***
Гермиона нервно ходила по гостиной покоев, которые им выделили на ночь. Это были довольно просторные апартаменты с общей комнатой, ванной и двумя отдельными спальнями. Обстановка здесь оказалась аскетичной, но все же гораздо лучше тюремных камер. Тео развалился на черном кожаном диване и достал из сумки бутылку огневиски. Гермиона бросила на него критический взгляд. — Ты серьезно? Хочешь напиться в таком месте? — А что еще делать в этой глуши? — парировал Тео. — Ты предпочитаешь сидеть трезвой и всю ночь думать об окружающем нас мраке и отчаянии? Гермиона скривилась. Действительно, на трезвую голову она вряд ли сможет заснуть в этих стенах. — Ладно, налей и мне, — махнула она рукой. — Только чуть-чуть. Тео хмыкнул и наполнил два стакана янтарной жидкостью. Гермиона села рядом на диван, принюхалась к аромату с явными нотками дуба. Глотнув, она почувствовала, как по пищеводу разливается приятное вяжущее тепло. — Надеюсь, завтра шторм утихнет и мы сможем убраться отсюда, — пробормотала она, грея ладони о стакан. Бросила взгляд на разложенные на журнальном столике папки, содержимое коих могла воспроизвести почти наизусть. Единственной новой уликой и стоящей зацепкой казался осколок стекла. — Я тоже на это рассчитываю, — кивнул Тео. — Чем быстрее мы покончим с этим делом, тем лучше. Продолжать расследование приятнее в своем кабинете. Они выпили еще по глотку в молчании. Гермиона поежилась — ей мерещилось, что сквозь стены просачивается ледяной холод отчаяния обитателей Азкабана, что она вдыхает его с отравленным воздухом. Она надеялась, что алкоголь поможет согреться и расслабиться, хоть немного отдохнуть перед завтрашним днем. — Не нравится мне этот Рэтцел, — призналась Гермиона, отпив еще глоток обжигающей жидкости. — Он странный. — Ну, сложно оставаться милым и приятным человеком, когда большую часть жизни проводишь в таком месте, как Азкабан, — пожал плечами Тео. — Главное, что он эффективно выполняет свою работу. — Эффективно? — фыркнула Гермиона. — Учитывая, что Волдеморт сбежал прямо у него из-под носа? Она задумалась, прокручивая стакан в ладонях и рассеянно глядя на играющие в нем тусклые блики. — Что мы вообще знаем об этом Рэтцеле? — Его взяли на должность коменданта, когда после падения Темного Лорда полностью сменили весь охранный состав Азкабана, — ответил Тео. — Кажется, он родом из Германии. Так, предлагаешь внести его в список подозреваемых? — Может быть, — хихикнула Гермиона, чувствуя, что алкоголь уже ударил ей в голову. — Только ему об этом лучше не знать. А то у него такой холодный взгляд… У меня от него мурашки по коже. Она передернула плечами, вспомнив, как Рэтцел разглядывал ее в кабинете. Действительно, было в этом человеке что-то неправильное. Размышляя о нем, Гермиона пришла к выводу, что если бы встретила этого мужчину где-нибудь на улице, то даже не заподозрила бы в нем коменданта Азкабана. Скорее, приняла бы за художника или преподавателя — настолько элегантно он выглядел, настолько красноречиво и вдохновенно рассказывал об истории этого места. Все-таки сложным человеком он был — в какие-то моменты она ощущала очарование его личности, словно какой-то огонек манил приблизиться, прикоснуться и втянуть в себя его энергию, которую не могла загасить даже аура Азкабана. Однако стоило взглянуть в его глаза — острые и цепкие, — как сразу становилось ясно: перед тобой опасный и жесткий человек. Этот взгляд выдавал в нем истинную сущность, скрытую под маской интеллигентности. Он был под стать магической тюрьме, словно олицетворением этих холодных острых граней тьмы. Гермиону передернуло, когда она вспомнила черепа в шкафу в кабинете Рэтцела. Как можно хранить останки людей, погибших здесь, в качестве экспонатов собственной коллекции? Может, это было традиционное развлечение комендантов, судя по возрасту некоторых черепов. Жутко и аморально. Да и весь облик Рэтцела, несмотря на внешнюю привлекательность и утонченность, все же вызывал в ней непонятную настороженность. Гермиона усилием воли прогнала от себя образ его тонких губ, искривившихся в усмешке, и удалилась в свою спальню, оставив Тео допивать огневиски в гостиной. В голове приятно шумело от алкоголя, мысли плыли размыто. Однако заснуть не получалось — сквозь одеяло, несмотря на все согревающие чары, пробирался ледяной холод, словно цеплялся за щиколотки своими пальцами. Ей постоянно мерещилось, что кто-то стоит в темном углу комнаты — высокая черная фигура с бледным лицом. Гермиона вздрагивала и подскакивала на кровати, зажигая Люмос. Но там из раза в раз было пусто, только тени колыхались от света палочки. Она чувствовала себя одинокой и беззащитной в этой чужой комнате, окруженная непроглядной тьмой и холодом отчаяния. Сердце колотилось в ребра от неясного, но пугающего предчувствия. Гермиона куталась в одеяло, щурясь от света Люмоса, и всматривалась в углы. Ей казалось, что что-то обязательно выползет оттуда… чьи-то призраки, полные злобы и ненависти к живым. Так и не сумев заснуть, Гермиона встала с кровати и, завернувшись в мантию, вышла в гостиную. Она надеялась застать Тео — рядом с человеком будут не так страшны безликие тени, — однако его там уже не было, только на столике прямо на открытой папке стояла пустая бутылка из-под огневиски. Гермиона нерешительно замерла посреди комнаты. Ей пришла в голову идея немного пройтись по Азкабану. Без нависающего над плечом Рэтцела и сопровождающей стражи она сможет как следует осмотреться, а может, и наткнется на что-то важное. На то, что комендант пытается скрыть. Тихо приоткрыв дверь, Гермиона выглянула в коридор. Вроде бы никого. Она крадучись выскользнула из комнаты и двинулась в ту сторону, где находился выход из гостевого крыла. Шторм бушевал за окнами, а холодный ветер завывал в пустых закоулках, словно пойманный зверь. Ладони потели от волнения — вдруг ее застукают, бродящую здесь в ночи? Ну и что, она — аврор при исполнении, а не узница, это ее право. Дойдя до конца коридора, Гермиона толкнула следующую дверь. За ней оказалась лестница. Она осторожно ступила на ту и пошла вверх, держа палочку наготове. Ее шаги гулко отдавались в темноте, и Гермионе казалось, что этот звук разносится по всему Азкабану. Она поднялась на предпоследний этаж. Здесь, по ее сведениям, должны были содержать ближайших пособников Волдеморта. Гермиона пошла вдоль ряда темных сырых камер, освещая путь тусклым огоньком Люмоса. Его хватало лишь на то, чтобы выхватывать из мрака