Спектакль окончен

      Как бы Нёвиллет не старался, он не понимал Фурину. С того самого момента, как он заступил на пост юдекса Фонтейна, Гидро архонт оставалась для него загадкой - непонятной, взбалмошной и до крайности противоречивой загадкой. Театральность и драматизм были её верными спутниками везде и всегда, но за закрытыми дверьми дворца, в редкие моменты тишины и покоя, она смотрела на него как обычный, уставший человек смотрит на своего друга; её манера уклоняться от проблем и обязанностей до крайности раздражала, но стоило только речи зайти об изучении Пророчества, как её было невозможно вытащить из библиотеки и оторвать от книг чтобы заставить поспать; она играла легкомысленную и глупую девчонку, взгромоздившуюся на трон, слишком великий для неё, но в тишине их обеденного зала, Нёвиллет не один и не два раза становился свидетелем того, как кристально чистые слезы стекают по её ничего не выражающему лицу. Позже существование этих моментов яростно отрицалось и оправдывалось "проявлением силы гидро", однако Фурина могла обманывать кого угодно, но не его - дракона, что повелевает своей стихией.       Сначала он скидывал это непонимание на свою отстраненностью от человеческого. Эмоции людей, их поведение и реакции были на него тайной, которую он по началу не особо стремился раскрыть. Но время шло. Эмпатия стала не таким уж и далеким понятием, он понял что такое привязанность, когда наблюдал за мелюзинами, мельтешащими вокруг в попытке о нем позаботиться, он понял что такое сочувствие, когда слушал шум ливня, обрушившегося на Фонтейн после очередного тяжелого заседания, он понял что такое любовь, когда наблюдал за семейной парой, планирующей путешествие после рабочей недели. Но вот Фурину он так и не понял.       Сколько слов о великой силе Гидро архонта и сколько отказов от честного поединка. Сколько заявлений о непревзойденном уме и сколько проигранных дискуссий на простейшие темы. Сколько выступлений перед публикой и сколько разбитых тарелок с десертами из-за дрожащих рук.       Фурина, казалось, находилась в собственном мире, что служил для неё тюрьмой, в которую она добровольно зашла и надела на себя кандалы. Она никогда не расскажет что у неё на душе не смотря на все попытки Нёвиллета до неё достучаться, она никогда не придет за помощью даже если её жизни будут угрожать, она никогда не обратит внимания на всеобщую любовь и поклонение, хоть и будет старательно делать вид, что прекрасно обо всем этом знает.       И, оглядываясь назад после всех произошедших событий, становится понятно, что, наверное, тяжело принимать любовь от других, зная, что ты всех обманываешь.       Пророчество сбылось, Фокалорс привела свой план в действие и обошла Небесный порядок, откровенно посмеявшись над богами перед собственной казнью, люди спасены от Первозданной воды и Фонтейн постепенно вернулся в старый ритм жизни, как будто никакого пророчества никогда и не было. "Паровая птица" писала сенсацию за сенсацией, крепость Меропид вернулась в старый рабочий режим, судебные заседания вновь начали проводиться, но несмотря на все это Нёвиллет все не мог перестать думать о том, что его жизнь перевернулась с ног на голову.       Фурина смотрела на жизнь Фонтейна с пустым, ничего не выражающим лицом. Она больше не появлялась ни на одном судебном заседании, поспешно ушла с поста архонта стоило только правде всплыть на поверхность, мало говорила, практически не выходила из своей комнаты, отказываясь как-либо объяснять свое поведение. Всегда, когда Нёвиллет заходил к ней, чтобы проверить её самочувствие, он заставал её перед зеркалом, просто смотрящей на свое отражение, как будто пыталась разглядеть в нем что-то новое. — Вы можете не уезжать, - сказал Нёвиллет, когда Фурина с сумками стояла у выхода из дворца - останьтесь здесь. — Я больше не архонт, - только ответила та и эти слова звучали как приговор.       Если после переезда Фурины мелюзинам пришлось изменить расписание Нёвиллета, чтобы добавить в него прогулку по улицам Фонтейна - это было лишь небольшой тайной между ним и его маленькими друзьями.       Жизнь стала проще и сложнее в один момент. Нет больше никаких драматичных речей под ухом, нет никаких взбалмошных идей, или раздражающих уличных котов, которых кое-кто норовит притащить во дворец. Пророчество удалось обойти и Фонтейн ждет счастливое будущее, только вот будущее это казалось серым и потерявшим краски, стоило только главной актрисе уйти со сцены. Нёвиллет не понимал Фурину, казалось, что она до Пророчества и после - два совершенно разных человека, что неудивительно после пятиста лет притворства, однако разве теперь она не свободна? Разве теперь она не может делать то, что захочет? Больше нет роли, которую нужно исполнять, нет обязанностей и нависшей над головой угрозы, разве она не должна быть счастлива?       Нёвиллет не понимал её, пока однажды не застал довольно странную картину, которая внезапно стала решающей. Вечер. Улицы Фонтейна. Какой-то магазинчик с десертами на углу, совсем не примечательный на фоне всех цветастых вывесок рядом. Нёвиллет оказался там... можно сказать случайно. Проходил мимо, по привычке взглянув на стеклянные окна, за которыми увидел знакомую синюю шляпу. Он зашел, желая поздороваться и хотя бы попытаться узнать как дела, но заместо этого стал свидетелем того, как очередной раз с треском обрушился образ Фурины от её же собственных рук. — Ваш заказ, госпожа Фурина, - мило улыбнулась продавщица, подавая аккуратно упакованный торт - это самый свежий десерт, который оценили все наши дегустаторы. У вас действительно наметан глаз. — Конечно! - внезапно в своей типичной драматичной манере усмехнулась Фурина - Неужели ты сомневалась в моих способностях? Я, Гидро архонт Фокалорс, знаю, когда передо мной стоит настоящее сокро...       