***
– С-сонни.. – очень тихо и дрожащим голосом позвала девушка, - нам нужно серьёзно поговорить – Да, Джинни? – юноша повернулся на голос девушки, отрываясь от подготовки к экзаменам, – Что-то случилось? – Я.. – чуть ли не плача говорит Джин. Её руки сильно тряслись, так не было возможности рассмотреть, что же она держит в своих кулочках – Что такое, солнышко? Хан, увидев состояние своей возлюбленной, тут же вскочил из-за стола. Взяв Джин за предплечья, пара села на диван. На тот момент ещё Хван, сидела, сильно опустив голову. Не сдержавшись, из её глаз хлынули реки слëз. Джисон сильно забеспокоился, взяв лицо Джин в свои руки и заставляя посмотреть себе в глаза – Милая, – в уже сильном беспокойстве спросил юноша – что случилось? – Я.. – Хёнджин уже не могла успокоиться и просто рыдала в руках парня – Прости меня, пожалуйста.. – Чтобы ни случилось, я всегда останусь с тобой, – Хан старался быть спокойным, но смотря на состояние его всегда уверенной в себе девушки это было трудно Вместо тысячи слов, Хёнджин протягивает Джисону маленькую пластиковую палочку с двумя полосками со стороны парня – Я не знаю как это могло произойти.. Я не знаю, что делать, Сонни.. Я не знаю, как дальше жить.. Я, я не готова оставить его! Это такая большая ответственность! Нам всего по семнадцать! Что мы сможем дать ему если сами дети? Джисон молча прильнул к любимой и крепко обнял, одной рукой поглаживая чëрные как смоль волосы – Я, – слегка заикаясь пробормотал Хан – так счастлив.. – Что?.. Ты не расстроен? – девушка в непонятках пытается отстраниться и посмотреть в карие глаза напротив. А в них и правда читались только радость и любовь – Как я могу быть расстроен, если моя самая чудесная девушка говорит, что беременна? Дорогая, да, это немного рановато, но всё же. Я мечтаю завести с тобой семью. – Ох, Сонни!.. Джин опять прильнула к парню, заключая того в крепкие объятия. Слëзы продолжали литься из её глаз, капая на плечо Джисона. Вот только теперь это были слëзы счастья и спокойствия. Она знала, что находится как за каменной стеной. Что все переживания и сложности они вместе с Сонни смогут преодолеть. – Мы со всем справится, Джинни, обещаю тебе. Я сделаю нас самой счастливой семьёй на свете!***
– Мама.. – послышалось с лестницы, ведующей на второй этаж – А? – будто от транса очнулась женщина и повернулась на голос сына, – Да, Чанни? – Когда уже папа вернётся с работы? – ласково спросил мальчик спускаясь на кухню, – Он давным-давно ещё обещал поиграть со мной, но у него постоянно нет времени – Ох, милый, я сама понятия не имею. Ты же знаешь.. –..Папа много работает ради нас и нашего будущего – словно заученную мантру повторил Чан, подходя к матери, – Папина обязанность – зарабатывать деньги, мамина – следить за домом, а наша с Бинни – хорошо учиться – Да, милый. А ты чего не спишь? На часах, вон, почти полночь – Да не хочется как-то – Хочется-не-хочется, а кому-то завтра в школу – Мамуль, а ты чего так поздно не спишь? – Я вот.. Папу жду, - кивнула женщина в строгую входной двери – Раз мы оба сейчас не хотим спать.. Ты сейчас занята? – Да нет сынок, а что? – Сейчас! – мальчик пулей сорвался с места и побежал на второй этаж Обычно после этих слов, Чан приносил вниз несколько листов бумаги и все свои цветные карандаши. Ночные рисовашки уже вошли в привычку. Иногда к ним присоединился и Чанбин, когда не был занят подготовкой к экзаменам. Семья могла пол ночи проводить за душевными разговорами и только часов в четыре утра всё же пойти спать. Джисон редко к ним присоединялся, если вообще был дома. Чанбин, пользуясь статусом первенца, получил любви от отца по полной. Благодаря Хану, Бин теперь тоже без ума от музыки, особенно рэпа. Чанбин и Джисон были действительно очень близки. Но маленький Чанни о таком отношении даже и не слышал. Конечно, Хан старался как мог, одновременно работая, помогая с бытом жене, старшему сыну по мелочи, (гулянки не понятно где, не понятно с кем), но этих стараний не хватило. Чан мало времени проводил с отцом, из-за чего очень грустил. Но Бинни и его любимая мамуля не давали ему даже повода подумать, что он не любим, заменяя и компенсируя отсутствие Хана в его жизни. Иногда, когда его спрашивали о семье, он называл всех родственников, частенько забывая назвать собственного отца Хёнджин с детства мечтала стать художником, но беременность ненадолго отсрочила её мечту. После рождения Чанбина женщина вновь взялась за кисти. Ей очень не просто было вернуть свои первоначальные навыки. Но решимость и упорство всегда были её сильными сторонами. Нередко она продавала свои работы друзьям или через соц-сети. Частенько семья заходила в какую-нибудь забегаловку возле дома и видела на стене её работы. Только топот маленьких ножек затих где-то на верху, уши Хёнджин уловили звук поварачивания ключа в скважине. Женщина тут же вскачила со стула и рванула к двери. Джисон хотел тихо пройти незамеченным, но не учёл, что его жена решит дождаться его возвращения. Он редко извинялся за свои опоздания, оставляя молчаливый букет цветов на кухонном столе. Хёнджин не неоднократно замечала схожесть букета мужа и цветов с соседской клумбы. – Привет Сонни, – демонстративно, но как бы невзначай сказала Джин, скрестив руки на груди и приподняв голову вверх, – как на работе дела? – Воу! – от удивления вздрогнул Джисон, – Привет, любимая, а ты чего не спишь? – Да вот, решила мужа с работы дождаться Хëнджин медленно приближалась к мужу, пристально смотря в глаза, пытаясь увидеть в них что-нибудь, значащее, что муж не будет врать в этот раз. Но не сумела долго удерживать зрительный контакт. Джисон то и дело отводил взгляд, снимая куртку, ботинки или просто отворачиваясь от жены, игнорируя испепеляющий взгляд – Да-а, работы сегодня было много, не думал, что настолько задержусь Мужчина хотел быстро проскочить в ванную комнату, но Хёнджин встала у него на пути. И даже в этот момент Хан пытался отвести взгляд – Сонни, милый, посмотри на меня Джисон медленно и нехотя перевёл на неё нервный взгляд, но пытался скрыть свою тревогу за каменным лицом – Ко мне после работы заскочил Сынмин. Он зашёл в начале восьмого.. Женщина немного опустила взгляд, переведя его на шею мужчины. Её глаза расширились от шока. «Неужели это снова произошло?» - эхом отразилось в голове Джин. С шеей всё было в порядке, но на светло-голубой рубашке красовался еле заметный след красной помады, что видимо пытались вспешке стереть. Безрезультатно. –..А вы работаете на одной и той же должности в одном, мать твою, здании, – не отрывая взгляд от пятна, продолжила женщина Хëнджин резко схватила Джисона за шиворот рубашки и с силой дёрнула на себя, от чего даже ткань затрещала. В этот момент нос уловил еле различимый запах роз и какой-то другой сладости. Женские духи. Хан от неожиданности чуть не завалился на жену. – Дорогая!.. – Мерзавец, – сквозь зубы просипела Хван Женщина отпустила рубашку, после чего незамедлительно влепила мужу звонкую пощёчину. Джисон тут же схватился за место удара, слегка пошатнувшись. Теперь перед собой он видел не просто свою жену, а настоящую дьяволицу, что готова разнести тут всё, что попадалось под руку. – Ты опять за своё? – Милая, успокойся, я