***
Школа кипела гулом подростковых голосов. Парни носились по коридорам, играя в догонялки, девчонки рассиживали в нарочито подвернутых юбках на коридорных подоконниках, о чем-то шушукаясь, школьные туалеты, как всегда, служили скорее курилкой для ребят постарше. Хотя, в этом районе, если ты не закурил в четырнадцать, то это скорее исключение, чем норма. Нравилось ли Сану жить в таких условиях? Конечно нет, но по-другому он уже и не сможет. Банально не знает как. — Пс, — маргинального вида парнишка в кепке толкает кулаком парня в плечо, обращая на себя внимание, — написал? Мне пиздец надо, иначе меня вышвырнут из команды. — Написал, — Чхве вздыхает устало, доставая из сумки папку с рефератом по физике, — тринашка, как договаривались. — У меня только десять, — школьник хлопает по протянутой сановской ладони, оставляя в ней смятые десять тысяч вон. — Тринадцать, Ханбин, или будешь пинать мячик в своей комнате, когда твоя мамка посадит тебя под домашний за неуд по физике. — Гандон, это мои последние, — парень кидает оставшиеся три тысячи на пол, отбирая злосчастную папку, и уходит. «Не мои проблемы» — думает Сан, собирая несчастные купюры с пола, пока по спине не прилетает, кажется, чья-то нога. — Совсем глаз нет, утырок? — брюнет вскакивает на ноги, встречаясь с вылупленными оленьими глазами. Перед ним стоял парнишка лишь слегка ниже его ростом. Внимание привлекли идеальная укладка и выглаженная форма. Форма? Кому в этой школе на нее не наплевать? — Прости, я тебя не заметил, — будничным тоном с какой-то нарисованной улыбкой говорит незнакомец, толкая чупа-чупс из-за одной щеки за вторую. Он еще и извиняется? Образ прилежного ученика въелся брюнету под веки каким-то карикатурным изображением уличного художника, настолько этот тип не вписывался в рамки гнетущей атмосферы хаоса и разрухи. — Новенький что ли? — с легким презрением спрашивает Сан, в недоверии изгибая бровь. — Чон Уен, перевелся из Сеула. Пришлось переехать сюда, потому что моя бабушка… — Да мне поебать, — сказал как отрезал. Чхве обходит Уена, оставляя его за своей спиной. Еще не хватало, чтобы кто-то их увидел разговаривающими. Проблем не оберешься, — и смотри под ноги, если не хочешь, чтобы тебе их сломали.***
— Разделитесь на две команды и возьмите мячи, — мужчина в спортивной форме и со свистком на шее встал посреди спортивного зала, глядя, как народ шустро разбрелся кто-куда. Большинство девчонок ожидаемо расселись по скамейкам, отказываясь участвовать в вакханалии. Любые спортивные игры в этой школе обрекали каждого учащегося в ней (и не только) на травму. Спорт — это азарт, а азарт здесь любят. Сан хватает мяч, пару раз постукивая им об пол, и без промедления выбирает себе команду. — Уен будет играть против нас? Ему пизда, — высокий парень крепкого телосложения подходит к другу, укладывая ему руку на плечо, — давай его оставим напоследок, чтобы он подумал, что крут. — Минги… — Чхве поворачивается лицом к однокласснику, всем своим видом выражая недовольство его тупостью. Вышибалы — веселая детская игра, которая в стенах этой школы представляла из себя опасное развлечение, граничащее с болью. Это словно был легальный способ установить школьную иерархию, без которой жестокие подростки не смогли бы сосуществовать в ограниченном пространстве. Со свистком в зале оглушительным грохотом посыпались мячи. Благо они были волейбольными, потому что пару лет назад в школу пришлось вызывать бригаду скорой помощи несчастному третьеклашке, которому баскетбольным мячом разорвало барабанную перепонку. Удивительно, как подобного рода игры тут не запретили вовсе. Сан ловко ретируется по своей половине игрового поля. Выбывшие встают по периметру, подавая мячи, чтобы сбить с толку противников. Здесь хоть и был каждый сам за себя, но в условиях игры, команды работали слаженно, достаточно было лишь выявить общую цель — стереть противника в порошок. Так и было, пока на противоположном поле не остался