Иллюзии

Сюэ Ян лежал на полу, у его виска пульсировала рана от тупого удара настольной лампой, кровь сочилась в дуэт с сердцебиением, выплескиваясь будто смола из трещины в сосне. Волосы впитав кровь, приобрели еще более темный оттенок и из-за падения разбрызгали бурую жидкость вдоль головы, создалась иллюзия красного нимба. Лицо парня побледнело до цвета полотна на котором художник еще не начал творить, губы выделились как неумелый мазок красным пигментом, кое-где потрескались, словно дешевая гуашь, а в других местах подсохли подобно не разбавленной водою акварели.       Было невозможно смотреть на тело парня, по периметру которого ползли шрамы, а кисти рук и предплечья были в маленьких точках от иглы шприца, при этом не поморщившись от отвращения или жалости, тут уже было дело вкуса. Футболка была разорвана от плеча, причем было непонятно: сделано это ножницами или силой рук, а штаны приспущены чуть ниже бедер. Порочная, отвратительная и унизительная картина предстала во всей красе. На фоне в качестве сопровождения, для полного погружения в атмосферу тикали часы, но их было почти не слышно за истеричным, детским криком, который разбавлял и добавлял ко всему происходящему еще и отчаяние. Чья-то изящная ладонь откинула прилипшую прядь волос, от пульсирующей артерии на шее парня, прикладывая на то место два длинных пальца. Спустя пару мгновений можно было расслышать вздох облегчения. Сюэ Ян был жив. Пульс был достаточно быстр, что бы не оставить сомнений насчет возможной продолжительности существования этого человека. Стоит сказать спасибо наркоте, которую тот видимо принял накануне, если бы не она, навряд ли бы все закончилось так радужно. Руки Мэн Яо начали слегка трястись, его дыхание сбилось, а ревущий в три ручья малыш обнимающий его за шею, никак не помогал делу, только лишь добавлял препятствия в и так трудную ситуацию. — Тише-тише, Синчэнь... сейчас ты немножко отдохнешь и мы пойдем гулять... с твоим папой все хорошо, не бойся. — Его сыну уже было чуть больше года, но Мэн Яо так и не научился должно его успокаивать и понимать. Сюэ Синчэнь к счастью был спокойным и любвеобильным ребенком, и мог сам перестать плакать в присутствии папы. Его инстинкты были поистине мощны, жаль только Мэн Яо не мог ответить тем же доверием.       Он аккуратно положил всхлипывающего Синчэня в его люльку и оставил неловкий поцелуй на лобике сына, желая хоть как то посодействовать его спокойствию. Это как нестранно помогло, и тот остался лежать и смотреть сквозь прорези в кроватке за своим отцом. Мэн Яо тем временем уже принялся за уборку, он не мог оставить все как есть и бесследно ускользнуть с Синчэнем под боком в свою старую квартиру, и потом не столкнуться с последствиями дел. Нужно было побеспокоится за чистоту своего имени, что бы позже не возникло проблем. Надев перчатки он стер кровь с лампы, которая на удивление никак не пострадала и ничем не выдавала свою примечательность. Взяв Сюэ Яна под локти, Мэн Яо подтащил его тело ближе к тумбе со сглаженными углами, на один из которых он нанес пару капель крови с пола, и убедившись в достоверности вида, решил оставить вмятину на деревянной поверхности. Стерев следы перетаскивания тела, Мэн Яо так же в перчатках взял хорошо заточенный нож, и в одно движение нанес себе средней глубины порез у бицепса, не скупясь оставить кровь на лезвии. Этим же оружием он подковырнул обои на одном уровне со свей раной, и в конце вложил нож в руку Сюэ Яну, поочередно давя на его пальцы, да бы отпечатки надежно остались на рукояти. Оружие было закинуто в угол стены, и Мэн Яо подхватив задремавшего Синчэня побежал на кухню собирать рюкзак. Под тихий лепет сына, парень кидал вещи в рюкзак, туда летела: детская еда в тюбиках, сменная одежда, ключи, собственный телефон и деньги которых должно было хватить на первые месяца. Времени оставалось мало, Мэн Яо чувствовал, что до пробуждения Сюэ Яна остались жалкие минуты, но осталось последние дело. Схватив телефон мужа, парень не оставив отпечатков набрал скорой, и моментально вложил телефон в руку, где раньше покоился нож. Послышались гудки, а следом ровный голос девушки-диспетчера, обернувшись в последний раз Мэн Яо убедился, что не оставил следов больше чем нужно, и с сопящим на плече Синчэнем сбежал в единственное место где был шанс выжить.