отдельные детали. Ржавые прутья решеток, капающую с черного потолка воду, серый камень стен. Половина камер пустовала, на их голом полу валялись лишь старые, гнилые объедки еды да прелая солома. В воздухе витал едкий запах плесени, мочи и отчаяния. Но кое-где на узких нарах угадывались смутные силуэты заключенных — скрюченные фигуры в полосатых робах, укрытые рваными грязными одеялами. Заметив свет, они шевелились, поднимали головы. Ей вслед доносилось хриплое бормотание, стоны, бредовый шепот. Казалось, эти люди вот-вот растворятся в сыром мраке камер, станут его частью. Гермиона ежилась от зябкого холода, стараясь идти как можно тише. Ей казалось, что все эти узники видят ее, узнаю́т, замечают малейшее движение. Их взгляды, полные ненависти, безумия и отчаяния, провожали ее сквозь решетки. Но вот Гермиона заметила знакомую фигуру — высокую худую спину узника, сидящего на кровати в полосатой робе. Луч света выхватил длинные косматые пряди темных волос. Родольфус Лестрейндж. Один из самых жестоких и безжалостных последователей Волдеморта. Гермиона инстинктивно попятилась, когда Родольфус резко развернулся на звук шагов. Его глубоко посаженные глаза впились в нее из-под густых бровей. — Что, пришла полюбоваться на поверженного врага? — хрипло проговорил он. — Насладиться триумфом, девочка? Гермиона невольно вздрогнула от его низкого угрожающего тона. — Я просто осматриваюсь, — выдавила она, стараясь говорить твердо. — Конечно, осматривайся, — усмехнулся Родольфус. — Только не забудь запереть клетку, уходя. А то вдруг кто-нибудь опять выберется… Вдруг мы все выберемся? Он хрипло рассмеялся. Гермиону передернуло от его зловещего тона и тяжелого взгляда. Даже побежденный, он продолжал источать ауру ненависти и угрозы. — Я… Хотела спросить у вас кое-что, — Гермиона подошла ближе к решетке, подавив отвращение. — Не заметили ли вы чего-нибудь странного или подозрительного вчера вечером? Родольфус фыркнул и покачал головой. — Нет, ничего особенного я не видел. Разве что проявление могущества и величия Темного Лорда, его очередной триумф. Это самое естественное и правильное, что может произойти в нашем мире. Он говорил убежденно и воодушевленно, с блеском фанатичной преданности в глазах. Даже заточение в Азкабан не сломило веру этого человека в идеалы Волдеморта. Наивно было предполагать, что он ей поможет, но вдруг случайно оговорится или даст зацепку. — Я спрашиваю о чем-то конкретном, что помогло ему сбежать, — настойчиво продолжила она. — Может быть, кто-то принес что-то или разговаривал с ним? Но Родольфус лишь покачал головой с досадой: — Я ничего полезного тебе не скажу. Мой Лорд слишком могуществен и умен, чтобы нуждаться в чьей-то помощи для побега. Гермиона разочарованно вздохнула и двинулась дальше. Очевидно, никто из этих фанатиков не захочет помогать ей в расследовании. — Топ-топ-топ — слышны шаги, по камням бьют каблуки… — неожиданно протянул знакомый голос с легким акцентом, когда Гермиона проходила мимо очередной камеры. Она насторожилась и подошла ближе к решетке. Долохов сидел на краю нар, ссутулившись, и раскачивался из стороны в сторону. Его длинные спутанные волосы закрывали лицо. — Мистер Долохов, — окликнула его Гермиона. — Я хотела задать вам пару вопросов о событиях вчерашнего вечера. Он медленно поднял голову. Его глаза казались двумя черными провалами на бледном изможденном лице. — Кто осмелился явиться ко дверям моей темницы? — продекламировал он зловещим шепотом. — Пожалуйста, ответьте что-нибудь, — настойчиво попросила Гермиона. — Это очень важно для расследования. — Тук-тук-тук — я слышу стук… — протянул Долохов. — Я здесь заперт как паук… — Да, Темный Лорд вас здесь бросил, — раздраженно ответила Гермиона. — Сам сбежал, а вас оставил гнить в тюрьме. — Уходи отсюда прочь ты, или клеть тебя заточит! — вдруг рявкнул Долохов, резко вскидывая голову. — Это смешно. Вы вообще понимаете, о чем я говорю с вами? — устало вздохнула Гермиона. Его глубоко посаженные глаза впились в нее, и он прошипел: — Если ты сюда зайдешь, навсегда в кошмар падешь! Гермиону передернуло от его безумного взгляда и угрожающего тона. Стало ясно, что продолжать разговор бесполезно — он, очевидно, не в себе. Она поспешила удалиться прочь от камеры Долохова. — Почему?.. Почему ты снаружи?! — раздался за спиной Гермионы его истошный вопль. Долохов подскочил к решетке и ударил ладонями по прутьям. — Ты должна быть внутри! Здесь, в клетке! Гермиона вздрогнула и ускорила шаг. — Это ты, грязнокровка! Тебе здесь место, ты должна гнить в тюрьме! — подхватил яростный вой Родольфус Лестрейндж. К нему начали присоединяться и другие хриплые голоса из камер по обе стороны. Казалось, ее появление разбудило всех обитателей этого этажа. Отовсюду неслись брань, проклятия и угрозы. Кто-то бросил в нее пучок грязной соломы. Гермиона в ужасе кинулась обратно к двери, спотыкаясь на неровных каменных плитах. Луч света выхватывал из мрака искаженные ненавистью лица у решеток, тянущиеся к ней скрюченные пальцы. Безумные вопли преследовали ее, отражаясь от сводов коридора. Сердце стучало в ребра сильнее, чем узники в прутья клеток, когда Гермиона наконец добралась до двери и выскочила на лестницу. Тяжело дыша, она прислонилась к стене — подкашивались ноги. Эта ночная прогулка явно была ошибкой. Ей жутко хотелось вырваться из логова ненависти и безумия, в которое превратился Азкабан. Гермиона собралась было вернуться в гостевые комнаты и даже сделала пару шагов вниз по ступенькам, как вдруг лестничную клетку перед ней преградили две фигуры. Они были мертвенно-бледные в свете ее палочки и казались нематериальными. Сердце екнуло, когда она опознала родные, но искаженные мукой черты своих родителей. Ее мать была бледна как полотно, губы посинели, а волосы, всегда аккуратно уложенные, теперь спутанными прядями свисали на лицо. Отец выглядел еще более изможденным, с запавшими щеками и темными кругами под глазами. На нем по-прежнему был любимый свитер в крупную вязку, который Гермиона подарила ему на последнее проведенное в семье Рождество. Эта деталь пронзила ее болью узнавания. Они стояли посреди пролета — нереальные, будто выцветшие. Лишь глаза горели лихорадочным блеском, сверлили Гермиону. Она невольно отшатнулась, пораженная их обликом. Родные черты, но в них уже не было прежней теплоты — только укор и отчуждение. — Мама… папа… — прошептала она, не веря своим глазам. — Ты нас подвела, — укоризненно произнес призрак