***
- Мам, пап, я ушел! - яркий мальчик с блондинистыми волосами выбежал из дома и направился к остановке школьного автобуса. Сегодня его первый день в новом учебном заведении, день, который должен поменять и в то же время плотно установить абсолютно все: от его оценок до новых друзей. Конечно он переживал, ведь не знал, как другие отнесутся к нему, а особенно к его "особенности" - глаза мальчика имели разные оттенки одного и того же цвета, а также он носил очки. Травля и “гонения” детей в очках были во всем разгаре, ведь по идиотским стереотипам, те, кто носят очки – заучки и ботаны, которые готовы на все ради идеального результата. Это была одна из причин, почему он постоянно переходил в другие школы. А самая главная причина – работа его мамы, которая требовала частые переезды из одного города в другой. На улице стоял март, предвкушение чего-то нового и хорошего смешивалось с ароматами цветения первых цветов и его любимыми духами, которые пахли максимально сладким персиком под стать юноше. Вся его наивность, яркость, доброта характера напоминали маленький комочек радости, который был рожден великой звездой. И имя это грандиозное светило дало ему соответствующее - Санрайз. Максимально необычное и редкое, но так нравившееся его носителю. Даже школьная форма выглядела на нем не так, как на всех, он сильно отличался от толпы. Уверенный стан и полные огня глаза – все это было лишь маленькими, но такими заметными частями его образа. Автобус подъезжал, освещая светом фар всю остановку, на которой, как ни странно, был лишь один Санрайз. Внутри было тепло и комфортно, детей было не очень много, но все равно несколько пар любопытных глаз пробежались по парнишке. Пошли еле слышные смешки и шепот, который вряд ли мог предвещать что-то хорошее. Сев в конец автобуса на одиночное место, Сан начал думать о реакции общества на него. Была ли она положительной? Или ему в очередной раз придется терпеть унижения и насмешки со стороны ровесников? Он чувствовал, как по спине полз мерзкий ужас вперемешку с кровавыми сгустками, ведь раны на спине не до конца зажили. Как ему казалось в тот момент. На самом же деле, от всего этого кошмара остались лишь шрамы, которые всю жизнь будут напоминать о жестокости человеческого разума и рук, что желали сделать из него корм для червей. Или еще чего похуже. Но это все в прошлом. Сейчас все хорошо, так ведь? Или же глаза его одноклассников вновь будут заполнены кровью от переполняющей злости, а изо рта потечет черная зловонная жидкость под названием зависть? Все возможно и невозможно одновременно. Но, тем не менее, сейчас нужно найти ту самую ниточку покоя и равнодушия в его разуме и цепляться за нее зубами и руками, иначе будет еще хуже. Он способен довести себя до жуткого состояния за несколько минут, и именно это сейчас пугало его больше всего. Блондин, в попытке успокоиться, вглядывался в пейзажи за окном, параллельно переключая свой плеер, не в силах найти подходящую композицию. Здесь было красиво. Большие частные особняки, куча зелени и ухоженный газон. Весь этот район так и кричал о роскоши и богатстве его жильцов, даже воздух здесь пах и ощущался иначе. Не так, как дома… Автобус остановился и все дети побежали на выход. Все, кроме двоих. Сан неспеша убирал плеер и наушники обратно в сумку, ведь уроки начинаются только через 20 минут и торопиться некуда, а второй наблюдал. Наблюдал за мальчиком из самого темного угла автобуса, где всегда сидит лишь он и никто другой. Каждый, кто учился в этой школе, опасался его. Бледный и высокий юноша, с красноватыми глазами из-за редкой аномалии его организма и с черными, как смоль, волосами, сквозь которые проглядывались еле заметные белые прядки, которые были его родным цветом. Но он ненавидел этот цвет так же, как и ненавидел своего отца, от