Сказ о трёх увядших розах

Июнь 1993.

      Старенькое такси ядрено-желтого цвета пропыхтело через величественные ворота и остановилось у самого входа, выбрасывая столб сероватой дымки из чихающей выхлопной трубы. Огромный золотисто-бежевый особняк в три этажа, скрывающийся в английской глуши среди густых крон мудрых деревьев не менее сотни лет, встречал молчаливым отчуждением. Этому гостю обычно дом был не слишком рад: и не из-за того, что привезшее его автотранспортное средство выглядело потрёпанным. В конце концов, выбирать не пришлось, да и денег на более приличное не хватило бы. Собственно, одна из причин почему юноша двадцати трёх лет с неряшливо уложенными светло-русыми волосами и маленькими пока недостаточно коварными глазами прибыл на каникулы домой. Выгрузив вещи из багажника с оттопырившейся дном, жалобно скрипящим, оплатил поездку водителю и проводил взглядом до выхода, на который указал появившийся из неоткуда дворецкий. Мужчина средних лет с всеми холодно поприветствовал вернувшегося студента и поручил стоящей рядом девушке забрать вещи и отнести в спальню в южном крыле. Низенькая юная леди с собранными в низкий хвост волосами оттенка горького шоколада в пастельно-голубой платье, подпоясанном белым фартучком, молча кивнула и принялась выполнять указание старшего сотрудника.       А пока во дворе происходила маленькая суета, внутри стояло умиротворяющее спокойствие и тишина. Гостиная, светлая и просторная, украшенная предметами искусства и репродукциями картин в золочённых рамках, почти безлюдная. На бежевом кожаном диване посреди комнаты распластавшись сидела девушка лет восемнадцати с висящими на шее ретро-наушниками, уходящими темно-серыми проводами вниз, вдоль груди и заканчивающимися в кармане джинс плеером с яркой наклейкой в виде красно-белой гитары. Одной рукой подросток облокотилась на спинку дивана, наматывая на палец проводок наушников: как бы намекала этим действием «будешь нудеть — не буду слушать». Та же мысль кричала надпись на футболке, скрытая частично под объёмной джинсовой жилеткой, облепленной с одной стороны значками и шевронами с эмблемами музыкальных групп и исполнителей. Вытянув одну ногу, вторую она согнула в колене, используя как подставку под небольшую, но довольно толстую книжицу в мягкой обложке. Занятая чтением любимого комикса, который читала вот уже десять лет выпуск за выпуском, девушка настолько абстрагировалась от людского мира, что пропустила мимо ушей кашляющий звук мотора и шаги за окном.       Парень переступил тем временем порог дома, где рос большую часть жизни с того момента, как мать удачно вышла замуж за хозяина и уже спустя пять лет развелась, уехав в неизвестном направлении. Сына, разумеется, она брать не захотела. Отмахнувшись от мыслей словно пёс после дождя, сунув руки по карманам и запрокинул голову. Высота потолком всегда пугала. В детстве было чувство, что они очень ненадёжны, увешанные барельефами, разукрашенный древними фресками. На деле же пугала не возможность их падения под грузом всей этой роскоши, а само наличие такого количества богатства. Отвыкнув на пару лет учебы, он вернулся будто снова очутился в прошлое мысленно, откуда вырвал знакомый приятный голосок: — Ты разве не должен был ещё вчера приехать, братец? — стоя на предпоследней ступеньке центральной лестницы, проговорила красивая девушка двадцати пяти лет с карими горящими жизнью и теплом глазами и незабываемой улыбкой, которая столько раз дарила ему утешение в самые плохие дни. Его любимая сестра. Аннет. И единственная, кто всегда, с первого дня приняла его в семью. В отличие от… — Я сплю и мне снится ночной кошмар? — буркнула появившаяся в проходе вторая девушка в джинсовом костюме, держа подмышкой очередной выпуск комикса авторства главы семьи, который начался по просьбе ещё малышки Ирмы. Любимица отца, не принявшей факт наличия брата. — И тебе привет, мелкая! — улыбчиво бросил Чарльз последней, на что та лишь закатила глаза и, натягивая наушники на голову, ретировалась по лестнице на второй этаж. — Прости, что задержался. Дела возникли. — сделав шаг, он оказался в крепких объятиях Аннет. Приятно. Она похлопала его дружелюбно по спине, прижимаясь щекой к груди. Парень слегка тронул сестру за плечи и смущенно усмехнулся, чувствуя как заливается краской. — Рад встречи, сестрёнка. Ты и правда соскучилась? Она пробормотала нечто невнятное и отпрянула от брата, шлёпнув его по плечу с нахмуренными бровями. Тот ойкнул, потирая место удара. — Эй, дерёшься, боевая Венера? — рассмеялся он, встал в боевую позицию и шутливо выставил кулачки перед собой. — Нападай! — выдал он боевой клич, изображая себя бойцом Street Fighter. — Ты вообще не изменился. — скрестив по-серьёзному руки на груди, Аннет осуждающе склонила голову вбок. — Все такой же ребёнок. — А ты стала ещё большей занудой. Совсем не даёшь себе расслабиться. Строишь из себя мамочку, хотя никто этого не ценит здесь. — обидчиво надув губы, Чарльз опустил рук вдоль тела и поник плечами как грустный щеночек. — Никого я не строю! — возмутилась Аннет. — Да ну? Поспорим? — глаза парня засветились и он выставил руку вперёд, приготовившись заключать очередное пари. — И снова этот твой азарт. Доведёт он тебя до проблем, Чарли. — Ну сколько раз просил?! — застонал названный сокращением собственного имени, которое терпеть не мог. — Не используй это! — Уходишь от ответа, брат. — не реагируя на недовольство, сощурилась. — Когда последний раз был в казино? М? — подалась вперёд, заглядывая в глаза. Паренёк спрятал руки за спину и, переминаясь с пятки на носок, старательно стал отводить взгляд, делая вид, что ему безумно интересна та картина у подножья лестницы с изображением женщины у колодца. Но испытывающий взгляд сестры выдержать долго не удалось. — Ладно. Твоя взяла! — бросил он. — Ну вчера. Вечером. — Потому и приехал только сегодня? Чарльз молча кивнул и снова поник. Аннет вздохнула, похлопала утешающие его по плечу и задумчиво качнула головой. — Сегодня вечером ужин. А после него поговоришь с отцом.       На этом парень с тяжёлым вздохом поплёлся вслед на служанкой, появившейся чтобы сообщить, что комнату подготовили. Аннет завернула в гостиную и скрылась в саду. Ей нужно было сосредоточиться, а лучше всего в этом помогало движение воды в искусственном пруде. Усевшись на скамейку, принялась кидать камешки. Те звонко цокали о прозрачную поверхность и уходили на неглубокое дно, оставляя кольца, которые один за другим исчезали.