отца. — Мы умерли из-за тебя. — Нет, я… Я хотела вас спасти! — воскликнула Гермиона в отчаянии. — Хуже, чем умерли — потеряли души! — простонала мать, и ее фигура начала расплываться. — Из-за твоего поганого колдовства… — Нет! Простите меня! — закричала Гермиона, бросаясь к ним. Но призраки родителей осыпались серым туманом, который расстелился по ступенькам, обволакивая ее ноги ледяным коконом. Гермиона упала на колени, а по лицу потекли горячие слезы. Вина и отчаяние разрывали ее изнутри. Туман сгустился и принял очертания высокой фигуры в черном балахоне с капюшоном. Гермиона вскрикнула и отползла назад, ступенька ткнулась в поясницу. Но призрак Смерти уже нависал над ней, тянул к ней скрюченные пальцы. Холод обжег кожу, когда эти пальцы коснулись ее шеи. Гермиона закричала и, вырвавшись из ледяных объятий, ринулась прочь, вверх по лестнице. Она толкнула очередную дверь. Она бежала изо всех сил по коридору, а леденящий смех призраков летел ей в спину. Споткнулась обо что-то на полу и упала, больно ударилась коленями о каменные плиты. Резко оглянулась, только чтобы увидеть при свете палочки раскинувшийся на полу обезображенный труп Колина Криви со стеклянными глазами, устремленными в никуда. Гермиона в ужасе отползла назад, быстро перебирая ногами. Оглядевшись, она поняла, что коридор устилает множество тел павших. Вот лежит Фред Уизли с окровавленным ртом и расплывающейся по груди бордовой розой. Рядом застыл Ремус Люпин, перекошенное лицо которого искажено предсмертной мукой. Его рука судорожно сжимала руку Тонкс, чьи яркие волосы растрепались вокруг бескровного лица. Все они смотрели на нее пустыми мертвыми глазами, обвиняя в собственной бессмысленной гибели. Гермиона судорожно озиралась, чувствуя, как ее накрывает волна паники и вины. Это были те, кто погибли в битве против Волдеморта — той битве, которую она помогла развязать. Их кровь в том числе на ее руках… Гермиона зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Ее трясло от ужаса и отвращения. Она отползла назад, запнулась об очередное тело, упала, но тут же поднялась и бросилась бежать прочь из этого кошмара. Призраки мертвых преследовали ее смехом и шепотом укоризненных голосов. Гермиона с трудом добралась до массивной двери в конце коридора и, толкнув ее, ввалилась в комнату и захлопнула за собой, отсекая кошмары и видения. Она отступила, тяжело дыша. Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь громким стуком ее сердца. Гермиона сделала шаг назад, затем еще один. И вдруг врезалась спиной в кого-то. Она развернулась со вскриком и подняла палочку. Вспышка молнии, прорвавшаяся сквозь оконце, высветила возвышающуюся перед ней фигуру коменданта Рэтцела. На его губах играла едва заметная усмешка, а взгляд холодных глаз был прикован к Гермионе. — Нервы ни к черту, мисс Грейнджер? — осведомился он саркастично. — Я… я просто решила осмотреться, — выдавила Гермиона, отводя дрожащую палочку в сторону. Сердце все еще колотилось как сумасшедшее после пережитого кошмара. — Ночные прогулки здесь опасны, — заметил Рэтцел, пристально разглядывая лицо Гермионы в тусклом свете ее палочки. — Вы могли заблудиться… или увидеть нечто неприятное. Гермиона поежилась под его цепким взглядом. А если он догадается, что она видела? Хотя какая разница — главное, поскорее убраться подальше. — Да… вы правы, — пробормотала, стараясь говорить спокойно. — Пойду отдыхать. Она сделала движение к двери, стремясь поскорее уйти. Отсюда, от него. Но Рэтцел внезапно шагнул ей наперерез, преграждая путь. Гермиона нервно сжала палочку в руке, готовая защищаться. Однако в следующий момент та вырвалась из ее захвата и приземлилась прямо на открытую ладонь Рэтцела. Гермиона ошеломленно уставилась на свою палочку, зажатую в его длинных пальцах. Чувство беспомощности накрыло с головой. — Нашли, что искали в своих ночных похождениях? — ехидно осведомился Рэтцел, медленно прокручивая в руке ее палочку. Гермиона молча смотрела на него, не зная, что ответить. Сердце бешено колотилось от страха перед этим опасным человеком. Что ей теперь делать без оружия, когда они остались наедине? Что вообще он собирается делать? — Верните мне палочку, — неуверенно попросила Гермиона. Голос предательски дрогнул. — Мы снова ходим по замкнутому кругу, мисс Грейнджер, — спокойно произнес Рэтцел в ответ. — И вы никак не можете понять одну простую вещь: здесь вы — пленница, а не я. — О чем вы? — напряженно спросила Гермиона, нервно сжимая кулаки. На лице Рэтцела читалось ощущение собственного превосходства. Она в замешательстве разглядывала его правильные черты, пытаясь понять, к чему он клонит. — Как бы ни был остр ваш ум, он почему-то не может уложить в себя одну простую истину, — продолжил Рэтцел с усмешкой. — Что бы вы ни думали о себе, здесь вы в моей власти. Без палочки, одна посреди моря. И я могу с вами сделать все, что пожелаю. Последние слова он произнес тихо и вкрадчиво, не отрывая от нее цепкого взгляда. Гермиона похолодела от понимания собственного бессилия. Действительно, сейчас она была полностью в его власти. Рэтцел сделал шаг к ней, и она инстинктивно попятилась, пока не уперлась спиной в холодную каменную стену. Он навис над ней, давя своим присутствием. Гермиона ощутила запах его одеколона, смешанный с сырым запахом камня. — Вы так и не научились отличать сны от реальности? — тихо проговорил Рэтцел. — А мне казалось, мы с вами достигли прогресса в лечении. Но вы упорно цепляетесь за иллюзии. — Какие еще иллюзии? — шепотом спросила Гермиона, глядя на него расширившимися от страха глазами. — Что вы победили в войне. Что вы — аврор, расследующий дело. Что зло повержено. Все время вы твердите об этом, уйдя в мир своих фантазий. Но это не так. Вы до сих пор в плену собственного рассудка, — мягко произнес он, глядя на нее с фальшивой жалостью. — Но это так! Война закончена два года назад! Гермиона мотнула головой, не желая верить его словам. Не может быть! Волдеморт повержен! Или… нет? Сомнение закралось в душу, пока она с ужасом смотрела на странный блеск в глазах Рэтцела. — Вы находитесь здесь уже почти два года, — тихо произнес тот. — Я склонен списать ваше помрачение рассудка на влияние дементоров. Похоже, ваш мозг таким образом защищается от неприятной правды. В его глазах мелькнуло злорадное торжество. — Орден Феникса пал, — жестко бросил он. — Вы проиграли войну. Гермиона в отчаянии замотала головой. Нет, этого просто не может быть! Ведь только вчера она