***
Фурина совершенно не понимала почему Арлекино решила называть её именно госпожой! Все нормальные люди зовут её Мисс Фуриной, может, кто когда по старой привычке скажет Леди Фурина. Но ведь не госпожа же!!! Какая она госпожа этой женщине, которая выше неё на полторы головы?! А ведь с Арлекино никогда и не узнаешь, что сказанного из её уст будет издёвкой, что сарказмом, а что будет являться правдой. Изначально, когда та еще озлоблена была на неё, «госпожа» звучало как насмешка. Но сейчас же… почему это прозвище звучит так нежно и ласково? Почему, когда Слуга смотрит своими разноцветными глазами в чужие, а с её губ слетает это прозвище, у Фурины так колотится сердце? А ведь Предвестница произносит его так обыденно, будто и нет в нем ничего особенного, но вместе с этим так сладко-сладко, что внизу живота у любой девушки начало бы тянуть, и та бы всё на свете отдала, лишь бы её имя Арлекино произнесла так же, как произносит «Госпожа Фурина». Какие же странные у Арлекино замашки!!! Хотя Фурина соврала бы, если сказала, что никогда не задумывалась о возможных фетишах Предвестницы. Да чего греха таить, многие сомнительные предпочтения своей избранницы девушка испытала на себе. Неужели она просто играется с ней и ждёт, пока она заметит её намеки?.. Ну нет уж, бросьте! Не может Арлекино хотеть видеть Фурину в качестве «госпожи»!!! Невольно, в воображении Фурины начали появляться различные сцены. Вообще-то, в делах интимных у них именно Арлекино обычно берет всю инициативу и контроль в свои руки, а Фурине лишь остается во всех смыслах охать да ахать от того, на что способна фантазия Предвестницы. Нет, Фурина, конечно, много чего сама начиталась из этих заморских новелл, но как только дело доходило до чего-то, что хоть каким-либо образом выходило из привычной картины сексуального мира девушки, она сразу же в шоке замирала, глядя выпученными глазами на страницы развратной книжонки, а затем захлопывала её и, кажется, никогда не открывала вновь. Да ну нет… Ну нет. Нет!!! Ну не может же быть, что фантазии о том, как Арлекино будет покорно лежать под Фуриной, послушно выполняя её желания и приказы, принимая внимание и ласки бывшей архонтки, были фантазиями не только самой бывшей архонтки?.. … … … !!! Ну и что она наделала!!! Ведь теперь эта пошлятина не выйдет у неё из головы как минимум следующие несколько недель, а в худшем случае не оставит её разум даже когда Арлекино уедет обратно в Снежную. А если уедет, что ей делать?! Умирать внутри из-за терзающих сознание фантазий?.. Нет, можно, конечно, понадеяться, что она просто себя накручивает, придавая значение несущественным вещам, но это разве дело? А что если Арлекино, на самом деле, сама просто стесняется сказать о своих желаниях напрямую, вот и делает намёки партнерше, ожидая от неё инициативы??? Столько возможных вариантов, у Фурины от них кипит голова! Но её мысли зашли уже слишком далеко, надо, нужно обсудить. Иначе действительно от нервов скипит и испарится, как медузка на жаре. Но вопрос, как это тактичнее и уместнее сделать, всё еще мучал девушку. В конечном итоге Фурина решила завести разговор об этом, когда они с Арлекино будут одни, а сама Арлекино вдруг снова назовёт её «госпожой». Да, именно так!***
Недавно Арлекино позвала Фурину на свидание. Казалось бы, что в этом такого, но Фурина только на входе в ресторан поняла, что это будет, по сути, первый их полноценный выход в люди в качестве пары! Нет, у них, конечно, был зарезервирован столик в уголке, отдалённом от чужих взглядов, но отель Дебор был, всё-таки, отелем, а не полноценным рестораном где могли бы быть приватные комнаты, и потому совсем избежать чужих глаз не получится. Стоит ли любимый тортик рисков?.. Нет, Фурина не боялась выходить с Арлекино на люди. Проблема была не в этом. А в таких её знакомых, как, например, Шарлотта. Эта девчонка была, кажется, совершенно везде одновременно, и если раньше встречи с Предвестницей можно было обосновать дипломатическими переговорами, а потом общими вкусами в опере или помпезными балами, где помимо Слуги присутствовала еще какая-нибудь Навия или Клоринда… то сейчас объяснить, почему у бывшей Гидро архонтки и четвёртой Предвестницы была личная встреча в одном из самых дорогих заведений Фонтейна вряд ли представлялось возможным. Фурина надеялась, что этот момент не повлияет на её только-только собравшуюся смелость, чтобы поговорить со своей партнёршей о её предпочтениях. В лучшем случае она просто сделает это дома, в худшем же их застукают папарацци, безбожно испортят настроение Фурине, возможно разозлят Арлекино, и вот тогда будет уже не до обсуждения непонятных вещей. Фурина помотала головой, отбрасывая от себя неприятные мысли. Нет! Сегодня всё пройдет замечательно, они вдвоём прекрасно проведут вечер, съедят самый лучший в мире тортик, и может быть даже выпьют этой снежнийской огонь-воды, о которой Слуга часто рассказывала. На втором этаже, за одним из столиков, в сторону лестницы обернулся человек. Человек осмотрелся и, заметив взглядом Фурину, помахал ей ладонью. Улыбнувшись, Фурина радостно подбежала ближе к этому человеку. Этим человеком, естественно, была Арлекино. Девушка не удержалась и, подойдя ближе к Предвестнице, опёрлась рукой о столешницу, наклонилась и чмокнула женщину в уголок губ. — Привет, — сказала Фурина. Встав, Арлекино кивнула Фурине в знак приветствия, обошла стол и отодвинула стул напротив своего. Вот уж чего, а джентльменской вежливости Слуге не занимать! Фурина довольно уселась на предложенное сидение, и Арлекино задвинула его для неё, после чего вернулась на своё. — Как у тебя прошёл день? — обычный будничный вопрос, но Фурине всегда нравилось то, как Арлекино внимательно слушает всё, что она хотела ей рассказать. — Да ничего особенного на самом деле. Как обычно, наверное. — Вот как, — ответила Арлекино. Её взгляд затем остановился на локонах Фурины. — Новая причёска? — Ах, ну, — бывшая архонтка смущенно отвела взгляд, польщённая тем, что Арлекино заметила её смену имиджа. — Решила состричь. Как тебе? — Арлекино еще несколько мгновений поглядела на теперь уже полноценное каре, и одобрительно кивнула головой: — Тебе идёт. Короткие волосы легче длинных, и за ними проще следить. Главное, чтобы тебе было удобно, — Арлекино затем добавила, ехидно ухмыльнувшись: — хотя я буду скучать по «медузке». До Фурины не сразу дошло значение этой фразы, но как только она вспомнила их особенно страстные ночи, когда Предвестница наматывала длинные локоны на кулак и тянула к себе, Фурина сразу же залилась краской и спрятала покрасневшее лицо за ладонями, пока женщина напротив неё тихонько посмеялась с такой реакции. — А сама-то? — приведя мысли в порядок после двусмысленной фразочки, спросила Фурина. — Если легче и проще, почему у тебя такие длинные? Мне кажется, тебе бы короткие тоже подошли, — Предвестница задумчиво отвела взгляд в сторону, думая над словами Фурины, пока её пальцы тихонько стучали по столешнице. Это действие привлекло внимание Фурины, и та заметила новый маникюр Арлекино. Сегодня её ногти были особенно длинными и острее обычного, а в дизайне были использованы прикольные аксессуары: различного вида звездочки и миниатюрные камушки. Однако несмотря на это, общий вид был крайне гармоничным и достаточно минималистичным, прекрасно дополняя общий строгий и статный образ Предвестницы. — Может быть, Госпожа Фурина, — наконец ответила Арлекино, кивнув. — но мне пока что нравятся длинные. В это время к ним подошел официант, и пока Арлекино делала заказ, Фурину осенило. … … Твою мать!!! Вот уж действительно, дура! Фурина вновь залилась краской. Сначала двусмысленный намёк, касающийся длинных волос, потом фраза о том, что Арлекино самой нравятся её длинные волосы, и всё это вкупе с маникюром, который наверняка усложняет оказание ласок, и, конечно же, снова это прозвище… Фурина чувствует себя такой дурой. На её лице был заметен очевидный дискомфорт. Пусть девушка и пыталась его скрыть, от внимательных глаз Арлекино он не скрылся. — Госпожа Фурина? Вы выглядите обеспокоенно, — её голос был спокоен, но в нем слышалось ответное беспокойство. Вздох. — Ну вот опять это, — буркнула бывшая архонтка. — я же не архонт вовсе, какая я тебе госпожа? Арлекино немного опешила. — Тебе… не нравится, когда я так говорю? — Я просто не понимаю почему…– Фурина огляделась по сторонам в поиске возможных людей, смотрящих на них; не обнаружив подобных, она наклонилась поближе к Арлекино, а её голос опустился до шепота. — У тебя фетиш какой-то, или что? На этот раз уже был черёд Арлекино заливаться краской, пусть та и крайне старательно пыталась это скрыть. — Понятия не имею, о чем ты говоришь, Фурина, — Арлекино попыталась натянуть маску спокойствия, но слегка нервная улыбка выдала её с поличным. — Слушай, а давай это… дома у меня обсудим?.. Вскоре к ним подошел официант с их заказом, и вечер продолжился. Они опустили начатую тему, всё же согласившись обсудить это позже, и вместо этого начали обсуждать обыденные вещи, попутно открыв бутылку огонь-воды, что Арлекино взяла с собой из Снежной. Фурина не назвала бы себя человеком, разбирающимся в алкоголе, и Арлекино это прекрасно знала, а потому наливать что-то крепкое Фурине у неё и в мыслях не было; на встречу Предвестница принесла огонь-воду низкого градуса. Возможно, когда-нибудь в будущем она даст ей попробовать стандартную вариацию этого напитка, но это явно будет не скоро. Вода обжигала горло, словно бы действительно была огнём, и уже после первого глотка Фурина почувствовала себя разгоряченно, а потому под тихий смешок со стороны Арлекино отставила напиток в сторону. Хотя, признаться честно, ей было жаль отказываться от подарка Предвестницы. В течение вечера девушка всё же смогла опустошить бокал.***
Девушки вышли из ресторана. К счастью, никаких особенно любознательных людей им этим вечером не встретилось, а потому удовлетворенные сегодняшним свиданием они направились к домику Фурины. Привыкшая к роскошной жизни Фурина не смогла отказаться от роскоши после ухода с поста архонта, и поэтому её дом был достаточно просторным, а обстановка просто кричала о неприличном количестве потраченной Моры. Две спальни, гостевая комната, личная кровать королевских размеров, дорогой продуманный дизайн: в общем, комфорт у самой известной селебрити Фонтейна остался на уровне архонтов. — Не хочешь чаю? — спросила Фурина, как только они с Арлекино прошли в гостинную. — Мне кажется, кому-то сейчас не до чая, — Арлекино легонько щёлкнула по раскрасневшемуся носу Фурины. И правда, после слов Предвестницы, бывшая архонтка обратила внимание на симптомы лёгкого опьянения: ощущение тепла и лёгкое, едва заметное головокружение. — Д-да, пожалуй ты права… — с этими словами Фурина открыла окно, проветривая помещение. — Если мне не изменяет память, ты хотела о чём-то со мной поговорить, как только мы окажемся дома? Когда дело касалось чего-то серьезного, Арлекино была всегда прямолинейна, и этот раз не стал исключением. Фурина набрала полную грудь прохладного ночного воздуха, и медленно выдохнула. — Да-а, было кое-что… — Фурина натянула немного нервную улыбку. — а ты насколько против обсуждения, э-э… интимных вещей? Арлекино сначала не совсем поняла, с чего вдруг Фурина решила заговорить от чём-то подобном, но в её памяти быстро всплыла фраза, оброненная её партнершей во время их свидания: — Не против. Ты хочешь обсудить мои фетиши, я правильно понимаю? Прямолинейность Арлекино в этом вопросе сбила Фурину с ног: бедная девушка только собралась с силами, и вот её уже бомбардируют подобными вещами!!! Хотя ладно, сейчас самое главное — успокоиться и не драматизировать. Фурина собрала всю накопленную уверенность в кулак, и выдала: — Ну… да. В общем, ты мне сказала, что будешь скучать по моим длинным волосам, а у тебя у самой они еще длиннее чем у меня были, и называешь меня ты почему-то как-то странно… обычно люди меня называют леди, или мисс, а ты почему-то решила госпожой! — Фурина сделала небольшую паузу, быстро глубоко вздохнув, холодный воздух действовал словно лекарство против её разошедшихся нервов и всё ещё не выветрившегося алкоголя. — И маникюр твой. Он очень красивый, мне нравится, правда! Но мне кажется он еще менее практичный, чем твой обычный… Арлекино внимательно слушала Фурину, ожидая от неё завершения мысли. — Вот скажи, — Фурина немного жалобно посмотрела на Арлекино. — я же накручиваю себя, да? Я ведь просто связываю несвязанные вещи? Ведь не может же такого быть, ты же не… — пауза. — Ты же не хочешь видеть меня в качестве… «госпожи», верно?.. Дослушав Фурину, Арлекино сама на какое-то время сохраняла тишину, обдумывая ответ. Судя по очевидному дискомфорту Фурины во время её речи, по какой-то причине ей подобная идея не нравилась, и для Арлекино сейчас было главным узнать почему. Была ли это просто обычная неловкость из-за обсуждения их секса, которая в неразвращенном сознании Фурины возникала, даже когда никто не мог слышать о чём она думает, или же… ей действительно не нравилась подобная смена позиций? — Даже если хочу, разве в этом есть что-то плохое? — Арлекино попыталась спросить как можно спокойнее, дабы не спугнуть настрой Фурины на откровенный разговор. — Я… я не знаю. — Фурина задумалась. — Наверное, мне просто очень… сложно представить тебя в таком положении? Да и себя тоже… В смысле, представить-то можно, но я не знаю, насколько возможна такая картина в реальности, понимаешь? Арлекино подошла к Фурине и в понимающем жесте положила ладонь на её плечо. — А ты бы хотела попробовать? — Фурина шокировано обернула голову. — Побыть сверху?! — Ну да, почему нет? — А ты думаешь у меня получится?.. — Арлекино начала водить своей ладонью по плечу своей девушки в попытке успокоить. Фурина посмотрела в пол, вжимаясь в тело женщины рядом с собой. — А что, если я сделаю что-то не так? — Ничего страшного. — Точно?.. — её взгляд вновь вернулся к стоящей рядом Предвестнице, а её рука накрыла чужую на своем плече. Арлекино кивнула, поддерживая зрительный контакт. Арлекино дала Фурине времени подумать над её предложением до завтрашнего вечера. На самом деле, дом Фурины уже символически принадлежал не только ей, но и Арлекино. Была у бывшей архонтки привычка задерживать фатуйку допоздна, а потом не отпускать её на ночь глядя на улицу. Все вещи из гостевой комнаты, в которой раньше оставалась Арлекино, быстро перекочевали в новый дом Фурины. Спать девушки легли, когда Фурина отрезвела окончательно. Бывшая архонтка вальяжно закинула ногу на бедро Предвестницы, уткнувшись ей в грудь, а той только и оставалось что прижать девушку поближе к себе за талию, медленно проваливаясь в сон под тихое сопение Фурины.***