всё объясню.. – Ты говоришь так каждый чëртов раз! – Хëнджин резко отошла, пытаясь собраться с мыслями, потирая виски. Он сделал это снова. Снова предал её и её доверие. А только недавно в очередной раз клялся, что любит только свою очаровательную жёнушку и своих прекрасных детей и никого более. Сердце неистово заныло от обиды, словно его проткнули тысячи маленьких игл. Но это чувство быстро сменилось огромным непониманием. Каждый раз она задавалась сотней вопросов и каждый раз не могла найти ответ ни на один из них. Почему он так поступает с ней? Она недостаточно хороша? Что пошло не так? Она в чём-то провинилась? Что послужило причиной очередной измены? Жаль, что и Джисон не давал ответов – Почему ты постоянно врëшь мне?! – Детка, прости меня, – Джисон протянул руки, чтобы коснуться жены, – я-я всё обьясню!.. – Не смей трогать меня! – Джин чуть не зарядила ему с локтя, когда отворачивалась и уходила куда из прихожей, – Даже близко не приближайся! Джисон еле увернулся, а спешный уход жены не оставил попыток коснуться её. Хëнджин начинает отходить ещё дальше, тихо ругаясь сама с собой. Почему всё так? Сколько она ещё вытерпит? И как долго это будет продолжаться? Почему она снова чувствует себя такой грязной и беспомощной? Будто то, о чём она думала, произошло у неё на глазах. Снова он изменил, и снова пришёл как ни в чём не бывало, будто чувства Хван для него пустой звук. Джин вернулась на кухню. Кровь начинала вскипать изнутри, становилось всё жарче. К непониманию резко добавилась злость. – Надеялась, что хоть сегодня ты задержался действительно на работе! Думаешь, что я дура?! Что не вижу всего этого? – Джинни, конечно нет! Любимая, дай мне всё объяснить! – Ну давай, давай, скажи хоть что-нибудь правдоподобное в своё оправдание! – Дорогая!.. Но она и шанса ему не дала. Хван знала, стоит ему хоть что-то сказать, хоть что-то похожее на правду – она простит. Хёнджин слишком сильно любит этого болвана, слишком привязана к нему, что готова простить даже такую подлость. Даже если она знает, что он врёт, то не сумеет постоять за себя. Ей не хватит сил на то, чтобы сопротивиться лжи в глаза от родного человека. Нерешительность больше всего не нравилась Хёнджин в себе. Нерешительность и готовность запихнуть свою гордость куда подальше, пока не муж крутит шашни на стороне и уже не очень старается скрыть это. Хотелось разнести всё, что попадалось под руку. Взгляд устремился на полку с посудой. На ней как раз красовались четыре кружки. Первая, самая маленькая и самая яркая, усыпана разнообразными рисунками и мультяшками, вторая большая сувенирная кружка из путешествия по Чеджу, ближе к центру стояли две кружки, на одной написано «Любимая мама», а на другой, стоящей немного в стороне ото всех, «Любимый папа». Вот только последняя уже успела покрыться пылью. Как давно они были все вместе? Как давно собирались за обеденным столом, словно обычная семья, о который так грезила и которую так старалась сохранить Хван. – Детка, послушай, я знаю.. ,– пытался оправдаться Хан, пока жена засмотрелась на посуду, – я мало времени тебе уделяю! Пойми, я бы с радостью! Но работа, сама понимаешь. Жёсткие сокращения и конкуренция, я должен всего себя отдавать для вашего блага! – Да зачем ты мне это рассказываешь?! Я уже всё наизусть знаю!! Придумай что-нибудь поинтереснее, например, что-нибудь про прекрасную помаду у тебя на вещах!! Женщина нащупала рукой плоскую тарелку хотела со всей силы швырнуть её в мужа. Но тот с невероятной скоростью остановил её руки у самого стола. – Это!.. Это!.. – мужчина в спешке пытался