была в Министерстве, разговаривала с Гарри и Роном… — Это ложь! — отчаянно выкрикнула она. — Тео… Теодор Нотт! Он здесь, он мой напарник по работе в Аврорате. Расспросите его! — Мистер Нотт — ваш лечащий врач, — отрезал Рэтцел. — Именно он предложил новый подход к вашей терапии. Позволить вам прожить эту иллюзию, чтобы вы смогли наконец вырваться из нее. И ответить на интересующие нас вопросы. Гермиона смотрела на него в ужасе и отрицании. Этого просто не могло происходить! Ведь все было так реально — Азкабан, расследование, разговоры… Или это плод ее воображения? Голова шла кругом от попыток понять, что из этого правда, а что — бред ее собственного рассудка. Ледяные пальцы Рэтцела впились в ее подбородок, заставляя запрокинуть голову и поднять на него взгляд. В глубине его зрачков полыхнул красный огонек. На губах заиграла неприятная усмешка, искажая правильные черты. — Ответьте, где прячется Гарри Поттер? — прошипел он ей в лицо низко и угрожающе. — Где этот мальчишка? — Он… он ищет Волдеморта вместе с Кингсли на побережье, — выдавила Гермиона. — Кингсли давно мертв! — рявкнул Рэтцел, встряхнув ее. — А Поттер в бегах. И ты расскажешь мне, где его искать, грязнокровка! По спине Гермионы пополз ужас, перебирая ледяными пальцами позвонки. Этого не может быть! Гарри победил, он жив! Это кошмар, это неправда… Она беспомощно мотала головой, не в силах вымолвить ни слова. Казалось, весь мир рушится на глазах. Темный Лорд захватил власть, друзья мертвы или в бегах… Этого просто не могло происходить! — Посиди здесь, на положенном тебе месте, — вдруг спокойно произнес Рэтцел, отступая на шаг. — Подумай над тем, что ты это заслужила. Гермиона медленно сползла по стене, закрыв лицо трясущимися руками. Губы дрожали, но она удержала рыдания. Она слышала лязг замков, звук удаляющихся шагов. Рэтцел ушел, заперев ее в камере Волдеморта одну. Или это на самом деле ее камера? Глубоко вдохнув, Гермиона бросилась к зарешеченному окошку в двери и прильнула к нему, выглядывая наружу. В конце коридора она увидела Рэтцела, разговаривающего с кем-то. Это был Нотт! — Тео! — отчаянно закричала Гермиона и ударила ладонями по двери. Она никак не могла поверить словам Рэтцела, что все произошедшее за этот день — ложь. Что Тео только притворялся ее другом. Она должна была увидеть подтверждение в его глазах. Услышав ее крик, тот резко повернул голову. В следующий миг он выхватил палочку, но Рэтцел оказался проворнее — алое проклятие ударило Тео в грудь. Он отлетел к стене и сполз по ней безжизненной куклой. — Нет! — завопила Гермиона в ужасе. Рэтцел лгал ей? Голова едва не взрывалась от этих мыслей. Гермиона зажала рот рукой, чтобы сдержать истеричный крик. Она уже ни в чем не была уверена. Фигура Рэтцела внезапно начала меняться, теряя очертания в темном вихре магии. А когда дымка рассеялась, на его месте стоял уже другой человек. Высокий, в струящейся черной мантии и с бледным змеиным лицом. Гермиона ахнула от ужаса узнавания — это был Волдеморт! Значит, все это время Рэтцел был им? Или это очередная галлюцинация ее больного рассудка? Гермиона схватилась за голову, впиваясь пальцами в кожу до боли, и отпрянула от двери. Она чувствовала, что сходит с ума. Больше не было никаких граней между сном и явью, правдой и вымыслом. Все спуталось в ее сознании, вызывая в голове раскалывающую боль. Может, она до сих пор спит? Или он хотел, чтобы она так думала. Она машинально сунула руку в карман мантии, бесполезно пытаясь нащупать палочку. Но ту унес не-Рэтцел. Вдруг ее палец кольнуло болью — в него впился острый осколок стекла. Гермиона медленно вытащила руку из кармана и уставилась на алую каплю крови, что сползала по подушечке пальца. Этот кусочек стекла, поранивший ее, казался единственным реальным в кошмарных видениях. Она вспомнила, как нашла его здесь, в камере Волдеморта. Это было по-настоящему, не выдумка! Во вспышках молнии она увидела на внутренней стороне дверного полотна то, чего не разглядела днем. Конечно, ведь дверь была открыта. На нее наконец снизошло озарение, а все ниточки сошлись воедино. Сбежать Темному Лорду помог вовсе не кто-то извне. На нем были антимагические браслеты, не позволяющие колдовать. Но он смог высвободить магию другим путем — через кровь. Все это время Волдеморт обманывал ее, притворяясь комендантом. Настоящий Рэтцел, вероятно, давно мертв. А это зелье от головной боли, которое дал ей Волдеморт, и вызвало в ее разуме хаос. Он опоил ее, чтобы свести с ума! Гермиона почувствовала, как от ужасного осознания кровь стынет в жилах — как глупо она попалась на его уловки. Но она нашла его, нашла! Пускай и не так, как планировала. Теперь, когда правда открылась, она должна собрать все силы, чтобы сопротивляться, не сдаваться безумию и страху. Иначе зло победит, снова погрузит мир во тьму. Но почему… Почему он не убил ее? Просто оставил ее здесь, насладившись сполна ее страхом и растерянностью. Гермиона никак не могла объяснить этого себе. Она же сражалась против него столько лет, была подругой его главного врага и одним из лиц сопротивления, а теперь — нового мира! Пол под ногами задрожал от глухого взрыва где-то внизу. До Гермионы донеслись дикие крики торжества. Пожиратели смерти вырвались на свободу. Но она придумает способ остановить это безумие, предупредить друзей. Она должна! Предотвратить побег Волдеморта и его приспешников, пока не поздно. Где-то там в конце коридора лежит Тео с палочкой. Ей нужно только выбраться отсюда. Гермиона достала из кармана осколок стекла. С холодной решимостью полоснула им по ладони. Алая кровь выступила на коже. Она обмакнула в нее палец и принялась выводить на двери руну взлома, прямо поверх почти стертых следов прошлой, невольно повторяя действия Волдеморта при его побеге. Темная магия крови, что выпустила Лорда наружу, теперь поможет ей остановить его. Только бы успеть.***
20 ноября 2023 г. в 17:00
Лодка покачивалась на вздыбленных серо-стальных волнах. Пронизывающий ветер трепал волосы Гермионы, заставляя жаться от холода и ежиться, закутываться плотнее в темную мантию. Тяжелые свинцовые тучи нависали над морем, закрывая небо тусклым однотонным полотном. Лишь иногда молнии прорезали его яркими белыми нитями у горизонта, озаряя на мгновение бушующую поверхность воды. Гром грохотал вдалеке раскатами, от которых в грудной клетке появлялась неприятная дрожь. Первые капли дождя упали на щеку, смешиваясь со слезами, невольно выступившими от ледяного ветра.