один лишь Уен. Новенький зачесывает пятерней волосы назад, разворачиваясь лицом к подающим. Они юлят, кричат и улюлюкают, пытаясь сбить парня с толку, но казалось, словно тот был спокойнее вековой статуи. Что-то в этом было интригующее для Сана. Когда подающие наконец кидают мяч так, чтобы Уен не смог перехватить его, Минги уже стоял наготове, выставив руки, однако парнишка оказался не промах: высоко подпрыгнув, он хватает мяч почти что над разделительной линией, и, не задумываясь, кидает крученый. Кажется, последнее, что видел Сан — это ехидную улыбку, после чего ее затмила болезненная темнота. Больно плюхнувшись задницей на холодный пол, Чхве придерживал ушибленный нос рукой. Сказать, что он был в шоке — не сказать ничего. Белая майка безобразно окрасилась алыми каплями из расквашенного носа, а во рту стоял противный вкус металла. Девчонки со скамеек разразились удивительно громким шепотом. Сан никогда не проигрывал, а проиграть вылизанному новенькому было вдвойне обиднее. — Хорошо постарались, — Уен протягивает Сану руку, чтобы помочь подняться, но тот гордо отворачивается, вытирая окровавленное лицо тыльной стороной ладони. — Неплохо играешь, — вполголоса признает проигравший, кинув через плечо Чону бутылку воды, заботливо предложенную ему беспокойными девицами. — Тогда как насчет повторить? После уроков. Возьми реванш, если не боишься. Либо Сану послышалось, либо Уен только что взял его на слабо. — Идет. И все же, парнишка явно был не так прост, как могло показаться. Что-то было в нем неразгаданное, отчего азарт после проигрыша разыгрался только сильнее.***
— Предлагаешь играть в вышибалы вдвоем? — Сан вопросительно изгибает бровь, заходя следом за Уеном под школьные трибуны на заднем дворе, — как-то это странно. — А ты правда подумал, что мы будем играть? — Чон поворачивается лицом к парню, широко улыбаясь, так как обычно улыбаются детям и их наивности. — Чт…— Чхве не успевает опомниться, как собственная спина больно ударяется о железную перекладину, что держала сиденья. Легкие сжимаются, не позволяя сделать и глотка воздуха, а новичок настырно втягивает Сана в откровенный поцелуй. В самый настоящий мокрый и страстный. И все бы ничего, не будь он одноклассником Чхве, с которым они познакомились пару часов назад. — Ты совсем ахуел?! — брюнет отталкивает от себя Уена, испуганно смотря на него. Никто еще не посягал на Сана и его «натуральность» так нагло и беспардонно. Самым неловким в этой ситуации было волнение в собственном животе, которое никак не перекрывалось напускным гневом. — Я учусь с тобой в одном классе уже месяц. Не будь ты таким придурком, то может быть и заметил бы. Неужели не было понятно, что я специально об тебя споткнулся? А оказалось, что чтобы привлечь твое внимание — мне нужно было просто разбить тебе нос? Сану ничего не оставалось, кроме как беспомощно хватать воздух ртом, как выброшенная на берег рыбка. Его застали врасплох, да еще и кто? Новенький, выглядящий как молодой Джонни Депп из фильма "Плакса". Черта с два Сан будет Эми Локейн. Ни за что. Переборов собственное замешательство, Чхве хватает наглеца за лацканы пиджака, меняясь с ним местами. Теперь спиной к перекладине был прижат Уен. — Ну и кто теперь Эми Локейн? — полушепотом скорее сам у себя спрашивает брюнет, ловя на себе вопросительный взгляд. Вряд ли Чон понял его аналогию. Разрывая собственные шаблоны, Сан уже сам целует Уена так же напористо, с ужасом понимая, что тот охотно отвечает. Крышу сносит незаметно, но стремительно. В планы Сана никогда не входил случайный секс с парнями («парнями» жирно подчеркнуть). Однако отрицать какой-то сумасшедший природный магнетизм этого юного Уэйда Уокера было невозможно, хотя и очень хотелось. Руки сами распускаются по чужому телу, то сжимая непристойно тонкую талию, то плавно переходя к неприлично обтянутым узкими брюками бедрам. — Не спеши, — шепчет Уен в губы напротив. Движения Чхве действительно были буйными и