Фурина долго думала, хочет ли она попробовать идею Арлекино, а даже если хочет, то стоит ли вообще соглашаться. Получится ли у неё? Сможет ли она оправдать ожидания партнёрши? Не скажет ли она в нужный момент какую-нибудь глупость, не опозорится ли? Но с другой стороны было желание согласиться. Фурине адски стыдно было признавать это, но фантазии, что не покидали её голову последние несколько дней, казались ей ужасно притягательными. Образ Арлекино, неспособной ничего сделать, кроме как сладко и томно вздыхать, пока архонтка доставляла бы ей неземное удовольствие прочно засел в воображении Фурины. Так хотелось держать Слугу под собой, держать её в своих руках, пока та извивается от её ласок… В какой-то момент Фурина даже заметила, что образ, что так прочно засел в её голове, больше не вызывал смешанных и двояких эмоций, раз уж Арлекино сама была не против провернуть что-то такое. В конце концов Фурина приняла решение и согласилась. Что из этого выйдет, она совершенно не знала и решила просто двигаться по течению. Обычно, к их сессиям всё подготавливала Арлекино, но раз уж это был первый раз Фурины в качестве доминантки, подготовкой они занимались вместе, и Фурина внимательно смотрела за действиями своей партнёрши, стараясь как можно лучше всё запомнить, начиная от мытья и стерилизации тех или иных приборов, и заканчивая такой простой вещью, как удостовериться в том, чтобы обе партнёрки чувствовали себя хорошо. Комфортное ли постельное бельё? Не будет ли во время или после сессии у кого-то желания утолить жажду? Все эти вещи Арлекино старалась всегда учитывать, и Фурину поражало то, с какой заботой она всегда относилась к их интимной жизни. Было ли это неосознанным проявлением её родительской натуры, которая просачивалась даже в их с Фуриной романтические отношения?.. — Хорошо, помнишь, как договаривались? — Спросила Арлекино, как только удостоверилась в том, что подготовка была завершена. — Просто отнестись к этому как к ролевой игре, да? — Мм, и не переживай ни о чём. Если мне что-то не понравится, я просто скажу. Я знаю, что тебе не нравятся игры в изнасилование, поэтому простое «стоп» — значит «стоп», никаких скрытых значений, — Арлекино всё же решила еще раз напомнить Фурине об их соглашении, решив тем самым лишний раз удостовериться в том, что её девушка точно будет помнить всё это, и не будет переживать. — И ты тоже говори, если вдруг что-то пойдёт не так. Фурина кивнула, показывая что всё запомнила, а затем потянулась за поцелуем к Арлекино, присев к ней на колени. Арлекино целовалась, как и всегда, горячо и жадно, и пусть в этот раз уступила Фурине лидерство, менее жаркими и властными её поцелуи не стали. Фурина просто не поспевала за Предвестницей. А потому, подложив ладонь ей под затылок, легонько толкнула женщину на кровать, нависнув над ней. Нетерпеливые поцелуи бывшей архонтки быстро опустились от губ к подбородку, челюсти и шее Слуги, пока её пальцы массировали скальп, а вторая её рука ловко расправлялась с пуговицами на рубашке. Губы и руки в который раз исследовали до боли знакомые чувствительные точки, но Фурина не могла перестать ощущать лёгкую дрожь от осознания новообретённой вседозволенности; мысли в её голове метались от желания сделать всё и сразу, сбитое дыхание женщины под ней очевиднейшим образом выдавало нарастающее возбуждение. Кожа Арлекино — бледная, словно у вампира, грубая и во многих местах покрытая шрамами. Широкие плечи, рельефный пресс, выступающие вены на тыльной стороне ладоней: всё это — Арлекино, и на фоне неё Фурина всегда чувствовала себя намного меньше. Стоило только Фурине отпрянуть от увлекательного занятия дабы вздохнуть полной грудью, как она сразу же заметила очевидные различия между собой и своей избранницей. Ну вот! Только начало получаться что-то, как сразу же вся её смелость куда-то делась! Фурина по инерции продолжила прелюдию, медленно расстегивая последние пуговицы на домашней рубашке Арлекино, но Предвестница уловила перемену настроя своей девушки: — Что-то не так, ma chérie? Фурина замялась. Её взгляд метался по комнате, рассматривая узоры на дорогой мебели, пока девушка не собралась с силами и не ответила Арлекино. — Отнестись к этому, как к ролевой игре, говоришь?.. А ты принимаешь предложения? Арлекино облизнулась, одаривая Фурину хитрой улыбкой: — О? Я смотрю, моя медузка становится смелее, — сказала она, чуть склонив голову. — Да какая я тебе медузка! — Фурина тряхнула своей головой, обращая внимание на стрижку. Арлекино по-доброму усмехнулась. — Ладно, ладно, не злись. Что ты хочешь предложить? На самом деле, Фурина ляпнула что ей первым в голову пришло. А первым ей в голову пришло… — Я — великая Гидро архонтка Фосалор и богиня справедливости, а ты — моя верная подданная! Арлекино прыснула: — А ролевая игра где? Фурина замялась, надула губы и так глянула на Арлекино, что той стало жалко и захотелось забрать слова обратно. Тепло улыбнувшись, женщина приподнялась и чмокнула бывшую архонтку. С прошлого вечера глаза Фурины — два беспокойных океана, волны в которых поднимает ветер тревоги и невозможности наверняка узнать, что же делать, стоит ли и как будет лучше. Арлекино убрала чёлку с лица Фурины, заправив локоны за ухо, дабы рассмотреть два океана без мешающей обзору морской пены, из-за которой так сложно разглядеть морское дно. Морское дно, или дно океана?.. Впрочем, не так важно, ведь когда дело касается Фонтейна, эти слова преспокойно друг друга заменяют: Фонтейнский океан на деле являлся искусственно созданным морем. И нет ни у кого во всей стране глаз прекраснее любых морских глубин. Ни у кого, кроме самой Фурины де Фонтейн. Так считала Арлекино. На самом же деле Фурине стало настолько неловко, что захотелось спрятаться. Не в прямом смысле, естественно, она не собиралась никуда уходить и оставлять свою женщину; но активная роль в постели казалась ей такой чужеродной и противоречащей её привычкам, что она не представляла другого способа совладать с неуверенностью, кроме как… натянуть до боли знакомую маску. Фурине всегда было сложно осознать, где заканчивается ложный образ Фосалор, и где начинается сама Фурина. Похоже, что привычка прятаться за маской самоуверенной богини не хотела оставлять её даже в такой ответственный и интимный момент. Арлекино наблюдала за душевными терзаниями своей девушки, мягко оглаживая щеку своими тёмными пальцами. В конце концов её сердце не выдержало тоскливого выражения лица Фурины: — Прости, я… сказала что-то не так? Если ты хочешь, мы можем остановиться? — Нет! — Фурина замотала головой. Остановиться? Она так упорно настраивалась на этот момент, неужели правда можно было вот так взять и дать заднюю?! — Ты не сказала ничего плохого. И я… правда хочу этого! Продолжить, а не остановиться! — Фурине хотелось сказать ей много чего, но в тот момент подходящие слова никак не хотели приходить в голову, так что девушка была невероятно благодарна, когда Арлекино в понимающем жесте накрыла её губы своими. Поцелуй выражал поддержку и заботу, которые были так необходимы Фурине в этот момент, но близость вновь накрыла её желанием с ног до головы, а руки, обвившиеся вокруг её талии без слов напоминали ей о том, что всегда будут защищать и оберегать. От такого неожиданного тепла со стороны Арлекино Фурина совершенно растаяла, и ответно обняла Предвестницу. Любовь