придумать хоть что-нибудь, прижимая руку жены к столу – Ну, ну Джинни, что я ещё должен тебе сказать? Ты же уже всё знаешь. – Да даже слишком хорошо! – женщина со всей силы дëрнула руку, освобождаясь. Хан кое-как успел увернуться, ведь буквально через секунду в то место, где он стоял, прилетела тарелка, врезавшись в стену и разлетевшись на сотни маленький осколочков. – Джинни, подожди! Тебе нужно успокоиться. Ты же так убьешь меня! – Может это и к лучшему! – теперь уже Хëнджин начала идти к мужу – Так я официально буду вдовой! Я и так мужа своего сутками не вижу, что уже о детях говорить, а ему видимо плевать на свою семью! Всё шляется где-то, приходит чёрт знает когда! Тебе что, вообще всё равно на нас?! На меня?! – Нет ничего плохого в том, чтобы влюбиться!! Только после того как Джисон необдуманно выпалил это, то резко изменился в лице, видимо только осознав весь смысл сказанного. В этот момент сердце Хван пропустило удар. Хëнджин остановилась, замерев, словно статуя. Любовь? В ушах завенело, воздуха начало не хватать, а голова слегка заболела. Спустя всего секунду женщина начала переполнятся гневом. Уж такого признания она точно не ожидала получить. – Ха, – Джин пошатнулась – Влюбился?! Ты что совсем охренел?!! Её большие кукольные глаза уже заметно заблестели. Сердце адски заныло. Чтобы не расплакаться, Хван сильно укусила себя за губу, обхватив руками плечи. – Д-джинни! – вскрикнул Джисон, подходя ближе к жене – Я не это имел ввиду! – Боже, ну я и дура.. – глаза во всю наливались слезами, но голос не смел дрожать, будто пытался успокоить саму себя, – Почему это снова происходит? – Дорогая, прошу успокойся, – Джисон старался находиться поблизости, но боялся подойти слишком близко к разгневанной жене. Резко Хван проходит мимо мужа, пересекая комнату и проходя в зал. Включив свет, Джин подходит к шкафу и, распахнув двери, начала выбрасывать оттуда все вещи мужа, что попадались под руку. – Не смей мне указывать, что делать! Быстро собрав некоторые вещи в кучу, Джин быстрым шагом направилась к двери. С ноги открыв прикрытую дверь, она отправила в полёт дорогие рубашки, футболки, штаны и ещё кучу других вещей. Их стоимость сейчас абсолютно не беспокоила Хëнджин. Ей хотелось, чтобы сейчас ничего не напоминало о существовании мужчины, что вновь пользуется её уязвимым положением. – Милая, д-давай всё обсудим, – Джисон словно хвостик ходил за женой, хоть как-то пытаясь на неё повлиять, – Сейчас ты просто очень разгорячена. Прошу, детка, давай спокойно поговорим – Отойди, пока я тебе в голову вазу не кинула! Тут Джисон резко обгоняет Хван, не пропуская её на кухню. – Нет, Джинни, я никуда не пойду. Прошу, нам нужно всё обсудить. – Мне не о чем с тобой разговаривать! Джин, кое-как закатив рукава своей домашней рубашки, попыталась отпихнуть от себя мужа. Но Джисон был физически сильнее и все её попытки были тщетны. – Сколько это ещё будет продолжаться?! – Хëнджин уже не сдерживалась. Ей хотелось узнать хоть что-нибудь, найти какую-нибудь зацепку. Она была измотана вечными похождениями мужа. Измотана не только она, её дети давно не общались с отцом. В лучшем случае видели его перед тем, как пойти в школу и то, если повезёт. Женщина роняет вещи и начинает биться кулаками в грудь напротив, видимо пытаясь «достучаться» до её Сонни, которого она теперь видела крайне редко. – Почему ты постоянно это делаешь?! – голос иногда срывался на крик, а на щеку капали первые за эту ночь горькие слëзы, – Сонни, за что ты так со мной?! Джисон ничего не ответил, а просто обнял жену, как обычно, поглаживая по голове. Каких-то слов