— Что ты делаешь, Педро?
Санджи как раз домывал посуду (которой в отсутствие основной жрущей части команды было не так уж и много), когда к его спине прижался Педро. Прижался, пободался лбом о затылок и принялся вылизывать шею. И, хотя это всё было очень странно и неожиданно, неприятно или страшно — не было. Будто за спиной действительно был большой пушистый кот со своими закидонами. И шершавым языком. Очень шершавым. И немного влажным. Именно это и заставило Санджи задать сакраментальный вопрос. Он хотел выразиться грубее, но Педро не заслужил. Он всегда был очень… деликатным как для минка.
Вот и сейчас. Осознав себя в пространстве — урчащим и слюнявящим Санджи — Педро отшатнулся, разжал объятия и даже руки поднял над головой:
— Я случайно! Не подумай! Я…
— Да я и не думаю, — Санджи пожал плечами и принялся вытирать посуду, — я мало, чего знаю о минках. Поэтому просто спрашиваю: что ты делаешь? Это что-то…
Санджи не смог подобрать каких-то неоскорбительных слов, поэтому просто взмахнул рукой в воздухе. Не спрашивать же у Педро, не звериная ли натура тут вылезла.
— Да, — согласился Педро, — ты всё правильно понял.
И пристроился рядом — тоже вытирать посуду. Какое-то время они молча работали, но потом тарелки кончились, а недосказанность — осталась.
— Ну? — Санджи достал сигарету и принялся копошиться в карманах в поисках зажигалки.
Педро тоже достал сигарету, прикурил — сначала Санджи, а потом себе — и неловко повёл плечами:
— Мы вообще-то редко так делаем. Но иногда… это как с псовыми минками и Бароном, знаешь? Что-то, что сильнее нашего разума, берёт верх.
— Инстинкты? — подсказал Санджи.
— Да. Самые настоящие звериные инстинкты.
— И? Что за инстинкт заставил тебя мусолить мне шею? — Санджи было искренне любопытно. Может, если он узнает, то сможет использовать это при общении с девушками-минками?
— Да всё как-то навалилось, знаешь. То одно, то другое, теперь вот… — замямлил Педро. Но докурил и взял себя в руки: — от тебя пахло чем-то резким. Наверное, одеколоном. И после всего пережитого стресса что-то внутри меня, видимо, срочно потребовало избавить тебя от этого запаха. Ну, ты понимаешь, да?
Санджи задумался — и понял, что нет. Не понимает.
— Ты же сильный и опытный боец, командир Стражей и бывший капитан пиратов. Неужели одна войнушка — такой уж стресс для тебя?
— Нет, Санджи, — покачал головой Педро и затушил сигарету в раковине, — дело не в боях с Большой Мамочкой. Дело в том, что тебя… эм… похитили. И теперь всё внутри меня боится повторения этой истории. И на всякий случай стремится… ну… минимизировать риски, что ли. Прячет твой запах от возможных преследователей.
Ох.
Санджи вовремя вытащил сигарету изо рта, иначе она бы упала на пол.
Педро боится, что какие-то злые волки утащат Санджи в далёкие и жуткие места. Это… внезапно грело.
— Ну, ладно, — пожал он плечами в ответ на такое признание, — раз надо, тогда делай. Я не против.
Он осознавал, что немного лукавит, но ничего не мог с собой поделать. Все эти треволнения со свадьбой, встречей с у-родственниками, войной с Большой Мамочкой, кажется, что-то повредили внутри Санджи, и теперь он был каким-то сломанным. Или сломленным — не разобрать. Да он и не пытался разбираться: чувствовал, что после таких попыток — не соберётся обратно. Всё, что Санджи знал о себе сейчас, — что хотелось курить раза в три больше, чем обычно, да руки подрагивали, если не готовить. И возможно — только возможно — мягкие объятия пушистого Педро смогут хоть как-то помочь. Потому что идти тискать Чоппера — это лишний раз объяснять что-то не только оленёнку, но и всей команде. Которая — при всей любви Санджи к накама — бывала слишком навязчивой. Даже сиятельная Нами-суан.
Педро тоже осознавал, что лукавит. Точнее — не договаривает. Он знал, что не столько собственный стресс спровоцировал то древнее, запрятанное глубоко внутри, оберегать Санджи. Тот ведь и сам пах так, что даже Морковка — обычно не очень внимательная к таким деликатным темам — почувствовала что-то неладное. От Санджи тянуло грустью, страхом и болезнью. Настолько глубокой и обширной, что Педро не знал, к чему прикладывать своё исцеляющее мурчало. По запаху выходило, что ко всему Санджи. Вот и приложил нежданно-негаданно. Хорошо ещё, что быстро подобрал оправдание, а то Санджи не позволил бы помогать. Пнул бы по бедовой башке — и ушёл готовить очередной очень сложный десерт. Один из тех, что делал в попытках отвлечься.