которого передалась эта особенность, ведь если бы не его ублюдские гены, парень смог бы спокойно находится на свете и оставаться при этом совершенно целым, а так же много бы травм, приобретенных уже в школьные годы, удалось избежать. Но судьба распорядилась иначе, и сейчас он один из главных задир всей школы. Даже тот, кто находится у него в компании, максимально боялся сказать или сделать что-то не так. Практически никто не знал его настоящего имени, все его называли просто Мун. Ответ на вопрос о том, почему он стал таким, очень прост и одновременно максимально сложен. Его гнобили все детство, как мать так и одноклассники, он ненавидел их всех и однажды просто сбежал. Никто до сих пор не знает, где он был эти две недели, но вернулся он абсолютно другим. Из запуганного мальчишки он превратился в мразь, как выражались те, кто не знал его вовсе, и теперь никому не давал себя в обиду. А его волосы навсегда потеряли белоснежный цвет, став чернее ночи. Сколько было драк, вызовов родителей в школу и прочего - не сосчитаешь. Мун перестал считать на одиннадцатом вызове к директору его самого и его матери, к которой он так же не испытывал теплых чувств из-за жестокого отношения в детстве. Он уже в старшей школе, но характер и отношение к окружающим совсем не поменялось. Зачем нужны люди, когда есть бутылка хорошего вина и впечатляющий детектив? Но сейчас, видя новенького, его будто током прошибло. Милый мальчик, примерно на год или два младше его, с красивыми волосами и явно хорошим вкусом в одежде. Он точно не видел его здесь раньше, но интерес Мун проявил с первого же взгляда. Незнакомец, будто почувствовав на себе чужой взгляд, обернулся в поисках его источника. Он никого не увидел, но черноволосый заметил то, что предпочел бы никогда не замечать. Очки. Сам он видел просто отвратительно, но из-за статуса и в целом равнодушного отношения к учёбе и к жизни предпочел забить на это, тем более они выглядят на лицах просто омерзительно. По крайней мере на его собственном. Но помимо всего этого, они также подчеркивают и слабость их хозяина. Он с первых минут знал, что яркого мальчика начнут задирать. И даже знал кто именно. Санрайз, в свою очередь, никого не заметил и поспешил в школу, альбинос же максимально не спеша вышел из автобуса и в таком же темпе двигался к главному входу в здание. Возвращаться сюда хочется с каждым разом все меньше и меньше, но выбора нет, иначе родители лишат карманных расходов. Приходится снова надевать маску пафоса и крутизны в попытках сохранить свое место в социуме, что состоял лишь из одного биомусора. Или же есть исключения?... Занятия проходили быстро из-за страстного интереса солнечного, он уже успел познакомиться с несколькими ребятами из класса, которые оказались вполне милыми. Еще никто его так радушно не встречал, но тревога все равно не покидала умную, не по своим годам, голову. Почти весь класс был разделён на группы, которые активно общались между собой, не обращая внимания на новенького. Все вели себя так, кроме пары людей. Один из них - член компании местных вандалов и по совместительству задир, как показалось юноше из разговоров их “банды”, другой же - милая девушка, судя по всему не входящая ни в какие из этих компаний. Райз часто переглядывался с ней на уроках, иногда скромно улыбаясь, пока на одном из них не почувствовал резкую боль в шее. Кто-то плюнул в него из ручки бумажный снаряд, и смешки с задних парт выдавали виновников с головой. Да, компания задир, в том числе и тот самый, что обратил внимание на блондина, сидели и смеялись с реакции Сана. Новый объект для насмешек выглядел просто чудесно и максимально стереотипно для такой роли настолько, что создавалось ощущение некоего обмана, мол только попробуй приблизиться и вся внутренняя сила маленького тельца