Тень свою опережая

Время остановилось, когда клинок пронзил грудь Мерлина. Артур стоял, покачиваясь, израненный и окровавленный. Происходящее казалось бессмысленным. – Нет, – беспомощно пробормотал он. Мерлин не должен был здесь оказаться. Он не пошел с ними: слишком сомневался или просто испугался последовать за Артуром на его последнюю битву. Он не должен был выбежать на поле боя в обычной одежде и с пустыми руками броситься навстречу опасности, защищая Артура. Навстречу Мордреду. Мордред с холодной гримасой ненависти на лице выдернул меч, полилась кровь. Мерлинова потрепанная рубашка мгновенно ей пропиталась, темное пятно расплылось на ткани. Мордред наблюдал за происходящим, его лицо на мгновение стало чудовищно детским, широко открытые глаза и дрожащие губы, рука с мечом бесполезно повисла. Инстинкт пришёл на место шока, и Артур бросился вперёд с неожиданной свирепостью. Один короткий удар в спину, где, как ему было известно, броня самая тонкая, и меч Мордреда упал на землю. Артур знал, что нападать со спины трусливо, но атаковать безоружного слугу ещё трусливее. Один взгляд на упавшего Мордреда, потом все его внимание обратилось к Мерлину. Мерлин смотрел на него большими тусклыми глазами, с нечитаемым выражением лица. Его грудь часто вздымалась, а кровь продолжала капать на землю. Артур не мог найти слов. Несмотря на все, что он пережил, на все потери, Артур никогда не думал, что увидит Мерлина таким. Тот всегда был постоянным, непоколебимым присутствием. Он не мог умереть. Он не мог его оставить. – Прекращай, – собственный голос показался Артуру незнакомым. Он схватил Мерлина за запястье, чтобы тот не тревожил рану. Тот под его рукой словно состоял из костей и льда. – Он мёртв, – прошептал Мерлин. – Я смог. Я остановил…, изменил… – Заткнись. Мерлин бесполезно тратил силы, а его бессмысленное бормотание заставляло Артура волноваться. Он отрезал Экскалибуром кусок ткани от плаща и прижал его ĸ ране. Мерлин зашипел от боли, но выбирать не приходилось. Артур быстро осмотрелся. Колдун со скалы исчез, а с ним и его защита. Вдалеке были слышны голоса и звуки движения. Артур не знал, чьи это люди, его или Морганы, но оставаться здесь, чтобы выяснить, был не готов. Отступление – это не трусость, если оно спасает жизнь, попытался убедить он себя. – Пойдём, – хрипло сказал он, обхватывая Мерлина одной рукой за спину. Уже через три шага Мерлин споткнулся и упал. Артур поймал его за момент до удара головой о камень, и Мерлин безвольно повис в его руках. Это плохо, очень и очень плохо. Артур поднял Мерлина, держа его обеими руками, и снова зашагал. Наконец они добирались до долины ĸ югу от Камланна. Отсюда было недалеко до места, где накануне стояли их палатки, и Артур понадеялся, что войска Морганы их здесь не настигнут. Деревьев вокруг было мало, скорее один кустарник, но полностью открытая местность была бы еще хуже. Мерлин висел у него на руках, пока Артур продирался сквозь подлесок, его глаза были закрыты, и он что-то неразборчиво бормотал. Артуру никогда ещё не было так страшно. Он сам многократно избегал встречи со смертью, но всякий раз, когда он вновь открывал глаза, Мерлин был рядом, беспокойный и уставший, но живой. В безопасности. Не… такой, как сейчас. Спину и руки начало ломить, но Артур остановился лишь когда полностью уверился в их безопасности. Вокруг стояла тишина, лишь листья шумели в слабом полуденном свете. Он опустил Мерлина на землю меж выступающих корней и сам склонился ĸ нему. Глаза Мерлина по-прежнему были закрыты, но губы беззвучно шевелились. Артур дотронулся до его лица: холодное, липкое и чудовищно бледное. – Мерлин, – прошептал он, – проснись. Артур не знал, что делать. С собой у него почти ничего не было – лишь меч, полупустая фляга воды, немного сушеного мяса, кремень и его плащ. И он не знал, где Гаюс. Или Гвиневра. Гвиневра. Она должно быть волнуется, ему следует…, следует что? Мерлин медленно открыл глаза и рассеяно уставился на него. – Скажи мне, что делать, – тихо попросил Артур. – Тебя ранили. Мне промыть рану? Как? К его абсолютному удивлению, Мерлин начал улыбаться: – Не думал, что доживу до дня, когда ты будешь ждать от меня приказов. Артур был растерян и напуган, глупая реакция Мерлина лишь разожгла в нем гнев, но сперва нужно было позаботиться о ране. – У меня не слишком много припасов, – сказал он твёрдо. – Тебя проткнули мечом. Как мне предотвратить твою смерть? Он не знал, виновато ли упоминание смерти или его мрачный тон, но веселье пропало с лица Мерлина. Он облизал губы и сжал челюсть. Хорошо, решил Артур. Это говорило о решимости, о готовности подчиняться. А потом глаза Мерлина вспыхнули огнём. Они ярко зажглись оранжевым, нет, янтарным светом, и он вновь забормотал что-то странное, но теперь более твёрдо. Его рука легла на рану, прижимая лоскут Артурова плаща, и он говорил. Заклинал. Артур не мог поверить собственным глазам. Меч был проклят? Моргана сделала что-то с ним, думая убить Артура? Мерлина трясло от боли и магии, это зрелище наполнило Артура ужасом. – Не получается, – выдохнул Мерлин. Его раздражение перемешалось со страхом. – Не выходит. – Что я могу сделать? – грубо прервал его Артур. Все зашло слишком далеко. Мерлин прекратил бормотать и замолк на долгое мгновение. Он не смотрел на Артура, о чём-то серьезно размышляя. Артур забеспокоился, что говорить ему слишком больно, но Мерлин наконец произнес: – Найди Гаюса. Его голос дрожал, отдаваясь болью в сердце Артура. – Я не знаю, где он, – признался он. – Не знаю, где вообще хоть кто-то. Глаза у Мерлина были влажные, но он не плакал. От этого было только хуже. Он все ещё храбрился, притворяясь, что ему не больно. Притворяясь, что не боится смерти, которая станет неминуемой, если Артур что-нибудь не придумает. – Я потом его поищу, – продолжил Артур, нарочито обнадеживающим голосом. – Сначала нужно как-то остановить кровотечение. Мерлин наконец глянул на него с жалостью, словно не веря, что Артур сможет помочь. Артур такое ненавидел. – Пожалуйста. – Чистая вода, – наконец выдохнул Мерлин, – и больше ткани. – И это все? – Артур не мог поверить. – Что насчёт инфекции? Как закрыть рану? Или… – Это все, что можно сейчас сделать. Потом нужно будет найти Гаюса. Мерлин был прав, и Артур неохотно подчинился. Он оторвал очередной лоскут от плаща, наполнил флягу в ручье, разжег небольшой костёр, и лишь потом понял, что ему не в чем вскипятиться воду. Он попытался подвесить флягу над огнём на ветках, но ничего не вышло. Когда он признался в этом пугающе неподвижному Мерлину, тот слабо приподнял руку и что-то прошептал. Артур вскрикнул от удивления: фляга обожгла ему руку. Он снова натянул перчатки и снял крышку. Изнутри поднимался пар. Что это было? Артур в ужасе смотрел на воду в собственных руках. Мерлин вскипятил воду. Словом. Но как? Может ли магия передаваться через предметы, через ранения или кровь? Ее так легко освоить? Он повернулся ĸ Мерлину, ожидая увидеть на его лице страх или удивление. Но тот совсем не казался взбудораженным. Наоборот, он словно сбросил камень с плеч. Артур не понимал, что происходит. Способности Мерлина, его реакция – в них не было смысла. А потом Мерлин слабого выдохнул и закрыл глаза. Артур аккуратно поставил флягу остывать. Он приказал себе дышать ровно, успокаивая бешено стучащее сердце. Сейчас не время во всем разбираться, подумал он. У него была горячая вода, и не важно, как он ее получил. Важно было лишь предотвратить смерть Мерлина. Это сделать он был обязан. *** Он видел Мордреда через перевал, видел, как тот целенаправленно шел ĸ нему. Вся та ненависть, что копилась в Артуре при виде поломанных тех его людей на голых камнях вокруг, достигла точки кипения. Он крепче сжал пальцы на Экскалибуре и поднял подбородок выше. Мордред когда-то был для него как племянник, младший брат, сын, но разрушение подобных масштабов простить было невозможно. И