Она оборвала себя на полуслове, резко выдохнув. Секунда молчания, две, и её до этого расправленные плечи ссутулились, а гордо вздернутый подбородок опустился, когда она тихо сказала: — Нет, я больше не Гидро архонт Фокалорс. И просто "мисс Фурина" будет достаточно.       Она вышла из магазина, не посмотрев на Нёвиллета, кажется, даже не заметив его.       Только тогда Нёвиллет наконец понял увидел простую правду того, кем была Фурина - человеком, что сломался под давлением собственной маски и роли, что ей выдала та, кто захотела обмануть судьбу. Пятьсот лет обмана и притворства, в течении которых она была ни кем иным как Гидро архонтом; пятьсот лет исполнения одной и той же роли перед огромной публикой, что хотела зрелищ; пятьсот лет избегания самой себя. Когда играешь одну роль в течении столь долгого времени, постепенно забывается то, кем ты являешься на самом деле. Теперь, когда спектакль окончен, а актриса больше не нужна, что ей делать? Как жить без роли, которую нужно исполнять, даже если ненавидишь её всей душой? Есть ли смысл жить дальше, если предназначение, ради которого ты был создан, уже исполнено?       Нёвиллет уважал Фокалорс и её поступок, считал его благородным и самоотверженным, понимал, что ради обмана Небесного порядка было необходимо пойти на жертвы, но в тот момент он злился на неё так сильно, что трость в руках дала трещину.       После этого он впервые постучался в дверь дома, где теперь жила Фурина. Она открыла не сразу, пришлось постучать ещё два раза, прежде чем наконец послышался звук открываемого замка и в проеме появилась знакомая светлая голова. — Месье Нёвиллет, - равнодушно поприветствовала Фурина, даже не взглянув ему в глаза - чем обязана вашему присутствию?       "Эй, Нёви-и! Почему ты так долго? Чай остывает, давай скорее, пока я не посчитала твое опоздание неуважением к богине!" - фантомный звонкий голос прозвучал где-то вдалеке, так сильно отличаясь от того, что он слышал сейчас - тихого, холодного, безжизненного. — Леди Фурина, - кивнул Нёвиллет - я решил, что проведать вас не будет лишним. Могу я войти? — Просто Фурина, - поправила та и отошла в сторону, хотя по её лицу было ясно, что она не испытывает ни капли интереса ни к юдексу, ни к причине, по которой он пришел.       Дом, в котором жила Фурина, снаружи выглядел скромно, но опрятно, однако внутри него царили лишь холод и полутьма. Помещения выглядели совершенно необжитыми, стены голые без единой картины, или украшения, с некоторой мебели даже не были сняты простыни после того, как уехал прошлый хозяин дома, полки были пусты и покрыты пылью, хотя комната Фурины во дворце была просто складом разной декоративной мелочи и драгоценностей, которые были как-либо связаны с ней или с её статусом Гидро архонта. Раньше Нёвиллет думал, что это проявление её самовлюбленности, но теперь понимал, что это не более чем детали для поддержания образа. — Зачем вы пришли? - спросила Фурина, когда молчание между ними слишком затянулось. — Мне нужна причина, чтобы навестить вас? - ответил вопросом на вопрос Нёвиллет - Ваш дом... не хочу показаться бестактным, но вам стоит прикупить мебели.       Фурина лишь безразлично пожала плечами, кинув быстрый взгляд на серый диван, кресла и стол, которые были единственными составляющими интерьера в довольно просторной гостинной.              "Кто посмел поставить этот совершенно безвкусный стул сюда?! Это же совершенно портит всю картину, как можно сочетать сумерское плетение со стилем Фонтейна?! Это настоящее неуважение к архонту, просто неслыханная дерзость!" - в ту ночь на ушах стояла вся прислуга дворца, выискивая того несчастного, что захотел сделать Фурине подарок. — Не вижу смысла, - сказала она. — Мебель может придать вашему дому тепло и уют, а также создать комфортную атмосферу, - заметил Нёвиллет - если хотите, я могу помочь вам с выбором. — Не тратьте свое время на такого обычного человека как я, - отмахнулась Фурина - у вас, как у фактического правителя Фонтейна, много работы, не хочу добавлять вам ещё.       Нёвиллет нахмурился, наблюдая за тем, как она просто уходит в другую комнату, которая, судя по всему, была кухней и садится за стол, просто уставившись нечитаемым взглядом в пыльное окно. Некоторое время проведя в молчании, юдекс вздохнул: — Как на счет чая? Я слышал, что за ним разговоры вести гораздо приятнее. — Нет, - просто ответила Фурина и, видимо почувствовал вопрос в молчании, дополнила - чая нет. — В таком случае, может есть легкая закуска?       Фурина пожала плечами и указала подбородком на кухонный гарнитур в углу комнаты, где рядом с раковиной стояла знакомая коробка с тем самым тортом, который она покупала несколько дней назад. На упаковке даже не была разрезана лента, а торт оставался совершенно нетронутым ничем, кроме времени. — Леди Фурина... - неловко начал Нёвиллет - позвольте узнать, что вы ели все это время? — Макароны, - ответила та - и, я уже говорила, просто "Фурина" достаточно.       "Кто принес мне это блюдо? Оно слишком соленое! А это слишком острое! Почему никто не озаботился о том, чтобы подобрать мои любимые десерты?!" - очень часто кухня дворца пребывала в полном хаосе, когда Фурина придиралась к подаваемой ей еде и требовала все переделать.       Нёвиллет обеспокоенно поджал губы, обратив внимание на то, как сильно она похудела и стала выглядеть ещё более хрупко, чем до этого. — Леди Фурина... - начал он, но был прерван громким хлопком ладони по столу. — Почему ты продолжаешь меня так называть? - спросила Фурина, наконец взглянув ему в глаза - Я больше не архонт. Я больше не твой босс, или что-то в этом роде, ты теперь по статусу гораздо выше меня. Я больше не "леди", хватит так говорить.       