полезет наружу в виде смертельного удара. Жутковато. После уроков Райза никто задерживать не стал, потому, схватив портфель, он медленно пошёл на остановку, думая о сегодняшнем дне. Но не успел он пройти и половины маршрута, как сзади послышался мерзкий смех и свист. - Эй, блондинчик! Да-да, ты, мы к тебе обращаемся! - кто-то кричал из толпы другие разные формы обращения к нему, от оскорблений до максимально нейтральных, но чаще конечно что-то неприятное. Уже привыкнувший Сан обернулся к ним, смотря на кучу этого сброда, как на свиней. - Я вас слушаю. - Ты новенький здесь? Не знал, что у нас в школе открылся новый клуб заучек, их развелось слишком много. - шутки еще со времен царя гороха то и дело мелькали в бессмысленных визгах толпы. Было не то что мерзко это слушать, но даже в какой-то степени смешно. - Ну новенький, и что такого? - солнечный, на удивление, был весьма спокоен внешне, хотя внутри все просто кричало о тревоге и молило уходить, а не лезть на рожон. - Как заговорил! Очки не жмут твой маленький носик, принцесса? - кулак. Удара удалось избежать, потому что та самая "принцесса" вовремя увернулся, но той уверенности, что была раньше, уже не было. Образ рушился на глазах, еще немного и он заплачет. - Ну же, Билли, не бей его, иначе он заплачет или ещё рассыпется от простого удара! - этот мерзкий смех оглушал. Казалось, он слышал его из каждого угла своего сознания. Был ли смысл отвечать на это? Нет. Был бы смысл бежать в более людное место? Конечно был, но оцепенение не давало сделать ни шагу. Резкие и уверенные шаги прервали очередную цепочку из оскорблений на разном языке. Все замолчали слишком внезапно, отойдя от козла отпущения. "Вот он, спаситель" - хотел подумать парень, как его резко схватили за подбородок, заставляя смотреть в красные, почти кровавые глаза. Осознание пришло практически сразу. Это он. Лидер всех моральных уродов этой школы, но его имени Сан еще не знал. Зато все отличительные черты, про которые разве что младенец не слышал, были видны внимательному зеленому глазу. Волосы, словно запекшаяся черная кровь на копьях древних воинов, глаза цветом той самой северной крови, но свежей, кожа была сравнима с рассветом лунного света каждую ночь в окне Райза. Все его обличье было далеко не таким радужным, каким представлял его блондин: он чувствовал, как загривок кусала паника, заставляя обратить на себя внимание. -Так-так, что тут у нас? Очередная маленькая птичка, которой не составит труда сломать шею одной рукой или же ты способен на разговор? - голос был низким и грубым, во время его речи никто из банды не смел издать ни звука. Младший молчал. - Жаль уродовать такое милое личико. Оно может стать хорошим экземпляром в моей коллекции разбитых голов. - сзади послышался смех. Все поддакивали своему “боссу”, а тот не переставал крутить лицо солнечного во все стороны, смотря в его глаза максимально жадно, будто ставя метку на них. Заметив некое замешательство брюнета, зеленоглазый хотел было дать тому пощечину и убежать, но его руку резко перехватили, будто ожидая от него этого действия. - Тцц, нельзя себя так вести со старшими, принцесса. Это может влететь тебе в разбитую губу, или, что хуже, глаз. Ты же не хочешь такого расклада событий? - положительный кивок. - Умничка. Мун перевел взгляд с лица на руки юноши, но челюсть сжимал не менее сильно. Все лицо ужасно болело, плакать хотелось неимоверно, а свиньи все не отпускали его. Резко подняв руку младшего, тот сказал в толпу: - А вот ручки нам пригодятся, так ведь, парни? - на тот момент Сан не знал, что начинается один из самых ужасных периодов его жизни. Два года унижений и издевательств, как моральных так и физических, ужасные эмоциональные качели в общении с Лунарисом, с тем самым Муном, чьё имя он случайно узнал из очередных "очень