необузданными. Он был диковат и жаден до собственных эмоций. Больше чем секс, парню нравился адреналин. Возможно именно поэтому сопротивляться Уену он и не стал — покорно замедлился, правда всего на пару секунд. Чужая пряжка ремня расстегивается со звонким металлическим лязгом, впуская сановские руки дальше предела собственного воображения. — Тише-тише, медленнее, — Чон не из робкого десятка. Он медленно достает чужую руку из собственных штанов, плавно опускаясь на колени. Блядский взгляд из-под взмокшей челки снизу вверх заставил Сана рвано выдохнуть в такт его расстегивающейся ширинке. Слишком стыдно было осознавать насколько ничтожно маленькое количество времени понадобилось, чтобы собственный стояк требовательно уперся в шов на потрепанных жизнью боксерах. Чхве был готов поклясться, что на Уене были как минимум Хуго Босс, а как максимум Версаче. На Сане же были «Все по тысяче вон». Отстойный контраст. — Подож… блять, — Сан и слова вымолвить не успевает, как его член оказывается в сладкой горячей неге, застилающей глаза белой пеленой. Он лишь низко стонет на выдохе, когда Уен без особых усилий берет в рот практически всю длину, и с откровенной издевкой поднимается блестящими от слюны губами вверх так медленно, что терпение Чхве обрывалось тонкими ниточками натянутого каната, пока оба конца со стремительной скоростью не разлетелись на атомы, срывая крышу окончательно и бесповоротно. Сан вплетает пальцы в волосы Чона, перехватывает инициативу: начинает сам толкаться в горячий рот, стараясь контролировать себя, чтобы не сделать больно, но получалось все равно плохо. Тонкие струйки вязкой слюны стекали по подбородку парня, пока он охотно двигал головой навстречу ритмичным толчкам. Внутри у Сана взрывались сверхновые, потому что Уен был чертовски хорош. Он бесстыдно причмокивал распухшими губами, втягивал щеки и умело игнорировал рвотный рефлекс. Сан был готов поклясться, что если бы по минету были соревнования, Уен точно забрал бы гран-при. — Твою мать, я… — Чхве сжимает в кулаке чужие волосы, чувствуя нарастающее напряжение внизу живота. С предоргазменным кайфом он запрокидывает голову назад, пока не чувствует яркую вспышку света, мелькнувшую где-то между трибунами. — Вот черт. Охранник, — Уен отрывается от увлекательного занятия, вытирая рот тыльной стороной ладони, и оставляет Сана опустошенным и со спущенными до колен штанами. — Чего?! Чон шустро застегивает свой ремень, закидывает рюкзак на плечо, и выбегает через дырявый забор со школьной территории. — Так и будешь там стоять? Чхве натягивает штаны буквально на бегу, оборачиваясь на школьный стадион и охранника, что уже рыскал с фонариками под сиденьями в поисках нарушителей покоя. Уен же уже со всех ног бежал к проезжей части, не стесняясь откровенно хохотать во весь голос. — Ты бы видел свое лицо, — Чон устало опирается спиной о дверцу машины, припаркованной недалеко от входа в школу и пытается отдышаться, — подвезти тебя до дома? — У тебя есть права? — Сан вопросительно выгибает бровь, шумно дыша после пробежки. — Я спросил первый, — достав из кармана связку ключей, Уен жмет на кнопку, заставляя тачку, о которую он опирался, приветливо мигнуть фарами, — запрыгивай.***
— Значит, ты живешь здесь? — Уен выглядывает из окошка автомобиля, разглядывая обветшалый домик в узком переулке. — Прости уж, что не дворец, — язвит Сан, стыдливо прикусывая щеку изнутри. Почему-то раньше он наоборот назло показывал свой социальный статус, избегая глупых насмешек в свой адрес. Однако перед Уеном светить своим материальным достатком (вернее его отсутствием) оказалось непривычно неловко. — С семьей живешь? — С мамой и сестрой, — тон парня смягчается, когда он думает о родных. Да, его семья не была образцовой, но он стоял за них горой, хотел быть для них опорой и поддержкой в трудные времена. — Значит, у тебя уже есть гораздо больше, чем у многих. Это дороже денег. — Если собрался мне читать морали про то, что