В её взгляде Нёвиллет наконец увидел что-то кроме пустоты, апатии и безразличия. Теперь он видел едва заметную искру недовольства, которая наконец придала этим мутным глазам хоть немного ясности. Почему-то от этого стало легче. Пусть злится. Пусть кричит и возмущается, но так она хотя бы кажется живой. — Если позволите, леди Фурина, - твердо повторил Нёвиллет - для меня обращения имеют как профессиональное, так и личное значение. Если я считаю, что вы, даже уйдя с поста архонта, достойны звания "леди", значит я буду к вам так обращаться.       Некоторое время Фурина сверлила его нечитаемым взглядом, но после нескольких минут разглядывания вздохнула и покачала головой, тихо пробормотав: — Я и забыла, насколько ты упрям...       Если в тот момент уголки губ юдекса приподнялись в едва заметной легкомысленной улыбке от того, что она наконец обратилась к нему на "ты", об этом не узнает никто, кроме них двоих. — Месье Нёвиллет, - послышался голос мелюзины, неловко высунувшей голову из-за входной двери - через двадцать минут начнется заседание, нам следует идти. — Конечно, - кивнул Нёвиллет.       Он прошел к выходу из дома, но перед тем как последовать за мелюзиной, в последний раз посмотрел на девушку и сказал: — До скорой встречи, леди Фурина.       Та ему не ответила, лишь смерив равнодушным взглядом.       На следующий день, сразу же после начала часового обеденного перерыва, Нёвиллет снова постучался в дверь её дома. На этот раз долго ждать не пришлось и уже после второго стука он увидел два разных глаза направленных на него в подозрительном прищуре. —...месье Нёвиллет, - с задержкой поприветствовала Фурина - чем обязана на этот раз? — Как я уже говорил, мне не нужна причина для того, чтобы навестить вас, - повторился Нёвиллет - позволите войти?       Фурина пускать его не спешила, сначала опустив взгляд на пакеты, в руках юдекса. — Что это? - спросила она - Мелюзины больше не таскают за вами вещи? — Я захотел принести их сам, - покачал головой Нёвиллет - это продукты. В прошлый раз я была весьма обеспокоен фактом того, что вы скудно питались эти дни и решил, что должен помочь.       Некоторое время она молчала, смотря на него недоуменным взглядом, как будто он не продукты принес, а целое представление с жонглированием посреди улицы устроил. — Вы слишком добры, - в конце концов выдавила Фурина - мне это не надо. Я вполне довольна тем, как сейчас питаюсь. — При всем уважении, хоть вы и носите на себе проклятье, я все же уверен, что вам, как и любому другому человеку, требуется хорошее питание для поддержания здорового образа жизни, - настойчиво парировал Нёвиллет - простите мне эту маленькую вольность. — Нет, не прощу, - упорно продолжала Фурина - почему вы...       Поняв, что дальнейшие споры бессмысленны, Нёвиллет, решив, что в некоторые моменты жизни приходится предавать собственные принципы, легким движением проскользнул мимо Фурины внутрь дома, используя силы гидро, после чего направился на кухню, где принялся распаковывать вещи.       Фурине потребовалась где-то минута чтобы прийти в себя, осознать произошедшее и прийти к Нёвиллету с самым сильным выражением эмоции удивления, которую он видел за все дни после исполнения Пророчества. — Месье Нёвиллет?? Вы, лицо суда и справедливости в Фонтейне, преступаете закон вламываясь в чужой дом? — По моему скромному мнению лицом суда и справедливости в Фонтейне все также остаетесь вы, леди Фурина, - невозмутимо ответил Нёвиллет - а что до закона... полагаю мне сделают поблажку, если узнают, что я преступил его с целью спасти жизнь человека. Где у вас кастрюли? — В какой момент вы стали таким бесцеремонным? Это мой дом, вы не можете вламываться в него по собственной прихоти! — Если бы вы вели себя более благоразумно и заботились о своем состоянии, мне бы не пришлось прибегать к столь радикальным мерам. Что за странность, я осмотрел все шкафы, но не нашел ни одной кастрюли, куда вы их спрятали? — Да нет у меня никакой кастрюли, - всплеснула руками Фурина - теперь ты уйдешь?       Нёвиллет на некоторое время встал в ступор, после чего повернулся к Фурине, смерив её недоуменным взглядом. — Ваша откровенная ложь несколько оскорбляет, - заявил он - как же вы тогда сварили макароны, если у вас нет кастрюли?       Фурина, открывшая было рот для того чтобы ответить, внезапно его захлопнула и неловко отвела взгляд. Продолжающееся молчание начало откровенно напрягать Нёвиллета, так что он, в конце концов, не до конца веря в свою догадку, осторожно спросил: — ...вы ели макароны, предварительно их не сварив?       Наверное тон его голоса был настолько выразительным, что смог впечатлить безразличную ко всему девушку, так что она даже начала заламывать себе пальцы по старой привычке, как она делала, когда нервничала. Во всей это ситуации юдекс внезапно смог почувствовать облегчение от того, что хотя бы эта пусть и вредная, но привычка, не оказалась фарсом. — Мне нравится как они хрустят? - попыталась оправдаться Фурина, когда молчание слишком затянулось. — Невероятно, - выдохнул Нёвиллет - просто немыслимо. — Я что, слышу осуждение в твоем голосе? - перешла в защиту девушка - С каких пор ты стал моей нянькой? Что хочу то и ем. — Вы не можете есть макароны, не сварив их. — Почему не могу? Ела же. — Как минимум потому, что на вкус это наверняка оставляет желать лучшего. — С соусом очень даже ничего...       Она всегда была настолько непробиваемой? В прошлом стоило только Нёвиллету указать ей на ошибку, как она тут же смущалась, хоть и прятала это за тремя слоями драмы, но больше такой ошибки не допускала и спорить начинала меньше. А сейчас, в очевидно проигрышной ситуации, пытается отстаивать свою откровенно нелепую точку зрения? — Леди Фурина, во дворце вас морили голодом? - спросил Нёвиллет. — Что? Нет! К чему этот вопрос? - недоуменно вскинула брови Фурина. — Я больше не могу придумать причину, по которой вы решили что несваренные макароны с соусом это вкусно. Неужели наши повара вас настолько разочаровали? — Я не... к чему ты... знаешь что? Ладно! Делай что хочешь, только отстань от меня! - она пораженно вскинула руки и, развернувшись, широким шагом направилась в гостинную, где упала на диван, сложив руки на груди.       