душевных и важных разговоров, и вообще, Санни, только ты можешь выслушать и понять меня". Санни.. Это "ласковое" обращение, рожденное от краткой формы его имени и лицемерия ужасно выводило юношу, но приходилось терпеть, иначе ожоги от сигарет на его руках ощущались больнее. Банда уже из взрослых кобелей, некоторые из которых не раз посещали полицию и тюремные камеры, все никак не отставали от Райза. Ходили слухи, что это из-за дикой одержимости главы, мол, Санрайз был его полной противоположностью, а, как известно всем, противоположности притягиваются. Но не было этой же "одержимости" со стороны жертвы, это был лишь очередной образ, коих он за эти несколько лет перемерил кучу, но выйти из роли жертвы все равно не получалось. К концу школы парень выглядел хуже, чем сгнивший овощ. Несмотря на то, что Мун и вся его шайка выпустили два года назад, ночные кошмары и ощущения угрозы никуда не уходили. Он по прежнему встречал некоторых членов на улицах, и в этот момент мерзкий страх активно залезал во все отверстия его тела, заполняя собой все мысли, а руки автоматически лезли в карманы, пытаясь защититься. Но они даже не обращают на него внимания. Самого же альбиноса он больше не видел. И он был этому несказанно рад. Все-таки получить ещё больше ожогов и порезов в разных частях тела он не хотел, руки его теперь и так навсегда в перчатках, а на шее красуется огромный шрам,а поверх его какие-нибудь большие украшения, в попытке скрыть следы жестокого обращения. Говорил ли он кому-нибудь за это время о таком обращении? Конечно, многие как раз из-за этого оказывались у представителей правопорядка, но оплата за это была в несколько раз хуже, чем все, что с ним делали до очередной жалобы. Его "наказывал" лично Мун, оставляя на всем теле отметки своей "любви". Лезвием. По голой коже. В такие моменты Сану нельзя было издавать ни звука, иначе порезы становились глубже и длиннее. Вспоминая обо всем этом уже в более взрослые годы, Санрайз задается лишь одним вопросом. Как мне удалось выжить? Страшнее всего было встретить его на улице, в любимом кафе, в спортзале, просто увидеть из окна автобуса или машины. И это желание разделяли оба. Один из-за страха получить новые травмы, другой - получить оплату за все то, что он натворил. Он никогда не забудет, как нанес ему самый большой удар. После очередных издевательств над Санни в школьном туалете, тот выбежал, держась за больные ладони и плача. В таком состоянии его заметили учителя и другие дети, пытаясь достать информацию о мучителях такого светлого создания. А ведь и правда, блондин никогда никому ничего плохого не делал, его поступки всегда были направлены на совершенствование мира и улучшение общества. Но все и так знали, кто стоит за этим. Нужно лишь признание от жертвы и бах, Лунариус вылетит из школы. Но признания было невозможно добиться. Ведь сам Райз, не в силах разобраться в своих чувствах, не хотел отчисления старшего. Зато его защитники добились жалобы на одного из них, после чего того и правда исключили. Но стоило ли это делать? Сан до сих пор задается этим вопросом. После исключения Билла, вся банда залегла на дно. Брюнета в школе не было видно, солнечного никто не трогал, никто над ним не смеялся и не избивал. А главное не трогали руки. Но это было лишь затишье перед бурей. Спустя полторы недели Мун написал ему с просьбой приехать, ибо тот болеет и ему нужна помощь в лекарствах, а именно дозировках. Странный предлог, но блондин, как верная собачка, приехал практически сразу. И очень пожалел об этом. Сперва все было хорошо. Альбинос, действительно больной, провел его в дом, показал с чем помочь, предложил чай и вкусные кексы, которая пекла ему мама. Сан знал, что без ребят тот ведёт себя абсолютно по-другому, не впервые такое видит, потому никаких подозрений такое доброжелательное поведение у него не вызвало. Он что-то чувствовал к такому домашнему Муну. - Санни, как ты себя чувствуешь? В последнее время ты выглядишь очень бледным, как твои руки? Заживают? - наигранная забота. Каждое его слово было пропитано желчью и это очень ярко ощущалось натренированным слухом. - Зачем спрашиваешь, если после больничного сам же будешь их уродовать без малейшего сочувствия и сожаления? А про бедность не переживай, твои отнимают у меня еду почти каждый день, у меня обычное недоедание.