Артур не собирался умирать. Люди Морганы куклами лежали на поле боя. Они умерли на месте, у них не было ни единого шанса против окружённого грозовыми тучами и молниями колдуна на краю обрыва. Артур с ужасом смотрел, как небеса зажигаются, а земля под ногами начинает трястись, словно разрываемая на части. На чудовищное мгновение ему показалось, что колдун убивает всех без разбора, попытался приготовиться ĸ внезапному концу, но тот так и не пришёл. Враги пали вокруг него, а он остался. Один среди пустоши смерти. Артур развернулся ĸ приближавшемуся Мордреду. Пришло время со всем покончить. Больше никаких страданий, никаких смертей. Мордред падет от его руки, за ним Моргана. Больше никакого прощения. Громкий крик, смазанное яркое пятно, и вот уже между ними кто-то стоит. Даже со спины Артур легко узнал Мерлина. Хотя что он здесь делал, Артур даже предположить не мог. Артур бросился вперёд, чтобы вытянуть Мерлина из-под удара, но все произошло слишком быстро. Грубые слова, пронзительный крик, неописуемая сила, разлитая в воздухе, а потом – тошнотворный звук металла, режущего кожу и плоть. *** – Помоги ему. Гаюс смотрел на Артура покрасневшими от усталости глазами. Он несколько часов провёл рядом с Мерлином, промываясь и зашивая рану, с того самого момента, когда Артур нашёл его холодным ранним утром. Впрочем, свой прогноз он Артуру так и не озвучил. – Он все ещё без сознания, – раздраженно продолжил Артур. – Почему он не пришёл в себя? Он знал, что Гаюса происходящее задевает не меньше, Мерлин ему словно сын, но Артур ничего не мог с собой поделать. Он целый день чувствовал себя бесполезным, прячась за деревьями при звуках вражеских голосов. Он не мог перестать думать о Гвиневре и о своих людях, но также не мог и оставить Мерлина. И драться с саксонцами в одиночку он тоже не мог: если его ранят или убьют, у Мерлина не останется шансов. Ему повезло, когда он нашёл Гаюса, но терпению пришел конец. Гаюс, однако, казался слишком расстроенным, чтобы с ним спорить. Он выглядел постаревшим и более изможденным, чем когда-либо до этого. – Рана оказалась очень глубокой, Артур. Многие умерли бы в течение нескольких минут. Чудо, что ему удалось продержаться так долго, – нанёс он тяжелый удар. – Но ты же о нем позаботился. Разве это… у него есть шанс? Гаюс сильнее нахмурил брови: – Я сделал все, что мог, но… я не знаю, – он видимо колебался, сомневаясь стоит ли говорить Артуру, но в конце концов мотнул головой и резко выдохнул, – не знаю. Артур подошёл ближе, нависнув над ним. – Есть что-то ещё. Скажи мне. Гаюс на него больше не смотрел, он ласково гладил Мерлина по лицу, и эта открытая нежность заставила Артура прикусить язык. Гаюс продолжил: – Меч, нанёсший рану, был пропитан магией. – Я так и думал, – перебил его Артур. – Но что это значит для Мерлина? Если Гаюс и был удивлён, то виду не подал. – Похоже, он был закалён пламенем дракона. Дракона Морганы, я полагаю. Часть лезвия откололась и осталась внутри тела. – Ты же можешь ее вытащить? – Артур пришел в ужас. Гаюс грустно покачал головой: – Она слишком глубоко. Я больше ничего не могу для него сделать. Не с моими запасами и… талантами. Артуру показалось, что земля под ним вновь затряслась. Он ничего не может сделать. И это все? Просто так? Они сдаются? Нет. Артур отказывался отступать без боя – Но есть кто-то способный ему помочь? – осторожно спросил он и услышал, как у Гаюса перехватило дыхание. – Возможно. – Кто? Где? – Я думаю, вам это не понравится. – Колдун? – озарило Артура. Гаюс заколебался. – Что-то вроде того, да. Говорят, сиды с озера Авалон могут противостоять магии драконов. – Магические существа, – Артур уставился на него. – Да, – Гаюс наклонил голову. Его голос звучал тихо, а поза кричала о поражении. – Я знаю, что это против закона вашего королевства, Артур. Я отвёл бы его сам, если бы мог. Но путь слишком долог, не менее двух дней. Ну, конечно. – Что с лошадьми? – Я оставил их у воды, – Гаюс рассеянно нахмурился. – Я отведу его. Мы отправимся, как только он очнётся, – кивнул Артур. – Сир? – Гаюс с удивлением повернулся. – И… заставь его что-нибудь съесть, – выпалил Артур. Магия сотворила это с Мерлином, магия должна и исправить. Он знал, что ведёт себя лицемерно, но он и раньше так поступал. Ради Утера, ради Мордреда, а ведь они этого не заслуживали. Оба случая закончились катастрофой. В этот раз все будет по-другому. Мерлин добрый, верный, хороший и до глупости храбрый, Артур не собирался позволить ему умереть вот так. – Он пожертвовал собой ради меня, – признал Артур через мгновение. На многозначительный взгляд Гаюса лишь помотал головой. – Он не заслуживает такой смерти. Гаюс тяжело вздохнул. *** Мерлин открыл глаза поздним утром. При виде Гаюса он обрадовался, но потом боль заявила о себе, заставляя глотать воздух, дрожать и яростно закусывать губу в попытке заглушить стон. Зрелище было чудовищным. – Прекращай, – сказал ему Артур, – ты ещё больше поранишься. Мерлин немедленно прекратил и уставился на него широко распахнутыми глазами. Выражение его лица пришлось Артуру совсем не по душе – что-то сродни дискомфорту или даже тревоге, направленные на него. – Ешь, – скомандовал он. – После выдвигаемся. Он развернулся и направился ĸ лошадям, оставляя Мерлина на попечении Гаюса. Тот сможет объяснить, накормить и успокоить. От Артура Мерлин этого не примет. Артур несколько часов сжимал зубы так сильно, что расслабиться и напиться из ручья оказалось совсем не просто. Беседа с Гаюсом никак не желала покидать мысли, он не знал, что и думать. – Меч был волшебный, – сказал он. – Сделан с помощью колдовства, проклят. Могло ли это повлиять на его поведение? – Что вы имеете в виду? – нахмурился Гаюс. – Мог ли он передать ему знания, способности или… изменить то, как он себя ведёт? – Что он сделал? – с опаской уточнил Гаюс. Артур следил за ним взглядом, но готовность Гаюса самолично отвести Мерлина ĸ Авалону, говорило о его преданности. – Он пытался использовать колдовство. Он произносил слова – заклинания, и глаза его меняли цвет. Раньше я такого не видел. Гаюс побледнел. – А когда это не сработало, – продолжил Артур, – он сказал мне найти воду. И вскипятил ее одним словом. Воду в моей фляге, в моих руках. Гаюс молчал долгое мгновение, и Артур не отводил от него взгляда. Он не мог пропустить хоть что-то. – Мерлин сделал это… на ваших глазах? – уточнил он наконец. – Да. Гаюс кивнул: – Я не слышал о магических предметах, способных передать магию человеку, – его ответ звучал окончательным. Артур нахмурился и перевёл взгляд на Мерлина, все ещё лежавшего без сознания, покрытого грязью и кровью. Меч был ни при чем. И что это значило? Мерлин всегда…? – Он готов, сир. Артур развернулся. Мерлин неуверенно стоял, прислонившись ĸ Гаюсу для поддержки. Он выглядел отвратительно, но был живым. Все еще живым. Артур помог ему взгромоздиться на одну из лошадей. Мерлин казался чуть более отзывчивым, не таким безвольным как ранее, и Артур решил считать это хорошим знаком. Он собрал их оставшиеся припасы, включая лоскуты чистой ткани, переданные Гаюсом, и оседлал собственную лошадь. – Доберись до восточного лагеря, – сказал он Гаюсу, – именно туда должно было прибыть подкрепление в день битвы. Он расположен от саксонцев дальше всего. Если ещё остался кто-то из Камелота, они будут там, – он замялся, облизнул губы, но всё-таки снял кольцо с пальца. – Отдай его Гвиневре. – Сир? – Она будет управлять королевством до моего возвращения, – это решение казалось очевидным. Гвиневра была сильной, умной и всеми любимой. Она поймёт, почему именно он должен совершить это путешествие. – И, если получится как-то расчистить от врагов путь от Авалона до Камелота, я буду благодарен. Гаюс кивнул и напоследок повернулся ĸ Мерлину. Артуру показалось, что он вмешивается во что-то слишком личное, не касающееся его. От того, как нежно Гаюс погладил Мерлина по