от него ждать было безполезно. Хёнджин, не выдержав очередного напряжения, разрыдалась, прикрывая лицо руками. Горькие слёзы обжигали лицо, но эта боль не могла сравниться с тем, что было у неё внутри. – Тише-тише, Джинни.. – Джисон, уже в который раз, успокаивал расплаканную жёнушку, пытаясь хоть как-то загладить свою вину, – Всё хорошо, мы со всем справимся. – Ненавижу.. Ненавижу тебя, – тихо ругалась Хëнджин. Но ещё больше она ненавидела себя. За то, что верит в эти слова. За то, что постоянно его прощает. За то, что делает вид будто ничего не произошло. Будто они обычная счастливая семья. Семья, что трещала по швам уже долгое время, держалась только на терпении этой прекрасной женщины. Как же она оставит своих любимых деток без отца? Как она начнёт жизнь с начала? Что она будет делать без любимого мужа? В голове тоннами пролетели чудесные воспоминания о их совместной жизни: о том, как Чанбин пошёл в первый класс, как они с мужем помогали ему с уроками, как ездили с ним на Чеджу к бабуле и дедуле, как появился Чанни, как Хан из-за работы не мог видеться с ним так часто как хотел, как они вместе ездили на машине на море, и как уже Чан пошёл в первый класс. Об их свадьбе. О том, что они тихонько расписались, а после захватили с собой разных вкусняшек и отправились на крышу встречать рассвет вместе. О том, как это было уютно и романтично. И о том, что тогда все преграды они могли преодолеть вместе. Сердце заныло ещё сильнее, ещё секунда, и оно выпрыгнет. – Почему ты так поступаешь со мной, Сонни? Ты ведь на мне женился, мне, – постучала себе по груди Хëнджин, – почему ты снова идёшь к другим женщинам? – А затем и ударила мужа. – Любимая, я обещаю, что этого больше не повториться.. – Хан старался как мог: то давил на жалость, то обещал что исправить. В общем делал всё, чтобы Джин его простила – Я люблю только тебя, я стану тебе лучшим мужем. Прости меня, Джинни. Прошу, дай мне ещё шанс, я клянусь тебе. Мой поступок ничем не оправдать, но, прошу дай мне шанс исправить его. В такие моменты в руках Хана была не уверенная в себе женщина, что одним только взглядом могла испепелить любого на месте, а загнанная в угол девушка, уставшая и не понимающая что делать дальше, что была податливее пластилина. Лепи, что хочешь. И Джисон это прекрасно знал. Знал, что Джин не сможет дать отпор. Знал, что не сможет с собой совладать. И знал, что чтобы он не сделал, она простит. В такие моменты ей нужно дать волю эмоциям, а после всё вновь станет хорошо. Спустя несколько минут Джисон немного отстранился и посмотрел в глаза любимой, словно не он был причиной её ужасного состояния. – Я рядом – Джисон положил свою ладонь на её лицо, стирая большим пальцем ручеëк слёз. Но сегодня в Хёнджин что-то поменялось. Действительно ли ей так нужен этот мужчина? Что, она, Хван Хëнджин не справится сама? Красивая, умная и уверенная в себе женщина должна плакать из-за какого-то болвана? Чушь! И вот она наконец-то выбралась из своего кокона, вновь превращаясь в прекрасную бабочку. Истерика оставила на душе лишь спокойствие. Ради себя и ради детей Хёнджин больше не станет терпеть. Хван потихоньку начала приходить в себя. Глубоко вздохнув, она убрала его руку от своего лица и без толики эмоций своим приказным тоном сказала. – Убирайся отсюда, – Женщина начала поправлять свою причёску, снова смотря на мужа убийственным взглядом. – Что? – не веря своим ушам, переспросил Джисон, моргая множество раз. Хван вспомнила, как Джисон относился к ней на протяжении последних лет. Совместно проведённое время было чем-то из разряда фантастики, он просто