***
— Это настоящая катастрофа! Подростки предпочитали отпрашиваться в туалет во время уроков, на что периодически получали отказ от учителей: «Ходить в туалет надо на перемене!» — Я хочу утопиться! Правда, никому из них было невдомек, что во время перемены в уборной можно застать истерику одной из самых популярных девчонок на параллели. — Мне тебе помочь? — уточнил Скарамучча. — Боюсь, что Невиллет сделает это раньше, — всхлипнула Фурина. — Да, встречи учителей с родителями ничем хорошим не заканчиваются, — кивнул Скарамучча, пнув при этом дверь одной из кабинок. — Мона, ты чего там застряла?! — Слу-у-ушай, — протянула Фурина, вдруг схватив Скарамуччу за руку. — Эи… в смысле, твою маму ведь недавно вызывала учительница литературы? Как это было? — Ничего интересного не случилось, — отвел взгляд тот. — Да ладно, скажи мне по-родственному, — стала упрашивать Фурина. Скарамучча лишь поморщился. Он ненавидел, когда Фурина вспоминала о том, что они вообще-то дальние родственники. В целом, вся их огромная семья казалась ему какой-то несуразной «Божественной комедией», а толпа людей, с которыми его случайно связала кровь, не вызывала никаких теплых чувств. Что родство с Сяо с одной стороны, что с Фуриной — с другой пока не принесло в его жизнь ничего хорошего. — Мы с тобой — седьмая вода на киселе, — серьезно сказал Скарамучча, заглядывая Фурине прямо в глаза. Он хотел добавить что-то еще менее дружелюбное, но из кабинки наконец показалась Мона. Скарамучча не дал ей даже как следует вымыть руки и прихорошиться у зеркала. — Фурина, — неожиданно все же позвал он. — Лучше не получай неуды по литературе, а то Мико и Невиллета трахнет. Сказав это, он громко хлопнул дверью, оставив Фурину наедине с информацией о том, что их преподавательница по литературе переспала с Эи. Да уж, впервые Фурина пожалела, что у них не было по-настоящему сестринских отношений. Тяжело их поддерживать с такой большой разницей в возрасте, но, кажется, само того не ведая, семейство Райден оказало ей огромную услугу.***
Невиллет пару раз моргнул, бросив на приемную дочь строгий взгляд из-за стекол очков. На Фурину это, впрочем, не подействовало. Она продолжала исподтишка его фотографировать, сидя на диване в его кабинете. Невиллету пришлось опустить крышку ноутбука и отложить очередной юридический договор до завтра. Когда Эгерия прямо перед скоропостижной кончиной доверила ему заботу о единственной дочери, он, конечно, был польщен, но такой груз ответственности не мог не тяготить. Хотя весил он всего сорок пять килограмм в свои шестнадцать лет. — Фурина, позволь, пожалуйста, поинтересоваться, — как всегда мягко начал он. — Что ты делаешь? — Хочу показать тебя своему химику, — сказала она, словно это было чем-то самим собой разумеющимся. Фурина довольно посмотрела на экран своего смартфона, улыбнулась и отправилась на кухню. Благодаря этой девице у Невиллета не было ни одного скучного дня с момента кончины Эгерии. Вчера она просила его закупиться фальшивой кровью для школьной постановки, сегодня, значит, фотографировала для химика, что она сделает завтра? Окажется на гильотине? — Фурина, объясни мне, что происходит?! Он проследовал за ней к холодильнику и на всякий случай поблагодарил небо, что ее там заинтересовали пирожные, а не его вино. Только детского алкоголизма им не хватало. — Мой учитель по химии хочет с тобой встретиться, — сказала она. — Кстати, он открытый гей. — Фурина, что ты, черт побери, такое несешь? — устало спросил Невиллет. — Ты же не приглашаешь меня на свидание от лица своего преподавателя? — Именно это я и делаю! На лице Фурины расплылась совершенно очаровательная улыбка. Она даже похлопала в ладоши и потянулась в холодильник за очередным эклером, но Невиллет захлопнул дверцу прямо перед ее лицом. — Ладно, — закатила она глаза, — он вызывает тебя на разговор из-за моих оценок. Вот, держи. Фурина достала из заднего кармана брюк сложенную в несколько раз записку. На той были явные следы повреждения. Возможно, над ней либо плакали, либо ее пытались растворить в воде. Зная Фурину, оба варианта были одинаково вероятны. — Ты что, издеваешься? — вздохнул Невиллет и потер морщинку, давно залегшую у основания переносицы. — У тебя