Прощение

Целительница Зарифа много с чем сталкивалась в этой жизни. Однако она впервые видела, чтобы у кого-то начал мерцать внутренний огонь от излишней гневливости. Пациентом, страдающим столь необычным недугом, был амир Саиф, в общем-то, известный своим скверным характером и привычкой гневаться навь. Потому в том, что такая беда случилась именно с ним, не было ничего удивительного. Расслабив рога, которыми она внимательно осмотрела ауру пациента, Зарифа задумалась над тем, что можно сделать в такой далёкой от обычной ситуации. И, направив мысли по пути лучшего подхода к излечению, забыла учесть характер пациента, хотя именно он и послужил причиной болезни. Ничтоже сумняшеся, давая рекомендации по приведению огня в порядок, она сказала: - …Также воздерживайтесь от припадков гнева, старайтесь их немного уменьшить, а не давайте гневу вести за собой. Для этого же, пока лечение длится, воздерживайтесь от дуэлей… - Что-о-о-о?! - заорал амир Саиф. - Ты за кого держишь меня, женщина?! За труса? Или хочешь, чтобы другие держали за труса?! Он разръярился так, что, возможно, всплесками огня испепелил бы целительницу на месте, но именно сейчас его огонь был в упадке, и наружу вырвался лишь маленький безобидный огонёк, который потух, не долетев до Зарифы. - Видите, как гнев вреден для вашего здоровья? - мягко сказала Зарифа. - Во-о-о-он отсюда! Целительница с достоинством вышла и вскоре получила указ о запрете посещения дворца Каср аз-Захаби до конца жизни амира Саифа. Самого Саифа лечили другие целители, и тоже прекрасные, но, слишком гневливый, он не смог восстановить свой огонь до конца, так как настаивать на рекомендациях сдерживаться никто больше не решился. А целительнице Зарифе хоть и было неприятно, но ничем больше гнев амира на ней не отразился и не давал о себе знать до тех пор, пока ибн-амир Хаким ибн-Саиф не влюбился в Сальму бин-Зарифу. Разумеется, отец ибн-амира тут же вспомнил опальную мать Сальмы и запретил сыну жениться на любимой, угрожая лишить права на трон. Ибн-амир Хаким готов был так и поступить, и, возможно, эта история зашла бы далеко, но в дело вмешалась его мать, амира Мабрука. Выяснив у сына все обстоятельства в деталях, включая и то, что Сальма уже ждала ребёнка - их внука - Мабрука отправилась к любимому мужу, в дела которого вмешивалась чрезвычайно редко, считая его очень умным навем. Она крайне серьезно взвесила, к чему она готова, и, придя и поцеловав мужа в щеку, сказала ему: - Дорогой, я вынуждена тебе сказать, что ухожу от тебя. - В каком смысле? - амир Саиф ощущал себя так, будто его сейчас вдруг лишили воздуха. Как его любимая жена могла уходить? - Поскольку ты собираешься лишить нашего сына наследства, а он - жениться на своей возлюбленной, которая уже ждёт ребёнка, им будет довольно сложно справляться в одиночку, потому я думаю уйти с ним и помогать растить нашего внука. - Как внука? Мабрука улыбнулась: - Видимо, про кольца забыли. Нам вот повезло, что мы до свадьбы никого сделать не успели, а эти двое успели уже. - Хаким мне ничего такого не говорил! - возмутился амир Саиф, но довольно слабо, он был слишком огорошен случившимся. - А ты с ним разговаривал нормально, чтобы ему хотелось прийти и поделиться с тобой чем-то важным? - То есть, я ещё и виноват?! - взвился амир Саиф. - Да, - жёстко ответила Мабрука. - Бывает и так, что в чем-то виноват ты, а не весь мир вокруг. Это его резко остудило. Хаким знал свою жену, очень прямолинейную и суровую навку. Она точно не прикидывалась, не манипулировала, она всерьёз собралась уходить. И, если он продолжит стоять на своём, то лишится жены, сына и внука. И он сделал то, чего не делал с детства, то, чего так избегал - признал свою неправоту. - Прости, родная, не уходи. Я правда виноват. Не уходи, и пусть Хаким женится на своей дочери Зарифы, никого ничего я лишать не собираюсь. Это не вас лишать, это мне вас лишиться придётся. - Тебе не передо мной надо просить прощения, а перед Хакимом и этой его девочкой Сальмой. Она беременна, ей вредно переживать такие нервные потрясения, - очень серьезно ответила Мабрука. - Будем надеяться, что они примут твои извинения. И амиру Саифу пришлось поволноваться, он ведь не представлял даже, как уговаривать, если просьбу о прощении не примут, а потом просить прощения ещё два раза. На его счастье, простили его легко. Хаким - ради Сальмы и матери, а Сальма - просто так, из добросердечия, оценив, как нелегко амиру Саифу с его характером дался этот шаг. А матери Сальмы, целительнице Зарифе, Хаким даровал указ о прощении, хоть и понимал, что это не совсем верно. Промаявшись муками совести сутки, Саиф написал ей письмо, где признал её правоту и поделился, что лечение без соблюдения рекомендаций до конца не помогло. Он написал и о том, что готов сейчас смириться с ними, если это поможет восстановить огонь, но, возможно, спустя много лет, уже слишком поздно. И Зарифа пообещала приложить все силы, чтобы попробовать его излечить. Однако на следующее утро амир Саиф проснулся со здоровым огнём, и в дальнейшей своей жизни хоть и был гневлив, все же научился обуздывать свою ярость до того, как она начинала идти во вред ему самому.