получая невесомую ласку, что дарили его губы целующие алые щёки, трепещущие веки, набухшие губы. — Ты молодец, потерпи ещё немного, — нежные руки ласкали чувствительную кожу шеи, пальцы скользили по плечам и спине. — Ну что за вид? — горячее дыхание обожгло поясницу, Гарри дернулся и сжался. — Не думай сбежать. Не жадничай, кощунство — не поделиться с любимыми этим местечком. Скользкие пальцы потёрли сокращающийся вход, сухие губы поджались, вялое мычание. — Давай, малыш, расслабься, — мокрый поцелуй, тёплые руки. — Да, будет очень жаль рвать эту дырочку, — цепкие пальцы развели половинки в стороны, ароматное масло коснулось чувствительной кожи. Совсем недавно переживший умопомрачительный экстаз, Гарри вновь заводился. Длинные пальцы проникали в него практически без труда — перед роковым походом в лабораторию он успел растянуть себя, на всякий случай, в надежде, что обычным поцелуем жутко занятой зельевар не ограничится. Грубая ткань рабочей мантии Северуса под ним создавала дискомфорт от трения, мешала почувствовать тепло чужих объятий, раздражала. — Снимите, — дёрнул за лацкан Шлепок на заднице и хриплое от «нового»: — Обращайся как следует. — Сэр, снимите, пожалуйста, — мурашки побежали по шее вниз от собственного голоса. Так Гарри не обращался к Северусу уже давно, лишь на «вы» во время ссор или в моменты смятения. — Конечно, как пожелаешь, — волшебство позволило Северусу остаться нагим за краткий миг, не меняя позиции. Верткие пальцы второго Снейпа вернулись к своему занятию. Не желая терять времени зря, нетерпеливый любовник прицельно бил кончиками пальцев по простате, увеличивал амплитуду движений, изводил сладкой мукой. Зрелый Северус протиснул свою ладонь меж животами, рука его достигла обеих членов — собственного, горячего и ноющего, и набухшего, сверхчувствительного, Гарри. Тонкие, совершенно развратные стоны на высокой ноте толчками вырывались из груди, Гарри жмурился, лбом вжимаясь в чужую грудь, подмахивал бёдрами несдержанно, цеплялся пальцами за чужие плечи. — Хочешь чтобы тебе поскорее вставили? Кивок, голова закружилась. — Придётся немного потерпеть, прости, — теплые губы прижались к мокрому лбу, «родной» Северус плавными толчками погружался в узкую тесноту. Самоконтроль не покидал его, оказавшись целиком внутри, он замер. — Переведи дух. — Прекращай скулить, давай лучше займем твой рот более полезным занятием, — за волосы вновь дернули, за шею притянули к чужому паху, оказавшемуся на уровне лица — юный Снейп встал на кровати. — Только попробуй укусить, научу глотать собственные зубы. Второе дыхание, безумие, пожар снова разжегся в Гарри, как только Северус внутри пришел в движение. Рот наполнился слюной, чему, судя по довольному мычанию, был очень рад трахающий Гарри в рот любовник. Больших усилий ему стоило не сбиваться с ритма, не забывать активно работать губами и языком, не отвлекаясь на собственное удовольствие, не теряться в сводящих с ума ощущениях. Распирающая заполненность, трение, толчки задевающие простату, чужие крепкие руки придерживают за бёдра. Гарри терял голову от контраста партнеров, окруживших лаской и желанием на все триста шестьдесят градусов. О том, что, технически, оба партнера являются одним человеком, он позабыл — слишком уж много различий в прикосновениях, словах, жестах, взглядах. — Задумался? Неужели, в твоей голове остаётся место чему-то помимо моего члена? — просипели сверху, хватая за волосы, притягивая ближе. Нос Гарри уперся в лобок грубого любовника, из глаз потекли несдержанные слезы, слюна стекала с подбородка, горло спазматически сокращалось. Но Гарри соврал бы себе, если бы стал утверждать что не ловит от этого кайф. Несколько секунд кислородного голодания, пошлый глотающий звук, чужой восхищенный, блаженный вздох, голову отпустили. Гарри жадно глотал воздух, комната завертелась по кругу, глотку саднило, толчки внутри ускорились, лишь тихое: — Ты молодец. Хороший мальчик, — отрывистое и свистящее в самое ухо, удерживало в этой реальности. Чуткие пальцы стирали с лица слезы и вязкую слюну, плавные толчки чужих бёдер прекратились. Острый на язык Снейп оказался позади. — Но я!.. — на миг он осознал — двоих любовников сразу он не выдержит. Дрожащими руками обнял себя за плечи. — Мы не причиним вреда. Не бойся. Не бойся, — шептал Северус, покидая тело любовника. — Только если сам этого захочешь, как и полагается такой грязной шлюшке. С воем Гарри дёрнулся — сидящий позади на коленях Снейп резко засадил на всю длину, тут же принимая животный, несдержанный темп. От жжения, чередующегося с наплывами болезненного удовольствия, отвлекали ласковые поцелуи Северуса, грязные реплики Снейпа: — Ты такой красивый сейчас, — шептал мужчина, все ещё находясь под Гарри, ладонь его легла на оба члена. — Какой разврат Поттер-р, кто только научил тебя так подставлять свой зад? — рычание в ухо, укус в основание шеи. В этот момент Гарри не смог бы вспомнить и собственного имени, тем более — припомнить когда в последний раз ему было так хорошо. Его брали ненасытно, страстно, грубо, сминали в руках, оставляли укусы, тянули за волосы, в уши рокотом лились ругательства и несдержанные хрипы; его мягко целовали, ласкали губами щеки и подбородок, нежили в объятиях, успокаивающе шептали нежности. Гарри взрывался. Не в силах выдавить ничего, кроме сиплого: — Я… пожалуйста-пожалуйста! Я сейчас!.. — перемежающегося со стонами и скулежом, получил в ответ: — Давай, можно, сделай это для нас, — от Северуса, ускорившего движения руки. — Кончай, хочу почувствовать, — хрипение Снейпа и звонкий шлепок по ягодице. Захватывающий, пугающий своей мощностью оргазм выкрутил тело в судороге. Сорвав голос, он мог лишь хрипеть, жмурясь, впившись пальцами в чужие напрягшиеся плечи. Дрожь и упоительное чувство невесомости следом, Гарри рухнул на дернувшегося под ним любовника — руки ослабли. В три размашистых толчка Снейп догнал любовников, уже расслабленных после столь яркого оргазма. Поцелуй меж острых лопаток, скользкая лужица собственного и чужого семени меж животами, тихое: «умница», громкое «оно того стоило». Спутавшиеся конечностями тела пришли в движение. Разморенный, разомлевший от чужих ласк, изнеженный и зацелованный, Гарри Поттер засыпал на расширенной магией кровати, кутаясь в тепло объятий любовников, совершенно не желая думать о том, какой серьезный разговор ему предстоит пережить завтра. Гарри глубоко и сладко заснул с единственной мыслью: нарушение правил может привести к приятным последствиям.