Впереди маячила темная громада Азкабана, что возвышалась над водой устрашающей угловатой тенью. Его башня, торчащая вверх острыми гранями, напоминала коготь хищника, готовый вцепиться в неосторожно приблизившегося человека, подобно морскому чудовищу утянуть его в непроглядные глубины Северного моря. Узкие щели окон казались черными бездонными провалами, а от клубящейся внутри тьмы по спине пробегали мурашки. Гермиона сглотнула, но комок тревоги в горле никак не желал исчезать. Ей предстояло войти в это логово ужаса и отчаяния, полное смерти, безумия и самых опасных преступников.
Гермиона бросила взгляд на сидящего рядом Теодора Нотта. Его темные волосы развевал ветер, отчего они казались взъерошенным вороньим крылом. На бледном лице застыло сосредоточенно-решительное выражение. Он нервно сжимал в руке палочку, будто ожидал любой опасности, которая может наброситься на них со стороны этих отвесных стен.
Хотя Нотт и был ее партнером по заданию, Гермиона не испытывала от этого восторга. Да, после войны он присоединился к выигравшей стороне, добросовестно работал в Аврорате, и его сложно было заподозрить в симпатиях к бывшим Пожирателям. Но слишком уж разными были их взгляды и пути, которыми они пришли туда, где оказались. Гермиона подозревала, что он просто нашел способ устроиться удобно, смыть нависшее над семьей пятно позора.
Однако сейчас, глядя на него, такого сосредоточенного среди морских брызг, она ощущала искру облегчения от того, что не одинока в этом мрачном путешествии. Пусть они и не друзья, но объединены общей целью.
— Ты выглядишь так, словно боишься, что тебя там запрут, — шутливо бросил Нотт в попытке разрядить обстановку. — Расслабься, его в Азкабане уже нет.
Гермиона раздраженно нахмурилась, не оценив его потуг.
— Это меня и напрягает. Из Азкабана невозможно сбежать! — ощетинилась она в ответ.
— Ну не скажи, вон Сириусу Блэку как-то удалось, — парировал Тео.
— Но с тех пор меры безопасности были значительно усилены! — возмутилась Гермиона. — Тем более, в отношении него. На него же надели антимагические браслеты, все уверяли, что этого достаточно. И два гребаных года, пока шли суды, все было тихо! Побега просто не должно было случиться!
— Ладно тебе, Грейнджер, не заводись раньше времени, — примиряюще произнес Тео. — Мы обязательно найдем какую-нибудь зацепку о том, как Темному Лорду удалось сбежать. Пока рано делать выводы.
Гермиона только тяжело вздохнула. Действительно, паниковать рано — авроры во главе с Кингсли и Гарри сейчас прочесывают ближайший к Азкабану берег, все настороже, а саму тюрьму уже перевернули вверх дном. Но она не могла избавиться от тревожного чувства, что произошло нечто ужасное. Волдеморт снова на свободе… Эта мысль не укладывалась в голове, казалась кошмарным сном. Гермиона почувствовала себя вновь маленькой испуганной девочкой, к которой подбирается незримое зло. Те же ощущения беспомощности и ужаса перед лицом тьмы, что преследовали ее в детстве.
А когда новость просочится в прессу, паника и уныние накроют волной весь магический мир. Люди вновь погрузятся в жизнь в страхе, не выпуская палочек из рук. А Темный Лорд в это время будет набирать силу где-то там, в тени… Гермиона содрогнулась от этих мыслей. Они не имели права допустить подобного. Должны поймать Волдеморта, пока о его побеге не прознали, и это ее работа — все проанализировать, найти зацепки и разгадать то, что пока не смогли. Иначе ужас захлестнет мир вновь.
Лодка с глухим стуком причалила к небольшой каменной пристани, расположенной у подножия Азкабана. Гермиона вылезла на берег, пошатнувшись — после долгой качки на волнах ее все еще мутило. Тео привязал лодку кольцом веревки, укрепив ту заклинанием.
— Надо было лететь на метлах, — проворчал он, оглядываясь по сторонам.
В Азкабан невозможно было добраться порталом, вокруг него на многие километры распространялись мощные антиаппарационные чары, а каминной сети тут и подавно не существовало. Вариантов добраться сюда было не так уж много.
— Чтобы превратиться в кусок льда и свалиться в море по дороге? — едко фыркнула Гермиона в ответ. — Нет уж, спасибо. Я предпочитаю чувствовать под собой что-то более существенное, чем палка с прутьями.
Пронизывающий ветер толкнул их в распахнутые двери Азкабана. В каменном коридоре внутри стало теплее, чем снаружи, но отнюдь не уютнее.