Нёвиллет лишь покачал головой и начал думать, что делать. В этом доме буквально не было никакой посуды, ни вилок, ни ложек, ни ножей, даже тарелок нет! Как она вообще здесь живет? В итоге пришлось импровизировать. — Вам следует озаботиться покупкой посуды, - сказал Нёвиллет, кладя на стол перед Фуриной лист капусты, на котором лежали нарезанные с помощью силы гидро фрукты.       Фурина посмотрела на лист с нечитаемым выражением лица, после чего перевела взгляд на Нёвиллета, как будто пыталась найти в нем что-то, что даст ей ответ на какую-то загадку. — К чему это все? - спросила она. — Что "все"? - вскинул бровь Нёвиллет. — Приходишь в мой дом, приносишь продукты, фрукты режешь, - Фурина обвела рукой пространство над листом капусты - зачем? Я больше не могу дать тебе никаких привилегий, я не архонт.       Нёвиллет устало вздохнул и покачал головой, смирившись с тем, что ему понадобится время, чтобы донести до неё простую суть заботы о дорогом человеке. — Не за всеми действиями стоит корыстный замысел, - сказал он - я лишь хотел убедиться, что вы не заморите себя голодом.       Фурина нахмурилась и уже открыла рот для того, чтобы, видимо, возразить, как её снова прервал обеспокоенный голос Мелюзины, бегающей по улице. — Месье Нёвиллет? Месье Нёвиллет! Где же вы?! — Ах, кажется время перерыва подошло к концу, - заметил Нёвиллет - вынужден откланяться. Не забудьте про посуду.       Фурина помахала рукой, мол: "да-да, иди уже", после чего с хмурым видом уставилась на несчастный лист капусты с фруктами.       На следующий день Нёвиллету потребовалось постучать в дверь всего один раз, чтобы Фурина открыла её. — Месье Нёвилет, почему вы...       Она не успела договорить, как в неё с тихим "ой!" врезалась мелюзина не разбирающая дороги из-за коробки, которая была выше её головы. — Осторожно, - мягко произнес Нёвиллет, указывая мелюзине куда идти - прямо в комнату, там будет кухня, оставьте их там. — Да, месье Нёвиллет! - откликнулась та и ещё две её подруги после чего бодро зашагали внутрь дома, неся на руках по одной или две коробки.       Некоторое время Фурина в молчаливом шоке наблюдала за этой картиной, после чего опомнилась и посмотрела на Нёвиллета с немым вопросом, написанным на её лице. — Что это значит? — Вчера я порекомендовал вам позаботиться о покупке посуды, - спокойно ответил юдекс - меня всю ночь не покидали сомнения в том, что вы последуете моему совету, несмотря на то, что дворец присылает вам достаточно средств для этого, а потому я решил лично проконтролировать процесс. — Куда мне столько посуды? - Фурина выразительно указала рукой на пять коробок, гордо стоявших на её кухонном столе - Я же одна живу, а не с десятью братьями и сестрами. — Это самое меньшее количество посуды, которое я мог вам подарить, на десять братьев и сестер её бы точно не хватило. — Смысл вопроса не в том, и ты это прекрасно знаешь! Я сама могу о себе позаботиться, если уж на то пошло! — Месье Нёвиллет, мы все сделали. Надо распаковывать? — Да, будьте так добры. — Ты что, игнорировать меня теперь будешь??       Если в момент своего недовольства Фурина не заметила мягкой улыбки, растянувшейся на губах Нёвиллета, то это было не её виной и не её проблемой.       Когда посуда была распакована и вымыта, а мелюзины отправлены на свой заслуженный отдых, Нёвиллет, недолго думая, снял перчатки и пальто юдекса, после чего взял в руки нож и принялся за продукты, которые со вчерашнего дня разве что в холодильник были небрежно закинуты. Фурина, видимо уже смирившись со своим положением, просто легла на диван в гостинной, уставившись пустым взглядом в потолок. Учитывая то, что при всех их встречах она просто смотрела либо в окно либо в потолок, Нёвиллет не был уверен в том, что это не всё, чем она занимается в свободное время.       Через сорок минут на столе перед ней стояла тарелка со сваренными макаронами с сыром и зеленью, на которую она смотрела с таким видом, как будто там сидел пиро слайм. — На этой неделе запланировано несколько представлений в Эпиклез, - как ни в чем не бывало начал Нёвиллет - слышал, что среди выступающих будет знаменитая труппа. — Круто? - пробормотала Фурина, ковыряя вилкой макароны. — Я был бы рад, если бы вы составили мне компанию на одном из них.       Фурина замерла и медленно перевела недоуменный взгляд с макарон на Нёвиллета, как будто ожидала, что он сейчас рассмеется и скажет что пошутил. Однако юдекс только терпеливо ждал её ответа, сидя рядом в кресле. — Зачем я тебе там? - спросила девушка после минуты молчания. — В вашу бытность архонтом нам так и не удалось посетить ни одно представление в театре как полагается, - объяснил Нёвиллет - я бы хотел это исправить.       Потому что в её бытность архонтом она никогда не спускалась со своего особенного места, наблюдая за всем с высоты настолько же величественная насколько и отстраненная. Фурина нахмурилась и покачала головой. — С меня хватит представлений, - пробормотала она - я хочу отдохнуть. — Позвольте настоять, - не сдавался Нёвиллет - вам следует выходить на улицу чтобы развеяться, тем более, что народ Фонтейна весьма расстроен отсутствием их любимого архонта.       