голове, ему стало не по себе, хотя он знал, как Мерлин этого заслуживает. Он заслуживал, чтобы о нем заботились и защищали, не наоборот. Мерлин не должен был чувствовать себя обязанным обменять свою жизнь на жизнь Артура. *** Они ехали молча. Лошади шли раздражающе медленно. Хотя Мерлин не жаловался, Артур слышал его болезненное шипение, когда они переходили на бодрую рысь, и, едва сдерживаясь, замедлялся. Оставалось надеяться, что промедление будет стоить им лишь времени. Мерлин проводил время в пути, привалившись к шее лошади, глаза слегка приоткрыты, лицо пустое. Внешне он не проявлял никаких признаков боли, но, очевидно, все еще мучался. Ведь в груди у него осколок проклятого меча, напомнил себе Артур. Он даже представить себе не мог, каково это, особенно для Мерлина, который не тренировался на выносливость с самого детства как Артур. Да и не всякая тренировка могла по-настоящему подготовить человека к подобному. Молчание не давило. Мерлин не настолько осознавал происходящее, чтобы молчать намеренно, он казался слишком отстранённым и рассеянным, но Артур остро чувствовал тишину. Ему хотелось заговорить, сломать напряжение, которое ощущал только он, увидеть хоть намек на улыбку от Мерлина, но он сдерживался. Вместо этого он размышлял. И чем больше он думал, тем дальше уходил от ответа. Ответа, который имел бы смысл и не вызывал бы у него ощущения, что он скользит, падает сквозь расщелину в чрево земли, где он больше никогда не вздохнёт. Вокруг них тоже царила тишина. Они не встречали ни друзей, ни врагов. Птицы и звери тоже притихли. Артур был этому только рад, его чувства обострились, и он мог лучше следить за окружающей обстановкой. Днем они остановись на привал у разваливающегося заброшенного дома. Мерлин попытался слезть с коня, но был вынужден остановиться, давя резкий стон. Артур нахмурился и бросился к нему. – О чем ты думаешь? Я пытаюсь сохранить тебе жизнь. Не усложняй мне задачу. Мерлин даже не взглянул на него, пока Артур опускал его на землю, прислоняя спиной гладкому каменному выступу. – Останься здесь. Выпей и поешь, сколько сможешь, – Артур не извинился, но все-таки смягчил сталь в голосе. Он положил на колени Мерлина завернутое сушеное мясо и свою флягу с водой. – Я пойду осмотрюсь. Мерлин снова ничего не ответил, и Артур, отходя, остался с неприятным привкусом во рту. Он не ушел далеко: хотел быть в пределах слышимости, если Мерлин позовет его, или если возникнет какая-нибудь опасность. Лес стал гуще чем прежде, и Артур решил использовать его по максимуму. Он нашел горсть ранней ежевики и три достаточно спелых яблока в бывшем саду у дома, собрал все сухие ветки, какие увидел, и, наконец, возвратился к Мерлину со смутным чувством выполненного долга, к которому примешивалось стойкое ощущение срочности. И тут он заметил, что Мерлин совсем не шевелился, а вода и еда лежали нетронутые. Артур почувствовал, как в нем закипает раздражение, а терпение оказалось на пределе. – Ты ничего не съел, – заявил он решительно. Глаза Мерлина были закрыты, но Артур знал, что он не спит: он медленно приподнял веки и посмотрел на вещи, лежащие у него на коленях, словно впервые их увидел. – Да, – только и сказал он. Артур нахмурился и сдавленно спросил: – О чем вы говорили с Гаюсом? – Гаюс? – Мерлин выглядел озадаченным. – Да, – Артур бросил ветки для костра на землю и уселся напротив. – У тебя настроение изменилось. – Мое… настроение? – Мерлину явно было тяжело следить за разговором. – Да, – повторил Артур, не отводя взгляда от веток, которые складывал в аккуратную кучку. Однако он больше не мог сдержать рвущиеся наружу слова. Он размышлял над ними часами. – Когда тебя ранили, ты был напуган. Ты так отчаянно хотел жить, пытался исцелить себя магией у меня на глазах, но ничего не вышло. Ты знал, что рана магическая, и я не смогу тебе помочь, поэтому все время просил Гаюса. А потом вы с ним поговорили, и он, наверное, рассказал тебе о том, куда мы идем и зачем. Это должно было... но вместо этого тебе... хуже. Выглядит так, будто ты уже сдался. Мерлин ничего не ответил, и Артур смущенно облизал губы. – Путешествие займет всего два дня. Мы доберемся, и тебе станет лучше, – Артур бросил быстрый взгляд на пустое выражение лица Мерлина и снова опустил взгляд. – Неужели ты совсем в меня не веришь? Мерлин слегка дернулся. Он смотрел, как Артур достал из кармана лоскут ткани – один из тех, что были в сумке Гаюса, – и начал обматывать им ветки, после чего наконец спросил: – Ты правда везешь меня к Авалону? Пальцы Артура замерли: – А куда, по-твоему, мы едем? – Авалон... Я не знаю... Я просто... не думал, что ты действительно на это согласишься. Я думал, ты везешь меня куда-то еще. Я думал, ты злишься. – Куда-то еще? Воздух между ними потрескивал от напряжения, в нем чувствовалась осторожность и невысказанные, наполовину раскрытые тайны. О чем говорил Мерлин? – Я не знаю, – снова неопределенно ответил Мерлин. – Гаюс сказал мне, ты расспрашивал его о мече, магии, проклятиях и о моих действиях. Артур ничего не ответил. Ткань мягко лежала в его пальцах, недостаточно длинная, чтобы Артур мог завязать узел. – Так что, – спросил Мерлин, – ты злишься? Артур стиснул зубы и снова начал перекладывать ветки более компактно, пытаясь завязать узел. – Артур? – голос Мерлина, мягкий, неуверенный, почти испуганный, пронзил грудь Артура. Его грудь. – Ты ранен, – осознание этого вновь настигло Артура. Он внутренне укорил себя за то, что вообще затеял этот разговор, в то время как Мерлин так явно не в себе. Мерлин ранен, он знал это, но – разум Артура был так занят секретами и магией, что он на мгновение забыл о боли, которую испытывает Мерлин. Об опасности. – Не стоит сейчас начинать этот разговор. Ты должен держаться и не изнурять себя, пока мы не довезем тебя до озера. После этого мы сможем поговорить. Артур говорил откровенно, по-доброму, но в его голосе скользила скрытая горечь; он понял, что Мерлин тоже ее заметил, потому что тот продолжил молчать. Но Артур действительно не мог с этим ничего поделать, он ничего не понимал, и не мог требовать правды и ответов от такого Мерлина. Он не собирался думать, что Мерлин занимался колдовством все время их знакомства и так много скрывал, пока сам Артур рассказывал ему мельчайшие подробности своей жизни. Было в этом что-то жалкое и унизительное, десять лет обнажать душу перед Мерином, а тот оказывается и не собирался – что именно? Признаться в преступлении? Наконец Артур смог связать хворост вместе. Это стало отличным поводом подняться и пойти к лошадям, чтобы избежать напряжения. После этого он достал из кармана пару фруктов и протянул их Мерлину. Но тот только отвернулся и начал молча жевать мясо, которое Артур дал ему до этого. Артур решил считать это хорошим знаком – по крайней мере, он ест – и не замечать холодности, которой отдавало их молчание. Расстояния между ними. *** До конца дня Мерлин больше не пытался завязать разговор, и на этот раз, очевидно, специально. Артуру оставалось только делать вид, что его это не беспокоит, и радоваться, что Мерлин экономит силы. В конце концов, это было дело рук самого Артура, так что он не имел права расстраиваться. Он сосредоточился на том, чтобы продолжить путь, не останавливаясь до тех пор, пока небо не начало темнеть. Они разбили лагерь у подножия небольшой скалы, огороженной березами. Укрытие было ненадежным, но оно хотя бы смягчало ветер. Они молча перекусили сушеным мясом и фруктами, которые Артур нашел ранее, а потом он отвел лошадей на более удобное место и выгрузил то немногое, что у них было. Артуру не хотелось полагаться на случай, он предпочитал все необходимое иметь под рукой. Хорошо, что он собрал дрова раньше: древесины здесь было мало. Он опустил вязанку на землю у ног Мерлина и начал укладывать ее так, как его учили в детстве. Он чувствовал, как Мерлин наблюдал за его действиями, пока он не