Их встретил высокий стройный мужчина в строгом черном костюме, по бокам от него стояли два охранника с палочками наготове. Гермиона с любопытством оглядела коменданта. У него были элегантно уложенные темные волосы и правильные черты привлекательного лица с тонкими губами. Глядя на него, никак не догадаешься, что этот мужчина — глава самой страшной тюрьмы магического мира. Внешность явно обманчива.
Его цепкий взгляд внимательно пробежался по Гермионе, оценивающе изучая ее с ног до головы. Вот глаза уже выдавали в этом человеке настоящего хозяина Азкабана — несмотря на правильный миндалевидный разрез, они напоминали два осколка льда, холодных и бесстрастных. Этот взгляд смотрел спокойно и уверенно, демонстрировал ощущение собственного превосходства. Гермионе на миг стало не по себе от его пронзительности, но она взяла себя в руки и выдержала этот визуальный осмотр, не отводя глаз.
— Я думал, что расследовать инцидент пришлют кого-то посерьезнее… Но не догадывался, что настолько высокопоставленную персону, как саму мисс Грейнджер, — произнес он слегка насмешливым тоном.
Она насторожилась от его слов, почувствовала в них скрытую издевку. Однако комендант сохранял абсолютное спокойствие на лице. Гермиона решила не поддаваться на провокацию и тоже изобразить вежливую невозмутимость.
— Рада знакомству, мистер… — она демонстративно замялась, протягивая руку, хотя прекрасно знала его фамилию. Но не удержалась от маленького укола, показывая свое превосходство.
— Рэтцел, — сухо ответил он, а глаза чуть сощурились, выдав раздражение. Но руку все же пожал — у него были длинные тонкие пальцы пианиста с холодным прикосновением. Этот холод напомнил Гермионе о дементорах, и ей стало еще больше не по себе.
— Теодор Нотт, — представился Тео, тоже протягивая руку для рукопожатия.
Однако Рэтцел даже не взглянул в его сторону, развернулся и зашагал прочь по коридору. Тео на пару секунд застыл с неловко протянутой в пустоту ладонью, после чего медленно опустил ее, явно оскорбленный таким пренебрежением.
Гермиона вскинула брови, обменявшись с ним красноречивыми взглядами — видно, комендант не слишком рад их визиту и даже элементарной вежливости соблюдать не намерен. Но другого выбора у них не было, кроме как последовать за ним по узкому мрачному коридору вглубь Азкабана.
Тот освещали лишь редкие факелы. Их пламя отбрасывало причудливые тени на стены из потемневшего выщербленного камня. Пол был вымощен грубо обтесанными плитами, местами покрылся трещинами. С потолка свисали колючие сосульки сталактитов, облюбованные плесенью, капли воды срывались с них в лужицы. Воздух был спертым и сырым.
Гермиона ежилась, кутаясь в мантию и чувствуя, как гаснет всякая надежда даже без присутствия дементоров. За решетками камер слышались стоны, бредовый шепот и бормотание — казалось, сами стены пропитались страданием узников.
— Почему Волдеморт вообще до сих пор находился здесь? — спросила Гермиона, догоняя Рэтцела. — Ведь его приговорили к казни через Поцелуй дементора! Я сама была на финальном заседании Визенгамота месяц назад. И с тех пор тишина.
На произнесенное вслух имя Темного Лорда комендант даже не дрогнул, лишь бросил на Гермиону короткий недовольный взгляд искоса.
— Благодарите за это министра Кингсли, — сухо ответил он. — Из-за него в Азкабане больше нет дементоров, контакт с ними утерян, а значит, некому исполнить приговор. Этапировать всех осужденных в Лондонское Министерство внезапно оказалось чрезвычайно громоздким процессом. Пока идет бумажная волокита, согласования и обсуждения…
— Да уж, особенно никто не рвался тащить туда Волдеморта, чтобы отправить через Арку, — скривилась Гермиона в ответ. — Но можно же применить смертельное проклятие…
— Вы бы сами вызвались это сделать? — обманчиво мягко поинтересовался Рэтцел.
Гермиона смутилась от этого вопроса и задумалась на мгновенье. Действительно, Волдеморт лично убил множество людей, она сражалась с ним годами. Встреть она его или его прихвостней на поле боя, то не сдерживалась бы и не ограничивалась в методах. Но поднять палочку и хладнокровно, с явным умыслом отправить в безоружного человека смертельное заклятие… Она не была уверена, что смогла бы на такое решиться, даже ради справедливого возмездия. Убийство всегда оставалось убийством, какой бы ни была причина.
— Я… Я не знаю, — честно призналась Гермиона, отводя взгляд. — Наверное, нет. Не хотелось бы опускаться до его уровня.
Она, видимо, на какое-то время погрузилась в свои мысли, поскольку очнулась только у решетчатых дверей старого скрипучего лифта. Тот с лязганьем распахнул перед ними створки, явив темное нутро кабины. Впятером они вошли в него, и лифт тронулся, медленно пополз вверх со скрежетом и утробным гулом механизма. Гермиона вглядывалась в мелькающие за решеткой этажи, в ряды камер, но видела лишь смутные силуэты на нарах да бледные лица, обращенные к ним. Наконец, лифт дернулся и остановился.
— Верхний этаж, — бросил Рэтцел. — Самый строгий режим содержания.
Двери открылись, и Гермиона увидела еще один длинный коридор, уходящий во мрак. На этом этаже камер было гораздо меньше, но охраны — больше. Похоже, именно здесь находился Волдеморт до своего побега.
— Конечно, его держали отдельно от его слуг, в самом дальнем конце коридора, — пояснил Рэтцел, направляясь вперед.
Гермиона проследовала за его прямой спиной, ощущая растущий дискомфорт. Чем дальше они шли по этому тесному мрачному коридору с низким потолком, тем сильнее ей казалось, что стены давят, мешают дышать. Воздух здесь был еще более спертым и затхлым, будто сгустился от черной магии и злобы узника. Их шаги гулко отдавались от каменных плит, тени причудливо изгибались в скудном свете редких факелов. Гермиона время от времени бросала взгляды в узкие зарешеченные окошки в дверях камер по обеим сторонам, но там царил непроглядный мрак. Оконца наружу в камерах были такими узкими, что сюда не проникал не только серый свет дня, но и морской воздух, казалось, не мог просочиться сквозь закрытые мощными защитными чарами проемы.
Наконец, они подошли к самому концу коридора, где висела массивная дверь, усиленная многочисленными заклятиями и замками. Сейчас она была открыта нараспашку. За ней находилась последняя камера, предназначавшаяся для самого опасного узника Азкабана.
