двойной

Это утро совсем другое было, так не похоже на обычное начало дня в жизни Светы Токаровой. Девчонка кулаком об спинку кровати ударяет, когда трель будильника слышит, переворачивается на бок, встречаясь взглядами с подругой. Маша Романова тем временем проснулась уже, листала ленту в тик-токе, с выключенным звуком на телефоне. В тот вечер подруги решили устроить ночевку. Потому что Свету все достало, а Маша решила, что блондинке нужна поддержка. Купили по две бутылки пива, сварили пельмени и смотрели сериал «Кухня». Как в старые-добрые, когда воздух был воздушнее, солнце — солнечнее, а левый и правый корпус никогда не пересекались. Не считая урок физкультуры у Юлии Игоревны. И по правде сказать, единственная утренняя мечта у Токаровой была — прогулять этот никому ненужный урок. — Давай ко второму пойдем, — с хрипотцой в голосе Света произносит, лицо накрывает подушку, стараясь обратно в царство Морфея попасть. — Чтобы тебя на этот раз заставили всю школу убирать, а не только кабинет химии? — усмехается подруга, телефон заблокировав. — Или понравилось с Поцелуйкой парты намывать? — в шутку произносит. — Ещё чего, — нервно Света отвечает, тут же с кровати подлетев и носок напялив на левую ногу. — К первому, так к первому, — в сторону ванной направилась. — Токарова, ты бы хоть второй носок надела для приличия! — кричит в след, приподнявшись на локтях. — Совсем головой поехала… — едва слышно, под нос. И утро это действительно выдалось другим. Первым делом Света зубную пасту перепутала с пенкой для лица, потому закричала на всю квартиру, когда ментоловая субстанция попала в глаза. Горячую воду отключили, потому пришлось маску эту будто ледниками и айсбергами смывать. Душ принять не удалось, голову помыть тоже. Придя на кухню, Токарова первым делом муку схватила и на корни нанесла, на замену сухому шампуню. На корнях небольшие белые пятна остались, но даже они не смогут помешать девчонке продолжать приводить себя в порядок. Яичница сгорела, хлеба и колбасы как обычно дома не было, чайник утопал в накипи и вода оттуда была по вкусу больше на глину похожа, чем на обычный дар Посейдона. Вся одежда в стирке, потому пришлось первое попавшее, не глаженное надевать. Белая футболка, черные джинсы и куртка грязная. Потому что тем вечером Свету Токарову машина облила, а времени на стирку не было. Как и сейчас нет. Потому блондинка хватает первую попавшуюся конфетку со стола, употребляя в роли завтрака, выпивает стакан холодной воды, расчесывает колтуны из муки, духарится мужскими духами и выбегает на улицу вместе с Машей Романовой. А потом обратно возвращаются, потому что Токарова как обычно забыла запереть двери и оставила ключи дома. По дороге встала в лужу, уронила портфель в грязь, поняла, что забыла сменную форму. Снова вернулись. — Ты как будто все делаешь, лишь бы на физкультуру не идти, — смеется Романова, делая тягу сладкой ашки с яблоком. — И в лужу встала, надеясь, что засосет, — недовольно Токарова произносит, понимая, что этот день худший в ее жизни. — Блять, сигареты дома забыла! — Ну, уже нет! Третий раз я с тобой никуда не пойду! На, — протягивает подруге под-устройство. — Да и Юлия Игоревна не обрадуется, если мы не придем. — Вообще, у меня температура, — театрально вздыхает, руку ко лбу прикладывает. А после об камень спотыкается и летит в сторону проезжей части, падая рядом с дорожным знаком. — Всё! Мы никуда не пойдем! Я так точно! — встает, отряхиваясь и возмущаясь. — Я пойду к экстрасенсу, потому что на меня либо порча, либо я проклята. — Ты просто родилась Токаровой, успокойся, — смеется Романова, назад