деньги это не главное, то хотя бы снял сначала свои модные часы. Мне на такие нужно было бы пахать полгода на заправке. Уен смеется по-доброму, смотря на Сана как-то иначе. Не заискивающе, без двойного подтекста. Словно они были давно знакомы. — Я слышал, что ты жаловался Минги на сломанный вентилятор сегодня. — Ты что, следишь за мной? Сталкер. — Нет, просто ты очень громкий, когда материшься, — Чон достает из внутреннего кармана несколько купюр, протягивая их парню на пассажирском, — возьми их в качестве извинения за твой нос. И купи вентилятор получше, не с рук. Сан смотрит на протянутую руку в замешательстве, а после без промедления крепко бьет кулаком по смазливому личику. — Твою мать! — Уен прикрывает разбитый нос рукой, в испуге смотря на разъяренного Сана. — Вот теперь мы квиты, — парень разминает запястье, рассматривая слегка покрасневшие костяшки пальцев, — я похож на попрошайку? Или думаешь, что сможешь меня купить? — Что ты несешь?! У тебя с головой все в порядке? Я помочь хотел. — Себе помоги, — Чхве выходит из машины, грубо хлопая дверцей, и идет в сторону дверей дома. Ебучий Уен.***
— Ебучий Уен, — Сан нервно выкуривает сигарету, сидя на подоконнике в школьном туалете, и беспардонно смахивает пепел на и без того грязный пол. — Я так и не понял, ты гей что ли? — Минги, еб твою, я вообще не об этом. Я тебе говорю, я думал он сладкий мальчик из богатой семьи, но кажется, это он пытается меня трахнуть, а не наоборот. — И что, тебе прям нравятся члены? — Сан смотрит на друга несколько секунд, словно правда обдумывает его вопрос, а затем бьет затрещину по затылку, заставляя того хрипло рассмеяться, — ладно-ладно, прости. Ну я не знаю, может ты правда ему нравишься, и он пытается привлечь твое внимание? — Мне не нужны его подачки, он словно самоутверждается за мой счет. Такие как он не должны встречаться с такими как я. — А тебе не кажется, что ты сам себя принижаешь? Хочешь сказать, будь он твоим соседом из наркосемейки, то ты сразу бы взял его под ручку и повел в ЗАГС? — Я… ну если он не зануда, то почему бы и нет… — Ты думаешь, что он поверхностный и ненадежный. — Такие как он думают только о себе. — Он пуп земли? — Да. — Он слишком щедр. Подозрительно? — Да. — Потому что тебя никогда не баловали. Ты не веришь не таким как Уен или диаметрально ему противоположным, потому что такие тебя обычно подводили. Так что ты лучше будешь считать его сраным умным, избалованным сладеньким мажором, чем задумаешься, почему те, с кем ты мутил до этого тебя ни во что не ставили предпочитая лишь секс в кабинке туалета, пару колес и бутылку пива? — Лучше бы ты дальше спрашивал у меня про члены… — Сан спрыгивает с подоконника, бросая окурок в раковину, и уходит к двери. — Я задал вопрос. — Я не обязан оправдываться за свой статус перед ним… — А кто тебя, блять, просит? Чхве выдыхает носом шумно, сжимая кулаки, и молча выходит за дверь, оставляя друга одного. Это, блять, цирк какой-то.***
Уроки проползли для Сана искалеченной улиткой по разъебанной трассе. Он никогда не проводил время на занятиях, бездумно считая секунды до долгожданного звонка, однако его мысли превратились в склизскую пресную кашу из тюремной столовки за последние двенадцать часов. Радовало только то, что сегодня Уена на уроках не было. Сан уже успел соскучиться по тем временам, когда он не замечал этого парня, находясь с ним в одном помещении, потому что теперь он думает о нем даже в его отсутствие, что вымораживало до зубного скрежета. Как всего один маленький отсос мог повлиять на все мировоззрение парня буквально за один миг? Раньше он яро отрицал свою причастность к сексуальным меньшинствам, ограничиваясь пьяной дрочкой на тусовке и отмахиваясь тем, что рука не считается, а теперь бежать некуда. А бежать очень хотелось, вопрос стоял только в том, стоит ли бежать к Уену или от него. Домой Сан вернулся сильно затемно, стараясь избегать контактов с Минги, потому что стыдно было