— Зачем столько охраны, если охранять уже некого? — бросил Тео, передернув плечами.
Видимо, ему было не по себе в этом мрачном месте, раз он пытался разрядить обстановку шуткой. Действительно, у двери стояли двое суровых авроров с палочками наперевес. Хотя самого Волдеморта здесь уже не было, они продолжали нести вахту у пустой камеры.
Гермиона тоже поежилась от зябкого мороза, пробежавшего по спине. Это место пропиталось темной энергией мага, его ненавистью ко всему сущему. Казалось, сам воздух здесь был отравлен, а стены источали холод. Она обвела взглядом мрачную камеру за открытой дверью — крохотное помещение с единственным маленьким окном вверху, с узкой лежанкой вдоль стены да зияющей дырой выгребного отверстия в полу. Жить в таких условиях для человека было подлинной пыткой, но Гермиона не могла заставить себя сочувствовать узнику этого места.
— Не представляю, что вы надеетесь здесь найти, — пожал плечами Рэтцел. — Эта камера уже была подвергнута всестороннему магическому сканированию.
Он засунул руки в карманы и остановился в дверном проеме. Гермиона, подавив неприятное чувство, протиснулась мимо него внутрь камеры. Она ощущала спиной его пристальный взгляд. Когда Рэтцел оказался между ней и выходом, ей на миг стало крайне некомфортно. «Да ладно, не запрет же он тебя тут», — мысленно одернула она себя.
Значит, вот на этом месте он спал. Этим воздухом дышал. Ничего примечательного или подозрительного. Трудно было представить, что в этой крошечной клетке содержался один из самых могущественных темных волшебников в истории.
— Да, вы все тут проверили магией, — согласилась Гермиона. — Но что насчет обычного визуального осмотра, как делают простые люди?
Она присела возле лежанки и ощупала ее в поисках чего-либо подозрительного. Под пальцами была лишь жесткая солома. Затем Гермиона подошла к узкому окошку, взялась за прутья решетки и потрясла их — крепко сидят. Комендант наблюдал за ее действиями, ехидно приподняв бровь.
— Если хотите, можете осмотреть и это, — он кивнул в сторону дыры в полу.
Гермиона без колебаний прошла туда, засветила Люмос на кончике палочки. Заглянула вниз, задержав дыхание, увидела только каменные стены выгребной ямы. Подняв глаза, встретила изумленный взгляд Тео. В ответ лишь пожала плечами:
— А что? Вдруг кто-то передал ему записку или отмычку, а он избавился от улик, бросив их сюда. Надо все проверить.
Держа палочку перед собой, Гермиона внимательно осмотрела пол, особенно в углах. Возле самой двери в луче Люмоса что-то блеснуло. Легким движением она призвала это к себе. На ладонь лег небольшой кусок стекла слегка выпуклой формы. Гермиона нахмурилась, разглядывая находку.
— Похоже на осколок разбитой колбы или пробирки, — задумчиво произнесла она. — Интересно, что это было за зелье…
Осторожно покрутила осколок в пальцах. Стекло было тонким, прозрачным. Сотворила диагностическое заклинание, но оно ничего не дало. Что-то подсказывало ей — это важная улика. Кто-то тайком пронес сюда склянку с неизвестным зельем для Темного Лорда. И похоже, тому удалось ее разбить или использовать содержимое для побега.
На ее находку Рэтцел лишь безразлично пожал плечами:
— Здесь за последние месяцы бывали целители из Мунго, невыразимцы. Все хотели провести какие-то тесты и опыты над ним. Так что, думаю, это просто осколок от одной из их пробирок и валяется тут уже давно.
Его возражения показались Гермионе подозрительными. Он явно не хотел, чтобы она продолжала копаться в этой находке. Но спорить с высокомерным комендантом она не стала — толку не будет. Гермиона спрятала осколок в карман мантии. От ауры этого мрачного места у нее начиналась головная боль. Она может изучить стекло позже, в спокойной обстановке, и сдать его в лабораторию для определения зелья. Больше ничего странного в камере не нашлось.
— Мистер Рэтцел, я бы хотела взглянуть на списки дежурных за последние два дня перед побегом, — попросила Гермиона.
— Конечно, они у меня в кабинете, — кивнул он. — Прошу за мной.
Они спустились на пару этажей вниз. От спертого затхлого воздуха Гермиону уже мутило, в висках пульсировала тупая боль. Хотелось поскорее убраться из этих мрачных бесконечных коридоров, напоминающих склизкие кишки чудовища. Но она взяла себя в руки, чтобы сосредоточиться на расследовании.
В кабинете Рэтцела Гермиона жадно вдохнула свежий воздух, что поступал из приоткрытого окна. Пока комендант рылся в столе в поисках нужных бумаг, она бросила взгляд по сторонам. Кабинет был обставлен с практичной строгостью, без излишеств. Сюда явно редко кто заходил, кроме самого Рэтцела.
Гермиона подошла к стеклянному шкафу и с интересом уставилась на его содержимое: за прозрачными створками аккуратными рядами стояли черепа. Кажется, человеческие. Некоторые выглядели довольно древними — потемневшая желтоватая кость с черными провалами глазниц. Другие были совсем свежими, белыми, аккуратно очищенными от остатков мышц и кожи.
Гермиона вздрогнула от отвращения и бросила взгляд на Рэтцела. Тот наблюдал за ней со сдержанным любопытством на в целом бесстрастном лице.
— Чьи это черепа? — осведомилась она, стараясь говорить спокойно.
— Прежних узников Азкабана, — лаконично ответил Рэтцел. — Самых знаменитых из них. Своего рода коллекция. Те великие и известные, кто умер здесь от голода, холода… и отчаяния.
Гермиона содрогнулась от его безэмоционального тона. Как можно так равнодушно говорить о смерти людей? Но с другой стороны, трудно ожидать сочувствия от коменданта этого мрачного места. Она провела кончиками пальцев по прохладному стеклу, рассматривая пустые глазницы черепов. Их взгляд казался укоряющим, будто они обвиняли ее в собственной ужасной судьбе. Гермиона поспешила отвернуться.
В кабинете действительно было суше, а воздух казался чище, чем в пропитанных сыростью коридорах тюрьмы. Чары поддерживали здесь оптимальный микроклимат. Но от полированной черной мебели в строгом стиле так и веяло холодом. Она была слишком похожа на внешние стены Азкабана.