Арлекино никогда не была громкой и показушной; она всегда проявлялась в маленьких, иногда даже незаметных для посторонних глаз деталях. Фурина бессознательно заёрзала, ощущая как возбуждение вновь возвращалось к ней и окутывало её на этот раз почти окончательно, но только сейчас вспомнила о том, что до сих пор сидела на коленях Арлекино. Предвестница игриво приподняла колено, и таз её девушки поднялся на её бедре, заставляя Фурину томно выдохнуть, когда она почувствовала легкое трение в паховой области. Однако Фурина вновь толкнула Арлекино на мягкие подушки, попутно срывая с неё наконец-то полностью расстёгнутую рубашку. Фурина решила, что сейчас будет лучше, если она перестанет думать. Перестанет переживать. Будет просто делать то, что велит сердце, как бы банально это не звучало, но это действительно было лучшим способом описать её намерения. Фурина вздохнула полной грудью и, прикрыв глаза, вновь осмотрела Арлекино. Отключить голову было действительно хорошим решением: обнажённый торс больше нисколько не пугал, а разница в размерах наоборот только сильнее раззадоривала, вызывая желание укротить, словно дикого хищника. Фурина облизнулась, бегло осмотрев прикроватную тумбу. Когда её взгляд нашел искомый предмет, она быстро схватила его, наклонилась к уху Арлекино и прошептала: — Я думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы называть меня «госпожой», не думаешь? — с этими словами Фурина аккуратно поймала руки Арлекино и немного неуклюже привязала их к резной спинке кровати с помощью бархатной ленты, которую и взяла с тумбы. — Да… Госпожа, — Арлекино и сама не подозревала о том, какое воздействие на неё вызовет это прозвище. Всего лишь одно простое слово, что уже сотни раз было произнесено ею, но почему-то именно в этот момент оно вызвало такую неожиданную волну мурашек, а сердце как будто пропустило удар. Фурина перепроверила узел: тот не был слишком тугим или дискомфортным, но был достаточно крепким, чтобы не развязаться в нужный момент. Девушка довольно улыбнулась. Бархат глубокого синего цвета переливался причудливыми оттенками при слегка приглушённом свете, а сам цвет ленты так прочно ассоциировался именно с Фуриной, что Арлекино невольно сама стала ёрзать, предвкушая дальнейшие действия архонтки. Фурине захотелось кое-что попробовать, и она сделала всё возможное, чтобы её голос не задрожал от возбуждения: — Давай проверим, насколько сильно ты действительно хотела этого, м? — проговорила Фурина в привычной кокетливой манере архонта, склонив голову набок. Мысленно она порадовалась: пусть она и несколько подражала Арлекино, вышло у неё достаточно естественно! Похоже, что совсем скоро она совсем вживётся в роль! Пока Арлекино недоумевающе смотрела на неё, Фурина встала и быстро стянула с себя домашние шорты — не заморачиваясь, сразу вместе с бельём. Она посчитала, что не было никакой нужды выставлять это чем-то особенным, да и с позиции Арлекино рассмотреть возможный стрип-тиз и насладиться представлением вряд ли было бы возможно. А потому по-хозяйски забравшись на кровать, (да и на Арлекино тоже) Фурина устроилась поудобнее: — Докажи, что мне стоит дать тебе то, чего ты так хочешь! Щёки Слуги слегла порозовели, когда Фурина опустилась на считанные сантиметры от её лица, и легонько оттянула складки половых губ в сторону, открывая Предвестнице более подробный обзор. Арлекино сдавленно вздохнула, инстинктивно сжав бёдра, чтобы ощутить хоть какое-то давление. Фурина это сразу же заметила, и в её голову сразу же пришла идея: стоит запретить ей это! Ведь «госпожа» сегодня Фурина, значит, Арлекино стоит побыть разок хорошим сабмиссивом, а на взгляд Фурины это включало в себя и оттягивание, а то и вовсе полный запрет стимуляции. Архонтка слегка обернулась, протянув свободную руку к колену Слуги, пока на её лице заиграла ехидная ухмылка: — … Однако нужные слова вмиг покинули мысли Фурины, вместо этого начав вертеться на языке, сливаясь в единую массу звуков, которые никак не получалось разобрать, чтобы составить предложение. Улыбка мгновенно пропала с лица, а как только Фурина встретилась взглядом с недоумевающей Арлекино, то поняла, что тишина затянулась уже на несколько секунд, а она даже не отодвинула колено Предвестницы в сторону! — Что-то не так?.. — слегка обеспокоенно спросила Арлекино. Естественно не так!!! Фурина моментально замотала головой, мысленно умоляя Арлекино притвориться, будто этой заминки никогда не случалось. К её великому счастью Арлекино быстро спохватилась и осознала, чего Фурина хотела добиться, и развела колени, а после высунула язык и скользнула им по вульве Фурины. Это действие застало врасплох Архонтку, что всё ещё не успела отойти от произошедшего минуту назад казуса, и девушка резко вздохнула, а её ладонь, что ранее лежала на колене Слуги, нашла опору на спинке их кровати, схватившись за резное дерево совсем рядом с шёлком, поймавшим запястья женщины, и Фурина мысленно улыбнулась. Синий цвет напоминал её саму им обеим, и руки Арлекино, скованные нежной тканью, выглядели так, будто поймала и держала их сама Фурина. Неизвестно, те же мысли были и у самой Арлекино, или фантазия разыгралась только у самой Фурины, но то, как Слуга время от времени легонько дёргала руками зажигало внутри Фурины всё новые и новые огни страсти, и она сама даже не понимала, чем же таким особенным это было вызвано. Неужели её настолько тронула такая маленькая и, в целом-то, не особо важная картина? Арлекино вальяжно хозяйничала между ног Фурины, водя самым кончиком языка меж влажных складок, и вовсе не собиралась тянуться к лону архонтки ближе, явно своим проказничеством вынуждая ту самостоятельно опуститься ближе. Фурине это не понравилось. Сначала она слегка махнула бёдрами, без слов намекая Слуге, что ей стоит работать усерднее. Однако Арлекино лишь тихонько усмехнулась, и продолжила водить языком, но не подходила ближе ни ко входу, ни к клитору. Фурина не выдержала. Оперевшись сильнее на спинку кровати, второй рукой она схватила волосы Арлекино, и под сдавленный выдох Предвестницы опустилась ей на лицо, одновременно притягивая её к себе ближе. У Слуги не осталось выбора, кроме как послушно прильнуть ближе и, наконец, войти. — Вот так, — выдохнула Фурина, прикрыв глаза от наконец-то наступившего удовольствия. — хорошая девочка… — прошептала она, проглотив вновь подступающий стыд. А Арлекино резко захотела растаять на том самом месте, где лежала. У этих слов совершенно не было никакого права быть настолько возбуждающими и будоражащими сознание. Ведь Арлекино никакая не девочка, она женщина. Но почему же тогда так хотелось постоянно слышать, как Фурина зовёт её так? Раствориться, испариться, превратиться в ничто; невозможно было вынести ту волну таких странных ощущений, что вызвала эта похвала. Захотелось вновь свести ноги, но как же она сможет остаться хорошей девочкой, если ослушается приказа? На секунду Арлекино захотелось и вправду ослушаться, однако та часть её сознания, что еще каким-то чудом не сдалась, отдаваясь похоти, твердила, что не стоит усложнять Фурине задачу и требовать от неё выполнения такой непосильной задачи, как наказание сабмиссива. Ночь была ранней. Арлекино ещё успеет раствориться в Фурине. Тёплые ощущения разливались по телу Фурины, пока Арлекино нежно лизала ей, иногда слегка покусывая половые