закончил и не вытащил кремень из кармана. – Почему ты это делаешь? – наконец спросил Мерлин. Скряб. – Делаю что? Скряб. Скряб. Мерлин на мгновение замешкался, но потом признался: – Я тебя совсем не понимаю. Скряб. – Кто бы говорил. – В груди Артура снова вспыхнуло раздражение, пока он бесполезно возился с кремнем. Он пытался не думать, что подсознательно приглашал Мерлина вмешаться, снова проявить свои способности и развести костер – приглашение, которое Мерлин решил не принимать или был слишком слаб, чтобы попытаться. Краем глаза он видел, как Мерлин наклонил голову. Артур не знал, что ему думать. Скряб. Скряб. Загорелась искра, и Артур сосредоточился на том, чтобы разжечь пламя, способное согреть их ночью. Летняя жара начинала спадать, и, хотя дни все еще оставались длинными и теплыми, ночи становились неласковыми. Как только Артур собрался отойти и занять свое место по другую сторону костра, Мерлин снова заговорил. – И все-таки ты злишься. Артур, очевидно, тоже не слишком понимал Мерлина, но он знал, когда тот твердо намеревался не уходить от темы. – Почему ты так думаешь? – спросил он, стараясь говорить как можно ровнее. – Я думаю, ты сердишься на меня, но не хочешь говорить, пока не решишь, что мы в равных условиях. Когда мне станет лучше, ты сможешь высказаться. Ты считаешь несправедливым разговаривать сейчас. Ты думаешь, что не сможешь поставить меня на место, пока я не в состоянии себя защитить. Я прав? Артур смотрел на странно вызывающее выражение лица Мерлина. Внутри у него все переворачивалось от дискомфорта и унижения, потому что Мерлин в каком-то смысле был прав. Мерлин знал Артура, вдоль и поперек, а Артур так ничего и не понял о нем за все эти годы. В одном тот, однако, ошибался. – Я не рассержен, – тихо ответил Артур. Под беспокойством и растерянностью он, конечно, чувствовал что-то неприятное, но не думал, что это гнев. Впрочем, сейчас было не время думать об этом. Только ему показалось, что он достаточно успокоил Мерлина, как тот заговорил снова, еще более решительно, чем раньше. – Я колдун. Чародей. Я владею магией с самого рождения. – Что ты… зачем ты это говоришь? – Артур уставился на него с удивлением. Мерлин встретил его взгляд: – Я делал многое, о чем ты не знаешь. Я использовал магию прямо у тебя под носом, в сердце Камелота, многие годы подряд. – Прекрати. Мерлин тяжело дышал: – Ты не хочешь этого слышать? Сердца Артура готово было выскочить из груди, он с трудом сглотнул: – Не сейчас. – Я сумел остановить пророчество, – не послушал его Мерлин. – Тебе суждено было умереть от руки Мордреда, а я изменил это. Я спас тебе жизнь и изменил твою судьбу. Я испытал такое облегчение, что даже не подумал, что могу умереть сам. Я просто решил – все остальное тоже получится. А когда магия не сработала, я начал паниковать. – Мерлин, – предостерегающе начал Артур, но тот его не послушал. – Я попросил найти Гаюса. Ты прав. Это была магическая рана, и мне нужна была помощь. Он сделал все, что мог, но все равно получилось неважно. Ты видел. Артур молчал. Мерлин говорил с бесстрастной, почти отчаянной решимостью, не оставляющей места для протестов. – Ты спрашивал, почему я иначе повел себя после Гаюса. Он рассказал мне факты – насколько реальны мои шансы на выживание. А ты молчал несколько часов. Я подумал… ты везешь меня на границу. Может быть, ты и не приговорил меня к смерти, а вместо этого решил отправить в изгнание – что в любом случае не лучше смертного приговора в моем нынешнем состоянии. – Я обещал Гаюсу отвезти тебя на Авалон, – вмешался Артур. – Я не лгал. Лицо Мерлина смягчилось, но продолжил он все так же настойчиво: – До Авалона еще день пути. А если мы будем идти с той же скоростью, что и сегодня, то, возможно, и два. Не известно, продержусь ли я до этого времени. – Конечно продержишься, – огрызнулся Артур. Почему он так говорит? – Разве ты не хочешь услышать правду? О Мордреде, Моргане и магии? Обо всех тех случаях, когда я помогал тебе и Камелоту, и тех, когда я терпел неудачу и делал все хуже, сам того не желая? – Нет, Мерлин… – Я скрывал магию от тебя много лет. И тогда, используя ее перед тобой… я не знаю, почему я так поступил. Я уже совершил невозможное, остановил Мордреда и убил всех вражеских солдат. Все остальное казалось пустяком. Или, может быть, в глубине души я знал, что могу умереть, я мог хотя бы попытаться исцелить себя... – Мерлин, хватит. Наконец Артуру удалось достучаться до него. Слова Мерлина замерли у него во рту, и он смотрел на Артура расширенными, неуверенными глазами. Видеть Мерлина таким уязвимым было тревожно, неправильно, но если это единственный способ не дать Мерлину измотать себя и завести разговор в неподходящее время, то у Артура не было выбора. Он слышал учащенное биение собственного сердца, ощущал его кончиками пальцев. Он уже услышал достаточно, и не все из этого имело смысл. Мерлин был не в том состоянии, чтобы вести этот разговор. – Ты сейчас замолчишь, поешь, а потом закроешь глаза и уснешь, – сказал Артур медленным, властным тоном. – А завтра тебе станет немного лучше, и мы поедем быстрее. Я хочу достичь Авалона до захода солнца. Мерлин замолк на мгновение, и Артур удовлетворенно потянулся, пока тот не произнес тихим голосом: – Но я хочу успеть... Другого шанса у меня может не быть... – Шансов будет полно. Мерлин облизнул губы: – А если я умру? Артур сжал кулаки: – О чем ты? Ты не умрешь. – Ты этого не знаешь, – жалобно произнес Мерлин. – Знаю. Я привезу тебя к Авалону, и тебе помогут, – он натянуто улыбнулся. – И тогда ты сможешь болтать каждый день до конца жизни. Мерлин, казалось, совсем его не слушал: – Ты не пожалеешь, что не получил ответов и… мы не помирились...? Не уладили все разногласия? Артур поморщился: – Жалеть будет не о чем, – коротко ответил он, – потому что ничего не случится. Он резко встал и перешел на другую сторону костра. Почему Мерлин так готов умереть? Так охотно говорит о смерти и прощании? Как будто Артур не пытался забыть о магии и тайнах, чтобы сосредоточиться на спасении жизни Мерлина, а тот... Мерлина это, похоже, не особенно беспокоило. Ему, казалось, было важнее умереть достойно, уладив все дела, чем жить, оставаясь с теми, кому он дорог. Будто он жил ради одной цели, и после ее достижения потерял интерес ко всему остальному. Сначала страх и сожаление из-за того, что Артур узнал его тайну, затем покорное принятие того ужасного, что он видел в своей дальнейшей судьбе. И теперь Мерлин отчаянно стремился выложить все начистоту, прежде чем... прежде чем он... Артур не собирался этого терпеть. – Отдохни немного, – сказал он. – А я пока расставлю силки. На мгновение он замешкался, затем снял плащ и положил его рядом с Мерлином: – У нас нет одеяла. Можешь взять это. *** Когда Артур возвратился, Мерлин все еще сидел, прислонившись к скале, вытянув ноги к огню и слегка наклонив голову. – Ты разве не устал? – Артур нахмурился. Мерлин только кивнул, его голова опустилась еще ниже. – Почему тогда не спишь? – Просто, – голос Мерлина звучал тихо, он нервно комкал в руках подол плаща Артура, – ты накричал на меня в прошлый раз, когда я попытался двинуться сам. О. В душе Артура вспыхнул стыд за свою невнимательность. Мерлин сидел здесь, измученный, несчастный и мучимый болью, в то время как Артур разгуливал по лесу и приводил мысли в порядок. Артур быстро присел рядом с Мерлином. Бросив плащ на траву, он взял Мерлина под мышки и осторожно, как только мог, опустил его на землю. Мерлин судорожно вздохнул, прежде чем зажать рот, но Артур заметил, как задрожали его губы. – Все в порядке? – спросил Артур, когда Мерлин устроился. – Да, – выдохнул тот. Прозвучало неубедительно, рот его все еще подрагивал. – Где?.. – А как думаешь? Артур уставился на него, пораженный яростью, звучащей в голосе Мерлина. – Прости, – пролепетал Мерлин. – Ничего, – хрипло отозвался Артур. Он прочистил горло. – Могу я