Сожаления

Иногда меня посещает мысль – как там он? Жив ли? Работает ли там до сих пор и настигло ли его то же, что и меня? И, может, то всё были галлюцинации. Может, я и вправду потихоньку сходил с ума в то время: в конце концов, он работал на два фронта, пока меня не было, и ни разу не встречал ничего подобного. По крайней мере я так думаю. Никогда не спрашивал у него об этом, хотя, может, стоило. Что если он был одним из них? Пробивает озноб от одной только мысли об этом. Потому что почти что единственный человек, мой единственный собеседник, и вправду мог оказаться сектантом. Или ещё чем-нибудь пострашнее. Хотя, кажется, после такого, меня не напугает уже ничего. Меня расстраивает эта мысль. И расстраивает мысль о том, как он там, держится ли ещё. И даже не то что бы я к нему привязался за те пару недель, но сама мысль о том, что тот, кого ты когда-то знал, может уже не дышать и лежать на три метра под землёй... она пугает. Никому не пожелал бы такого. Расстраивает ещё и то, что мне в память въелся один момент: до жути четко и плотно засел в моих мозгах, и каждый раз, как я вспоминаю о Конноре, то это первое, что приходит мне в голову. Это неприятно. И я даже чувствую себя немного виноватым за то, что оставил его там одного. Но моя жизнь у меня в приоритете. — "Новичок", — я почти что вздрогнул тогда от неожиданности: чуть не выронил последнюю целую кружку из рук, — "а у тебя есть девушка?" Сказать, что такой вопрос застал меня в расплох, то не сказать ничего. Потому что звучало это ну как очень явный личный интерес: не могу представить себе обстоятельств, в которых, в нашей-то работе, это понадобилось бы по делу. — "ну или парень", — кладу кружку на стол, удивленно вскидываю брови, — "я не осуждаю, ни в коем случае". Коннор издаёт тихий смешок, и я растерянно закрываю окно с игрой на компьютере – единственное, между прочим, развлечение в этом месте. Хотя мне она даже нравилась, подумывал найти её как-нибудь и закачать себе. Ну так, на постоянную основу. Не помню, что я ответил тогда. Скорее всего спросил что-то вроде "зачем тебе?" или "почему интересуешься?", но точно не ответил на вопрос. Не хотелось как-то говорить о таких личных вещах. Как минимум потому, что настроения не было: всё происходящее уже тогда напрягало меня, и хотелось просто лечь и отоспаться нормально. — "может, на свидание пригласить тебя хочу?", — помню, насколько же много смеха и улыбки было в его голосе. Он не смеялся и я не видел, улыбается ли, но слышал эту неподдельную радость и веселье, — "подумай только: лес, романтика, деревья... эх, даже не удивительно, как много парочек пытается сюда сунуться. Однако всё равно не одобряю." Я улыбнулся. Правда улыбнулся, клянусь. Потому что это было до абсурда смешно и стремно одновременно: с мужиком, которого видел от силы пару раз – и то, не шибко запомнил, – пойти на свидание. Не то что бы я воспринял его всерьёз. С таким тоном хоть с цветами ко мне явись, а всё равно не поверю. — Здесь правда очень красиво, — выдвинул я зачем-то свои мысли вслух, и в ответ услышал только короткий, расслабленный выдох, — но уж извини, меня медведи больше привлекают, чем ты. Ничего личного. — "Ха-ха!" — Коннор смеётся громко и заливисто, даже отчётливо слышно, как отстраняется звук: видимо, смеётся он, не то голову закидывая назад, не то просто наклоняясь, — "я оскорблен до глубины души. Не суди книгу по обложке!" Мой кофе к тому времени уже немного остыл. Я отпиваю глоток, еле-еле про него вспомнив, и после следует только молчание. Он больше ничего не говорит, и я не уверен, остался ли он на связи вообще – поэтому тоже сижу молча, кидая взгляд на градусник. Сорок восемь и четыре. До сих пор помню, как будто глянул на него две секунды назад. — "Тебе не бывает одиноко?" — и снова он напугал меня до чертиков, гад. — Иногда, — было и будет. Периодически настигает это чувство одиночества: я люблю свою работу, даже не смотря на то, что произошло там. Но, всё же, с этим только мириться и выкручиваться, как получится, — но когда связь хорошо ловит, то я отсылаю некоторые фотки знакомой или она делится со мной всяким. — "Повезло тебе, новичок", — до сих пор не понимаю, что это означало. Возможно, ему не было к кому обратиться, даже когда связи не было: грустно и печально, конечно, но он никогда не звучал одиноко или расстроенно. Наверное, только в тот момент, в его голосе промелькнуло что-то, похожее на разочарование. — Почему ты называешь меня новичок? — я думал, что это продлится первые пару дней. Но даже спустя время – он назвал моё имя всего пару раз, — ты же мое имя знаешь, разве нет? — "Знаю", — отвечает он, перед этим помолчав добрую минуту, — "уж не суди строго, но непривычно, что тут есть кто-то помимо меня. Тебя это напрягает?" — Разве что немного, — знаете, когда допиваешь кофе и на дне остаются какие-то узоры? Говорят, что то, что ты видишь в этих каракулях – это не то судьба твоя, не то предсказание. В тот день эти разводы напомнили мне морду оленя, — моё хрупкое мужское эго отзывается треском. — "Извиняй", — он издал тихий смешок в ответ на мою шутку, — "Джек ведь?" — Неужто запомнил, — я наигранно пытаюсь сымитировать удивленный и восторженный девчачий голос. Настроение в тот момент немного поднялось, а потом хотелось подурачиться самую малость. — "А как же!" — Коннор смеётся, и в его голосе снова слышна та самая улыбка, — "я уже покорил Ваше сердце? Что там насчёт свидания?" — Простите, но в моем сердце нет места для других мужчин. Особенно для вас. — "Особенно для меня? Это буллинг! Я требую справедливости!" — меня впервые пробило на смех за всё то время. За всё то время, пока происходила вся эта нечисть. За то время, когда у меня ни разу не было повода смеяться, — "ладно-ладно. Не забудь отметиться. Спокойной ночи, Джек" Я не знаю, почему промолчал в тот момент. Просто не нашел, что ответить – сейчас это ощущается так, будто я упустил что-то важное. Вот так просто. — "Вышка 12, отключаюсь." ... Может, оно было и к лучшему. И может было глупо делиться чем-то подобным, но я бы хотел знать, как он там. Ни за что в жизни туда не вернулся, но знать хотел бы. Хотя бы одним ухом услышать, жив ли он там ещё. Это будет ещё глупее, но если кто-нибудь, кто читает это, когда-нибудь и где-нибудь его встретит, передайте ему от меня привет. И скажите ему, что мне жаль.