Рэтцел тем временем нашел списки дежурств и протянул папку Гермионе. Она опустилась в кресло для посетителей. Прошлась взглядом по строчкам, но те расплывались перед глазами, никак не получалось сфокусироваться. Тео, который изучал список, перегнувшись через ее плечо, бросил на нее сочувственный взгляд:
— Голова болит? Ты побледнела.
Гермиона потерла виски кончиками пальцев в безуспешной попытке унять пульсирующую боль.
— Да, немного нездоровится после этой атмосферы, — призналась она Тео. — Здешний воздух, пропитанный мраком, будто давит.
Гермиона чувствовала изнуряющую слабость, словно всю энергию высосал этот мрачный остров. Ей хотелось оказаться как можно дальше отсюда, на солнечном материке. Она откинулась на спинку кресла. Комната поплыла перед взором, и Гермиона старалась дышать глубоко и размеренно, чтобы унять неприятную боль.
Почувствовала, как что-то ткнулось ей в руку. Повернув голову, увидела протянутый ей Рэтцелом небольшой пузырек с прозрачным зельем.
— Выпейте, это обезболивающее, — сказал он нейтральным тоном. — У меня в аптечке запас зелий на все случаи жизни.
Гермиона настороженно посмотрела на пузырек. Принюхавшись, почувствовала легкий аромат мяты, зверобоя и еще каких-то трав. Запах казался чистым, без примесей. Хотя Гермионе в нем на мгновенье померещились нотки тления, которыми, видимо, пропиталась ее одежда в этом отвратительном месте.
— Спасибо, — кивнула она, все еще сомневаясь, стоит ли пить предложенное зелье.
Но головная боль пульсировала так сильно, что она решила рискнуть. Залпом выпив содержимое пузырька, Гермиона почувствовала, как по горлу разливается приятный освежающий холодок. Боль немного отступила. Она откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза. Комната уже не плыла так сильно. Теперь получалось сосредоточиться и даже посмотреть на список дежурств, который держал Тео.
— Спасибо, стало намного лучше, — теперь уже искренне поблагодарила она, искоса взглянув на Рэтцела.
Тот лишь коротко кивнул в ответ, не выражая никаких эмоций. Гермиона вместе с Тео принялась изучать длинный перечень фамилий охранников Азкабана. Рэтцел тем временем задумчиво смотрел на Гермиону, прислонившись бедром к своему столу, и потирал подбородок тонкими пальцами.
— Видите ли, сама магия этого места такова, что крайне неблагоприятно воздействует на человеческое тело, — пространно начал объяснять он. — Конечно, вы ощутили на себе влияние остаточных эманаций дементоров, которые впитались в камень стен за столетия. Но есть и другая причина…
Он сделал паузу, глядя на Гермиону выразительно. Та заинтересованно подалась вперед, ожидая продолжения. Когда комендант рассказывал, в его голосе появлялись какие-то завораживающие, притягательные нотки. Она даже поймала себя на том, что невольно залюбовалась им — вдохновением в его глазах.
— Немногие знают, что Экриздис, основатель Азкабана, выбрал для него совершенно особое место, — продолжил Рэтцел. Эта маленькая лекция явно ему нравилась. — Существует легенда, что эти скалы находятся на пересечении мощных потоков магической энергии. Некоторые даже говорят о разломе, куда магию буквально засасывает в пучину.
Он сделал эффектную паузу, глядя на Гермиону испытующе.
— Лично я склоняюсь к этой версии, — заключил Рэтцел. — Так что здешняя атмосфера буквально вытягивает жизненную энергию из человека. Это вы и ощутили на себе. Нужна привычка, чтобы закрывать разум от воздействия.
— Любопытная легенда, — протянула Гермиона. Действительно, она чувствовала себя выжатой как лимон. — Не задумывалась об этом раньше.
Рэтцел кивнул с довольным видом — ему явно льстило ее внимание, нравилось демонстрировать свои познания в истории этого места. Тео тем временем хмуро изучал бумаги из папки Рэтцела, не проявляя интереса к его рассказу.
— Бо́льшая часть этих имен мне совершенно незнакома, — наконец констатировал он. — Я сделаю копию, нам нужно будет запросить подробную информацию по каждому из них. Тогда мы поймем, не упускаем ли мы чего-то важного.
Гермиона согласно кивнула. Действительно, без дополнительных данных о личностях охранников сложно было делать какие-либо выводы об их причастности к побегу.
Рэтцел подошел к единственному в комнате окну. В отличие от узких зарешеченных бойниц в камерах, это было вполне нормальным, приличного размера и с видом на море. Сейчас стройная фигура коменданта наполовину загораживала хмурый пейзаж за стеклом.
— Похоже, шторм разыгрался в полную силу, — констатировал Рэтцел, глядя на бушующее серо-стальное море. — Сомневаюсь, что вы сегодня сможете благополучно уплыть обратно на своей лодчонке.
Гермиона подошла к нему и выглянула в окно, почти коснувшись плечом его плеча. Действительно, небо заволокли густые низкие тучи, море ходило высокими волнами. Казалось, сама природа восстала против них, не желая выпускать с этого зловещего острова.
— А нет ли у вас запасных метел? — спросила Гермиона с лучиком надежды в голосе. — Может, вы одолжите нам, и мы все-таки доберемся сегодня до материка?
Тео бросил на нее выразительный взгляд, явно говорящий: «А я же предлагал лететь сюда на метлах изначально».
— Боюсь, у нас есть только строго рассчитанное количество метел для охраны, — покачал головой Рэтцел. — Если мы отдадим их вам, завтра кто-то не сможет смениться. Разве что вы убедите охранников отработать двойную смену ради вас…
— Ладно-ладно, я поняла, — примирительно подняла ладони Гермиона. — Значит, нам придется переночевать здесь.
От одной этой мысли ей стало не по себе. Конечно, спешить особо некуда, лаборатория Аврората откроется только завтра утром, да и команда Гарри вряд ли будет продолжать поиски по темноте. Она пошлет ему патронуса, чтобы он не волновался из-за ее задержки. Но все же, провести ночь в таком жутком месте, где каждый камешек стен пропитался отчаянием и смертью… Гермиона едва сдержала дрожь отвращения.
— Надеюсь, вы предоставите нам какую-нибудь гостевую комнату получше, чем камеры для заключенных? — уточнила она, глядя на Рэтцела.
— Разумеется, у нас есть специальное гостевое крыло для посетителей, — кивнул тот. — Вас там будет ждать всяческий комфорт.
По его тону Гермиона усомнилась, что этот «комфорт» в стенах Азкабана может хоть сколько-нибудь ее обрадовать.