взглянуть? Спрашивать разрешения у Мерлина казалось странным, – в любое другое время, несмотря на все жалобы, он обработал бы рану в меру своих сил, – но вновь обретенное знание стояло между ними, напоминая Артуру, что он совсем не знает Мерлина. Как будто они знакомились заново, но этот Мерлин был совсем другим, и появлялись определенные границы, которые Артур не мог переступить. – Да. Артур при свете костра попытался оглядеть повязку, и его облегчение мгновенно погасло. Он задрал рубашку Мерлина, ткань была пропитана кровью насквозь. – Все плохо? – спросил Мерлин. – Нет, – быстро ответил Артур. – Нет, просто немного крови. Я сейчас перевяжу. Он достал запасные лоскуты ткани и принялся за работу, снимая окровавленные. Когда Мерлин попытался посмотреть на рану, Артур велел ему прекратить. Прозвучало почти как приказ, и Артур удивился, насколько инстинктивно он принимает Мерлина, несмотря на все произошедшее за последние дни. К облегчению Артура, Мерлин подчинился. Рана была страшной, это было заметно даже при тусклом свете. Гаюс, должно быть, что-то сделал, потому что рана местами покрылась коркой и на ней появился мягкий блеск мази, но этого явно было недостаточно. Без швов и с осколком лезвия все еще внутри, дорога до Авалона обещала стать непростой. Его пальцы судорожно сжали ткань, но дело нужно было довести до конца. Мерлину не стоило беспокоиться, что ситуация становится все хуже. – Вот так, – сказал он, когда закончил и бросил окровавленную ткань в огонь, прежде чем Мерлин успел ее рассмотреть. – Как новенькая. Он опустил рубашку Мерлина обратно, застегнул на нём куртку, а затем накрыл плащом. Мерлин бросил на него странный взгляд, будто видел Артура насквозь, но ничего не сказал. Было похоже, что слова Артура произвели на него глубокое впечатление; Артур не знал, радоваться ему или сожалеть. Ночь длилась бесконечно. Каждая минута проходила впустую – они должны были ехать верхом, двигаться к цели, чтобы исцелить Мерлина. Вместо этого Артур бесцельно сидел, с тревогой постукивая пальцами по рукояти меча. Несколько часов он провел по другую сторону костра, не сводя глаз с Мерлина и напрягая слух в поисках подозрительных звуков из леса. Костер не дымил, но любой проходящий рядом мог бы увидеть его свет. На мгновение он задумался о том, чтобы залить огонь, но тут Мерлин сильно вздрогнул во сне, и Артур сразу отбросил эту идею. У него были меч и здравый смысл. Если Мерлину нужно согреться, Артур будет поддерживать огонь и бодрствовать всю ночь. Такой прилив заботы удивил Артура. Он всегда чувствовал странную ответственность, отчасти из-за своего положения, отчасти из-за мягкого, невинного поведения Мерлина. Но непоколебимая решимость уберечь Мерлина вопреки... Артур тряхнул головой. Не сейчас. Еще через мгновение он перебрался к Мерлину и плотнее натянул на него плащ, затем сел спиной к скале, держа меч в одной руке, а другую опустив на плечо спящего. Грудь под его ладонью плавно поднималась и опускалась, это успокаивало. Мерлин был жив. Таким он и останется, и они вернутся домой. *** Рано утром Артур очнулся. Он растерянно моргал, оглядываясь вокруг и перебирая в памяти вчерашние события. Должно быть, он уснул перед самым рассветом, понял он. Война закончилась: Мордред и вражеские солдаты мертвы, а Моргана, если и осталась жива, то растеряла большую часть своей армии. Артур в лесу, где-то между Камланном и Камелотом. Вчера он ехал на восток – правда, недостаточно быстро, – направляясь к озеру Авалон. Чтобы найти сидов. Чтобы исцелить Мерлина. Мерлин. Артур быстро опустил взгляд. Мерлин все еще спал, лицо его было пепельным, но грудь шевелилась при дыхании. Холодное облегчение охватило Артура, и он неуклюже поднялся на ноги. Он слишком долго сидел. Доспехи впивались в тело при движении, но он не мог снять их сейчас. Сначала он осмотрел лошадей: они выглядели немного нервными, но достаточно отдохнувшими. Затем попытался разжечь костер, который, видимо, угас по его недосмотру, но ему не хватило хвороста. Отправившись на поиски дров и наткнувшись на пойманного в силок кролика, вспомнил о ловушках, расставленных накануне. Остальные ловушки пока ничем не порадовали, и он принялся за работу: развел костер и приготовил кролика, орудуя для разделки только своим мечом. К тому времени, когда ему удалось приготовить мясо на вертелах, наступило позднее утро. Когда он позвал Мерлина, чтобы разбудить, в его голосе слышалась гордость; если честно, он был удивлен, что Мерлину удалось проспать все звуки и запахи его стряпни. Мерлин, однако, не шелохнулся. Артур помрачнел. Он отложил вертел и направился к Мерлину, но внезапно услышал шорох листвы в лесу. Он вскинул голову. Редкие деревья не скрывали двух мужчин, идущих прямо к ним, привлеченных, очевидно, запахом готовящегося мяса. Артур видел, что на них была коричневая одежда – возможно, из ткани и кожи, – типичная для жителей таких незащищенных мест, но он все равно насторожился. А потом уловил блеск стали. Люди Морганы. Это могли быть только они. Ошеломленный, Артур взглянул на Мерлина, лежащего на земле без сознания. Что ему делать? Сам он, совершенно очевидно, рыцарь Камелота, а Мерлин не в состоянии ни спрятаться, ни убежать. У Артура осталось всего несколько секунд, чтобы выхватить меч. Он поспешно прижался к склону, надеясь, что тени и серебристо-серый камень хотя бы на мгновение замаскируют его. А мгновение – единственное, что ему нужно. Сердце Артура бешено колотилось. Он страстно мечтал вернуться и оттащить Мерлина в безопасное место – зачем он оставил его там? Что, если на него нападут без всяких колебаний, прежде чем Артур успеет что-либо предпринять? И все же он осознавал, что не успеет. И вот незнакомцы пробились сквозь заросли. Они подошли к костру, не пытаясь быть незаметными, переговариваясь между собой, с мечами наготове. Остановились только когда увидели спящего на земле Мерлина. – Он мертв? – спросил один. – Может, просто спит. Костер ведь горит, – второй замолчал. – Выглядит он не очень. – С этими Камелотскими ублюдками никогда не знаешь. Иди проверь, – скомандовал первый, и Артур крепче сжал меч. Пора. Услышав шаги, Артур оттолкнулся от уступа и бросился навстречу. Даже с обнаженным мечом в руке мужчина успел лишь на мгновение потрясенно застыть, прежде чем Экскалибур вонзился ему в грудь. Кровь брызнула на лицо Артура. Он с усилием выдернул меч, и как раз вовремя. Стоявший дальше незнакомец издал вопль отчаяния и бросился на Артура, не слишком ловко, но с достаточной грубой силой, чтобы представить реальную угрозу. Артур рефлекторно уклонился, и тут же мужчина снова набросился на него, рыча и чертыхаясь. Артур отбил один удар, затем второй, уклонился от следующей атаки. Нанести чистый удар не получалось. Сейчас не время для рыцарского героизма, сказал он себе: здесь придется повозиться. Артур шагнул назад, чтобы перевести дух и оценить обстановку, но тут же заметил свою ошибку. Он больше не загораживал Мерлина, а человек Морганы мог до него спокойно добраться. Артур не медлил ни секунды: он бросился вперед, чтобы отвлечь внимание от Мерлина. Но, прежде чем Артур успел добежать, раздался крик. Костер неестественно высоко взметнулся вверх, в лицо мужчине полетели искры. Он взмахнул рукой и зарычал от боли. Артур воспользовался моментом. Обожженный и полу ослепший, мужчина продолжал бороться, и очень яростно. Но в конце концов он упал, и Артур, оставив на траве свой окровавленный меч, бросился к Мерлину. Силы улетучивались, и Артуру стало холодно и тошно. – Очнись, – прохрипел Артур. – Это ведь был ты? Не притворяйся, что спишь. – Да, – Мерлин открыл глаза. – Прости, что не смог сделать больше... Ты был рядом, я не хотел случайно... Артур облегченно вздохнул. Мерлин снова использовал магию у него на глазах, и при этом не выглядел расстроенным. – Нет, всё хорошо. Ты спас... – Себя. Артур подхватил Мерлина под