Всхлип.
— М-мне жаль… — Грегорио, затаив своё преднамерение, сделал несколько шагов в сторону Моффи: — Мне п-правда жаль… — трясущиеся лапки пухленького медвежонка касаются его плеч, из глаза стекал отныне целый ручей, полный сожаления, решимости и неверия в то, что он делает: — Прости меня… Глаз наливался кровью, клыки обострились и искривились в неестественный вид, стали только длиннее. Не контролируя себя, Грегорио выпустил когти, впившись прямо в Моффи. Нужно избавиться от него… Прямо сейчас! Обладатель белоснежной шёрстки, почувствовав резкую острую боль и плохое предчувствие, резко оборачивается на младшего… — Э, ты чё удумал?! — снова повысив свой голос, Моффи в замешательстве быстро реагирует, сбив сильным ударом руки его от себя: — Подумать только, даже извиняться нормально не умеешь! Вдруг их взгляды встретились… Моффи готов был поклясться, что никогда не видел ничего подобного… Это больше не его брат… Это кто-то за него… Точнее, что-то, что намеревается столкнуть его в обрыв вслед за молодым единорогом. Страшнее оскала, чем у Грегорио нет ни у кого… Широкая улыбка от уха до уха, в буквальном смысле этого слова! — Тебе нужен этот единорог?! Ну так пиздуй за ним! — агрессивный кусок жира резко наваливается на Моффи, приближая его на самый край. Перед глазами второго мгновенно пролетает вся жизнь… Ещё совсем немного, и он полетит в пропасть, разбившись насмерть об острые выступы. Впервые Моффи чувствует страх… Страх за свою жизнь! — Ты что д-делаешь, придурок?! — голубоглазый, глядя на брата со страхом и опаской, тут же сопротивляется ему, отталкивая назад. Грегорио резко пятится в сторону, чуть ли не падая от сильного толчка. Издав свирепый рык, из его клыкастой пасти начинает течь пена, словно у заболевшего бешенством животного. Вислоухий встаёт на четвереньки. Тем временем, Моффи падает вниз, но он успевает ухватиться за край скалы. Чёрт… Хватка лап недостаточна, нужно опереться ногами… Обо что угодно! Лишь бы не упасть… Нет, нет, нет! Сердце уходит в пятки, Моффи первый раз не знает, что делать… Вдруг он находит что-то выступающее, на что можно надёжно поставить одну из ног. Проверка… Камень прочный… Жуткий и пробирающий до мурашек рёв раздаётся над ним. Грегорио бросается на брата, собравшись сбросить того навсегда далеко в небытие, откуда пути назад уже не будет. В самый последний и решающий момент, Моффи чудом удалось избежать столкновения, увернувшись от очередного грубого толчка, отодвинувшись в сторону и пригнув свою голову. Сумев кое-как взобраться обратно, пока Грегорио на пару мгновений теряет его из виду, голубоглазый отползает, взяв лук и стрелы, лежащие неподалёку. Крысоподобный озлобленно оглядывается в сторону удравшей жертвы. Вновь заревев, он в одном прыжке становится чуть ли не вплотную к нему, но вдруг тормозив, в ступоре подняв лапы вверх. — Ещё одно движение, и я прострелю тебе башку! — Моффи не верит своим же словам. — А я не хочу этого делать, Грегорио… Быстро успокойся! — он держал лук, готовясь смертельно ранить в любой момент. Но, к сожалению, то, что являлось до поры этого времени его братом, совершенно не понимало речь Моффи… Он буквально превратился в одичавшее животное, готовое разорвать на куски. — Стой, где стоишь, Грегорио… Прошу, — сохраняя спокойствие, Моффи говорил с ним холодным и негромким тоном. Одноглазый сделал шаг вперёд… Лапы белоснежного мелко затряслись. Это было максимум запугивание, в надежде на успокоение взбесившегося брата, но… Внезапно до него дошла мысль, что ему без шуток придётся сделать это. — Грегорио, ты понимаешь, что я сейчас говорю? — нахмурился Моффи, придвинув ближе остриё лука. Он смотрел прямо в его глаз… Глаз, налитый кровью, злобой и ненавистью… Того Грегорио больше не вернуть. От него осталось лишь имя и что-то отдалённо его напоминающее. Снова разъярённый и шипящий рык… Но второй больше не осмелился приближаться. Сделав глубокий вдох, Моффи в полном отчаянии и понимании, что ничего уже не исправить, медленно убрал перед ним стрелу, опустив лук вниз и не отводя взгляда на озверевшего… Голубоглазый с сожалением выступает вперёд. Грегорио в недоумении пятится назад, всё ещё агрессивно оскалив свои пятисантиметровые клыки. Он оказался у самого края пропасти… Опечаленные небесно-голубые глазки медленно расслабляются, внушая о безопасности. Пока обладатель чёрной повязки стоит и ничего не смыслит, Моффи крепко обнял брата, словно напоследок: — lo siento, Gregorio… Но тот словно больше и не слышал его… Все эти годы он питался собственной болью, чужим и внутренним гневом… едой… Всем тем, что утоляло и в то же время накапливало в нём зло… Зло, что превратило его в самое настоящее животное с одними инстинктами и ничем больше. Моффи тут же и резко сбрасывает Грегорио в обрыв, не оставив ему ни единого шанса на спасение в последний момент.Слабый порыв ветра. Моффи, смирившись с потерей, смотрел прямо вниз… Вниз на изуродованное в переломах, в глубоких смертельных ранах окровавленное тело брата. Совесть сжирала его за содеянное, но, наконец, тяжёлый груз… отныне покоится в этой пропасти… Моффи в безопасности.