На этих словах Фурина тихо рассмеялась, как будто услышала до крайности смешной анекдот. — Архонт... - повторила она - если бы я им когда-нибудь была. Будь по твоему, я схожу на это представление, но только после этого ты перестанешь меня беспокоить. — Ни в коем случае, - отрезал Нёвиллет. — Тогда и представления мне не видать, - пожала плечами Фурина       Нёвиллет раздраженно поджал губы, хмуро наблюдая за тем, как девушка отодвигает тарелку с макаронами от себя и откидывается на спинку дивана, вновь устремив взгляд в потолок. — Леди Фурина, - начал он - это действительно то, чего вы хотите? Просто сидеть тут четырех стенах, уставившись в потолок? — А что мне ещё делать? - пожала плечами она - Моя роль исполнена. — Но это не значит, что ваша жизнь на этом закончена, - покачал головой Нёвиллет - вы можете найти другое занятие, которое вам по душе. — Какое, например? - с внезапной злобой в голосе спросила Фурина, раздраженно посмотрев на него - Я пятьсот лет только и делала что играла архонта, я даже не помню какой мой любимый цвет, не то что занятие. — Так почему бы тогда не попытаться его найти? - не сдавался юдекс - Одно представление это все, чего я прошу. Уступите ли вы мне впервые за эти пятьсот лет?       Фурина долго сверлила его взглядом, в котором читалось сомнение в перемешку с подозрением. Она как будто пыталась выяснить скрытые мотивы Нёвиллета по его глазам, наверное так и не поняв, что никаких корыстных замыслов за его действиями нет. В конце концов, видимо осознав, что юдекс так просто от неё не отстанет, девушка вздохнула и махнула рукой: — Ладно, хорошо. Одно представление. — Благодарю вас, - с облегчением кивнул Нёвиллет - в таком случае, встретимся завтра у театра. И, прошу вас, оденьтесь подобающе.       Он выразительно указал на изношенную серую майку и штаны, в которые она была одета, хотя эта одежда явно была на несколько размеров больше нужного. И откуда только взяла их..? Эта одежда больше подходит Нёвиллету, чем ей. — Да, я поняла! - внезапно засуетилась Фурина и прижала к себе ноги, как будто каким-то образом пыталась скрыть то, во что одета.       После ещё нескольких минут разговоров их вновь прервала мелюзина, оповестившая о том, что юдексу пора возвращаться на свой пост, так что он был вынужден быстро попрощаться и отправиться в театр на очередное заседание. Если на этом заседании зрители заметили рассеянность и некоторое нетерпение Верховного судьи, то они скинули это на тяжелые времена после исполнения Пророчества.       Следующий вечер был тем, чего Нёвиллет ждал и в то же время несколько боялся. Он специально подобрал то представление, которое не должно вызвать неприятных воспоминаний у Фурины, а таких было крайне мало, учитывая то, что в последнее время все постановки связаны с Пророчеством и Гидро архонтом. По всем его представлениям и некоторым подсчетам, вечер должен пройти без происшествий, но тем не менее что-то внутри неприятно извивалось, все не давая покоя и заставляя нервно постукивать пальцем по трости в ожидании непонятно чего. — Впервые вижу хладнокровного юдекса таким нервным, - сказал знакомый голос за спиной - что случилось?       Обернувшись, он увидел Фурину, подходящую к нему с главного входа в театр. Она последовала совету Нёвиллета и надела аккуратное вечернее платье, в котором, по его скромному мнению, о котором вряд ли кто-нибудь когда-нибудь узнает, выглядела весьма очаровательно. Однако по её лицу было довольно легко сказать, что чувствует она себя неуютно, об этом говорил также и тот факт, что она постоянно оглядывалась, видимо ощущая на себе косые взгляды прохожих. — Вы выглядите не лучше, - заметил Нёвиллет - вас что-то беспокоит? — Ушедший с поста архонт, который по итогам никакой не архонт, внезапно появляется у всех на глазах в театре, - протянула Фурина - как ты думаешь, что меня беспокоит?       Нёвиллет больше вопросов задавать не стал и примиряюще поднял руки, после чего легким движением руки накинул ей на плечи свое пальто и повел в зрительный зал на забронированные им места. — А пальто зачем? - недоуменно спросила Фурина. — Быть может, это несколько скроет вас от посторонних глаз, - ответил Нёвиллет. — Ты дал мне свое знаменитое пальто, которое каждая собака с десяти метров узнает, да я так ещё больше внимания привлекаю, - справедливо заметила девушка - и зачем я на это согласилась..? — Давайте не будем делать поспешных выводов. Представление вот-вот начнется.       И, словно по команде, свет в зале потух, оставляя включенными только прожекторы на сцене. Заиграла музыка, задвигались декорации, на сцену вышли первые актеры.       Это было достаточно простая и незамысловатая пьеса о запретной любви между представителями разных знатных домов. Немного романтики, немного драмы, немного приключений и вот, на сцене разворачивается приятное глазу представление, которое не претендует на звезды, но и не доставляет дискомфорта. Вполне хорошее начало. Фурина сидела тихо и смотрела на сцену, по её лицу сложно было понять о чем она думает. — "Моя любовь к тебе безгранична, но могу ли я показать её? Могу ли я позволить тебе узреть её силу, скрытую за занавесом игры, что хочет общественность?" - молвила актриса, общаясь с картиной возлюбленного. — "Какой смысл говорить о том, что на душе, если все, чего хочет от меня судьба - это игры ради других?"       Нёвиллет нахмурился и косо посмотрел на Фурину. Он не ожидал, что в монологе героини будет использована такая формулировка. Тем не менее, ту это, кажется, нисколько не задело, и она продолжала наблюдать с равнодушным выражением лица.       Действие продолжалось и подходило к своей кульминации. Главная героиня призналась возлюбленному, что был известен своим холодным сердцем, но ответ его положил начало главной трагедии этой пьесы. — "Хоть и говоришь ты сладкими речами, любить тебя я не могу" - молвил актер - "мой долг превыше чувств, а потому не быть нам вместе, не с той, кто известна бездушной игрой для такой же бездушной публики." — "Прошу тебя, не надо! Мы можем все преодолеть! Мы можем быть вместе!" - плакала актриса - "Моя любовь к тебе так сильна, что причиняет боль! Поверь мне, прошу тебя!"       