***
Детский плач. Какого чёрта она слышит детский плач? Её эвакуировали в лагерь для беженцев? Скорее всего. Значит раны не так уж и серьёзны. Это хорошо. Но живот продолжал жутко болеть. Это плохо. Ещё и голова раскалывалась. Плач, тем временем, продолжался и, пусть он был приглушен стенами, лучше от этого не становилось. Головная боль усиливалась на протяжении минут двух, после которых Дженн решила открыть глаза. «Так…» — мелькнула мысль, когда перед взором журналистки предстала откровенно засранная комната в темных тонах. Освещаемая мутным окном, она не выглядела представительно, что, впрочем, лишь подтверждало догадки женщины о лагере беженцев. Редкие игрушки на полу, какие-то тряпки там же и лёгкое покрывало, что было на ней — всё это складывалось во вполне знакомую картину. Откинув плед, женщина стала подниматься и замерла в процессе. Дело даже не в боли, которая напомнила о себе при движении, а в том, что тело ощущалось совсем чуждо. Инстинктивно, Дженнифер посмотрела на собственные руки, что вызвало волну паники в ней. Эти бледные тросточки были совсем, то есть, ну вот вообще, не её руками. Ни тоном, ни формой. Это были детские руки. Пытаясь подавить нарастающее чувство ужаса, Дженн вскочила с кровати, игнорируя боль, и осмотрела комнату в поисках зеркала. Таковое нашлось в углу — огромное, ростовое, в простенькой раме. Быстро подбежав к нему, женщина осмотрела себя. Ребёнок. В нём отражался ребёнок. Совсем мелкий — лет пяти, не больше. Невысокий, болезненно худой и бледный, с длинными спутанными волосами чёрного цвета. Щеку обожгло болью, когда пощечина достигла своей цели. Не проснулась. Не сон. — Что за нахуй?! — просипела она осевшим голосом. Тонким, детским. «Спокойно, Дженн. Спокойно.» — стала женщина успокаивать саму себя. — «Тебе вкололи лекарства. Это бред. Да. Бред.» — приученный критически мыслить мозг пришел к самому рациональному выводу и это помогло Дженнифер несколько успокоиться. Со спавшим уровнем паники, разум вновь стал воспринимать происходящее вокруг и детский плач, на время забытый, вновь стал резать ухо. «Подыграем?» — спросила женщина саму себя. — «Подыграем…» — решила, секундой спустя. Найдя взглядом дверь, Дженн направилась в её направлении, после чего вышла из комнаты. И только оказавшись в тёмном коридоре, она поняла, что этот «бред» — очень даже кошмар, потому что только в конце коридора был небольшой ромбик света, падающий из открытой двери. И была тень. Сглотнув, женщина стала медленно сближаться с единственным источником света, с каждым шагом всё явственнее ощущая запах мочи. Да. Силуэт тени был более чем однозначным, чтобы ожидать в комнате чего-то другого. Высокий мужчина с сальными каштановыми волосами висел в паре сантиметров над землей — веревка вокруг его шеи и закреплённая на люстре. На штанах виднелось уже чуть подсохшие, но все еще влажное пятно. Соответственно — лужа под ногами, от которой и несло мочой. На полу — пустая бутылка из-под какого-то алкогольного напитка. Запах, вид, ощущения — всё это было настолько реальным, что паника вновь стала нарастать и, дабы хоть как-то отвлечься, женщина отправилась на поиск плачущего ребенка и реальность оказалась такова, что детская кроватка находилась в этой же комнате. Пытаясь не обращать внимание на самоубийцу, Дженн подошла к дальней стене хозяйской спальни (судя по двуспальной кровати, это была именно она) и нашла… Младенца. Не ребёнка. Именно младенца. Совсем маленького, вряд ли старше пары месяцев. — Ну-ну… — тихо бормотала женщина, укачивая малыша, попутно выходя из комнаты. Ногой закрыв за собой дверь, она продолжила осмотр места своего кошмара и обнаружила лестницу вниз, по которой и спустилась, всё ещё продолжая убаюкивать младенца. Оказавшись в гостиной на первом этаже, Дженн осмотрелась и лишь убедилась, что она соответствует поганому состоянию той комнаты, в которой проснулась. — Ты голодный, наверное? — предположила журналистка, когда поняла, что ребёнок не собирается успокаиваться. Кухню обнаружить было не сложно, так как она была смежной. Подходя к шкафчикам, в которых надеялась найти детскую смесь, женщина зацепилась взглядом за кипу бумаг на столе. Просто любопытства ради, она пробежалась по ним глазами. Это были счета. Но не это было интересно — интересно было имя, на которое они были адресованы. Имя, которое она знала из-за своей племянницы — большой поклонницы вселенной Гарри Поттера. Тобиас Мартин Снейп.Пролог
9 ноября 2023 г. в 03:26
— И каков настрой в полку прямо сейчас? — с интересом спросила Дженнифер, держа диктофон перед Эдом О’Брайеном, своим соотечественником и рядовым бойцом Голубых Касок, действующих, на данный момент, в Бенгазии, что в Ливии.
Гражданская война, это всегда ужасно, но для таких как Дженн, военных репортеров, это всегда означало возможность продвинуться. И нет, не сказать, чтобы женщина не сочувствовала погибающим во время конфликта, но она в этой профессии уже второй десяток лет и, за это время, изрядно зачерствела и преисполнилась цинизма. Когда-то, ещё во времена Войны в Заливе, Дженн была зелёной мечтательницей, для которой раскрыть махинации ужасных диктаторов, было первоочередной целью, но много воды утекло с тех пор. Метаясь от войны к войне, от конфликта к конфликту, женщина осознала, что очень редко, читай «никогда», всё бывает однозначно и какая-то из сторон является мировым злом. Она видела, как обе стороны наносят удары по жилым районам, видела, как и «добряки» и «плохиши» расстреливают гуманитарные коридоры. Видела много чего, что сделало из неё того, кто она есть сейчас. Осветителя, который не занимал ни одну из сторон и старался максимально объективно преподнести происходящее в горячих точках. С одной стороны, это не добавило ей фанатов, как корреспонденту — многие из читателей обвиняли её в, как бы иронично это не звучало, однополюсности. Причем — по отношению к обеим сторонам. С другой, как профессионала её ценили и, порой, очень даже авторитетные издания покупали её статьи. Однако, зачастую, всё же, она работала на себя, ведя довольно контраверсионный блог на просторах Мировой Паутины.
Так и сейчас, с началом Второй Ливанской Гражданской Войны и спустя пару звонков, у неё были все нужные бумаги и место на корабле до Триполи. И вот, лагерь миротворческой миссии ООН, Эд О’Брайен, диктофон.
— Честно? — как-то устало вздохнул немолодой уже мужчина, поправляя упавшие на лицо волосы.
— Только так. — кивнула Дженнифер.
— Я и парни не особо понимаем, что, вообще, происходит. — она огляделся, будто боясь, что кто-то подслушивает. — То есть, поймите. Нам провели инструктаж, но с той стороны вроде как тоже…
Всё, что почувствовала женщина, это резкий укол куда-то в район живота и рывок, который оторвал её от земли. Болезненное падение, выбившее воздух из лёгких и черные круги перед глазами, которые, в какие-то считанные секунды, заволокли весь обзор.