плохие оценки по химии, а ты мне даже ничего не сказала? — Я думала, что это не столь важно, — пожала плечами Фурина, усаживаясь за стол и утыкаясь в телефон. Каково же было ее удивление, когда Невиллет ловким движением руки забрал у нее смартфон на середине загруженной истории. — Получишь, когда я поговорю с твоим учителем, а ты исправишь оценки по химии, — Невиллет довольно ухмыльнулся и удалился в свой кабинет, несмотря на то, что крики Фурины и требования справедливости сопровождали его до самой двери. Перед глазами вновь мелькали строчки гражданско-правового договора, но сосредоточиться уже было невозможно. В голове вертелось лишь негодование насчет ужасной нелепости предложения Фурины. Должна же была в мысли прийти такая идиотская идея — свести его с ее преподавателем по химии. Как его, кстати, звали? Господин Ризли? Невиллет видел его в начале года среди других учителей на родительском собрании. Правда, тогда у него не было никаких претензий к Фурине. Видимо, она лишь недавно так обнаглела. Невиллет вздохнул и развернул записку. «Уважаемый родитель!» — так начинался текст. Он мысленно поблагодарил бога за то, что он все-таки не родитель, и решил: на встрече он первым делом скажет господину Ризли о том, что Фурина ему приемная. Он вообще никогда не планировал заводить детей, тем более, что подходящего человека рядом не было и не предвиделось. Сколько Невиллет себя помнил, у него не клеились долгосрочные отношения. Юридический колледж был не лучшим местом для поиска второй половинки, а после начала собственной практики он едва ли не ночевал в залах судебных заседаний и над кипами документов, чтобы скорее продвинуться по карьерной лестнице. Когда Невиллет все же добился желаемого и понадеялся, что наконец-то сможет посвятить немного времени себе, у него появилась Фурина. Она всегда была романтичной барышней и с самого начала их совместной жизни донимала его вопросами о том, есть ли у него жена. Даже подходила на улицах к незнакомым женщинам и спрашивала, не хотят ли те случайно выйти за Невиллета замуж. Поначалу это всех умиляло, а такое поведение объяснялось тем, что Фурине просто очень не хватало матери. Правда, потом против собственной воли Невиллету пришлось выяснить, что, оказывается, многие женщины сочувствовали отцам-одиночкам, а мужчина, способный позаботиться о ребенке — это чуть ли не главный зеленый флаг в глазах большинства из них. Пришлось перестать скрывать свою ориентацию. Перед Фуриной в том числе. Он не видел в своей сути ничего постыдного, просто не считал, что ребенку необходимо быть посвященным в личную жизнь взрослого, пусть даже и близкого. — Как будто бы у тебя есть личная жизнь, — усмехнулась тогда Фурина, едва вступившая в пубертатный период, но уже демонстрировавшая свой характер. Иногда она все еще намекала ему на то, что неплохо было бы сходить на свидание с каким-нибудь мужчиной. В последний раз это оказался даже не взрослый человек, а ее одноклассник. «Высокий, красивый, спортивный, рыжий», — перечисляла Фурина, загибая пальцы, пока Невиллет настойчиво не попросил ее закрыть рот и перестать нести чушь. Фурина ведь не была глупой и поверхностной девушкой. Они часто ходили вместе в театр, обсуждали пьесы, она могла наизусть цитировать стихи. О чем переживал Невиллет, так это о ее легкомыслии и наивности. Надо же было о таком подумать — свести его со школьным учителем по химии.***
— У нас есть сорок минут, — сразу предупредил Ризли. Уже две недели они выкраивали время между его уроками и судебными заседаниями Невиллета. Одному приходилось работать с самыми отвратительными людьми на свете, для которых не писаны никакие законы, а другому — с преступниками. Первая их встреча прошла немного неловко. Ризли угощал Невиллета чаем в своем кабинете, тот долго краснел за Фурину, потом они разговорились, и тогда краснели уже оба. Причем хуже, чем подростки, которых Ризли приходилось отлавливать по подсобкам и туалетам, потому что школа не хотела нести ответственность за детей, случайно сделанных другими детьми на территории их учебного заведения. Они даже не заметили, как наступил поздний вечер и, сославшись на то, что Фурины все равно не было дома, Невиллет разрешил Ризли его