Боковым зрением Нёвиллет заметил, как Фурина поежилась и обняла себя за плечи, схватившись пальцами за края пальто, накинутого на неё. — "Как могу тебе я верить? Твоя жизнь состоит из лжи, люди для тебя лишь актеры спектакля, в котором ты должна быть главной героиней!"       Почему-то начало возникать ощущение, будто судьба настроилась против них в этот вечер. Почему в обычной драме для большой аудитории решили использовать именно такие формулировки? — "Так скажи мне, главная героиня, если ты снимешь свою маску, увижу ли я ту, что была раньше? Увижу ли я вообще хоть что-то кроме пустой души, которая давно потеряла себя?" — Я... мне нужно в туалет, - тихо сказала Фурина, вставая. — Леди Фурина, - Нёвиллет протянул руку чтобы попытаться её остановить, но она уже начала протискиваться между рядами, чтобы выйти из зала.       Пальто юдекса осталось одиноко лежать в её кресле. — Леди Фурина! - Нёвиллет смог догнать её у выхода из театра, когда она уже, по видимому, собиралась открыть дверь чтобы уйти - Прошу, примите мои извинения. Я не знал, что в представлении будут такие речи. — Все в порядке, - отмахнулась Фурина - из этого вечера все равно вряд ли бы получилось что-то хорошее.       Нёвиллет нахмурился, сжав в руке трость. — Это представление действительно оказалось неудачным, - осторожно начал он - но не стоит ставить крест... — Нёвиллет, хватит, - прервала его с усталым вздохом Фурина - просто... прекрати. Все это. Посуда, еда, театр, не надо ничего, просто оставь меня. — Это то, чего вы хотите? - спросил юдекс - Остаться одной в том пустом доме и есть несваренные макароны? — А что, если так? — В таком случае я вынужден отказать, сомневаюсь что ваш желудок сможет... — Да плевать что мой желудок сможет а что не сможет! - всплеснула руками Фурина - Плевать что я смогу а что не смогу! Разве ты сам это не видишь? Вся моя жизнь вертелась вокруг исполнения роли архонта, а теперь, без этой роли, я никто! Какой смысл пытаться помочь тому, кто перестал представлять из себя хоть что-то сотни лет назад? Ты только зря потратишь свое время.       Вдалеке были слышны приглушенные звуки разворачивающегося представления, которым были так заинтересованы зрители. Фурина смотрела на него с гневом, но где-то под этим гневом, за слоем злости и печали, Нёвиллет видел страх. Тот страх, которое испытывает раненое животное, доверяясь человеку, тот страх, который служит скорее защитной реакцией, чем действительным ужасом перед опасностью. — Что, если я хочу потратить свое время? - спросил он - Даже если буду знать, что это не принесет никакой пользы? Я действительно хочу вам помочь, леди Фурина, не смотря ни на что. — Не нужна мне помощь! - воскликнула та - Просто оставь меня в покое и иди заниматься своими судейскими делами, разве не так мы жили? Я была просто раздражающим ребенком, которого ты игнорировал, так почему мы не можем вернуться к этой системе?!       Музыка нарастала, становясь все торжественнее. Главная героиня, потерянная в своем горе, достала кинжал из ножен. — Потому что я не считаю это правильным, - покачал головой Нёвиллет - вы пятьсот лет страдали чтобы исполнить свое предназначение, а когда оно исполнилось просто ушли, не потребовав ничего взамен. Человек не способен пережить подобные события и остаться невредимым.       Героиня медленно подняла кинжал и приставила к своей груди. Фурина смотрела в глаза Нёвиллету, её взгляд стал твердым, нечитаемым. — Вы сломлены, леди Фурина, - продолжил юдекс - и вы это знаете. Так почему же отвергаете мою помощь?       Внезапно, в мгновение ока, Фурина сократила расстояние между ними, оказавшись вплотную к Нёвиллету, поднялась на носках и, положив руку на его щеку, легко коснулась губами его губ. Музыка взревела, подводя представление к финалу, зрители сидели в предвкушении сминая пальцами подолы собственных одежд.       Через секунду Фурина прервала поцелуй, но не отстранилась, прошептав Нёвиллету в губы: — Потому что ты даешь мне ложную надежду. Это жестоко, месье Нёвиллет.       Героиня вонзила кинжал в свою грудь и упала замертво под гаснувшим прожектором. Зрители взревели и зал взорвался аплодисментами, пока музыка стихала, а декорации убирались со сцен.       Когда Нёвиллет очнулся от шока, Фурины перед ним уже не было.

***

      В погоне за далекой мечтой, людям свойственно совершать необдуманные поступки и идти на жертвы, масштаб которых они не могут осознать.       Фурина масштабов своей жертвы не понимала от слова совсем. Как мог это понимать ребенок, который все грезил о розовых облаках, радугах и счастливом конце для всего и вся? Что все непременно будет хорошо, в какой-то момент явится герой и всех спасет, ведь именно так и происходит во всех книгах, не так ли? А каково же было удивление и вдохновение этого ребенка, когда он узнал, что станет этим героем? Конечно, о каких страданиях может идти речь, если все ради того, чтобы быть спасителем народа.       Если бы тогда, стоя перед зеркалом и общаясь со своим отражением, Фурина знала, на какую жертву она идет, согласилась бы на этот спектакль? Смотря на свое отражение в пыльном зеркале сейчас, она думает что да, согласилась бы.       Потому что теперь её жизнь невозможно представить без этого спектакля. Потому что теперь Фурина и Фокалорс - то, что невозможно понимать отдельно, не после пятиста лет, в течении которых она всеми силами пыталась эти понятия объединить. Маска за маской, слой краски за слоем краски, она медленно выстраивала образ, который понравится всем взглядам, направленным на неё, а что находится за этими слоями и масками - никого не интересует.       