признавать чужую правоту. В последнее время Сан слишком часто стал испытывать стыд. Ужасное чувство. Раньше, чтоб пристыдить парня, нужно было приложить немало усилий, а теперь что? Теперь он чувствует себя младшеклассницей в пубертат. Воткнув дешевые проводные наушники в ухо, Сан неспешно шел вдоль неосвещенных улочек, освещая их сам лишь малюсеньким огоньком тлеющей в зубах сигареты. Одна песня сменялась другой, отправляя парня на экран старого ноутбука, на котором он смотрел клипы. Богатые парни в куче цепей, яхты, тачки, девушки в бикини. Вот она — богатая жизнь, о которой можно только мечтать, повторяя заевшие на устах примитивные строчки на ломаном английском. Кто-то работает всю жизнь за минималку, довольствуясь индейкой раз в год по праздникам, а кто-то просто рождается в этом. Это современная пищевая цепочка, где такие как Уен, едят на завтрак таких, как Сан. И это просто нужно было признать и зачеркнуть ручкой в блокноте, как неудавшуюся строчку очередного поп-хита. — Поговорим? Сан вытаскивает наушники, когда видит сидящего на крыльце собственного дома Уена. — Проваливай, — Чхве подходит к ступенькам, ожидая, что Чон пропустит его в дом, но он лишь упорно сидел поперек дороги, настырно скрестив руки на груди, — или хочешь, чтобы я прошелся по тебе? — Моя машина в угоне. Сан на секунду опешил, сдвинув брови к переносице. — Неудивительно, тут такой район. Лучше надо было следить. — Нет. Ты не понял. Это не моя машина. Мой отец ведет черный бизнес. Он угоняет тачки и продает их. Так что мои машины меняются с периодичностью раз в две недели. Сан давится собственным смешком. Так вот оно что. Богатство Чона — напускной фарс. Он такой же черный, как весь их район. — Значит, ты переехал из Сеула не из-за бабушки, — теперь руки на груди уже скрестил Сан. Эта ситуация его порядком заинтриговала. — Верно, это лишь бегство. Так что я не знаю, когда и куда судьба закинет нас с отцом в следующий раз. — Докажи. Сан поднимается по лестнице вплотную к Уену, смотря на того сверху вниз. — Доказать, что моя тачка угнанная? — Докажи мне, что ты действительно был во мне заинтересован уже месяц. Уен тихо хмыкает, аккуратно поднимаясь со ступеней. Кажется, он просидел так достаточно долго. Наверняка ждал, что Чхве придет домой после занятий, а не под ночь. Значит он тут как минимум несколько часов. — В первый день, когда я вошел в класс, ты сидел на задней парте у окна. Кажется вы с Минги смотрели какое-то видео, потому что один наушник был у тебя, а другой у него. Ты был в черной кепке, серой худи и широких черных штанах. Ты не укладываешь свои волосы, поэтому твоя торчащая челка свисала почти на глаза, но я все равно видел эти мягкие полумесяцы, когда ты улыбался. Ты думаешь, что ты грубый неотесанный парень из гетто, который слишком горд, чтобы встречаться с мажориком вроде меня, думаешь, что подарки и внимание для сопляков и сладких пидорков с Итэвона, но я вижу, что ты хоть и простой, но искренний. Ты открытый, ты говоришь всю правду в лицо, не задумываясь о любезностях, я бы не ждал предательства от тебя. А еще ты чертовски любишь свою семью, и с твоими безупречными знаниями горбатишься по ночам на дешевой заправке, вместо того, чтобы укатить в Сеул на учебу в престижном колледже, куда тебе путь заказан, потому что ты думаешь, что так поступают конченные эгоисты. Я искал способ подступиться к тебе, но знал, что отпугну тебя, и все равно облажался, даже когда набрался смелости попытать удачу. Но я возьму с тебя пример мужества и осмелюсь вымолить у тебя второй шанс. — И никаких дорогих подарков, тупых ресторанов и брендового шмота. — Только если ты сам попросишь. — Да ни в жизнь. Сан улыбается солнечно, подхватывая Уена так, чтобы тот обвил ногами его талию и грубо впечатывает во входную дверь, крадя самый жадный поцелуй, из тех немногочисленных, которыми они уже успели обменяться. На ходу перекатываясь по стенкам дома в столовую, Сан одной рукой скидывает