- Сан обидчиво фыркнул, читая инструкцию применения очередного сиропа от кашля, ведь сейчас с больным горлом голос Лунариуса ощущался минимум на три октавы ниже. - Ну прости, ты ведь знаешь, что я не со зла... - глаза, которыми он смотрел на блондинка сильно озадачили второго, появилось предчувствие чего-то пугающего. Но их цвет раз за разом заставлял тонуть, окутывая все тело своей жертвы красными волнами своего моря. Он никогда так раньше не смотрел на него. - Ты сегодня очень красивый. Я говорил уже об этом? - рука Муна медленно легла тому на бедро, с которого её мгновенно и довольно болезненно скинули. - Что ты делаешь! - Сан резко вскочил с кровати, ошарашенно смотря на "друга". Тот же, в свою очередь, медленно встал и так же медленно подошёл к блондину, загоняя того в угол. А Райз и не сопротивлялся все это время, ведь осознание пришло слишком поздно. Он в ловушке. - Тебе некуда бежать. Будь хорошим мальчиком – и я буду нежен. - хриплый голос старшего пугал не хуже рассказов про существ из леса в детстве. Вокруг была лишь темнота и его кровавые омуты его глаз. Шторы были плотно закрыты, бежать было некуда. Солнечный чувствовал, как тьма забирает его детскую невинность и отдает чужому человеку безвозвратно. А Мун не останавливался. Он уже напрямую трогал парня в тех местах, к которым он сам никогда не прикасался. Внутри будто все остановилось. Каждый орган приостановил свои процессы по выполнению жизненно важных функций, потому смерть, подошедшая к уголкам глаз, ощущалась очень колко и болезненно. Сердце перестало биться и растворилось в кислоте желудочного сока. Мир погрузился во мрак, даже мерзкий шепот и грязные касания Луны перестали ощущаться на коже, он будто освободился от оболочки и страданий, отправляясь в долгое плавание по воздуху каждого региона мира. Бабочки тьмы заполняли все его тело, ещё немного и его стошнит ими. Можно ли обрести крылья и улететь высоко-высоко в небо? Будь он ангелом, это не составило труда, но он вынужден стоять неподвижно, пока ремень на его брюках небрежно пытаются расстегнуть. Был ли смысл кричать? Нет. Был ли смысл бороться за жизнь? Тоже нет. Его жизнь закончится здесь, в этом доме, он умрёт на руках этого ублюдка, а если не умрет, то после его тело найдут на дне местной реки. Но Санрайз не был бы олицетворением Солнца, если бы не ударил того куда-то в живот первым попавшимся под руку предметом в попытке сохранить остатки своей здоровой психики. Уже наполовину раздетый, пытаясь застегнуть рубашку и штаны Сан бежал из своей камеры пыток, не смея даже оглядываться. Он не думал о том, что будет дальше. Он не думал о будущем, не думал о своей жизни, когда бежал на красный свет по оживленной трассе. Свет фар. Хруст. Это колеса проехались по правой ноге, на которую он упал ранее от сильной и резкой нагрузки на мозг и глаза. Боли не было. Луна остался один на один со своими кошмарами в кромешной темноте. Он не знал, что нашло на его расшатанный разум, не знал, что будет дальше.В этот момент я навсегда поседею. Потеряй меня, как теряешь мобильник в баре, Или забудь обо мне на паре, люди смотрят на тебя с придыханием, Впитывая остатки твоей доброты. Сжигая мосты, на погостье моем скажи вслух мою фамилию. Несись вниз по лестнице во тьму, в неизвестность.