оборачиваясь. — Вон, даже Поцелуйка сегодня в школу придет. И повернувшись, Света взглядом с девушкой встречается. Как обычно при параде. Черные ресницы, едва заметные стрелки, блеск на губах и высоких хвост. В руке черная лаковая сумка, на ногах ботильоны на высоком каблуке. Даша Поцелуева как обычно встала в пять утра, дабы все успеть. А Света Токарова как обычно проспала и пропустила все на свете. — Поздороваешься? — с вызовом и легким упреком спрашивает Маша. — Лицом об асфальт, — едва слышно Токарова произносит, поправляет куртку, стряхивая песок, и направляется в сторону школы, таща за собой подругу. А Поцелуева на действие это лишь усмехается и глаза закатывает, потому что в ее планы уж точно не входило встретить врага народа на улице. Особенно после того, что произошло днем ранее. Поодаль друг от друга, держа очевидную дистанцию, девушки до школы добираются, сталкиваясь только на входе. — Смотри, куда идешь, — бурчит Токарова, толкая блондинку плечом. — Не широкая, подвинешься, — отрезает Дарья, направляясь в сторону охранника. — Здравствуйте, — мило улыбаясь, пусть и на душе скребутся кошки. — Поцелуева, неужели к первому уроку явилась! — искренне охранник улыбается, протягивая ученице журнал. — Еще и с Токаровой, что за праздник такой! — Это не я с ней пришла, это она ко мне прибилась, — произносит Токарова, выхватывая журнал у девчонке и ставя подпись. — Вы чего? — с непониманием Маша произносит, лишь едва уловив суть разговора. — Подрались, пока никто не видит? — Да я к человеку из правого корпуса даже на метр не подойду, — слащаво улыбаясь, пуляясь ядом. — Вдруг тупостью заражусь. — За языком следи, — на защиту Романова встает, готовясь нанести удар, пока Света Токарова руку ее не ловит на пол пути. — Мага, успокойся, — спокойно блондинка произносит, с призрением Поцелуеву осматривает. — Токарова, ты определись для начала на чьей стороне, а уже потом меня успокаивай, — подругу в сторону толкает, направляется в сторону раздевалки. И все-таки это утро действительно ужасное. Стоя в одном помещением, вовсе охранника не замечая, ученицы молчат и смотрят друг на друга, будто правду стараются выявить. Света разочарована. Даша все еще обижена. Потому что они из разных корпусов, потому что так должно быть. — Лучше не попадайся мне на глаза, — ответа не дождавшись, Свету бежит за подругой. Она у неё одна и уж точно не стоит и мизинца какой-то там Дашки Поцелуйкиной. А блондинка тем временем со всей силы ручку в кулаке сжимает так, что та на две части раскалывается. — Извините, — положив сломанный предмет рядом с журналом. Достает зеркальце, поправляет прическу и макияж. Подбородок вверх поднимает и, стуча каблуками, скрывается за дверью, ведущей в левый корпус. Никакая Света Токарова не заставит Дашу пожалеть о своих словах. А уж тем более не заставит признать вину, сожалеть и извиняться. Потому что она сильная и независимая. А еще ранимая, чувственная и мягкосердечная. А еще она учится в левом корпусе, где слабости показывать не принято. Тем временем звонок на урок прозвенел уже и два одиннадцатых класса послушно зашли в спортивный зал. Только Юлия Игоревна как обычно опаздывала. — Светозаврик, успокойся, нормально все, — сотый раз, наверное, Романова повторяет, сидя на козле и болтая ногами. — Увижу Поцелуйкину, лично ей в лицо дам, — грозно и шепотом. — Назад посмотри и увидишь, — усмехается ученица. Там, на лавочке, в компании одноклассников Дарья Поцелуева с улыбкой на лице рассказывает очередную историю, руками в разные стороны размахивая и слегка правду приукрашивая. Иногда хмурится, когда взглядом Свету задевает, но тут же