со стиральной машинки чистое белье, усаживая Чона на нее, даже не разрывая поцелуй. Футболка Уена стремительно летит в кучу белья. Свет в доме был выключен, значит, Ханыль ожидаемо еще не вернулась. Это было карт-бланшем для брюнета, который уже спустился поцелуями вниз к напряженной шее Уена. Он не скупился на укусы и багровеющие засосы, наслаждаясь шумными вздохами парня, что уже забрался обледеневшими пальцами под сановскую майку. На вкус Уен был как кислородное голодание. Как эйфория, сопровождающаяся ярким приливом сил, предвещающим скорую смерть, а еще что-то запредельно пошлое. Его пухлые губы с самой горячей родинкой на свете — отдельная тема для внеплановой дрочки. Оторвавшись от изящной шеи, Сан возвращается к манящим губам, проводя кончиком языка по заискивающе-притягательной родинке, словно это была мишень с яркой неоновой бегущей строкой «Тебе сюда». Чон улыбается. Он прекрасно знает сам, насколько притягателен, он уверен в себе и уверен в том, что может добиваться того, чего хочет. Так уж вышло, что захотел он Сана. Сана, который еще день назад не мог и думать о том, как будет хотеть трахнуть новенького на стиральной машинке. Вдоволь насладившись грубыми ласками, Чхве тянет разгоряченного парня за руку, чтобы тот слез с машинки, и помогает ему избавиться от своих чертовски узких джинс и брендовых трусов. Сан угадал, чертовы Хуго Босс. Как тривиально. — Смазка? Презик? — Чон стоит перед Чхве совсем нагим так, словно сам не замечает этого, настолько он выглядел непринужденно. — Черт, да, сейчас, — взбалмошным и нервным Сан нравился Уену даже больше, это было хорошо видно по его довольному лицу и томному взгляду, что проводил суетящегося брюнета до гостинной, где он рыскал под диванными подушками в надежде найти заветную заначку. — Клубничная? — Уен улыбается насмешливо, глядя на крохотный розовый тюбик в руках Чхве. — Моя сестра довольно банальна. — Боже, звучит двусмысленно. — Больной? Комнату заполняет тихий смех двух парней. Сан достает из кармана джинс одинокий презерватив, блеснувший в лучах тусклого света уличных фонарей в окне своей фольгированной упаковкой, и пытается аккуратно открыть его зубами, параллельно приспуская ниже на бедра свои спортивные штаны. — Стой-стой, здоровяк, сначала пальцы, — Чон перехватывает запястье брюнета и, отобрав у того тюбик со смазкой, щедро льет клубничное недоразумение на протянутую ладонь. — Пальцы? — Сан смотрит на блестящие от смазки фаланги, между которыми протянулись тонкие ниточки вязкой жидкости. — Да, мне нужно привыкнуть. Посмотрел бы я на тебя, засунь я тебе в задницу член без подготовки. — Расскажешь мне позже о своих фантазиях. Уен сам поворачивается спиной к Сану, демонстрируя идеальный изгиб широкой спины, что плавно перетекал в тонкую талию. Чхве мягко укладывает чистую ладонь между чужих лопаток, заставляя парня перед ним улечься грудью на стиральную машинку. Чуть отстранившись, Сан медленно ведет взглядом глаз-полумесяцев вверх по стройным ногам к мягким округлым ягодицам. Сплошное грязное великолепие. Проскользив влажными пальцами по нежной коже, Чхве вводит сразу два, встречаясь впервые с сопротивлением мышц. Туго. Горячо. Очень непривычно. Уен же шумно вздыхает, тихонько дрогнув под парнем, и одобрительно кивает Сану, словно поддерживая его. «Все верно, продолжай». После негласного сигнала, Сан входит во вкус: двигает пальцами быстрее, второй рукой залезая в карман за презервативом. Уен податливо изгибается, ведет бедрами навстречу, вызывая у Чхве, кажется, белую горячку. Никогда еще он не испытывал удовольствия, доставляя его кому-то другому. На пробу брюнет подгибает пальцы вверх, ощупывая мягкие стенки, как вдруг Чон под ним выгибается неестественно, выстанывая громко. Точно. Простата. У Уена поистине блядский голосок, Сан точно хочет услышать это вновь, поэтому он с пошлым хлюпаньем достает мокрые пальцы, оставляя Чона с неприятной пустотой наедине, а сам судорожно