Отсосите наш протест!

После переезда из родного Южного в столицу, жизнь Барбары Стивенс не изменилась настолько сильно, насколько хотелось еë матери. Та, конечно, старалась совмещать учёбу с работой, деля съёмную квартиру с подругой детства Венди Тестабургер, и в этом еë ничего не смущало, но отдыхать раз в месяц она себе позволяла. Девушка делала это всë лишь ради спокойствия мамы, чтобы во время разговоров та не заваливала еë вопросами о "пустом холодильнике" И "толпе мальчиков в хате", мол Венди на неё хорошо влияет. А поболтать с мамой по телефону из-за невозможности встретиться лично девушка любила, и желания прерывать их обычные беседы, целиком и полностью состоящие из излюбленных обоими сплетен, девушке не хотелось. Сегодня, кстати говоря, один из таких вечеров, которые блондинка проводила за бутылкой дешёвого вина и телефоном. Звонок длился уже два часа, если не больше. С кухни практически без перерывов был слышен звонкий смех, который ни капли не напрягал, а даже радовал, соседку. Она привыкла к такой обстановке и спокойно могла заниматься своими делами, иногда заинтересованно поглядывая на подругу, как бы реагируя на её восхищённые "Да ладно", уже предвкушая пересказ новых сплетен их родного городка. Но в один момент смешки и хихиканья стихли, что, как странно, уже отвлекло Тестабургер от прочтения очередной заумной книжки, эссе по которой ей нужно было написать к концу месяца. Венди вновь глянула на подругу с любимым выражением лица, приспуская очки к кончику носа. Барбара замолчала вообще, а после недовольные изречения полились из еë уст. В заключение та лишь сказала, что они с мамой "Тысячу раз обсуждали еë отношение к этой теме" И сбросила трубку, гневно вырыкивая куда-то в плечо и швыряя телефон на другой конец стола. – Что на этот раз? – Первой заговорила Венди, вставая со стула и направляясь на кухню. – Мама опять поëт дифирамбы Клайду. Говорит, что недавно общалась с Донованами, и те сказали, мол у него своя компания и как же ей жаль, что мы с ним расстались! – Эмоционально всплескивая руками и чуть ли не переходя на крик, сказала девушка, раздражëнно стукаясь затылком о стену. Венди подсела поближе и положила подруге руку на колено. Она прекрасно знала, как близко к сердцу та принимает подобные рассказы от матери, ведь по еë же словам "У кого-то жизнь кипит, а она всё по кофейням да по цветочным магазинам скитается". У Стивенс от такого глаза на мокром месте и снова одни и те же речи о еë никчемности и бесполезности. Тестабургер же оставалось выслушивать подругу, а после отрицать все её слова, подбадривая. Взяв бутылку, Венди долила в бокал спиртного и, пододвигая его ближе к Бебе, начала: – Дорогуша, мы же это всё уже тысячу раз проходили. Я понимаю, как тебе неприятно слышать всё это, – Венди поглаживала ногу подруги, пока та потягивала из бокала. – Ой, Вен, знаешь... Меня так это достало. С тем, что Клайд весь из себя такой распиздатый я уже успела смириться, мне до него дела нет, пусть идёт вон...– Девушка криво махнула куда-то в потолок, выставляя указательный палец, – ... На небо за звёздочкой. Я его тридцатый раз отпустила и...– Барбара неуверенно запнулась – Ой, знаешь, это всё так неважно уже. Тестабургер непонимающе глянула на подругу, вскидывая бровь. К еë лицу приблизилась рука, пальцы которой подцепили мост очков аккуратно выкрашенными в красный ноготками и сняли их, откладывая на стол. – Пусть у своего Клайда отсосëт, мне для счастья одна ты нужна, – Бебе схватила Венди за щëки и резко притянула к себе, после чего накрыла чужие губы своими. На вкус они отдавали самым мерзким вином, но этот вкус так хорошо сочетался со сладкими губами Стивенс, которые та обычно красила вишнёвой гигиенической помадой, что та даже не заострила на этом своë внимание, смущённо отвечая на поцелуй.