мышки и усадил его – Это тоже важно, – сказал он, с трудом удерживая спокойный тон. – Нельзя всегда спасать меня. А спасти тебя – в этом и есть смысл. Мерлин смотрел на него широко раскрытыми невинно голубыми глазами: – Нам не стоит здесь оставаться. Поблизости может быть кто-то еще. Артуру хотелось возразить и заставить Мерлина поесть, ради всего святого, но он знал, что тот прав. Они и так слишком задержались. Он сжал зубы и кивнул. Не зря Артур решил снять все с лошадей и оставить их у ручья, а не держать рядом с лагерем: люди Морганы увидели бы их и поняли, что Мерлин не один. Артур направил лошадей к лагерю, где по-прежнему лежали тела. За пять минут он собрал все вещи, включая несъеденную еду, подсадил Мерлина на лошадь и направил свою вперед. *** Они ехали быстрее, чем накануне. Артур с тревогой присматривался к Мерлину, пока они скакали галопом по травянистым равнинам и каменистым тропинкам. Он тщательно выбирал наиболее ровные участки, но было видно, что Мерлин все еще страдает от тяжести путешествия: его лицо было бледным и напряженным, будто он пытался сдержать болезненный стон, грозящий вырваться наружу. Это наполнило Артура страхом, нетерпением и толикой сомнения. Но до Авалона было еще далеко, и они не могли позволить себе терять время. В начале дня Мерлин взмолился о передышке. Нехотя Артур слез с коня и помог ему спуститься. Как только ноги Мерлина коснулись земли, он упал на колени и сильно закашлялся. Артур тут же схватил его за плечи, поддерживая, и ощутил, как вздрагивает от напряжения легкая фигура в его руках. Мерлин громко, снова и снова кашлял, с ужасающим звуком, как будто задыхаясь, выплевывая слюну. – Ты в порядке, – беспокойно прошептал Артур, проводя рукой по влажному лбу Мерлина. – Все хорошо. Рвоты нет. Мерлин снова зашелся в кашле. – Больно, – тихо признался он. Артур смотрел на него – на слезы в глазах, на застывшие на его лице боль и страх, и в груди у него все сжималось. – Я знаю. Мне жаль. Он замешкался, но все-таки провел рукой по макушке Мерлина, неловко подражая Гаюсу. Сначала он испугался, что сделал что-то не так, когда Мерлин застыл в его объятиях, но тот быстро отмер, обмяк в его руках, закрыл глаза и тяжело задышал. Артур продолжал его держать. – Тебе нужно поесть, – пробормотал он на ухо Мерлину. – Я приготовил утром, поешь. Тебе станет лучше, я обещаю. – Не могу, – слабо ответил Мерлин. Артур встряхнул головой и осторожно отстранился от него. Он протянул Мерлину флягу с водой, но тот не поднял руку, чтобы взять ее. Фляга оказалась прижата к его груди, где кровь снова просочилась сквозь бинты и оставила свежее пятно на рубашке. – Вот, – сказал Артур. Он присел рядом с Мерлином и сам поднес воду к его губам. Мерлин слегка вздрогнул, но, поняв, что происходит, покорно наклонил подбородок, чтобы удобнее было пить. Артур лишь натянуто улыбнулся, сделав вид, что не заметил первой реакции Мерлина. С такого близкого расстояния Артур мог разглядеть бисеринки пота на лбу Мерлина. По крайней мере, его глаза после езды стали яснее, но Артур видел, какой прозрачной стала его кожа, как кровь змеилась под ней холодными пурпурными ветвями. Мерлин на глазах превращался в труп, и Артур не в силах был этому помешать. Он отложил флягу и принялся распаковывать приготовленного кролика. Мерлин тут же запротестовал, но Артур угрюмо отмахнулся: – Ты поешь, – сказал он, отчаянно надеясь, что Мерлин не услышит дрожи в его голосе, – отдохнешь еще немного, а потом мы снова отправимся в путь. Больше никаких перерывов. Артур, не обращая внимания на собственную тошноту, разрывал пальцами мясо на мелкие кусочки. Он медленно, один за другим, клал их Мерлину в рот, а тот упорно избегал его взгляда и жевал. Кролик был сухим и подгоревшим; после нескольких кусочков он снова дал Мерлину воды. Мерлин прервал Артура, прежде чем тот попытался снова накормить его, покачав головой и пробормотав, что ему дурно. – Еще немного. – Зачем ты это делаешь? Артур нахмурился: – Что? – Что бы ты ни делал, заботясь обо мне, или... Я твой слуга. Был твоим слугой. Артур нахмурился, отчаяние бурлило внутри него и что-то острое вертелось на языке, но он сдержался. – Пожалуйста, – его голос прозвучал неожиданно нежно. Мерлин, наконец, поднял голову и вопросительно сморщил брови. Артур отставил воду. – Ты мой друг, – тихо сказал он, – и я не собираюсь тебя терять. Ясно? Я этого не допущу. Его слова прозвучали смело, но тон оставлял желать лучшего. Мерлин это уловил. – Артур... Я уже умираю. – Нет. – Это из-за того, что я сказал вчера? Ты пытаешься отблагодарить меня? Или ты просто... проявляешь доброту, потому что знаешь, что я умру? – Нет, Мерлин. В том-то и дело. Я пытаюсь предотвратить это. Если бы ты только послушал меня и попытался выжить... Артур сбился с мысли, смущенный. Мерлин следил за тем, как он нервно запустил руку в волосы. – Я не хочу умереть, – прошептал Мерлин. Артур резко выдохнул: – Да? А не похоже. Мерлин поморщился. Раскаяние захлестнуло Артура. – Мне жаль, – повторил он. Он не знал, как еще выразить бушующие внутри него чувства – обиду, смятение и, прежде всего, страх, что Мерлин все-таки может оказаться прав. Что Мерлин может не справиться. Что-то в голосе выдало его. Мерлин внимательно посмотрел на него, не произнося ни слова, затем кивнул. Он позволил скормить ему еще несколько кусочков и, к облегчению Артура, допил воду. Артур снова укрыл Мерлина плащом. Времени на отдых у них не было, но Мерлин был так измотан, что глаза его опускались от усталости. Он привалился к плечу Артура, и тот прижал его к себе. – Ты правда хочешь, чтобы я выжил? – мягко спросил Мерлин. Артур прикусил щеку изнутри. Даже сквозь усталость в голосе Мерлина отчетливо слышалось удивление. Насколько плохо должен он о нем думать, чтобы удивляться тому, что Артур не желает его смерти? И каким же чудовищем должен быть Артур, чтобы внушить Мерлину такие мысли? – Да, – ответил Артур, с трудом проглатывая «конечно, ты идиот». Он плотнее натянул плащ на шею Мерлина, обдумывая свои следующие слова. Он говорил серьезно. – Я хочу, чтобы ты вернулся и дальше жил в Камелоте. Мерлин напрягся рядом с ним, его взгляд метнулся к рукам, лежащим на коленях, но затем он снова расслабился. – Хорошо, – прошептал он, слабо улыбаясь. – Я постараюсь. Артур пытался придумать что-нибудь глупое и остроумное, чтобы снять напряжение и удержать его улыбку, но дыхание Мерлина становилось все глубже, и улыбка гасла. Спящий Мерлин был пугающе похож на мальчишку, вызвавшего когда-то Артура на поединок на рынке Камелота. Все такой же худой, держащийся как-то неловко, словно не зная, хочет ли он, чтобы его заметили, или нет. И теперь все становилось понятным – все те странности, которые Артур замечал в Мерлине на протяжении многих лет, но так и не мог объяснить. Теперь это осознание уже не причиняло такой боли, как раньше, понял Артур. Да, он все еще не осмыслил всех последствий, но пока это знание заставляло его чувствовать себя ближе к Мерлину. Он чувствовал, что, возможно, когда-нибудь сможет лучше понять его. Мерлин есть Мерлин. Гаюс знал его тайну, но все равно любил и защищал. Артур знал Гаюса всю жизнь и доверял его суждениям. И он доверял Мерлину. Какая-то неотъемлемая часть Артура была убеждена, несмотря на понимание того, что знает он не так уж много, что Мерлин хороший. Его слова и действия на протяжении многих лет... то, на что он вдохновлял Артура... Мерлин добрый, верный и... И Артур не хочет его потерять. Когда Мерлин вернется в Камелот, они сядут у камина в покоях Артура, смогут поговорить, объясниться и загладить обиды, нанесенные друг другу. И они смогут оставить все это в прошлом. Вот так просто. Серьезные разговоры и решения будут потом. Артур слегка поменял положение, но Мерлин продолжил спать. Пусть спит, пока есть возможность, подумал Артур. В голове билась мысль, что время ускользает, но следующий