Домашняя кошечка

Еë уложили на кровать в лазарете очень коварным методом — вкусно накормили, да так, что в сон клонило. А позже еë забрали из лазарета самым грубым способом, который только можно было придумать — пока она лежала в «режиме энергосбережения», герцог просто подошел и взял её на руки. Без лишних слов, пока она была крайне уязвимой, её похитили. Сквозь пелену сна она чувствовала тяжёлый аромат его парфюма, который прочно въелся в память — теперь она не перепутает его ни с чем, сможет отыскать по запаху. Крепкие руки аккуратно сжимали её хрупкое тело, пока Ризли еë куда-то нëс. Его украшения и цепи тихо, мелодично позвякивали, в такт тяжёлым шагам массивных сапог. Линетт едва могла открыть глаза, чтобы посмотреть на своего чрезвычайно неучтивого похитителя, но сон был сильнее. Глаза Линетт открыла уже в кабинете Ризли, лёжа на небольшом диванчике. Потерев глазки, Линетт потянулась, выгнув тонкую спинку. Совсем как кошечка. Вокруг ни души, не слышно даже производственного цеха. Она внимательно рассматривала пространство вокруг себя на наличие ловушек, но вокруг не было ничего подозрительного. Поднявшись с дивана, она осмотрела полки с делами заключённых. Про них с Лини и Фремине тут не было ничего. Да и кто бы стал оставлять такую ценную информацию на видном месте. Она подошла к столу, поочерёдно выдвигая все ящики, внимательно разглядывая содержимое. Она полазила по всем шкафчикам, но ничего важного не нашла. Только какие-то бумажки, записки, печати, перьевые ручки. Со стороны небольшой лестницы раздался какой-то шум, который встревожил еë. Она проскользнула обратно к диванчику, чтобы притвориться спящей. Через несколько секунд в кабинете появился Ризли, который нёс в руках железный поднос с белым маленьким заварником и двумя чашечками. Он поставил поднос на столик перед диваном. Линетт затаила дыхание, тревожно прислушиваясь. Конечно, она этого не видела. — Я знаю, что ты не спишь, — говорит Ризли, стоя около неë. Линетт продолжила лежать с закрытыми глазами, будто совсем его не услышала. Ей уже кажется, что он принёс с собой какое-то страшное оружие для пыток, и ей вот-вот станет очень несладко. Ризли присел на корточки, и все его украшения брякнули, отчего Линетт, напуганная своими выдумками, вздрогнула, повертев ушками. Она часто задышала, зажмурившись, и теперь не было ни малейшего сомнения, что она совсем не спит. — Посмотри сюда, — тихо говорит он. Тон его голоса мягкий и тихий. Он будто бы улыбается, говоря эти слова. Линетт лежит ещё секунду прежде чем открыть один глаз и посмотреть на него. Ризли сидит близко, его взгляд ненавязчиво изучает Линетт, но как только он замечает, что она смотрит на него, то улыбается ей. Линетт открывает второй глаз, чтобы лучше следить за ситуацией. — Доброе утро. — Зачем вы меня похитили? — спрашивает она, лёжа на диване и спрятав половину лица в сгибе локтя. Ризли удивленно поднимает брови вверх, после чего усмехается. Он не отвечает на вопрос ни через минуту, ни через две. Линетт наблюдает, как он наливает в обе чашечки какую-то жидкость. — Я принёс чай. Выбрал самый вкусный, как мне кажется. Тебе нравится чай, верно? — обращается он к ней, слегка повернув голову в еë сторону. — Думаю, этот будет тебе по вкусу. — Да, — после долгого молчания произносит Линетт, медленно поднявшись с дивана. Она ни на секунду не спускала взгляда с Ризли и чашечек, что так манили своим дивным ароматом. Сев на диван, Линетт сложила руки на коленях. Ситуация кошмарная. Её держат в плену и собираются чем-то опять напоить. Ризли протягивает ей чашечку. — Не отравлено, — убеждает он, и сам отпивает немного из своей чашечки. Чай ведь из общего заварника налит. Линетт недоверчиво смотрит на него, но всё же принимает угощение, долго смотря на своё отражение в чашке. Оттуда на неё смотрит испуганная и взволнованная Линетт, хоть по ней и не скажешь. Она, на свой страх и риск, прикасается губами к чашечке, вдыхая аромат чая, и отпивает немного, пробуя. Ризли же совсем не обращает на неё внимания в этот момент — он уже успел подойти к столу и взять какие-то бумаги. Смотря в них, он подходит