À la vie et à la mort

Монсун чувствует, как трещат электроды под его доспехом. Точнее, снаружи, вырванные когтистой рукой. Меч разрезает провода внутри него, и все это немного непривычно. Он уже и забыл за годы, прошедшие с того момента, как он впервые умер, каково это. Быть слабым. Побежденным. Смертным. Снова и снова лезвие голодного до крови меча погружается в его тело. Отливающий красным глаз напротив полнится безумием. Губы Монсуна искриваются в полуулыбке-полуоскале. — Я был прав. Не стоило в себе сомневаться, — он касается чужой щеки, испачканной в его собственной крови, и нежно ведет ладонью по бледному лицу, оставляя на нем кровавый развод. Удивительно, что он вообще на это способен, учитывая его раскуроченную грудную клетку, в которой постепенно затихает ток энергии, питающей его ненастоящее тело. Райден пораженно замирает. — Джек Потрошитель, — ослабшая ладонь приглаживает топорщащиеся под шлемом волосы. — Убей меня. Пришло время вернуться туда, откуда меня вырвали в прошлый раз, подарив это тело. Райден позволяет ему касаться себя, изучать такое же кибернетическое тело, не скрывающее под собой почти ничего настоящего, сам фокусируя внимание на рукояти меча. Он медленно вытягивает лезвие из чужой груди, затем аккуратно устраивая его под горлом Монсуна. — Давай же! — звучит он почти истерично — или это его связки скрипят от чужеродного давления. — Дай мне почувствовать себя простым слабым человеком. Таким, которым ты сам больше никогда не станешь, — он снова затихает, и удивительно, но потрескавшиеся в кровавые раны губы способны на спокойную улыбку. Смиренную. Умиротворенную. Монсун ждал такой смерти. Достойной его самого. В конце концов — он победил. Открыл Джеку глаза. Оставил в нем свое наследие. Положил начало еще более кровавому пути. Все правильно. Как заложено в них природой. И кто бы мог подумать, что собственная смерть сделает этот триумф только ярче. Он резко хватает Джека за волосы на затылке и тянет на себя, заставляя всем весом навалиться на лезвие. Не по собственной воле Райден резким движением отделяет чужую голову от тела. Их тяжелые дыхания смешиваются в одно — так он близко. — Я показал тебе тебя. Et tu es le même que moi, — микродвижение — первое и последнее касание ледяных уродливых губ, окончательно лишающихся последних крупиц жизни. Райден распрямляется и медленно подносит к своим губам руку, касаясь места предсмертного поцелуя. Монсун умер на своих условиях. Теперь Райдену не хватит удовольствия от этой смерти — уж слишком сильно тот о ней мечтал.