there is always, and in it, us

      Есть вселенная, в которой они никогда не встречались, где Мэнди никогда не говорила того, что сказала, а ему не приходилось запираться в кладовке и прятаться от кулаков и криков. Он никогда не помогал Мэнди, они так и не подружились, и он никогда не задумывался о Милковичах, которые жили за углом. Йен заканчивает среднюю школу, вступает в армию и отправляется за границу, и когда он заканчивает свой второй тур, он возвращается домой и пытается понять, что, черт возьми, будет дальше.       И вот однажды он заходит в «Алиби» и видит парня, играющего в бильярд, и Йен не понимает, что пялится, пока кто-то не протискивается мимо него, ворча, что он загораживает дверь. Йен потягивает напиток в баре и украдкой поглядывает, пока парень не заканчивает свою игру, а затем Йен оказывается рядом с ним, предлагая следующую игру и ставку, его взгляд прикован к тому, как пальцы парня скользят по бильярдному кию.       Парня зовут Микки, у него голубые глаза, легкая улыбка и громкий отрывистый смех, и Йен хочет всегда быть рядом с ним. Одна игра в бильярд переходит в выпивку в угловой кабинке, которая превращается в планы встретиться снова на выходных. И потом, это обычное дело: пул, выпивка, иногда прогулки по окрестностям, совместное курение или стрельба из ружей под эль. Микки помогает ему искать квартиру, а Йен проводит ночь на диване Микки, когда слишком напивается и не хочет иметь дело с шумом в доме Галлагеров, когда неизбежно просыпается с похмельем. По утрам на кофейном столике всегда есть стакан воды и немного аспирина, и Йен почти не чувствует головной боли из-за своей улыбки.       Когда Йен наконец целует его, он знает Микки 1 год, 7 месяцев, 12 дней и 5 часов. Он влюблен в него 1 год, 7 месяцев, 12 дней и 4,5 часа. Йену Галлагеру 28 лет. Он побывал в 14 странах, сражался и убивал за свою нацию, у него диагностировано биполярное расстройство, он прошел через ад и вернулся обратно, чтобы пройти через это: пройти через войны, бедность и свой собственный разум. Он сделал все это и многое другое и выжил. Но, стоя на крыше заброшенного здания, под звездами над головой и летним воздухом, мерцающим вокруг, он, наконец, целует Микки Милковича, и когда Микки целует его в ответ, Йен понимает. Его жизнь только началась.       ~       Кроме того, есть вселенная, где Микки не выгнали из бейсбольной команды. Тренер выносит ему предупреждение, но не обращает внимания на его нарушение. Йен бочком подходит к Микки после игры и предлагает ему свою коробку сока, и когда Микки берет ее, его руки грубые, но он почти улыбается.       После они вместе идут домой с тренировки и на следующий день, пока Микки не приходит к Йену в гости, не встречается с Фионой и не играет в карты в фургоне на заднем сиденье с Йеном и Липом. Микки приводит Йена домой, чтобы познакомить с Мэнди, и они все вместе проводят дни, выходные и лето, пока никто не вспоминает, пока никто не забывает, как выглядят дети Галлагеров без Милковичей.       Йен целует Микки на свой тринадцатый день рождения, навеселе от виски, которое Микки подарил ему в качестве «подарка». Он целует его быстро, застенчиво, а потом опускает взгляд, краснея, нервничая и боясь увидеть выражение глаз Микки. Но Микки берет его за руку, и это лучше, чем виски, или футболка Cubs, которую его семья подарит ему позже, или торт, который они все съедят на его вечеринке тем вечером. Это лучший подарок, который он когда-либо получал.       Они все растут вместе, но Йен и Микки растут вместе, и это все, что он когда-либо хотел знать. Они осторожны, никогда не проявляют себя слишком явно, знают о соседях, отце Микки и устройстве мира. Но Микки знает, что ему всегда рады в доме Галлагеров, если ему нужно где-то спрятаться на некоторое время, а Кев, Ви, братья и сестры Йена всегда рядом, чтобы защитить их. Они растут, зная, что есть люди, которые любят Йена и любят Микки, и любят то, что Йен и Микки вместе, и это все, что им нужно, чтобы быть сильными. Это и то, что они есть друг у друга.       Йен поступает в колледж на бейсбольную стипендию, а Микки следует за ним. Они вместе снимают квартиру, и когда Йен представляет Микки, как своего парня своим новым одноклассникам, кажется, что ему что-то сходит с рук, каким-то образом он крадет свободу. Но Микки просто пожимает плечами и берет его за руку, и кажется, что так было всегда и так всегда будет. Йен рядом с Микки, рука Микки в его руке.       ~       Есть вселенная, где их не ловили годами, пока они не стали слишком глубоко влюблены, чтобы бояться. Где Микки был рядом, когда Мэнди забеременела, и они собрали деньги на аборт, а затем еще немного, они взяли машину, собрали сумки и сбежали. Они едут через всю страну, Йен подпевает радио, Микки курит в окно, а Мэнди смотрит на проплывающий мимо пейзаж и пытается забыться. Иногда Микки забирается к ней на заднее сиденье вместо того, чтобы сидеть впереди с Йеном, он ничего не говорит, но он ударяется коленом о колено Мэнди каждые несколько миль, как будто случайно, и постепенно Мэнди вспоминает, как улыбаться.       Они оказываются в Орегоне, и первое, что они делают — едут к океану. Они бегут в воду, на ходу сбрасывая одежду, и к тому времени, как солнце садится, их кожа загорелая и пропитанная солью, и они валяются вместе на песке, сонные, довольные и чертовски свободные.       Они устраиваются на случайную работу и снимают крошечную квартирку, Йен и Мэнди записываются на занятия, а Микки готовится к получению аттестата зрелости. Они проводят большую часть времени на пляже и тратят слишком много денег на солнцезащитный крем, потому что они все чертовски бледные, а Микки слишком много ноет, когда обгорает, красная кожа необъяснимо сочетается с рыжими волосами Йена, и Мэнди не может спокойно смотреть, как они вдвоем натирают друг другу лицо алоэ. Солнечные ожоги всегда переходят во что-то другое, но их квартира чертовски мала для подобной ерунды.       Йен отправляет открытки домой, а Мэнди поздравляет Игги с Новым годом, и Микки перестает вздрагивать каждый раз, когда Йен прикасается к нему на публике, а Мэнди встречается с несколькими парнями, которые хорошо к ней относятся. И однажды утром Йен стучит в ее дверь и говорит ей, что они с Микки женятся, и спрашивает, не хочет ли она прийти. Они идут в здание суда и подписывают какие-то бумаги, Мэнди становится свидетелем, а Микки не колеблется, когда секретарь говорит, что они могут поцеловаться. Потом они берут несколько сэндвичей и идут на пляж, Йен кладет голову Микки на колени, а Мэнди кладет голову ему на плечо, и это чертовски идеально. И, может быть, нос Йена немного порозовел от солнца, но оно также отражается от кольца на его пальце, и он ни на что бы это не променял.       ~       Есть вселенная, в которой Йен пошел на работу тем утром, и к тому времени, когда пришел Терри, Микки был одет и ел тост, а Терри даже не взглянул на него. Йен перестает встречаться с Недом и продолжает целовать Микки, и они проводят часы за часами, наверстывая упущенное, целуясь в переулках, на крышах и в чертовых чуланах для метел, пока однажды Микки не появляется в старшей школе, тащит Йена за дверь и прижимает его к полкам, их губы находят друг друга в темноте, как магниты. Они становятся немного неряшливыми, но Микки, кажется, это волнует все меньше и меньше, и Йен не собирается прекращать целовать его при каждой возможности, не теперь, когда ему наконец-то разрешили, ни на секунду.       Однако в конечном итоге у них происходит большой скандал из-за армии, поскольку стремительно приближается выпускной год Йена и его заявление в Вест-Пойнт лежит у него на столе, еще не заполненное, но все еще настоящее, осязаемое. Они спорят целый час, крича друг на друга в заброшенном здании, где никто не услышит, что они ссорятся, как супружеская пара. Микки швыряет бутылку в стену, рвет пальцами волосы и кричит об уходе Йена, а Йен возражает детским мечтам и желанию убраться из Саутсайда, он пытается сказать всеми способами, но вслух, что уход не означает расставания с ним.       Тем не менее, они продолжают злиться, и Йен не видит Микки в течение месяца после этого. Первые две недели он зол на него, расстроен тем, что Микки не может понять, почему Йен должен это сделать, всегда должен был. Следующие две недели он просто скучает по Микки, больше, чем может вынести, и это пугает его. Он не знает, как переживет четыре года армии, если едва может продержаться две недели, когда Микки буквально за углом. Слишком далеко, если в его объятиях нет Микки.       Йен появляется в доме Микки утром их 30-го дня разлуки, и Микки бросает на него один взгляд, его челюсть сжимается, прежде чем выйти на крыльцо, захлопнуть за собой дверь и сбежать по ступенькам. Йен молча следует за ним, пока они не поднимаются по лестнице заброшенного здания, где все началось. Микки набрасывается на него, как только они достигают верхнего этажа, и вот так просто он сдувается, воздух вырывается из его легких, и руки Йена обвиваются вокруг него, прежде чем он даже осознает, что его ноги двигаются.       