Пророчество сбылось и она теперь свободна, только вот какой толк от этой свободы, если маски с ней срослись, а краска въелась в кожу? Кто такая Фурина? Фурина это Фокалорс. Кто такая Фокалорс? Фокалорс это Гидро архонт. Кто такая Гидро архонт? Гидро архонт это Фурина. Ничего из этого не может существовать отдельно, стоит одному звену вылететь, как вся цепь летит к чертям, а если вылетело два звена? Что делать последнему, что никогда не существовало отдельно?       О, Фурина так ненавидела выданную ей роль. С течением лет всё воодушевление испарилось, не оставив после себя ничего, кроме боли и беззвучных слез. Она помнит все те ночи - как она сметала все вещи со столов, разбивала зеркала и сидела сжавшись в углу своей комнаты, вырывая волосы с головы, наутро оправдывая это плохим настроением и "божественной силой, что неподвластна смертным". Она так хотела, чтобы это все закончилось, так хотела чтобы в тот судьбоносный момент принятия этой роли она заместо того чтобы согласиться разбила к черту это зеркало вместе с треклятым отражением. Она так ненавидела тот образ, что ей приходилось играть и мечтала о том суде, который должен положить всему конец, но вот так ирония - стоило всему завершиться, а обязанность исполнять роль исчезнет и она внезапно захотела, чтобы все было как раньше. Ибо кто она такая, без этой роли? Что она из себя вообще представляет? Кем является?       Смотря на свои руки, больше не облаченные в вычурный костюм и перчатки, Фурина не могла понять чьи это руки. Смотря на свое отражение в зеркале, лишенное надменного выражения и украшений, она не могла понять чье это лицо. Кто она? И чего хочет? И хочет ли вообще?       Пятьсот лет спектакля незаметно слились в одну неразрывную серую линию, пересекающую все её сердце вдоль и поперек, в которой единственным ярким, синим звеном выделялся лишь Гидро дракон.       Когда отражение попросило её написать письмо Нёвиллету, она не увидела в этом ничего необычного. Очередная часть задуманного плана, все ради исполнения пророчества и все дела. Но каково же было юному сердцу встретиться с элегантным, красивым мужчиной, знающим манеры и скрывающим огромные силы?       Фурина влюбилась, как глупая девчонка, коей она на тот момент и являлась. Влюбилась глупой, беззаветной любовью, которая с самого начала была обречена на провал, это понимала даже та ещё совсем маленькая и наивная Фурина, которая с воодушевлением думала, что сможет пережить все бедствия, выпавшие на её долю. Театр одного актера, который она должна была играть, не мог быть сопоставим с чувствами, тем более к тому, кто даже не понимает, что человеческие чувства из себя представляют. Итак, она молчала, в глубине души надеясь, что это влечение пройдет, когда она вырастет.       Но время шло, Нёвиллет менялся, начал едва заметно улыбаться, стал несколько мягче и понял что такое сочувствие, а вот Фурина менялась разве что в худшую сторону, также как и её чувства. Пока Гидро дракон медленно восходил на вершину всеобщего обожания, Гидро архонт, что находилась на этой вершине, уже целилась куда бы спрыгнуть вниз на самое дно, чтобы никто не смог её увидеть. Это так утомляло. Играть архонта, играть избалованную, дерзкую девчонку, которая раздражала юдекса лишь по своей глупой прихоти, а не в попытке таким детским и нелепым образом выразить свои чувства, играть того персонажа, которого никому не будет жалко, если он умрет.       Но теперь игра закончилась. Гидро архонт наконец спрыгнула с вершины вниз, но вместо того чтобы разбиться о бездну, была подхвачена Гидро драконом, который не дал ей упасть не смотря на то, что так было бы легче для всех. Зачем? Для какой цели он продолжает приходить и проявлять такую неслыханную заботу? Она больше не архонт. Не может им быть. Никогда им не была. Так зачем он продолжает приходить? Сердце все бесполезно трепетало, чувствуя надежду несмотря на все попытки разума его успокоить.       На кой черт она Нёвиллету? Сломленная, пустая, бесполезная. Когда она смотрит в зеркало, она видит лишь смазанное лицо, черты которого больше невозможно разглядеть; когда она думает о том, что хочет сделать, понимает, что не хочет ничего, ведь раньше все было распланировано за неё и обусловлено её игрой в архонта; когда думает, что бы сказала в конфликтной ситуации будь она сама собой, понимает, что не сказала бы ничего, потому что не знает, кто она такая. Зачем Нёвиллету то, что уже давно потеряло собственную индивидуальность, слившись с образом, который к нему привязали? Незачем.       А потом театр и этот чертов спектакль. Как будто он специально эту постановку выбрал. По правде говоря Фурине в тот момент уже было плевать. Её жизнь больше ничего не стоит без той роли, которую она была призвана исполнять, а давняя любовь была настолько очевидно безответной, что было легче дать ему понять почему именно он не должен помогать ей, чем продолжать цепляться за те ничтожные крохи надежды, которые каждый раз сыпятся с её сердца при появлении Нёвиллета в её доме. Все это так сильно утомляло, что было плевать, чем закончится вечер. Хотелось просто отдохнуть. Забыть про это все и про саму себя тоже.       Честно говоря, все было бы гораздо легче, если бы Фурина была казнена вместе с Фокалорс.       Стук в дверь отвлек её от размышлений. Фурина медленно перевела взгляд с потолка на дверь. Насколько нужно быть влюбленной, чтобы узнать человека по стуку? Аккуратный, короткий, быстрый. Никто так больше не стучал.       Фурина не двигалась, надеясь, что это просто галлюцинации её больного мозга, который уже начал постепенно съезжать с рельс. Но затем стук повторился. А затем ещё. И ещё. На пятый раз за дверью послышался голос: — Леди Фурина, я знаю что вы там. Прошу вас, откройте.       