отворачивается, дабы окончательно себе настроение не испортить. А когда Чикина в спортивном зале появляется, тут же свистит в свисток, дожидаясь, когда ученики в колону встанут. — Вас сегодня много, — усмехается преподаватель. — Надо же, даже звезды с неба упали, — замечая в построение двух девушек. — Неужели, кабинет химии не понравилось убирать? Поцелуева цокает, а Токарова закатывает глаза. Надоело, что теперь их упоминают вместе. Надоело вообще знать друг друга. — Пять кругов бежим, разминка, канат, волейбол, — дает указания Чикина, свистит. И классы начинают движения. — Смотри куда прёшь! — кричит Романова, когда ту блондинка перегоняет. — Бегать сначала научись, — отвечает в след Даша, назад оборачиваясь. А повернувшись обратно, сталкивается с кем-то, летит на пол, ударяясь лбом об пол. — Прекратить упражнение! — Чикина командует, подбегает к девушкам. — Вы в порядке? — Смотреть надо, куда бежишь, — потирая лоб ладонью, Токарова произносит. — Под ногами путаться не надо! Идиотка, — последнее под нос. — Чего ты мне сейчас сказала? Как в тумане. Светлана Токарова и Дарья Поцелуева в одну секунду друга на друга налетают, связываясь в драке. Кулаки так и чесались, будто не избежать. Пусть и днем ранее они одну сигарету на двоих курили мило общались, сидя под лестницей. — Прекратить упражнение! — кричит Чикина, свистит в свисток. — Блять, то есть, перестали драться, — подбегает, пытается разнять. — Обе к директору! — Юлия Игоревна, вы сейчас матное слово сказались? — голос из толпы. — Соловьев, ты сейчас следом за ними пойдешь, — на вздохе отвечает учительница. — Придурошная, ты своими ногтями мне щеку поцарапала! — произносит Света, стараясь отдышаться. — А надо было вообще глаза выколоть! — Токарова! Поцелуева! Вон из зала! — продолжает возмущаться Юлька. — Остальные, что уши развесили? Два дополнительных круга, начали! Отряхнув невидимую пыль, Поцелуева не обращая внимание на Свету, в сторону выхода из зала направляется, все еще со злостью в глазах и огнем в сердце. А Токарова в след плетется, сжимая и разжимая кулаки. Глухой звук. Дарья Поцелуева падает на пол, потеряв сознание. — Поцелуева ты чего, хватит прикалываться, не смешно, — с недоверием подходит. — Даша… — за плечо дергает. — Юлия Игоревна! Поцелуева в обморок упала! *** — Дарья, признайтесь, вы снова взялись за старое? — Я не буду с вами об этом разговаривать, у меня все нормально. — Пойми меня правильно, что так нельзя. Ты не первый раз падаешь в обморок, наступит день, когда головой ударишься и получишь сотрясение. Или еще чего хуже, заработаешь проблемы с желудком. — Не заработаю. — Ты когда последний раз ела? — Вам-то какая разница? И вообще, я при ней разговаривать не собираюсь, — Поцелуева на стул показывает, где Света сидит. — Дарья, так нельзя. — Не вам решать, как мне можно жить, а как нельзя, — возмущается, стараясь резко встать с кушетки. Тут же за голову хватается из-за головокружения. И медсестра с места подрывается, хватая витамины со стола. — Я могу дать тебе таблетки, могу сделать укол, но пока ты не перестанешь гробить свою жизнь, ничего дельного из нашего сотрудничества не выйдет. — Вы ничего обо мне не знаете, чтобы жизни учить, ясно? — Если эта ситуация вновь повторится, я буду вынуждена сказать об этом директору, психологу и твоим родителям, — молча протягивает таблетку и бутылку воды. — Посиди еще несколько минут, если станет хуже, я напишу тебе справку и пойдешь домой, — идет в сторону выхода, но оборачивается. — И Дарья, голод никогда не сможет спасти тебя от душевных проблем. Все проблемы решаются только здесь, — показывая пальцем на голову.