В тот день они разговаривают больше, чем когда-либо, весь день и весь вечер, а в перерывах между этим Йен целует Микки, запоминая его губы, звуки, которые он издает, ощущение его кожи под кончиками пальцев Йена. Они признаются в вещах, о которых у них никогда не хватало смелости сказать раньше, слишком измученные тоской друг по другу, чтобы держать оборону. И они дают обещания и строят планы.       Йен учится в Вест-Пойнте на стипендию, и раз в неделю он отправляет Микки письмо в дом Галлагеров с инструкциями для Фионы незаметно передать его Микки. Он по-прежнему пишет и звонит Микки, как обычный гребаный человек, а Микки называет его всевозможными именами за то, что он старомоден, но Йен продолжает писать, и каждый раз, когда Микки упоминает что-то, что он вложил в свои письма, он чувствует, как тепло разливается по его телу. Его друзья подшучивают над мягким выражением его лица каждый раз, когда он получает сообщение от Микки, но это только подливает масла в огонь. Микки принадлежит ему, за что его можно дразнить, но на этом всё.       В конце концов, он бросает Вест-Пойнт после второго курса. Он был счастлив там, в какой-то степени, но с каждой лекцией о военной стратегии, патриотизме и американском пути Йен чувствовал себя все менее и менее увлеченным. Армия была мечтой, но реальность ее почему-то пуста. Он любит своих друзей, наслаждается своими занятиями, любит свободу быть независимым, но сама армия — всего лишь бегство. И он больше не уверен, от чего хочет убежать.       Его научный руководитель считает его сумасшедшим, но Йен держится твердо, и в конце концов они разрабатывают план, заключая соглашение о стипендии и переводя его зачеты в Западный Университет. Он ничего не говорит ни Микки, ни своей семье, просто ждет, пока все уладится. Затем он прощается с армией и не оглядывается назад.       По-настоящему он хотел в своей жизни только двух вещей: Вест-Пойнт и Микки. Он не хотел выбирать между ними, но только один из них был готов ждать его, поэтому он поехал в Вест-Пойнт, как всегда, планировал. Но Йен тоже устал ждать. Вест-Пойнт был мечтой, но мечты могут меняться. Микки был настоящим, и есть сейчас, и Йен больше не хочет ждать.       Йен собственноручно доставляет последнее из своих писем, ухмыляясь при виде выражения шока на лице Микки, когда он видит Йена на пороге своего дома. Он планировал заставить Микки прочитать письмо прямо здесь и сейчас, но его отвлекает Микки, который тащит его в свою спальню, и они не всплывают на поверхность в течение нескольких часов. Когда они, наконец, отрываются друг от друга, опустошенные, измученные и улыбающиеся, Йен находит свои штаны (валяющиеся где-то на полу возле двери) и вытаскивает письмо из кармана. Он смотрит, как Микки читает его, фиксирует каждую смену эмоций, и он знает, что это глупо и слащаво, и слишком похоже на романтический сериал, но ему наплевать, не тогда, когда Микки поднимает глаза и ухмыляется, и Йен точно знает, что он ни о чем не жалеет.       Два года спустя Микки на выпускной церемонии Йена, сидит между Мэнди и Фионой, и когда выступающий начинает бессвязно рассказывать о местах, куда вы пойдете, Йен ловит взгляд Микки и корчит гримасу, но все же он знает. Куда бы он ни пошел, Микки тоже пойдет, и в этом вся разница.       ~       Затем есть вселенная, где Микки отвозит его в больницу, как только он чувствует, что снова может ходить. Он сидит в машине, молчаливый и страдающий, и на каждом светофоре Микки тянется, чтобы провести рукой по бедру Йена.       Йен проводит две недели в больнице, встречается с врачами, беседует с психотерапевтом и принимает много таблеток. Он ненавидит это, хочет остановиться, хочет убежать, но потом он думает о том, как Дебби плакала после ухода Моники, думает о Фионе, которая не спала всю ночь, оплачивая счета к назначенному сроку. Думает о лице Микки в ту ночь в «Алиби». Даже сейчас чувствует, как прилив гордости захлестывает его грудь. Он думает об этих вещах, глотает таблетки, обращается к врачам, пытается, пытается.       Микки и Фиона забирают его в конце двух недель, и когда они спрашивают, куда он хочет поехать, он просто отвечает «Домой». И когда Микки останавливается перед домом Галлагеров, и Фиона выходит из машины, он говорит ей, что зайдет завтра. Когда он оборачивается, Микки пристально смотрит на него, но его губы изогнуты в легкой улыбке. Йен приподнимает бровь, и Микки жмет на газ, поворачивая за угол к дому.       ~       И еще есть вселенная, в которой Йен и Микки лежат в постели, в ту ночь, когда Йен возвращается домой из больницы, и Йен говорит, говорит, рассказывает ему все, что крутилось в его голове месяцами. Рассказывает об армии, клубе, наркотиках. Рассказывает о Евгении, других парнях, о том, как у него лихорадочно бегают мысли, кожа гудит, и он, блядь, не может уснуть. Рассказывает о Монике. Рассказывает о Фрэнке, Липе и Фионе и обо всем, чем он всегда боялся стать, рассказывает о Терри, Мэнди, Кеше и даже Линде. Рассказывает о Микки, о том, что произошло, что все еще происходит. Как чертовски страшно всегда было влюбляться в Микки Милковича. Насколько страшнее быть Йеном Галлагером прямо сейчас.       И Микки слушает. И когда Йен больше не может говорить, когда его горло саднит так же, как и душа, Микки целует его руку, и они ложатся спать. Когда Йен просыпается, он чувствует себя неважно, даже близко не в порядке. Но он чувствует себя лучше, лучше, чем вчера и позавчера, и, возможно, на данный момент этого достаточно. Поскольку Микки все еще здесь, спит рядом с ним, и, глядя на профиль Микки в лучах утреннего солнца, Йен чувствует, что в его голове тихо, как в мире сразу после ливня, все влажное и приглушенное, но в то же время более свежее.       Он будет бороться, только чтобы получить такое утро, как это. Гладит Микки по щеке, ощущает кончиками пальцев сонное тепло его кожи и обещает этому мужчине, обещает себе, обещает мальчику, каким он был до того, как все началось, что будет бороться. Он снова закрывает глаза, и мир пахнет дождем. ~       Конечно, есть вселенная, где он приходит домой, садится на крыльцо и звонит Микки. И когда Микки резко останавливается перед ним, учащенное дыхание вырывается белыми облачками, он оказывается в растерянности, не зная, что сказать. Поэтому он тремя быстрыми шагами приближается к Микки и целует его, прижимаясь к нему, отчаянно желая стать ближе, чтобы никогда больше не расставаться с этим человеком. И, в конце концов, извинения выходят сами по себе, срываясь с его губ и прижимаясь к губам Микки, бормотания «Прости», смешиваются с признаниями в любви, пока он больше не может говорить, может только хватать ртом воздух и вздрагивать, продолжая целовать Микки. Это грязно и пугающе, и все, что превращает их в катастрофу, все, что делает их сильными, сильнее своих семей, Саутсайда и всего гребаного мира, который пытался разлучить их.       Микки не спрашивает, что случилось с Моникой, и Йен не рассказывает, не хочет говорить о будущем, которое, как он видел, ждет его с распростертыми объятиями. Он не хочет этого, не хочет такой жизни. Он хочет всего с Микки, с Евом и Светланой, со своими братьями и сестрами и Мэнди где-то там. И он может это получить. Микки доставит его туда, проведет через ад, до тех пор, пока Йен готов взять его за руку.       Так и есть. Он переплетает свои пальцы с пальцами Микки, и они идут домой, и Йен в ужасе, зная, что Микки тоже, но это не имеет значения. Если он чему-то и научился у Микки, так это тому, что он может бояться и при этом оставаться храбрым.       ~       И еще есть эта вселенная. Та, где Микки ушел, заперт, и Йен тоже ушел, не к стенам и решеткам, а к своему выбору, своим ошибкам и своему разуму. В этой вселенной Йен продолжает жить, прячет свои чувства, проглатывает свои слова и прижимает свое негодование к груди. Он движется вперед, вперед, вперед и говорит себе, что не скучает по тому, что оставил позади, пока не начинает верить в ложь.       И иногда это хорошо. Он спасает достаточно людей, чтобы, как он думает, спасти и себя. Врач скорой помощи квалифицирован для этого. Люди называют его героем, так что с ним, должно быть, все в порядке. Герои всегда такие.       Но каждую ночь ему снятся эти вселенные, множество, бесконечное количество миров, расположенных бок о бок. И во всех этих вселенных он видит себя и Микки. Вместе. Всегда, всегда вместе.       Каждый выбор создает новую вселенную. Каждый момент — новая вселенная, одна за другой, и в каждой из них есть Йен и Микки, которые сходятся вместе, возвращаются вместе, становятся вместе, вместе, вместе. Кроме этой. Его ночи наполнены видениями, проблесками жизни, которой у него никогда не будет, жизни, которой другой он живет каждый день. Когда он просыпается утром, он стряхивает их с себя, продолжает двигаться вперед, не может оглянуться назад. Никогда не оглядывайся назад.       Но, боже, как бы он хотел быть любым из этих других себя, всеми этими Йенами Галлагерами, которые были сильными, которые просто чертовски старались. Он хочет иметь возможность завершить комбинацию, совместить эту единственную расходящуюся вселенную с остальными, сгладить трещину, пока не появится идеальный круг. Он хочет таких же жизней, какими живут другие люди, любая из них, все они, каждая хаотичная, сложная и прекрасная.       Он хотел бы быть храбрым.