проводить. Потом они разделили бутылку вина — и все как-то закрутилось. Никогда еще госпожу Нилу так настойчиво не просили сдвинуть собрания театрального кружка на более позднее время, а еще было обязательным, чтобы они не пересекались с уроками химии. Так у них с Невиллетом получалось чаще устраивать свидания. Ризли даже передал с Фуриной еще парочку записок, чтобы у них было больше поводов для встреч. Та, кажется, ничего не подозревала, но чересчур послушно отрабатывала долги, накопившиеся по его предмету за целый семестр. Как будто перестала думать, что Ризли исчезнет из ее жизни раз и навсегда с окончанием школы. Сегодня вот они с Невиллетом жадно целовались прямо на его столе. Времени было мало, а кое-кто еще и постоянно поторапливал, но одновременно с этим ему всегда оказывалось мало. Невиллет честно признавался, что это потому, что до Ризли ему давно никто так сильно не нравился. — Так же теперь будет всегда? — спросил Невиллет, переводя дыхание. — Надеюсь, что нет, — ответил Ризли, а потом заметил обиду, промелькнувшую у Невиллета в глазах. — Я хочу трахать тебя в комфорте, а не на своем столе. — Как это мило с твоей стороны, — улыбнулся Невиллет. Ризли немного лукавил. Ему хотелось, чтобы так получалось всегда. Ему даже казалось, что так и было примерно вечность, несмотря на то, что они с Невиллетом знакомы пару недель. Он уже знал список его любимых ресторанов, отметил в календаре восемнадцатое декабря и решил, какую виниловую пластинку подарит. Недостижимой мечтой казалось съездить вместе в отпуск и пить чай на веранде домика у озера. Все это он пока только планировал, а сейчас у них была половина обеденного перерыва для быстрого секса посреди рабочего дня, полного других дел. Невиллет толкнул Ризли на кресло, и тот ожидал, что к нему сядут на колени, но произошло совсем другое. Тот опустился на пол и нырнул под стол. Теперь Невиллет стоял на коленях и послушно выгибал шею, пока Ризли запускал пальцы в его светлые длинные волосы. Он закинул ноги Невиллету на плечи, тяжелые ботинки грубо уперлись тому в спину, но он точно не сломается от такого. У Невиллета на руках были серебряные кольца в виде рыб с синими сапфирами. Этими изящными пальцами он расстегнул ширинку Ризли, а через секунду провел вверх и вниз по возбужденному члену. Он огладил языком по всей длине и плавно взял в рот. Ризли в упоении откинулся на спинку своего кресла. Он двинулся вперед бедрами, и Невиллету едва удалось сдержать стон, когда член вошел глубже. Ризли прикрыл глаза от удовольствия, почувствовав стенки чужого горла. Его член скользил во рту у Невиллета, и Ризли стал медленно и плавно, но ритмично двигаться, то и дело подаваясь вперед. Он довольно грубо вбивался Невиллету в рот, а, положив руку ему на щеку, ощутил, что из глаз у того бежали слезы, а кожа горела. — Господин Ризли, можно войти? — тот распахнул глаза от звонкого голоса Фурины. Она бесцеремонно показалась в дверном проеме, даже не постучавшись и не дождавшись никакого ответа. — Я переписала ту самостоятельную работу, — гордо заявила Фурина, — можете проверить? Ризли старался даже не смотреть под стол. Его рука все еще гладила Невиллета по щеке, утирая ему слезы. — Спасибо, но, боюсь, сейчас я немного занят, — улыбнулся Ризли. — Оставь работу на столе, пожалуйста. Фурина довольно кивнула и положила листок на кучу тетрадей. От детской травмы ее ограждала лишь какая-то деревянная доска. Окинув взглядом преподавательский стол, Фурина заметила пустую кружку. — О, господин Ризли, может, налить вам чаю? — поинтересовалась Фурина. — Дорогая, тебе не нужно так сильно стараться ради оценок, — усмехнулся Ризли. — Хорошо, — кивнула Фурина и направилась к выходу. — К тому же, Невиллет ведь уже постарался. Ризли чуть ли не подавился воздухом, а к щекам неожиданно прилила кровь. — В смысле, он ведь поговорил с вами, и вы дали мне второй шанс, — улыбнулась Фурина, закрывая за собой дверь кабинета. Ризли почувствовал, как его член выскользнул из чужого горла. Невиллет выбрался из-под стола, тяжело дыша. Они взялись за руки в попытке безмолвно сказать, что все обошлось. Но в следующий раз они, видимо, будут трахаться в комнате для допросов и не забудут закрыть дверь на замок.