И почему он не может просто посмотреть на неё с обычным раздражением в глазах и отмахнуться как от назойливой мошки?       Нехотя Фурина поднялась и открыла дверь, представ перед героем её ночных кошмаров и весенних снов. Собственной персоной, чтоб его. — Мне казалось, я все довольно ясно объяснила, - протянула она, смерив Нёвиллета усталым взглядом - почему ты здесь? — Можем мы поговорить внутри? - заместо ответа спросил он.       Фурина безразлично взмахнула рукой и пропустила юдекса в дом, закрыв за ним дверь. Тот медленно прошел в гостинную и сел в кресло, опершись руками на трость между его ног. Обычно такая поза предвещала долгий и нудный разговор. Фурина, смирившись со своей участью, села на кресло рядом и посмотрела на него с обреченным ожиданием в глазах. — Итак, - вздохнула она - чего ты хочешь? — В тот вечер, - начал Нёвиллет - мы оставили многие вопросы открытыми.       Фурина с тихим смешком наблюдала за тем, как он аккуратно пытается подойти к теме, видимо непривычный к обсуждению подобных моментов. Наверное до этого просто сразу всем отказывал и не беспокоился, а теперь вот, разговаривать приходится. — Тогда начнем с самого интересного, - решила сделать за него всю работу Фурина - с того, как я тебя поцеловала. Да, я люблю тебя, не в платоническом смысле, не как дочь любит отца, не как сестра любит брата или любой другой бред который сможешь придумать, а в самом что ни на есть романтическом смысле. Быстрее уже отвергай меня и дай отдохнуть.       Нёвиллет полминуты молчал, внимательно разглядывая Фурину, после чего сделал глубокий вдох, выдох и сказал: — Я хочу узнать, что вы подразумеваете под любовью. И как вы себе представляете наши отношения.       Сначала Фурина даже не поняла смысла сказанных ей слов, на автомате приняв их как отказ. Однако через несколько минут её мозг все же смог обработать поступившую информацию и она удивленно посмотрела на Нёвиллета, который с невозмутимым выражением лица ожидал её ответа. — Под любовью я подразумеваю любовь? - развела руками Фурина - Ну там поцелуи, обнимашки, привязанность и прочее. — Я понимаю, - кивнул Нёвиллет - но я хотел бы узнать, что это значит для вас. — Нёви, - Фурина устало зажала переносицу между пальцами, не заметив, как с языка сорвалось привычное ей прозвище - я тосковала по тебе в течении сотен лет и была готова буквально казнить тех, кто пытался выставить тебя черствым, бесчувственным судьей. Любовь для меня значила угрозу моему образу, потому что из-за неё я могла совершать необдуманные поступки. До сих пор могу.       Своеобразный способ сказать "любовь для меня значит все и даже больше", но не то чтобы у Фурины когда-нибудь была практика в таких вещах. Главное, что Нёвиллет понял, что она пыталась до него донести, этого вполне достаточно. — Тогда что насчет второго вопроса? - спросил юдекс. — Про отношения? Честно говоря никак. Я с самого начала понимала, что никаких отношений между нами быть не может. — Но если гипотетически представить себе эту ситуацию, - настаивал Нёвиллет.       Фурина лишь пожала плечами на некоторое время замолчала, обдумывая этот вопрос. — Учитывая то, что ты Верховный судья, в этих отношениях вряд ли бы были частые свидания, романтические пикники и прочие мероприятия, которые проводят парочки, - задумчиво протянула она - скорее всего ты бы весь день был занят работой и вместе мы могли бы быть от силы час, да и учитывая твое каменное сердце многих нежностей тоже можно не ждать.       Она ещё некоторое время подумала, после чего развела руками, мол: "ну и ладо". — Честно говоря, мне все равно, - вздохнула Фурина - сам факт того, что Гидро дракон, не знающий человеческих эмоций, вдруг принял любовь и даже ответил взаимностью будет здорово греть душу, так что и часа в день хватит.       Она откинулась на спинку кресла, закрыв глаза в ожидании очевидного приговора. Нёвиллет молчал минуту или две, прежде чем сказать: — В таком случае, я рад, что вы смогли принять мои недостатки. Постараюсь уделять вам больше одного часа в день.       О, вот и оно. Очевидный отказ, который нужно было услышать уже очень давно, честно говоря, Фурине даже стало несколько легче от того, что она наконец услышала слова, которые обрывают последние надежды на её любовь, а потому...       Стоп, что?       Фурина чуть на месте не подпрыгнула, резко подорвавшись и уставившись на Нёвиллета во все глаза. — Что ты сейчас сказал? - выдохнула она. — Так уж вышло, что ваши чувства взаимны, - спокойно кивнул Нёвиллет - к сожалению, я не могу ручаться за то, что буду достойно вести себя в отношениях, так как у меня нет никакого опыта в этом, однако... — Погоди-погоди, - остановила его Фурина, выставив руки вперед - как это взаимны? Ты хочешь сказать, что ты, Нёвиллет, любишь меня? Меня? Фурину?? — Да, я, Нёвиллет, люблю вас, Фурину, - терпеливо объяснил юдекс.       Фурина встала с кресла и подошла к нему, в недоумении обойдя мужчину и осмотрев его на наличие чего-то странного. — Ты океанид? - недоверчиво спросила она, взяв в руки лицо Нёвиллета и повертев его из стороны в сторону - Призрак? Какое-то другое создание гидро, принявшее форму Нёвиллета? А ну признавайся, пока я стражу не позвала. — Стража будет излишня, - Нёвиллет неловко взял одну ладонь Фурины в свою и отодвинул от лица - я настоящий Нёвиллет, будьте уверены. Настоящие и мои чувства, как бы вы не пытались это отрицать.       Он повернул ладонь девушки и поднес к своим губам, аккуратно целуя выпирающие костяшки. — Я никогда не давал людям ложных надежд, леди Фурина, - произнес он - и жестоким меня звали только за это.       Если в тот момент, впервые за долгое время, Фурина почувствовала, что её сердце начало биться чаще, а в теле наконец-то появились силы что-то делать, то это будет маленьким секретом между ними двумя.