губы, отчего архонтке хотелось петь во весь голос, словно бы та была на сцене, исполняя самую драматичную оперу. Когда же Предвестница всё-таки вобрала в рот её клитор, аккуратно лаская его и губами, и языком, а иногда даже совсем невесомо покусывая, стало однозначно ясно, что долго она не протянет. Её тело напрягалось, дыхание замирало, а сердце бешено стучало, предвкушая приближающееся цунами, что вот-вот должно было накрыть её с ног до головы. Разум совсем отключился, в нём не было ни единой мысли, только противоречащие друг другу желания оттянуть сладкий финал, чтобы не обрывать это прекрасное чувство, и приблизить оргазм как можно скорее. Крепкий кулак полный серебряных волос совсем возле скальпа безбожно испортил любой намёк на укладку; бёдра неосознанно двигались в такт движениям Арлекино. Предвестница ощущала лёгкую дрожь в теле Фурины, что знаменовала неизбежное приближение к точке невозврата. Как же хотелось схватить её бёдра и грубо держать, лишь бы она не ёрзала, и продолжить держать, не отпуская ни на секунду даже после оргазма, дразня и терзая бедный комочек нервов, пока Фурине не пришлось бы кончить сквозь сверхстимуляцию второй, третий, четвертый раз. Но не получится. Нельзя. Невозможно. В конце-концов Фурина не выдержала. Волна накрыла её, погружая в глубокие пучины, обрезав любой путь на поверхность. Однако и сама Арлекино всё-таки не смогла сдержаться, не прекратила движения, аккуратно поглаживая кончиком языка пульсирующий клитор, помогая справиться и пережить заставляющую трепетать сладкую негу. Фурина тяжело дышала, жадно хватая ртом воздух. Её рука ни на секунду не отпускала волосы Слуги, ревностно прижимая её ближе к себе. Кулак спустя несколько секунд после оргазма был расслаблен, и пальцы как и ранее массировали кожу головы, изредка перебирая и расчесывая волосы, и неизвестно, была ли то попытка девушки успокоить себя, или же молчаливая награда женщине. В любом случае, Арлекино прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением, чуть сведя брови к переносице. Фурина сползла с лица Арлекино. Она опустилась к ней и, вытерев краем рукава собственную смазку с губ и подбородка, нежно поцеловала Предвестницу в лоб. Несколько секунд она потратила на то, чтобы окончательно прийти в себя, и провела их просто прижимаясь к Арлекино, слушая её дыхание. В голову Фурине пришла очередная идея. Сценарий сегодняшнего вечера, на самом деле, утверждён никогда не был, несмотря на бесчисленные часы, проведенные в мире грёз, пока её фантазия яростно бушевала, представляя ей подобную сессию в самых ярких деталях, а потому Фурине приходилось очень много импровизировать. Мысли противоречили одна другой, хотелось всего и сразу, но приходилось выбирать. Фурина решила подразнить Арлекино: она помогла ей слегка приподняться, чтобы ей было удобнее видеть происходящее перед собой. Развязывать она её не спешила. Отстранившись и вновь оседлав колени Предвестницы, архонтка коварно улыбнулась ей. Облизав нижнюю губу Фурина одной рукой потянулась к пуговицам собственной рубашки, а подушечками пальцев второй провела от сильного пресса Арлекино, щекоча живот, до её груди. Какое-то время её рука игралась с достаточно объёмной грудью, вырисовывая на коже узоры, похожие на те, что покрывают стекло в морозные ночи, и ощущала появляющиеся мурашки, но к затвердевшему соску не притрагивалась. Сама же Арлекино не разрывала зрительного контакта с Фуриной, пока та под напором устремлённого на неё взгляда мучительно медленно расстёгивала рубашку. Арлекино изо всех сил старалась смотреть Фурине в глаза и не обращать внимание на то, что пуговицы она расстёгивала медленно не для того чтобы растянуть «стрип-тиз», а потому что ей было неудобно пользоваться одной рукой. Похоже и саму Фурину это раздражало: Арлекино заметила дёргающуюся бровь. Однако же когда со злосчастными пуговицами было покончено, Фурина замерла. На секунду её взгляд задумчиво устремился в сторону, а затем она широко улыбнулась и провела уже обеими руками по краям ткани, поймав их между ними, словно бы собираясь распахнуть, и… … И ничего не сделала. Расстёгнутая рубашка осталась на торсе Фурины, и лишь живот и небольшое количество кожи между маленькими грудями было открыто постороннему взору. Арлекино не знала что и думать. Фурина дразнилась, не давала посмотреть на грудь, а бельё Арлекино промокло насквозь. Быстро расправившись со штанами Слуги, Фурина откинула их в сторону. Средним пальцем она провела по влажной ткани, что скрывала пах и служила последней преградой, из последних сил защищая носившую её женщину. Фурина кокетливо склонила голову: — Я даже не трогала тебя, а ты уже такая мокрая, — это вновь была имитация, но на этот раз уже не слов Арлекино, а тех самых сомнительных заморских новелл с разноцветным обложками. Несмотря на некоторую нелепость фразы, на взгляд Фурины она неплохо вписывалась в образ «Фосалор». — Скажи, Слуга, неужели ты течёшь по своей Архонтке? Арлекино потеряла дар речи. Для Арлекино её родина была одной из самых важных вещей в жизни. Узнав о том, через что Фурине прошлось пройти за последние несколько сотен лет, сердце женщины растаяло и прониклось глубочайшим уважением; пусть даже Фурина не являлась архонтом, в глазах Арлекино этого звания она была достойна как никто другой. Глазами, полными верности и любви, Арлекино посмотрела на свою Архонтку: — Да, Госпожа Фурина. — Хорошая девочка. Фурина провела подушечкой пальца вверх-вниз по поверхности белья, нелепо улыбаясь. Несмотря на все сложности, у них всё-таки вышло прийти к этому… Чем конкретно это «это» являлось, Фурина не была уверена, но скорее всего это относилось как ко всем затруднениям и препятствиям в их отношениях в целом, так и к конкретно сегодняшнему вечеру в частности. Её щёки покрылись румянцем, а к её ласкам прибавился второй палец; оба пальца она легонько проталкивала во вход Арлекино сквозь ткань: легко, но достаточно ощутимо. Между обоих пальцев она ловила клитор, оглаживая его с двух сторон. Все эти действия, кажется, совершенно сносили голову Арлекино, которая совсем как в пошлых фантазиях Фурины дрожала под ней, резко и рвано вздыхая. Всё-таки решив больше не мучить женщину, Фурина наклонилась к ней и, начав осыпать пресс невесомыми поцелуями, стянула бельё. Холодный ночной воздух коснулся влажной промежности Арлекино, и та тяжело выдохнула от смены ощущений. Фурина хотела было вернуться к увлекательному занятию, но вместо этого решила изменить позу: — Разведи ноги. Широко. Слуга так и сделала. Поджав колени, она открыла Фурине максимальный возможный доступ к себе. От этого жеста Арлекино не выдержала и прикрыла глаза, не в силах совладать с такими новыми чувствами. Она бы никогда в этом не призналась, по крайней мере напрямую, но просто расслабиться и чувствовать, как кто-то другой заботится обо всём, пока ей оставалось лишь следовать её желаниям было, на удивление, успокаивающе и невероятно приятно. А доверить заботу о себе такому человеку как Фурина и вовсе казалось чем-то неземным. Арлекино прекрасно знала, что эта девчушка не сможет причинить ей вреда даже если захочет; все её действия были пропитаны нежностью и беспокойством за чужое благополучие, и Арлекино захотелось лишь ещё плотнее закрыть глаза, сильнее раздвинуть ноги. В конце-концов, просто ощущать каждое малейшее её движение. В