———
— Санджи-кун, с тобой всё в порядке? — полюбопытствовала Нами, хотя обычно делала вид, что ничьи беды её не волнуют.
— Ох, Нами-суан, вы обратили на меня внимание! Это ли не любовь?!
Санджи, хоть и вёл себя, как обычно, придурковато, но от ответа увернулся, и Нами поняла, что всё сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. Намного сложнее. Ведь, если бы всё укладывалось в один простой ответ, вряд ли бы Санджи сейчас обнимался с Педро на камбузе, да? Тот самый Санджи, который парням из команды раздавал пинки да затрещины, что уж о чужаках говорить.
Но Нами решила не лезть, куда не просят. Ведь, если бы Санджи нужна была помощь, он бы попросил. Хотя бы грустной улыбкой, хотя бы интонацией — но дал бы понять, что без неё он не справится. А сейчас Санджи явно справлялся. Можно было выдохнуть и спокойно плыть в Вано.
— Санджи-сан? — окликнул Брук, — вы в порядке?
Было очевидно, что Санджи не в порядке. А кто был бы после подобной истории с подставной свадьбой, чокнутой невестой и абсолютно отбитыми родственниками.
— М? — Санджи перевёл на Брука слегка расфокусированный взгляд и кивнул. — Конечно в порядке, почему ты спрашиваешь?
— Да так… — стушевался Брук и поспешил скрыться под сенью апельсиновых деревьев.
Он не знал, как прямо сейчас объяснить Санджи всё, что они с Чоппером и Нами успели перечувствовать и передумать. Как рассказать о собственном ничтожестве и бессилии, когда друг уходит бороться с чудовищами всех мастей. Когда этот же друг думает, что только помеха. Когда этот же самый друг всеми силами сопротивляется помощи. А потом, как ни в чём не бывало, нежится на солнышке, а на коленях у него — огромная клыкастая голова минка-ягуара, которую этот самый друг почёсывает за ушком. И даже почему-то не курит.
Брук не мог подобрать слов, которые бы рассказали обо всём лучше, чем расскажет музыка. Поэтому он взял скрипку и принялся пиликать невесёлый мотив.
Чоппер зашёл на камбуз и, неловко замерев, принюхался. Санджи догадывался, что именно унюхает оленёнок, кроме морковной запеканки, но объяснять ничего не собирался. Как не собирался объяснять и пушистый хвост Педро, обмотавшийся вокруг щиколотки.
Да Чопперу и не нужны были объяснения. Конечно, он тоже чувствовал всё то, что чуял Педро. Всю ту боль, которая изнутри грызла Санджи с того самого мига, когда он прощался с ними. И тот страх, и ту грусть. Вот только Чоппер не знал, как подойти со своей непрошенной помощью. Как хотя бы намекнуть на собственную готовность поддержать или хотя бы подставить плюшевый бочок.
А Педро смог.
Судя по всему, он нашёл правильные слова или правильные действия, чтобы Санджи позволил быть рядом. И теперь служил мягким барьером между жестоким внешним миром и хрупкой душой Санджи. Как врач Чоппер был очень признателен. Но как друг… Он даже слова такого подобрать не мог. Он злился на себя, грустил за Санджи, расстраивался и чувствовал собственную несостоятельность. И очень, очень завидовал.
———
— Хэй, Завитушка! — было первое, что услышал Санджи от Зоро, — к тебе там что-то со спины прилипло.
К моменту, когда они встретились с основной частью команды, присутствие Педро: рядом, за спиной, впереди, под ногами — стало настолько привычным, что сначала Санджи растерялся и оглянулся, чтобы понять, о чём говорит голова-трава. Ткнулся носом в пушистую грудь, чихнул — и сообразил.
— Какой ты наблюдательный стал, тупое маримо. Видимо, без одного глаза лучше видишь.
И сам почувствовал, насколько ровно — без запала — ответил. Зоро даже сначала опешил и не сразу нашёлся, что сказать. Педро же сжал руки на талии Санджи посильнее, снова боднул лбом куда-то в плечо и засопел влажным холодным носом в ухо.
Зоро собирался что-то ещё спросить, но Завитушка уже прошёл мимо вглубь старых развалин. А минк, словно приклеенный к нему, протащился след в след. И бросил на ходу какой-то недружелюбный взгляд. Почесав в затылке, Зоро оглянулся на команду. Чоппер прятал свои маленькие круглые глазки, Брук неловко ёрзал, а Нами тяжело вздохнула и, поджав губы, покачала головой. По всему выходило, что… додумать свою мысль Зоро не успел, потому что Нами внезапно подошла к нему, притянула в объятия и шепнула:
— Мне жаль, Зоро. Но мы все облажались, — и пока он соображал, добавила, — не мы в итоге спасли Санджи-куна…