этап путешествия обещал стать суровым, и времени на отдых больше не будет. Полуденное солнце мягко пробивалось сквозь листву над головой, окрашивая Мерлина в нездоровый зеленый оттенок. Артур вспоминал, как выглядел Мерлин во время поездки и после, как он опустошил то немногое, что было в его желудке, как его грудь блестела от свежей крови. Артур участвовал во многих боях и сражениях и видел много ран. Он знал, как выглядит смертельная рана, знал, что жизнь Мерлина все это время была под угрозой, но он думал... надеялся... Состояние Мерлина ухудшалось все быстрее. Жизнь уходила из него, и Артур чувствовал зарождение настоящего ужаса. Мерлин не мог умереть. Просто не мог. Артур понимал, что это эгоистично, но мысль о возвращении в Камелот без Мерлина, такого яркого и теплого... о том, чтобы сидеть в покоях без размеренных и вселяющих уверенность слов Мерлина… И теперь, когда Артур знал значение этих слов – мудрость, которой обладал Мерлин, но при этом почему-то продолжал верить в Артура, – они становились еще более значимыми. Артур плохо относился к Мерлину. В глубине души он всегда это знал, но они с этого начали, а теперь, десять лет спустя... Артур должен был уже измениться. Он должен был стать тем, кого Мерлин не будет так бояться, кто будет ему близок. И вот уже почти поздно. Мерлин ускользал, молча и безропотно, а Артур не знал, что делать. Мерлину стоило ехать медленнее, но не было никакой гарантии, что он выдержит эту поездку, а времени на ночной отдых у них не оставалось. Им придется продолжать в том же темпе. Он не мог стоять в стороне и смотреть, как утекает жизнь Мерлина, зная, что не сделал больше. Это гонка со временем, и даже если спешка погубит Мерлина, это их единственная надежда. Им придется ехать весь вечер и ночь; тогда они смогут добраться до рассвета. Осторожно Артур опустил Мерлина на землю. Сам Артур тоже был измотан до предела, но заснуть не мог: боялся, что не проснется вовремя, или что люди Морганы снова найдут их, совсем беззащитных. *** Он разбудил Мерлина, когда день начал клониться к закату. Мерлин долго не открывал глаза, еще дольше он не мог узнать Артура сквозь дымку замешательства. Артур даже не пытался скрыть облегчение, когда Мерлин наконец произнес его имя. Когда Артур снова усадил его на коня, лицо Мерлина осунулось, а губы стали бескровными. – Почти приехали, – Артур в знак извинения слегка сжал Мерлину руку. – Осталось сделать последний рывок. А потом ты отдохнешь. Мерлин, кажется, собирался что-то сказать, но потом закрыл рот и лишь слегка кивнул. Разочарование и любопытство нахлынули на Артура, и он повернулся к собственной лошади. И вот они снова помчались по дороге, Артур изо всех сил стараясь успокоиться и направить их по самому безопасному и прямому пути, а Мерлин, сгорбившись, откинув голову и зажав рот. Они ехали весь вечер и до глубокой ночи. Им повезло: путь лежал через вересковые пустоши, луна светила ярко. Однако местность изобиловала скалами и крутыми обрывами, и Артур очень внимательно следил за дорогой. Он изо всех сил старался не замечать усталости и грызущего голода. Его неудобство не имело никакого значения. Он даже представить не мог, каково было Мерлину, едва находящемуся в сознании и цепляющемуся за жизнь. Артур оглянулся через плечо: в тусклом свете лица Мерлина было не разглядеть, но Артур слышал его затрудненное дыхание. Его руки крепче сжали поводья. Почти приехали, подумал он. Я все налажу. Я все исправлю. Прошла полночь, и луна начала свой спуск. Лошадь Артура устала, но они не могли остановиться. Безрассудная надежда неуклонно теплилась в Артуре. Только она и оставалась, и он цепляется за нее, позволяет подстегивать его. Вся борьба, все муки – они подходили к концу. А потом он увидел отражение бледного отблеска лунного света чуть ниже горизонта. Сердце Артура гулко билось о ребра, когда они взобрались на холм и... Да. Они добрались. Они действительно добрались. Под ними лежал Авалон – холодное, неподвижное озеро, мерцающее от прикосновения луны к его незапятнанной поверхности. – Мерлин, – голос Артура охрип от молчания и переполняющих эмоций, – озеро. Он повернул голову. Мерлин, с искаженным агонией лицом, покачивался на лошади. Он замотал головой, поднес руку к груди, и, прежде чем Артур успел что-либо сделать, подумать, упал. Он тяжело ударился о землю, распластался на ней лицом вниз и остался совершенно неподвижен. Нет. Артур спрыгнул с лошади. Нет. – Мерлин, – выдохнул он, бросаясь вперед. Он подхватил его дрожащими руками и перевернул на спину. – Мерлин… нет. Мерлин! Пульс Мерлина ослабел, и, хотя глаза его были открыты, он не смотрел на Артура. Что-то в Мерлине исчезло. Его здесь не было. – Мерлин, смотри! – отчаянно воскликнул Артур. – Это же озеро, вон там! Еще пару минут... Мерлин дышал с трудом. – Мы добрались, Мерлин. Только... – голос Артура прервался. – Артур. Артур замер. Тело Мерлина бешено дрожало, он тихо всхлипнул: – Спасибо. – Что? Нет, Мерлин... – Спасибо, что пытался, Артур… – Мы уже здесь! Пойдем, я посажу тебя на лошадь или понесу... – Прости меня, – прошептал Мерлин, голос едва слышен, – за все... правда... – его дыхание сбилось, а потом затихло. – Мерлин. Мерлин не ответил. – Нет, – недоверчиво повторил Артур. Не двигался. Не дышал. Артур вгляделся в широкие, ничего не видящие глаза, прижал руки к его лицу. – Мы... мы уже здесь, Мерлин, – повторил он. – Они... они исцелят тебя. Тишина. – Они должны помочь. Они… Голос Артура затих, его заглушила дрожь, пронзившая грудную клетку и лишившая его воздуха. Артур зажал рот рукой, подавляя рвущийся наружу всхлип. Всё неправильно. Так не должно было быть, все слишком… жестко. Все неправильно. Они смогли зайти так далеко. Мерлин не мог… не сейчас. Никогда. Артур подхватил Мерлина и поднял его на плечо. Неизвестно, как ему это удалось, но какая-то холодная сила заставила Артура подняться на ноги. Он, спотыкаясь, пошел вперед. Мерлин неподвижно висел в его руках, Артур с трудом видел сквозь мокрые глаза, но продолжал идти. Вниз по травянистому склону к берегу озера. На берегу он положил Мерлина. Его рука упала в воду с тихим всплеском, от которого по стеклянной поверхности воды побежала рябь. Артур опустился на колени рядом. Что теперь? Все последнее время он заставлял себя сосредоточиться на одной цели. Но они здесь... «Мерлин», – хотел позвать он снова, будто это что-то изменит. Как будто Мерлин услышит его, если он будет отчаянно упрашивать. Он почти ничего не мог разобрать; все, что он чувствовал – холодное прикосновение луны и тишину. Никого, ничего не было рядом, у этого забытого озера, но все же Артур опустил голову и прошептал: – Исцели его. Он прикрыл глаза и уронил руки на грудь Мерлина. Кровь все еще оставалась теплой, он впился пальцами в испачканную ткань рубашки. Происходящее не имело смысла. Мерлин не мог быть мертв. Не после их путешествия, обещания Артура, что Мерлину станет лучше, они поговорят и все исправят. Мерлин был предназначен для большего. Вся его сила, потенциал, добро: они были для чего-то предназначены. Он не мог просто так умереть. Он не мог исчезнуть из этого мира, когда он еще так молод, так близок к месту обещанного исцеления. Пока Артур так многим ему обязан. Артур открыл глаза, но это мало что изменило. Его руки, дрожа, прижались к холодному лицу Мерлина. Самый близкий друг, которого Артур когда-либо знал, не просто рыцарь, спутник, брат по оружию, а настоящий друг, и он даже не подозревал, как много значил для Артура. Артур, кажется, и сам не знал, насколько важен для него Мерлин. А теперь уже слишком поздно. Вот как он отплатил Мерлину за его жертву. Мерлин мертв, и в этом виноват Артур. Он не сумел узнать его, защитить, вовремя привести в Авалон. Почему Мерлин вообще оказался там, на Камланнском перевале, он не представлял – и теперь уже никогда не узнает, – но Артур не мог выбросить из головы образ того, как Мерлин бросился между ним и Мордредом. Мерлин вообще не должен был его защищать, и Артур осознавал, что в этом виноват он сам. Он подвел Мерлина. Артур повернулся, чтобы посмотреть на озеро, которое, при всей своей необъятности, безмолвствовало. Луна ушла, оставив мир во тьме и запустении до самого рассвета. Если он вообще когда-нибудь наступит. Артур прижал обе руки к лицу, когда первые рыдания начали рваться из его горла. Мерлин был мертв, и это его вина. Рыдания Артура были тихими. Все его тело подрагивало от страшной боли, он задыхался, но почти не издавал ни звука, когда слезы катились по его шее, горячие и горькие. Он был жив, а единственный настоящий друг лежал мертвым у его ног. *** Он не знал, сколько времени простоял так, упираясь коленями в острый камень, сколько времени прошло после того, как глаза его высохли, а горло сдавило. Ему казалось, что прошло совсем немного времени, и одновременно он стоял на коленях на берегу своего провала уже целую вечность. И все это время вода, безмолвная и необъятная, лишь наблюдала за ним. Воздух оставался неподвижен. Это была не напряженная неподвижность, как перед засадой под прикрытием высоких деревьев, и не сводящая с ума незыблемость влажного летнего дня, когда ни один ветерок не может унять навязчивое волнение. Мир просто больше не дышал, и это оставляло Артура с непреодолимой пустотой: утрата была настолько ощутима, что казалось, сама земля вокруг него тоже скорбела, потерявшись в бесконечной, бесформенной ночи. Он постарался сосредоточиться на чем-нибудь, чтобы привязать свой разум к реальности. Он оглядел берег, а затем тени за ним, где начинались заросли леса. На дальнем конце озера появился нежно-золотистый свет, и Артуру понадобилось мгновение, чтобы понять, что наступал рассвет. А когда это осознание пришло, он увидел, как чернила неба начали размываться, уходя за горизонт. Занимался рассвет. Артур посмотрел на Мерлина. В разгорающемся свете лицо проявилось четче, стало труднее отрицать пустоту его черт. По поверхности озера пробегала рябь – небольшая, но в полной темноте Артур бы ее не заметил. Кажется, мир постепенно возвращался в себя. Ночь подходила к концу, и Артуру предстояло отвернуться. Сделав глубокий вдох, он сжал руки и уперся кулаками в землю, готовый встать на ноги. И тут увидел. Еще рябь. Не было ни ветерка, ни движения воды, которые могли бы ее вызвать. Нахмурившись, Артур наклонился и попытался проследить, откуда она появилась, но в этом не было нужды: очередная рябь, еще более заметная, чем предыдущая, распространилась от того места, где на мелководье все еще лежала рука Мерлина. Неужели Артур его сдвинул? Он неуверенно поднялся на ноги, стараясь не касаться тела, посмотрел вниз – и увидел, как пальцы Мерлина дернулись, вызывая очередную дрожь по воде. В голове Артура все поплыло. Он не мог этого принять; он не мог стоять здесь и смотреть, как тело Мерлина бьется в конвульсиях, словно брошенный труп на поле боя. Он не мог... Пальцы Мерлина снова двинулись, еще сильнее, чем прежде. Они медленно сжались в кулак, а затем расслабились и вытянулись. Артур в растерянности покачал головой. Это не естественно. Это ненормально. Он решил отойти, почему бы и нет, но тут глупый, глупый инстинкт взял верх. Он снова быстро присел и прикоснулся тыльной стороной ладони к щеке Мерлина. Теплая. – Мерлин, – прохрипел Артур. Он перевел взгляд на тело Мерлина, безжизненное, кроме все еще шевелившейся в воде руки. А потом глаза Мерлина распахнулись. Артур замер. Его разум погрузился в туман. Это не реально, такого не может быть. Его отчаяние и воображение взяли верх, и теперь он видел то, чего не было... – Артур. Руки Артура дрожали. Глаза Мерлина, ярко блестящие в слабом свете рассвета, прояснились, когда он нахмурился. – Артур? – снова повторил он, голос едва ли громче шепота, но Артура он практически оглушил. – Что случилось? – Ты мертв, – прямо заявил Артур. Он сильно прикусил внутреннюю сторону щеки, пока не почувствовал вкус крови. – Ты умер. Ты был мертв уже несколько часов. На лице Мерлина появилось выражение растерянности, он приподнялся и сел. – Я не... что? – Это не реально, – Артур тяжело откинулся на спину. – Я… это не по-настоящему. Он пристально смотрел на Мерлина, вглядываясь в его искреннее выражение лица, любопытство в его чертах, и голос Артура прозвучал почти умоляюще, когда он тихо спросил: – Все на самом деле? Мерлин поднял руку, влажную от озерной воды, к груди. Он повозился с рубашкой, но затем ему удалось ее задрать. Рана почти исчезла, будто была нанесена не несколько дней, а много лет назад, осталась лишь ее тень. К коже прилип кусок металла; Мерлин осторожно подцепил его и поднял вверх. – Осколок меча, – тихо произнес Артур и снова опустился на колени, вытянув руку вперед. Мерлин вложил осколок ему в ладонь, и Артур еще мгновение недоуменно глядел на него – он не мог себе такого представить, а затем внимательно рассмотрел металлический фрагмент. Это, несомненно, был отколовшийся кусок меча Мордреда. – Значит, они меня все-таки вылечили, – слабо произнес Мерлин, растянув губы в нервной улыбке. Челюсть Артура намертво сжалась. Он просто глядел на Мерлина и наблюдал за мириадами выражений на его лице: сначала попытка пошутить, затем беспокойство, озабоченность и, наконец, понимание. – Артур, – тихо позвал Мерлин, перебираясь ближе к нему. На мгновение он замешкался, и вот уже рука Мерлина легла на лицо Артура, холодная и липкая, но такая удивительно живая. – Я в порядке. Больше ничего не болит. Я в порядке… все хорошо. Артур не смог подобрать слов в ответ. – Ты привел меня сюда, и меня исцелили. Ты спас мне жизнь. – Но ты же был мертв, – прохрипел Артур. – Тогда они вернули меня к жизни, – просто ответил Мерлин, как будто все это имело какой-то смысл. – Какое это имеет значение? Я жив, мне лучше. – На его лице промелькнуло сомнение. – Разве ты... разве ты не рад? Беззащитность в его голосе вывела Артура из полного оцепенения. Он открыл рот, чтобы заговорить, но ничего не вышло; все, что он смог сделать – это взять Мерлина за плечи и заключить его в крепкие объятия. Мерлин – твердая, дышащая тяжесть в его руках, не шевелился, когда Артур притянул его невероятно близко, не оставляя места для смерти. Руки Артура непроизвольно сжимались и разжимались на шее Мерлина, на его куртке, на шарфе; он невольно издал захлебывающийся от волнения стон, когда руки Мерлина наконец-то обхватили его в ответ. – Прости меня, – прошептал Артур, уткнувшись в плечо Мерлина. Он прижался лицом к его куртке и сделал глубокий, судорожный вдох. – Мне так жаль. Мерлин промолчал, и единственным признаком того, что он услышал Артура, было то, как на мгновение напряглись его руки. Но потом он опустил голову так, что его подбородок уперся в плечо Артура, и пробормотал: – Не о чем сожалеть. Артур покачал головой, прижавшись к его плечу: – Я никогда... – Ты не знал. – Я должен был. Я должен был знать. – Артур наконец приподнял голову, и утренний воздух ледяным потоком коснулся его лица. – Я должен был проявить себя лучше, сделать так, чтобы ты чувствовал себя в безопасности и мог рассказать мне. Мерлин отстранился и посмотрел на него. Артур с трудом сдержался, чтобы не отвести взгляд. Мерлин заслужил это и даже больше. – Теперь ты знаешь, – заявил Мерлин, уголки его рта подрагивали в застенчивой улыбке. – Теперь я знаю, – повторил Артур. – И я рад. Ты даже не представляешь, насколько. Улыбка Мерлина стала шире, он ненадолго опустил голову. Когда он снова выпрямился, его глаза были влажными. Артур тоже улыбнулся – шире, чем за очень долгое время. Он прочистил горло: – Но тебе придется многое мне объяснить. Смех Мерлина окончательно разорвал тишину. И тут же на деревьях вдалеке проснулись птицы, ветерок зашуршал листвой и пустил по поверхности озера маленькие волны, мягко накатывающиеся на берег. – Я не сомневаюсь.