одном Арлекино была уверена точно: никому больше она не позволит видеть себя в настолько уязвимом положении. Собрав достаточно смазки, Фурина ввела средний и безымянный пальцы во влагалище, большим пальцем второй руки отводя в сторону половые губы и умиротворённо наслаждаясь видом. Пальцы проникали глубже и глубже, и затем мучительно медленно выходили из Арлекино, пока та тихо постанывала от ощущения пустоты внутри. Когда же естественной смазки неизбежно стало не хватать, Фурина наложила Гидро инфузию на собственные пальцы, помогая и заставляя Арлекино намокнуть ещё сильнее. Арлекино откинула голову назад, серебристые локоны неприятно щекотали лицо. Ей было мало. Тело реагировало на стимуляцию, бёдра двигались навстречу чужим пальцам, а руки затряслись от переизбытка чувств, скованные лентой время от времени неприятно ударялись о спинку кровати, но эти ощущения нисколько не заботили Предвестницу, лишь наоборот заставляя её хотеть большего в неожиданно приятном контрасте между лёгким дискомфортом и нежной лаской. — Молодец, — прошептала Фурина. — Такая хорошая. Ты ведь сделаешь всё, что я скажу, верно? — Д-да, Госпожа Фурина, — ответный шёпот. Голос Арлекино слегка дрожал. — Моя хорошая, — Фурина заулыбалась, словно по уши влюблённый подросток. — моя замечательная… Ma chérie, mon amour… — словно бы в подтверждение словам любви её рука задвигалась в бешеном темпе, принося неземное удовольствие Арлекино, не забывая и про скрытый чувствительный клитор. Предвестница практически заскулила от слов Фурины, плотно стиснув зубы в предвкушении оргазма, пытаясь скрыть наверняка раскрасневшееся лицо за чёлкой. Арлекино достигла пика слишком быстро. Намного быстрее, чем обычно. Неужели нежные слова так воздействовали на неё? Женщина глубоко дышала, измотанная необычными ощущениями, а Фурина чувствовала вокруг своих пальцев пульсацию и сокращения стенок влагалища, свидетельствующие о ярком финале. Уголки губ потянулись в стороны ещё сильнее, а сердце наполнила невероятная смесь любви, заботы и желания принести удовольствие человеку перед собой. Фурина провела рукой по внутренней стороне бедра, охлаждая разгорячённую кожу. Фурина: — Как себя чувствуешь? — Хорошо… — Прошептала Арлекино через тяжёлые вздохи. — Хочешь продолжить? Арлекино кивнула головой. Фурина задумалась. Она вспомнила все те ночи когда, лёжа под Предвестницей, умоляла её дотронуться до неё и продолжить ласкать. Хитро сощурив глаза, Фурина глянула на Арлекино. — Умоляй. Арлекино моментально впала в ступор. Она замешкалась, огляделась по сторонам, и только когда посмотрела на Фурину, заметила, что та и вовсе убрала руки с её промежности, лишь поглаживая колено. Стало пусто. Ужасно пусто внутри и холодно снаружи. Невероятно хотелось вернуть приятные ощущения, но… Неужели она правда будет умолять? … Арлекино: — Пожалуйста… Фурина склонила голову, ожидая от Арлекино большего. Видя, что этого было недостаточно, Арлекино закусила губу, пытаясь справиться со стыдом. Зажмурив глаза, она всё-таки продолжила: — Госпожа Фурина, пожалуйста. Дотроньтесь до меня… — Арлекино спрятала лицо настолько, насколько позволяло положение. — М? Но ведь я же и так трогаю тебя, — в подтверждение своих слов Архонтка огладила колено Предвестницы. Однако вопреки ожиданиям Фурины, ответа не последовало. Фурина не понимала, что было не так. — Фурина… — сказано было явно вне ролевой игры. Голос Арлекино дрожал от возбуждения, но тон был нуждающимся, и по всему внешнему виду Арлекино было ясно, что большего она просто не в состоянии дать. Фурина не сразу, но довольно быстро поняла: дискомфорт. Она тут же наклонилась к ней, в успокаивающем жесте поцеловала глаза и щёки. — Прости… — прошептала Фурина. — Ты ещё хочешь продолжить? — Арлекино какое-то время хмурилась, залитая краской, но в конце-концов кивнула. Она притянулась к Фурине и поцеловала её в уголок губ. Фурина отстранилась и убрала с лица Арлекино мешающие видеть волосы. С зачёсанной назад чёлкой и открытым лбом Арлекино выглядела крайне статно и привлекательно, а необычные зрачки в чёрных глазах как будто светились. Фурина кивнула в сторону тумбы, где лежали подготовленные ранее игрушки: — Какую хочешь? Арлекино последовала за взглядом Фурины, и какое-то время рассматривала вещи. Довольно быстро она сделала выбор: — Страпон. У Фурины округлились глаза. — Уверена?.. — Давай попробуем. — Арлекино прикрыла глаза и склонила голову вперёд, выражая покорность дальнейшим действиям партнёрши. — Пожалуйста… Фурина задумчиво рассматривала прибор, и тут её осенило. Она сразу же наклонилась к Арлекино, ещё раз чмокнув её, на этот раз уже в нос. Встав с кровати, она надела страпон. Вообще-то, он принадлежал Арлекино, и именно она им чаще всего и пользовалась; когда Фурина застёгивала ремешки, на секунду ей показалось что он окажется ей не по размеру, но это оказался лишь секундный страх, который в итоге не оправдался. Выглядела вещица замечательно: ремешок вокруг талии, два на бёдрах, и ещё пара, благодаря которым держалась передняя часть, на которую и крепилась сама игрушка. Большая часть страпона была чисто декоративной, но Фурине ужасно нравилась. Однако Арлекино так и не назвала, какую именно игрушку ей бы хотелось. Фурина спросила у неё, огладив колено: — Выбирай, какой хочешь? Слуга: — Какой Госпожа пожелает. — Хорошая девочка. Фурина заметила, как после этих слов у Арлекино покраснели кончики ушей. — Ты хочешь сменить позицию? — Арлекино кивнула. За это время у неё действительно затекли руки, от плеч до ладоней, и предложению она была очень рада. Фурина потянулась к бархатной ленте, что всё это время сковывала запястья её партнёрши, и развязала. Как только руки Предвестницы освободились, Архонтка тут же поймала их в свои, нежно гладя отпечатки ленты на коже. Даже при приглушённом свете разница в цвете их ладоней была так велика… Фурина кончиками пальцев невесомо провела вверх, ко внутренней части ладоней Арлекино, а та сомкнула свои пальцы с её. Жест выглядел очень ласково и невинно, Фурина не удержалась и опустила голову, целуя внутреннюю часть запястья на тёмной руке. Фурина помогла Арлекино перевернуться на живот. Её зад был приподнят, а голова удобно расположена на мягких подушках. Какое совпадение: сторона кровати, на которой она лежала, «принадлежала» Фурине, и как только женщина легла на подушку, сразу же почувствовала едва уловимый запах шампуня любимой. Если закрыть глаза, будет очень легко представить, будто она окутывала её со всех сторон, ревностно прижимая к себе, и Арлекино глаза действительно закрыла, отдаваясь этой фантазии, прижимая освободившейся рукой подушку ближе к себе. Пока одна рука Фурины устанавливала выбранную ей игрушку, другая оглаживала бедро, иногда поднимаясь к округлой накачанной ягодице, подушечкой большого пальца трепетно проводя поверх растяжек на коже. Взяв с тумбы водоворотное масло, Фурина нанесла его на поверхность игрушки, а затем её пальцы направились к промежности Арлекино. Слуга инстинктивно дёрнулась от ощущения прохлады на половых губах, но продолжила лежать, ожидая дальнейших действий. Фурина приставила кончик игрушки ко входу. — Готова? Арлекино кивнула. — Я не слышу тебя, моя дорогая подданная, — Слуга сжала в руке ткань наволочки. — Да, Госпожа. Удовлетворённая, Фурина погладила её по ягодице, и затем плавно вошла под томный