***
Но к чему это все? Да к тому, что это лёгкая предыстория перед тем, зачем вы сюда пришли. Байки про Дейви Джонса и все другие прелести мы оставим на потом, наверное, это сейчас ни к чему.***
— Каждый раз когда я на борту Голландца, уже мысленно представляю тебя с этими, ну как его, — Джек демонстративно показывает пальцами у рта, как бы изображая шевеление щупалец Джонса, что когда-то был капитаном судна, на которое только что взошёл Воробей. — Щупальцами? — Уилл повторил движение собеседника, вопросительно вскидывая бровь. — Вот! Как с языка снял, — Джек взмахнул пальцем в воздухе и указал на Уилла, в жесте, который означал что-то вроде подтверждения его слов. — Как с языка снял, говоришь? — Тёрнер притягивает Воробья к себе, мягко придерживая его за талию. Благо, они находятся в каюте капитана. И никто не в состоянии их застукать или отвлечь. — Ага-а, а что это мы руки распускаем? Ты же у нас хороший мальчик, а, Уильям? — Джек улыбается, издевательски посмеивается, чем пробуждает в Тёрнере еще больший азарт. — Ты ведь знаешь чем заканчиваются такие твои шутки, верно? И все равно нарываешься, — Уилл вздыхает, констатируя уже давно очевидный факт. — Да как я могу? Совсем ты меня не знаешь, оказывается, — ухмылочка все не сходит с лица Воробья, он сегодня в хорошем расположении духа. Вместо того, чтобы словесно попросить Джека хоть немного помолчать, ведь он все равно не послушает, Уилл вовлекает его в поцелуй. Сначала, он просто достаточно жадный, но не более того. Но далее, Тёрнер, уже не мешкая, прижимает Джека за талию ближе к себе. А тот, тем временем, судорожно обхватывает чужую шею руками, как бы обнимая. — Оригинальный способ заткнуть меня? — кокетничает Джек. — Вроде того, — подхватывает Уилл, тоже ухмыляясь. Он, на удивление, ловко снимает верхнюю часть костюма Джека, так же, развязывая внушительных размеров тканевый пояс на его штанах. У самого Уилла все было гораздо проще, расстегнуть и стащить с него белую рубашку было проще простого. Даже во время поцелуя, Воробей с этим справился за считанные секунды. Вдруг, из тканей пояса, отложенного в сторону, что-то выпало. С достаточно громким звуком. — Ты взял с собой на борт Голландца пистолет? Предусмотрительно, вот только, убивать тебя здесь никто не соберается, — Уильям улыбается, не сводя глаз с Джека. — А ты уверен, что я взял его для этого, Уильям? Или у евнухов настолько однобокое мышление? — хмыкнул Воробей. Это было сказано «от балды», особого смысла в эти слова вложено не было. — Хм? А для чего же тогда? — Уилл покрутил в руках пистолет. Осмотрев его, мужчина понял, что в нем нет ни единой пули. — Неожиданное применение можно найти любой вещи, Уильям, — Джек медленно ведёт пальцами по весьма длинному затвору пистолета. — Мм, правда? Тогда, думаю, я смогу найти самое неожиданное из них, — хмыкнул Тёрнер и приставил тот же затвор к чужому паху, в то же время, вжимая Джека собственным телом в край письменного стола. — Воу-воу, ты что задумал, Тёрнер? — в глазах Воробья сначала блеснуло мимолётное замешательство, а потом, неподдельный интерес. Уильям чуть отодвинулся от Джека, чтобы ненароком не дотронуться какой-нибудь частью пистолета и до себя. Хотелось пока опробовать это применение только на болтливом Воробье, что никогда не умел держать язык за зубами. — Импровизация, Джек, — Тёрнер улыбнулся и достаточно размашисто, насколько это было возможно, провёл движением затвора по всему паху Воробья. Сквозь ткань штанов не чувствовался холод стали, так что было просто приятно ощущать нечто настолько твёрдое, трущееся о твой пах. Равномерно и пока, медленно. — Вижу, ты уже начинаешь входить во вкус, — Уильям довольно смотрит на то, как Джек невольно помахивает бёдрами навстречу этому трению. — Не то слово, — сквозь частые, ритмичные вздохи произносит Джек. — Тебя так ведёт только от движений пистолета, я уже начинаю ревновать, — Тёрнер приближается к Воробью и целует его, ускоряя темп движений, тем самым, усиляя силу трения. — Ревнуешь к чему? К пистолету? А потом меня ещё кретином зовёшь, — усмехнулся Джек, но тут же осекся, от более грубого движения, которое заставило его издать первый громкий стон. И участиться его сердцебиение. Уилл почувствовал это. Ведь его собственное сердце давно уже не бьется в грудной клетке. Оно в сундуке. Далеко отсюда. Но наверняка оно отбивает свой особый ритм только для Джека, только для его движений и каждого его вздоха. Уилл приложил ладонь к груди Воробья, чтобы почувствовать. Ощутить. — И это из-за тебя, — он про учащённое сердцебиение. — Ну, фактически, благодаря пистолету, — улыбнулся Тёрнер ещё шире. — Уилл, я тебя точно когда нибудь убью и не посмотрю на то, что ты евнух — Джек поджимает губы, становится уже слишком трудно говорить, он близко к пику. Но ведь уже не в первый раз Уилл так нагло портит хороший момент для кокетливых фразочек. — Да ну? Так что тебе мешает сделать