существовал с ними в одном доме. Так что ни она, ни дети больше не нуждались в ненужном человеке в их жизни. – Ты оглох или что? – уже громче сказала Джинни, – Думаешь, можешь вот так вот приходить посреди ночи после своих блядок и делать вид, будто ничего не было? Конечно, ведь твоя жëнушка всё равно будет ждать тебя дома с горячим ужином и детьми подмышкой. Ты хоть помнишь сколько у тебя детей? Как их зовут? Сколько им лет? Помнишь, что обещал прийти на первую школьную линейку нашего Чанни? А? Когда ты в последний раз интересовался своими детьми? Ты знаешь о них хоть что-нибудь? А вот о Ëнбоке ты всё прекрасно знаешь. Недавно были у тёти Минхо в гостях, и малышка похвасталась игрушкой, которую купил ей дядя Джисон! Ты у нас такой добрый и весёлый, так чего же семью свою не балуешь своим присутствием? – Хан ошарашенно смотрел на жену, не веря в то, что сейчас происходит – Не строй из себя невинного, ты хуже плевка бомжа на асфальте. С меня довольно! Сколько раз за эту неделю ночевал дома? Один? Ха! Мне абсолютно всё равно, к какой проститутке или бабке ты сегодня пойдёшь, но ночуешь ты точно не здесь! – Джинни, ты чего? – в непонятках заморгал Джисон, пока жена толкала его к выходу. Хан чуть ли не скатился с крыльца, когда в него полетели и ботинки, и телефон, и куртка, в которой он пришёл, и все остальные вещи, что недавно собирала Хван. – Милая! Подожди!! – Просто убирайся отсюда, Хан Джисон! Мужчина хотел было что-то ответить, но входная дверь закрылась прямо перед его носом. Джисон начал колотить в дверь, пытаясь достучаться до жены. – Детка, прошу, не стоит этого делать! Подумай о.. Семье! Что скажут мои родители о том, что их любимая невестка выгнала их сына из дома? А дети? Да, я был плохим отцом, но ведь не всё потеряно!! Прошу, дай мне последний шанс! Я клянусь! Я исправлюсь!! Джин просто стояла за дверью, прислонившись ней спиной, закрывая уши руками. Паника накрыла её с ног до головы. Она никогда не заходила так далеко. Крики мужа подливали масла в огонь. И правда, что скажут люди? А дети? Как сказать им, что она выгнала папу из дома? Может она переборщила? Вдруг, её Сонни и правда исправится и всё станет как прежде? Джин сопротивлялась своим мыслям как могла и не при каких условиях не давала себе шанса впустить мужа обратно. Хан хоть стучал по двери, но этот стук разносился и в сердце женщины. Таких резких решений она от себя не ожидала. Хëнджин должна быть сильной. Сегодня она решилась на отчаянный шаг не только ради себя. Хван должна стойко принять все удары судьбы, чтобы начать всё с чистого листа. Стуки постепенно прекрашались. Не услышав ответа, Хан, видимо собрал часть вещей, загрузил их в машину после чего и правда уехал в неизвестном направлении. Только звуки из-за двери утихли, как Хëнджин сползла по двери и начала непроизвольно трястись. Знала, что поступила правильно, но внутри что-то гложет. Только всё затихло, как из глаз полились слёзы. Обида с каждой секундой становилась всё больше. От накатившего стресса она никак не могла прийти в себя. Разные мысли опять заполонили голову Хван. Больше становился и страх, что муж и правда может больше вообще не вернуться. Джин никак не могла успокоиться. Всё о чем она думала - это её Сонни. – Боже, что я натворила?.. Только она встала и хотела выбежать за мужем на улицу, как сзади маленький человечек схватил её за руку. – Ч-чанни?..