Once again

      Из-за громкого, нетерпеливого стука в дверь, бросает в жар, настолько резко он звучит в ночной тишине. Мозг генерирует ровно ноль идей на тему «что происходит?», только отдавая приказ двигаться. Со вздохом оставив все, что планировалось сделать, Чан плетется к выходу из дома. Дверной замок щелкает. Раз. Второй.       Сердце пропускает удар, когда на пороге появляется немного растрепанный Минхо. Чан цепляется за расфокусированный взгляд напротив, за дрожащую нижнюю губу, и сразу же сгребает младшего в охапку. В помещение затаскивает, поворачивая замок на входной двери два раза.       Стоит только обхватить Минхо руками, как ладони прошибает холод, которым успела пропитаться шелковая рубашка для сна.       Очень спешил прийти, даже не переоделся.       — Умница. Я здесь, все в порядке.       Холодный нос вжимается куда-то в шею над воротом хлопковой футболки. Тело в руках начинает трястись так, как бывало в самые худшие дни, когда доходило до края.       — Дыши, Минхо.       Тихий голос отдается в голове почти эхом, а движение крупных ладоней вниз по спине сопровождается еще более тихим «давай». Минхо крепко закрывает глаза.       — О, черт возьми, — заставляет Чана практически взвизгнуть его неуклюжее покачивание. Было ощущение, будто тот теряет сознание из-за резко подскочившего чувства тревоги.       В очередной раз.       Ноги Минхо почти не держат, и Чан быстро тянет его к дивану в гостиной, усаживаясь рядом и вновь прижимая податливое тело к себе.       Минхо нервно двигается ближе, практически пытается залезть сверху на старшего, и трогает-трогает-трогает. Все, до чего руки достают. Хватается за ткань одежды, обнимает за плечи, водит пальцами по теплой коже, снова обнимает, путается ими в волнистых волосах. Его сердце колотится как бешеное, и Чан это чувствует своей грудной клеткой.       Губы прижимаются ко влажному от холодного пота виску, а в коридоре в этот момент мелькает тень кого-то из мемберов, что испускает удивленный вздох при виде такой картины, следом получая строгий взгляд Чана в спину. Он обнимает прижавшегося к нему парня крепче.       Прежде чем Минхо отстраняется от него с максимально потерянным видом, проходит около получаса. Небольшие ладони все так же сжимают черную футболку на плечах, но теперь не двигаются, только взгляд мечется по лицу лидера.       Чановское лицо приближается на несколько сантиметров к уставшему Минхо. Он позволит ему сделать это сейчас, хоть и выступает против подобного.       И Минхо это знает. Лишь поэтому поднимает подрагивающие руки к чужим щекам, кончиками пальцев невесомо проходясь по скулам, ведет ниже. Останавливается на пересохших губах, поглаживает их контур, впитывая тепло. Рассматривает жадно, впервые с такого близкого расстояния.       — Не думай, что ты должен, если я этого хочу, — голос Минхо звучит очень хрипло, и в глубине души Чан ломается от этой фразы, но озвучить собственные желания не решается, и неловко отводит взгляд.       В очередной раз. Минхо немного отклоняется.       Ложась и растягиваясь на диване, Чан приглашает младшего к себе под бок, и тот охотно падает рядом, хватая крепкое тело поперек, как единственное, что может ему помочь.       — Ты же знаешь, что можешь приходить ко мне намного чаще? — пытается добиться осознанного ответа от человека около себя, но в ответ получает лишь молчание. В очередной раз. — Ты не должен тянуть до такого состояния. Ты не должен поддаваться этим дурацким мыслям. Ты знаешь, что я совсем не против.       — Ближе, пожалуйста, — приглушенно, куда-то в плечо бормочет Минхо, кажется, проваливаясь в сон.       Чан не совсем понимает, что это значит, ведь ближе просто некуда. Зато прекрасно видит, что его не слушают, поэтому молча прижимает уже сопящего парня к себе и вплетает пальцы в растрепанные каштановые волосы.       Чан знает, что он проснется посреди ночи и, с огромной вероятностью, спать своему старшему не даст. А потом будет тихонько извиняться за себя до рассвета, чтобы не испытывать стыда перед ним. В очередной раз…