это прямо сейчас? — Уильям прервал отчаянные попытки Воробья флиртовать, только чтобы взять бразды правления в свои руки. Он отложил пистолет, именно тогда, когда Джек был готов кончить. — Черт, Уилл! Вот поганец! — обречённо выдохнул Воробей. — Что? Что такое, Джек? — Уильям сделал вид, будто ничего не понимает. — Просто невыносимый мальчишка, — Воробей обхватил шею Тёрнера одной рукой, а другой как-то слишком нагло полез под ткань его чёрных, чуть мешковатых штанов. — Вот именно, — Уилл осторожно убрал чужую руку, давая понять, что сейчас не время для этого. Уильяму хотелось немного подольше помучать Джека. Он мягко проходился по его бёдрам руками, изредка сжимая ягодицы, в попытке вызвать какую-либо реакцию. И выходило. Но максимум, что он получал - рваный вздох. Но и этого хватало Уиллу, чтобы сполна наслаждаться Воробьем, как он делает это всегда. Тёрнер целует заднюю часть шеи Джека, а потом, чуть приспускает его рубашку, чтобы открыть чуть больше места для поцелуев. А так же, для меток. Уиллу нравится оставлять их на смуглой коже Воробья, нравится ему смотреть, как они со временем багровеют и украшают капитана Жемчужины. Он повернул Джека спиной к себе, хотя тот и пытался как-то вяло сопротивляться, однако все равно сдался. Животом капитан Жемчужины уже лежал на столешнице, ожидая развязки событий. С него осторожно стянули штаны, но белую рубашку с объемными рукавами оставили. Уилл посчитал, что на Джеке она смотрится уж слишком хорошо. Тёрнер обильно смазал два своих пальца слюной, ведь ему хотелось, чтобы для Воробья подготовка была как можно менее болезненной, даже по началу. Он приставил пальцы к кольцу мышц и аккуратно начал вводить сначала один палец. — Расслабься, — Второй рукой Уилл поглаживал талию Джека, дабы чуть его успокоить. Хотя он особо то и не переживал, не в первый раз все таки. — Хватит дурью маяться, я тебе девица что ль какая? — хмыкнул Джек. — Как скажешь, — Уилл ухватил Воробья за волосы и притянул за них ближе к себе, заставляя выгнуться в спине. В одно время с этим, он ввёл второй палец. Реакция была моментальной, достаточно громкий стон раздался по всей каюте, благо, не выходя за ее пределы. Казалось бы, Джек должен был возмутится. Но именно этого ему и хотелось. Ему всегда нравился такой Тёрнер. Тёрнер, который действует жестко, грубо. Почему-то это заводило куда больше чем нежные ласки и поцелуйчики на палубе, хотя это тоже имело место быть в их отношениях. — Имей ввиду, что ты сам попросил меня, — Тёрнер приспустил свои штаны до колен, но не снял полностью. Его член уже во всю истекал предэякулятом. Поэтому было гораздо проще, ухватившись за бедра Джека, толкнуться внутрь него несколькими грубыми и быстрыми движениями, входя полностью. Воробей вцепился руками в стол, издавая стоны, уже совсем несдержанно, к черту гордость, к черту всё это. — Узко, черт, — Уилл откинул голову назад и сдавленно вздохнул. Влажные, горячие стенки сжимали его внутри Джека. Это было невыносимо-сладостное ощущение. В какой-то момент Уилл подумал, что руки Воробья уж слишком свободно водят по поверхности стола. Непорядок. Он взял его же тканевый пояс, связал им запястья, заводя руки ему за спину. Поистине великолепная картина, созданная Уиллом Тернером. Он гордился. Гордился этим своеобразным произведением искусства, что прямо сейчас так громко стонало под ним, пока он, не останавливаясь, наращивал темп своих движений. Со временем они стали уже слишком быстрыми. Уилл продолжал выдалбливаться в податливое тело, вырывая стоны из глотки Воробья. Ему так нравилась эта своеобразная власть. Ни с чем это не сравнимо. Тёрнер грубо брался за чужие бёдра, он наблюдал, как пальцы Воробья на связанных руках переплетаются меж собой, сжимают друг друга, чтобы найти хоть какую-то мнимую «опору». В какой-то момент Уильям снова тянет Джека за волосы, заставляя выгнуться, прижаться ближе. Спиной к груди. — Мне хочется немного тебя помучать, — Тёрнер как-то хитро усмехнулся. Воробей знал, что если бы обернулся, его глазам бы предстала та самая ухмылка Уилла. Джек был готов кончить уже давно. Если бы не Уильям, прикрывший большим пальцем его уретру. — Блять, Уильям, п-прекрати это, — не выдерживает Джек, его уже начинает крупно трясти. Очень хочется наконец получить разрядку. — Потерпи ещё немного, — Тёрнер усмехается и наклоняясь к задней части чужой шеи, оставляет там яркую метку, захватывая нежную кожу губами и оттягивая ее. И наконец, когда Уилл сам почти дошел до пика, он убрал большой палец с головки чужого члена. Они кончили одновременно. Нет лучше ощущения, чем долгожданный оргазм.***
— Я тебе это ещё припомню, Уильям, — смеётся Джек, глотая ром из стеклянной бутылки. — Вот только не говори, что тебе не понравилось, — Тёрнер улыбается и накручивает прядь его темных волос себе на палец. — Если я так скажу, то очень нагло совру, — он говорит правду и ему совсем за это не стыдно.