к диванчику и садится рядом, будто бы Линетт тут вовсе нет. Хотя, из-за её кукольного поведения, можно подумать что она — предмет интерьера. Вроде торшера. Чай вкусный. На самом деле, по настоящему вкусный, не такой, как она обычно пьёт. Этот чай терпкий, настоящий, с ноткой чего-то сладенького, сливочного. Ризли, который хотел немного поработать, отмёл эту идею далеко и надолго, едва увидел, как кончик хвостика Линетт задергался. А он всё думал что это — муляж. Но, видимо, она и впрямь кошка. Он перевёл взгляд на лицо. Улыбка у Линетт очень незаметная, но ему и так всё видно. Он отложил бумаги на край дивана, наблюдая за ней. — Вкусно? — Да, — отвечает она, глядя на пустую чашку. Он подливает ей ещё чая. Она благодарно дёргает ушками. Ризли неотрывно смотрит на них. Не задавая лишних вопросов, он лишь слегка касается грубоватыми кончиками пальцев нежной шерстки ушек. Линетт сразу сжимается, мгновенно реагирует, но сидит неподвижно. Он аккуратно кладёт ладонь ей на макушку. От такой наглости Линетт потеряла дар речи. Она в ловушке, на его территории, пьет его чай. И, наверно, позволяет себя погладить? У неё есть выбор? И пока она судорожно обдумывает, что делать, Ризли чешет около ушка, заставляя её зажмуриться и прижать ушки к голове. Ризли, при всём своём грозном виде, не выглядит как человек, который может причинить вред кому-либо. Наверно, ему тут очень одиноко, раз он похищает людей. Она почти уверена, что ему просто нужен был человек, который разделит с ним чаепитие, а Линетт, которая выступает при этом в роли наживки — приятный бонус. Он неспешно гладит её по макушке, словно питомца. Ласково чешет ушки, наблюдая, как её плечи слегка расслабляются. — Нравится? — спрашивает он тихо. Линетт поворачивает голову в его сторону и смотрит своими невозможно глубокими пурпурными глазами в душу Ризли. Она будто бы анализирует сказанное им, чтобы получить ответ из каких-то вычислений в голове. — Не знаю. Никто так не делает обычно. Я в смятении. Он удивлëнно поднимает брови, смотря на неё. Убрав руку с её головы, Ризли вернулся к бумагам, будто бы ничего не произошло. Воцарилось молчание. Но заполнить его было нечем — Линетт не мастер диалогов, да и ситуация не располагала к разговору. Они, может, так и сидели бы до прихода путешественника, если бы внимание Линетт не привлекла одна деталь, которую она заметила, рассматривая его. — Ваши ушки кто-нибудь гладит? — спрашивает Линетт, кивая на его волосы. Ризли отвлекся от бумаг, вопросительно взглянув на неё. — Это не ушки… — говорит Ризли, трогая свои волосы рукой. Но Линетт уже не остановить — она поставила на столик чашку и повернулась всем корпусом к нему. Она протянула тонкую руку к нему, присев на диван полубоком, и коснулась его волос рукой. Ризли слегка откинулся назад, но Линетт и вторую руку поднесла к его голове, так что убежать от прикосновения у него не выйдет. Она зарылась пальцами в тёмные, с сединой, волосы, и смяла ладонями пряди, которые и напоминали ушки. Волосы немного жесткие, непослушные, наверно от этого у них такая странная, торчащая форма. — Выходит, ты смелее, чем я думал, — он усмехнулся, слегка склонив голову набок. — Я должна уметь за себя постоять, когда Лини нет рядом, — уверенно отвечает она и убирает руки с волос Ризли, которые вновь торчат в разные стороны. Линетт садится обратно за столик, наливая себе чай. Ризли улыбается, глядя на неё. Ей пришлось выйти из «режима энергосбережения», чтобы решиться на этот шаг, но она собой довольна. Она смогла постоять за себя даже без помощи Лини. Это успех. Внизу хлопает дверь и раздаются какие-то крики. Ризли вздыхает, поправляя галстук. Ему надо идти, но хочется ещё немного побыть в компании Линетт. Та тоже отреагировала на шум, неотрывно смотря на лестницу, ведущую вниз. И когда Ризли поднялся с дивана, она перевела обеспокоенный взгляд на него. — Если… если мы ещё раз встретимся, пощады не жди, — смело говорит она, смотря на Ризли. Он по-доброму усмехнулся, взглянув на неё, прежде чем спуститься вниз. — Я буду ждать. И пока он спускался, Линетт вновь заснула. Чашка Ризли так и осталась полной.