выдох. Девушка двигалась медленно, плавно и совсем неумело, каждые несколько секунд поглядывая на реакцию Предвестницы. Та не выражала никаких протестов, лишь прятала покрасневшее лицо в подушке, глубже вдыхая аромат, так напоминавший волосы Архонтки, и Фурина приняла это за знак продолжить её действия. Наверняка Арлекино ни за что не смогла бы открыто умолять о большем, так что Фурине приходилось концентрироваться на всех малейших изменениях в поведении. Фурина поймала талию своей избранницы в свои ладони, на каждый толчок собственных бёдер притягивая её ближе к себе, и тогда услышала тихий стон. Она сразу же заулыбалась, довольная собой, и продолжила, стараясь доставить Арлекино как можно больше удовольствия. Одна из её рук опустилась ниже, щекоча живот, и вновь наложив Гидро инфузию на пальцы, Фурина в медленном темпе закружила на клиторе. Арлекино тут же заёрзала, не в силах справиться с такими ощущениями. Просто невозможно было справиться с этим. Хотелось кричать во весь голос. Наверное, если бы Арлекино действительно закричала, её бы услышали даже в Академии, если не дальше. Чувства нарастали, и Слуга понимала, что бороться с ними было совершенно бессмысленно. Оргазм пришёл постыдно быстро, Арлекино затряслась в руках Фурины, а та осыпала её шею и спину жаркими поцелуями, пока Арлекино тяжело дышала, пытаясь оправиться от второго пика за столь небольшой промежуток времени. Девушка крепко прижала к себе партнёршу за талию, несколько секунд отдыхая в объятиях, слушая едва уловимое сердцебиение женщины под ней. Фурина выпрямилась. Арлекино тут же открыла глаза, чтобы посмотреть, что случилось, и встретилась с хищным взглядом Архонтки. — Знаешь, моя дорогая Слуга… мне кажется, этого недостаточно, ты так не считаешь? — У Арлекино округлились глаза. Неужели она сделала что-то не так? Но ведь Фурина ничего не просила от неё, или может быть, она не заметила какого-то сигнала?.. На лице же Фурины красовалась коварная ухмылка. Фурина вышла из Арлекино. Всё-таки, ей действительно захотелось попробовать кое-что, и использование страпона только сильнее её раззадорило. Игрушка была покрыта смазкой Арлекино, и Фурина не удержалась от того, чтобы собрать немного на палец и слизнуть, пока второй рукой она снимала дилдо с крепления. Направив Гидро энергию в область таза, Фурина создала конструкт, напоминавший только что присутствовавшую там игрушку, и вновь прильнула к вагине Арлекино. — Ч-что это?.. — женщина ошарашенно посмотрела в сторону партнёрши, не понимая, что произошло. — Сила воды в том, чтобы принимать любую форму, — ласково напомнила Слуге Гидро Архонтка. В отличие от Гео конструктов, Гидро конструкты были гораздо мягче и эластичнее; они были плотными, но не твёрдыми, а их поверхность — гладкой и скользкой. А также, они полностью подчинялись воле и желаниям своей создательницы: форма, размер, — всё это контролировала сама Фурина. Девушка своей идеей была невероятно горда и довольна, хотя какая-то часть сознания так и не поняла, почему она сразу с этого не начала. Только испачкала игрушку… Ну, что ж, это был не первый её казус за сегодняшнюю ночь, так что она надеелась, что Арлекино поймёт и не будет ругать её потом. — Chanté pour moi, mon Valet, — раздался едва уловимый шёпот над ухом Слуги. — Je veux entendre ta voix. Архонтка тут же увеличила размеры импровизированной игрушки, и Арлекино это моментально почувствовала. Ощущения от чистой элементальной энергии, что использовалась таким грязным образом, не шли ни в какие сравнения с чем-либо. Женщина чувствовала, как изменяется форма и размер Гидро конструкта внутри неё, как влажная гладкая поверхность элемента, контролируемого Архонткой, воздействует на неё, совершенно снося голову. Арлекино была на грани. Уж явно не такой изобретательности она ожидала от своей партнёрши в её дебютную сессию! Однако Арлекино бы соврала если сказала, что ей не нравится. Нет, ей нравилось настолько, что она и вправду запела, послушно следуя приказу своей Архонтки, позволив ей насладиться нескрываемыми стонами, полностью отдавая всю себя Фурине. — S'il te plaît, ne te retiens pas, tu as l'air si belle, — проворковала девушка. Она нашла удобный ритм и безудержно двигала бёдрами, жадно вслушиваясь в бархатный, немного охрипший женский голос. Предвестница закрыла глаза, не в силах концентрироваться на чём-то кроме действий Фурины. В голове Фурины — лишь желание сделать Арлекино приятно, доставить ей удовольствие. Вокруг них всё замерло, время перестало идти. Не было ничего и никого. Была лишь эта комната, а в ней — Фурина и Арлекино. И Фурину ничего не волновало кроме этого, пока она целовала шею любимой, а руки вновь доводили её до трепетного финиша. Голос Слуги предательски сорвался на высокие ноты, её тело дёрнулось в экстазе. Фурина вновь поймала её в свои объятия, замедляя все движения до тех пор, пока они практически не прекратились вовсе за исключением ласковых толчков бёдрами. Арлекино чувствовала текстурную поверхность Гидро, пока «игрушка» медленно выходила из неё и возвращалась обратно. Женщина не знала, как долго ещё не сможет восстановить дыхание. Однако, не прошло и нескольких минут, как Фурина восстановила движения, вновь ускоряясь. Слуга вновь упала лицом в подушку, рвано вздыхая в ответ на каждое движение Архонтки. Фурина напирала настойчиво и крайне охотно, всем своим небольшим телом вжимая Арлекино в постель. Одна ладонь — терроризирует клитор, на другой — пальцы переплелись с пальцами партнёрши. Её взгляд упал на раскинувшиеся по простыне волосы. Тут же в памяти всплыли будто невзначай оброненные слова во время свидания. От чужой ладони рука потянулась к чужим волосам. Выпрямившись, Фурина выбрала прядь, нежно проведя сквозь неё пальцы, от головы и по длине вниз. Стоило ли сделать это? Так хотелось… Фурина внимательно следила за всеми сигналами тела на любой признак дискомфорта, раз уж не могла рассмотреть лицо Арлекино. Девушка обмотала серебристые локоны вокруг ладони и совсем невесомо потянула, проверяя реакцию. Арлекино прошептала: — Сильнее… … Фурина: — Хорошо… И она действительно потянула сильнее. Достаточно сильно, чтобы поднять Арлекино с подушек и ревностно притянуть к себе, второй рукой сжимая талию. В нехарактерном для себя жесте Фурина в приступе особой смеси страсти и жадности провела ногтями вверх по животу, оставив пять полос розоветь на коже. Кулак, полный серебряных волос, потянулся ещё дальше, заставляя Арлекино выгнуть спину и приблизиться к Фурине ещё ближе. Бледная кожа бедра и живота исполосана розовым, на шее синел неумелый засос, а скальп так сладко горел от натяжения, что женщине не потребовалось больше нескольких секунд, когда чужие пальцы вернулись ниже, в такт с бёдрами двигаясь на клиторе. Арлекино пыталась отойти от очередного оргазма. Фурина надеялась, что слёзы к глазам не подступали. Что ей просто показалось. Что Арлекино под ней не извивалась от сверхстимуляции, и не кончила вновь спустя лишь минуту. Казалось бы, Арлекино дёргалась от малейшего движения со стороны Фурины, её тело было чувствительным абсолютно везде сразу. Неужели она действительно могла достичь подобного состояния? Неужели Фурина действительно могла привести её к этому? Она обхватила торс Предвестницы, чтобы та не упала, и отпустила её локоны. Гидро конструкт растворился в воздухе, больше не тревожа женщину. Освободившуюся ладонь Фурина поднесла к лицу, опасаясь того, что могла обнаружить… Но по её щеке действительно скатилась слеза. Девичье сердце не смогло вынести того, что сейчас происходило; оно не выдержало и растрогалось. Фурина обеими руками крепко обняла Арлекино, и вжалась ей лицом в спину. Она почувствовала, как Арлекино накрыла её ладони своими, когда они вместе присели на матрас. Фурина помогла Арлекино улечься обратно на подушки, но вдруг заметила, как сложно ей было приспособиться к тому, что внутри теперь ничего не было. Ей хотелось как-то помочь, но… — Кончишь еще один раз? Как думаешь, у тебя получится? Она не была уверена, как. — Я не могу… — Конечно можешь, я уверена. — Пожалуйста, госпожа Фурина… я больше не могу… Фурина невесомо провела подушечками пальцев по половым губам Арлекино, стараясь лишний раз не задевать бедный клитор женщины, что последний час работал на износ. — Последний раз, для своей Архонтки? — улыбнулась Фурина, а затем поцеловала лежавшую на кровати полубоком Арлекино где-то за ухом. Как бы она ни хотела, но без согласия Арлекино сделать ничего не могла. Она спрашивала в последний раз. И именно в этот раз Арлекино замолчала. Вжатое в подушку лицо было невозможно разглядеть, и невозможно было узнать что оно выражало. Женщина тихо всхлипывала в такт движениям руки Фурины на её вульве, но её молчание затянулось на долгие несколько секунд. В конце-концов, она вздохнула так глубоко, как ей позволяло её положение, и всё-таки ответила: — Хорошо… Фурина поцеловала её шею. — Хорошая девочка. Моя хорошая, — От этих слов Слуга практически заскулила, и им обеим начало казаться, что еще немного, вот-вот и она сорвёт голос окончательно. Фурина устроилась между ног Арлекино, закинув бёдра себе на плечи. Женщина всё же смогла оторвать лицо от такой мягкой и удобной подушки, и посмотрела вниз, на Фурину. Поймав её взгляд на себе, Фурина улыбнулась, а затем поцеловала совсем рядом с чувствительным клитором. Арлекино сразу же шумно вздохнула и попыталась отстраниться, но Фурина крепко держала её. Она провела языком по влажным складкам, и без труда вошла. Фурина чувствовала, как вокруг её языка сокращаются и сжимаются стенки влагалища, будто Арлекино очень не хотела отпускать её. Но удержать всё-таки не смогла. Фурина припала губами к самой чувствительной точке, намереваясь в последний на сегодня раз довести Арлекино до пика. Аккуратными движениями девушка помогла пережить дискомфорт от стимуляции сразу после оргазма, и увлечённо лизала, слушая немного хриповатые вздохи в ответ на свои движения. Однако Арлекино действительно устала. Заставить её кончить в этот раз было уже не так просто. Фурина старалась как могла, используя все оставшиеся силы. В ход пошли и пальцы, и всё та же Гидро инфузия. И рукой, и языком Фурина старательно ласкала клитор Предвестницы. В конце-концов у неё всё-таки вышло. Кончила Арлекино тихо и едва заметно. Фурина прижалась щекой к бедру, вслушиваясь в уставшие вдохи и выдохи. — Как ты себя чувствуешь? — Устала… — Фурина освободилась, уложила ноги Арлекино обратно на постель, и подала ей стакан воды. Когда тот был опустошён, Фурина легла рядом с Предвестницей, позволяя ей уткнуться в её небольшую грудь. — Но в целом неплохо. — Как я справилась? — Замечательно. Не переживай, — Губы Арлекино несколько раз прикоснулись к груди бывшей архонтки. От неожиданности девушка дёрнулась, и легонько ударила по плечу Арлекино, пытаясь оттолкнуть её от себя: — Ну что ты делаешь!.. Вроде Отец, а ведёшь себя как ребёнок… Усмехнувшись реакции на свою шалость, Арлекино всё же оставила её в покое. — Хотя меня мучает вопрос… зачем ты вообще надела страпон? — Ну, ты же попросила… Арлекино так и не поняла логики действий Фурины, и просто лежала с пустым лицом. — Ладно… но почему тогда не сняла?.. Фурина махнула рукой: — Да эти ремешки все пока расстегнёшь, пока эту штуку стянешь!.. — спустя несколько секунд Фурина всё-таки посмотрела умоляющим взглядом на свою женщину и едва не захныкала: — Ну не подумала, ну с кем не бывает! Ты прекрасно знала, что— Договорить ей не дала Арлекино, когда притянула её ближе к себе в объятия, сильнее уткнувшись ей в грудь: — Тшш, всё хорошо. Я же говорила, ничего страшного, помнишь? Фурина виновато глянула на белокурую макушку чуть ниже неё, и крепко обняла её хозяйку в ответ. — Да, извини, я разнервничалась… — Я слышу, — в подтверждение своим словам Арлекино повернула голову и прижалась к груди Фурины ухом. Сердце девушки действительно стало биться несколько быстрее обычного, но крепкие руки, поймавшие талию, и переплетающиеся ноги помогали приземлиться и успокоить нервы. Однако не успела она опомниться, как осознала, что чужая рука расстегнула пару ремешков на бёдрах. — Что ты делаешь? — сразу обеспокоенно спросила Фурина. Арлекино чмокнула её в ключицу. — Ты хорошо обо мне позаботилась, отдохни, — Фурина протестующе помотала головой, и поймала запястье Предвестницы. — Нет, нет, нет-нет-нет, ещё не всё! Ты же устала, значит мне нужно— Арлекино протестовать ей не дала, накрыв её губы своими. Фурина медленно расслабилась, закрыв глаза. Она всё-таки отпустила руку партнёрши и дала ей закончить начатое. Вскоре с ремешками было покончено, и Фурина нехотя встала, чтобы стянуть с себя прибор. Арлекино же в это время подложила руки под голову, расслаблено наслаждаясь, возможно, не самым симпатичным, но родным и привычным видом того, как обнажённая Фурина неуклюже и не слишком элегантно чем-то занималась. Однако вид этот был очень домашним и, в какой-то степени возможно даже семейным. Возможно, перед кем-то другим Фурина бы постаралась выглядеть презентабельнее, особенно после секса, но когда это Арлекино, в этом нет смысла. Казалось, было в самом факте того, что Фурина не стеснялась перед Арлекино, что-то особенно интимное, что-то более нежное и чувственное чем даже самые приятные занятия любовью. Когда её мысли забрели в это русло, Арлекино тепло улыбнулась, провожая взглядом Фурину, которая уносила использованные вещи, чтобы очистить их. Вернулась девушка с парой слегка влажных полотенцев в руках и, сев на край кровати, приступила к очистке уже тела партнёрши, смывая высохшие следы смазки с лица и бёдер или проходя тканью по местам лёгких царапин, засосов и, конечно, по запястьям. Фурина не была уверена, как это стоит делать лучше, так что просто следовала интуиции, а Арлекино, кажется, почти засыпала, и не могла ей ничего ответить (Да и Фурина не хотела тревожить её). Похоже, что в итоге всё действительно прошло не так плохо, как Фурине когда-то казалось. Им обеим было хорошо, и даже небольшие неудачи не смогли испортить сегодняшний вечер. Интересно, захочет ли Арлекино повторить? Потому что Фурина явно была не против. Однако обсуждение этих вещей подождёт. Сейчас было поздно, и им оставалось лишь одно — довольными лечь спать. Фурина потушила свет и упала на Арлекино. Она крепко обняла её, уткнувшись носом в шею. Арлекино подняла руки и, со всей силы, что ещё оставалась в её уставшем теле, прижала Фурину к себе. Наконец-то уткнувшись в настоящую макушку своей девушки, она окончательно провалилась в сон. Засыпая сама, Фурина мысленно молила своё зеркальное отражение не посылать на неё проклятий с того света за столь постыдное использование её благородного божественного образа.