подцепляет ногтями скользкий латекс из упаковки и ловко раскатывает по колом стоящему члену. Даже не удосужился снять штаны, только приспустил резинку. Для Уена прошла, наверняка, целая вечность, прежде чем ноющую пустоту заполняет санов член, проскользнувший в разгоряченное тело сразу на всю длину. Из легких вырывается протяжный бархатистый стон, утопающий в сложенных перед собой руках. — Твою мать, — Сан сам стонет тихо, закатывая глаза от крышесносной узости. Чон сжимал парня в себе до белых пятен перед глазами и трясущихся коленок. В голове навязчиво крутилось лишь «Не вздумай кончить слишком быстро, Чхве Сан». Причем мысль эта была у парней одна на двоих. Наращивая бешеный темп, Сан выбивал из Уена новые ноты, для которых нотная грамотность была совершенно не нужна. Нужно было лишь наслаждаться и чувствовать, как нравится им обоим. Толчок за толчком Чхве втрахивал Чона в несчастную машинку, заставляя ее с громким стуком биться о стену. Сан ловит себя на краткой мысли о том, что наверняка она так может сломаться, но он скорее будет стирать свои трусы вручную, чем сейчас остановится. — Блять, да, — Уен запрокидывает голову назад, отчего влажные волосы на затылке скользят по шее, оставляя на ней мокрые следы от пота. Чхве выходит из парня лишь на мгновение, только чтобы повернуть того обратно к себе лицом, и усаживает на самый край машинки так, чтобы его тело было практически на весу. Закидывает стройную ножку себе на плечо, заставляя Чона обвить руками шею брюнета, и вновь входит под новым углом, глотая громкий стон в поцелуе. Двигался Сан рвано и быстро, чувствуя, как в животе натягивается нейлоновая струна, вот-вот готовая лопнуть под напором сбитого уенова дыхания, его мелодичных стонов и длинных пальцев, что мертвой хваткой вплелись в короткие волосы на сановском затылке. — Ты… просто… ахуенный, — практически рычит Сан, выдыхая слова парню на ухо по очереди с каждым резким толчком в податливое разморенное лаской тело. Каждое легкое прикосновение оставалось на коже Чхве багровеющим ожогом, словно раскаленное клеймо. Уен был искусен в своей собственной манере, что сводило Сана с ума: его взгляд, острый язык, скользящий по блестящим от слюны губам, изгибы точеного идеального тела и голос… этот сумасшедший дьявольский голос, въедающийся под кожу горькой никотиновой зависимостью. — Сан-ах, — Уен жмурится, впиваясь короткими ногтями в широкие плечи и замирает, раскрыв рот в немом крике. Тело содрогается в блаженных конвульсиях, отдавая Сану в ладони легкой вибрацией. Чон кончает тихо, затаив дыхание, после чего облегченно выдыхает: шумно и с довольной улыбкой на лице, безвольно обмякает в руках Сана, что сам еще пару раз толкается в до жути чувствительную узость и кончает следом, изливаясь в презерватив. — Пиздец…***
Опять это блядски-жаркое утро. Сан просыпается со стойким запахом жареного бекона в носу. Не пот? Слишком неправильно. Спустившись вниз по лестнице, Чхве потирает заспанные глаза, чтобы убедиться, что ему не привиделось: Чон Уен на его кухне, готовящий яичницу с беконом и весело болтающей с его старшей сестрой. — О, ты проснулся? Налетай, пока горячее, — Уен был бодр и свеж, в дурацком розовом фартуке поверх пижамы и со сковородкой в руках. — Сегодня какой-то праздник? — Сан садится за стол рядом со своей сестрой, что уже вовсю уплетала уеновскую стряпню. — Просто хотел сделать приятный праздничный завтрак Ханыль на день рождения. Вот и сбегал быстренько в магазин. — Что ты ему наплела? — Сан насмешливо смотрит на старшую, отчетливо помня, что день рождения у нее в декабре. — Твой парень просто прелесть, Сан-а, давай оставим его. — Мой кто?.. — Ешь, — Уен ставит тарелку с завтраком перед Чхве, грубо запихивая тому в рот поджаренный тост, и сам садится рядом. Наверняка в любой другой ситуации Сан бы возмутился, но эта реальность была слишком привлекательной, а завтрак слишком вкусным, поэтому пусть все пока остается так, как есть.