– Хëнджин была в сильном замешательстве. Она совсем думать забыла, что обещала сыну провести время вместе, – Бинни?.. – дети спустились на первый этаж, держась за руки. На их глазах тоже были слезы. Младший вжался в руку мамы и громко заплакал. – Мамочка! – прокричал младший член семьи, вжимаясь в маму – Вы так громко ругались. Я боялся, что с тобой что-нибудь случится! Хëнджин опять опустилась на пол обнимая Чана, за ней опустился и старший, крепко обнимая обоих. – Мы очень за тебя переживали, – еле слышно пробормотал Чанбин. – Любимые мои, простите – Джин сильнее прижала сыновей к себе. Они каким-то необычным образом начали успокаивать её своим присутствием – Я просто очень злилась на папу. Мы так больше не будем, правда-правда. Я больше так не буду. – В-всë в порядке, мамочка, мы с тобой – Мамочка!!! Хван начинает чувствовать лёгкость и спокойствие. Сейчас, в объятиях своих детей, того, кто её действительно любит, она – А папа сегодня не придёт? – тихо спросил младший Джинни еле заметно замотала головой и посмотрела в большие и всё понимающие глаза сына. Чан взял лицо мамы в свои крохотные ручки и спросил: – Можем мы тогда сегодня опять поспать вместе? – Конечно, любимый Хёнджин стала и хотела взять сына на руки, но тот оказался тяжелее, чем она себе представляла. – Ох, какой ты у меня большой вымахал. Уже не могу поднять тебя. А когда-то вы оба были такими крохами. – Я подросту, буду сильный как Бинни и буду сам тебя на руках носить! Обещаю! Мы с Бинни вместе будем тебя носить. Хëнджин и Чанбин звонко рассмеялись, после чего все поднялись на второй этаж, в спальню родителей. Чанни часто стал спать с Хёнджин, так что вместо однотонного комплекта постельного белья на месте Джисона лежали разные мягкие игрушки, подушка и одеяло из комнаты младшего. Бин тоже притащил всё нужное для сна. Все уселись на кровать. Чан сразу лег на своё место, накрываясь одеялом практически с головой, старшие же продолжвли сидеть, только укрыв ноги. Джин слегка опустила голову, не зная с чего начать разговор. Глупо было полагать, что они ничего не услышат, и что никогда ничего не слышали. Что никогда не замечали состояния матери и не слышали её плач по ночам. – Милые мои.. – тихо начала женщина, но так и не смогла подобрать нужных слов. – Ничего страшного, всё хорошо.. – взяв маму за руку, сказал Чанбин – Главное что мы сейчас вместе. – Да, Бинни, прав, – из под одеяла высунулась чёрная макушка, что обняла женщину. Хван опять обняла сыновей, поцеловав в лоб сначала старшего, а затем и младшего, что сел к ним. Дети не знали, да и не должны знать слова, для помощи собственной матери в таком состоянии. Но даже их присутствие уже очень много значило для неё. – Спасибо, любимые.. – очень по доброму ответила Джинни, – Пока вы со мной, мне ничего не страшно. Я со всем справлюсь, благодаря вам Глаза у всех ещё были влажные. Вместо каких либо слов, они просто были рядом в нужный момент. Хоть они и были молоды, но прекрасно всё понимали. Ещё немного посидев в обнимку, семья всё же решила отправиться спать. – Спокойной ночи, любимые мои. – Спокойной, мамуля – уже засыпая, ответил Чан, не привыкший ещё допоздна не спать. – Сладких снов, мамочка – тоже постепенно засыпая ответил Чанбин. Мальчишки быстро задремали, но саму Джин сон обходил стороной. Сейчас они были всего в твоём. И это было не так уж и страшно, как казалось недавно. Она правда любит своего мужа. Готова прощать ему всё, лишь бы они были рядом, как раньше. Точнее, раньше была готова. Вернуть всё назад уже не получится. Хёнджин больше не будет всё это терпеть. Больше она не позволит вытирать о себя ноги. Её сердце больше не будет страдать. Хван начнёт искать покой в новой жизни. Жизни, в которой она будет больше заботиться о себе и детях. Жизни без Хан Джисона и его измен.