***

Мартовские ночи не радовали обилием тепла, но и не были совсем уж холодными. Благо, Мэн Яо успел схватить куртку сына, а за себя ему пока не стоит беспокоится. Сейчас главное - попасть в квартиру матери.       Когда Мэн Яо еще носил имя Цзинь Гуанъяо, а его отец не выгнал его с позором из семьи, он имел возможность помогать матери. Цзинь Гуаншань забрал его из борделя в возрасте четырнадцати лет, ему было сказано забыть о маме, иначе он вернется к ней. Мэн Яо кивал и соглашался, актерское мастерство этого мальчика всегда было на высоте, его лицо больше не искажалось гримасой боли, когда он видел, как Госпожа Цзинь с нежностью хвалит своего сына, перестал быть задумчивым и посвятил себя служению новой семье, изучал историю своих генов и учился психологическим и предпринимательским махинациям, во благо бизнесу отца. Но он не забыл. Никогда не забывал и не забудет о человеке который его родил и вырастил. Мэн Яо не зря читал теории финансовых пирамид, изучая предметы наибольшей прибыли, он переводил крохотные(по сравнению с теми которые крутились в компании) суммы на определенный счет, а позже, при крупной закупке чего-либо, кидал эти деньги на счет матери, из-за этого было крайне сложно отследить куда именно девались эти микро проценты. А в прочем, никому до этого не было и дела, ведь когда Мэн Яо в возрасте шестнадцати лет официально доверили счета, прибыль значительно возросла, остальное было неважным. Но это стабильное мгновение счастья было недолгим. Он в течении нескольких месяцев помогал Мэн Ши, у нее хватило денег выкупить себя из борделя и найти квартиру в самом бедном районе. Продавцам явно не терпелось избавится от скудного наследства и взяв купюры от первой попавшейся покупательницы они передали документы и ушли в туман. Жизнь бывшей проститутки только став более-менее стабильной, вновь покатилась в пропасть. Выявилась одна очень неприятная болезнь, коей часто болеют люди ее профессии. Сифилис. И вот так, меньше чем через пол года, молодая женщина которой было чуть за тридцать, сгнила одна в квартире, на окраине Китая. Довольствуясь и плача над единственной фотографией сына, которого, как она думала ждало счастливое будущее. Соседи почувствовали запах разложения через неделю и вызвали полицию, которая поискав информацию о Мэн Ши вышли на господина Цзинь Гуанъяо, а следовательно, и на главу корпорации Цзинь - Цзинь Гуаншаня. Его отцу не было дела до смерти шлюхи, которую он трахнул по доброте душевной и в конце-концов тело несчастной кремировали. Ее единственная собственность перешла потерянному ребенку. А сам Мэн Яо даже не знает где покоятся останки его матери. Хороший сын, что уж тут сказать! Синчэнь заплакал на руках Мэн Яо от шума, который издавал старый транспорт на котором они ехали. Его голова прояснилась, и он принялся укачивать ребенка. Нет смысла сожалеть о прошлом. Сейчас он уже сам стал родителем и его цель - вырваться из пут бедности, вновь получить признание отца и наконец зажить счастливо. Взгляд Мэн Яо опустился на шмыгающего носом сына. — Неважно чем мне потребуется пожертвовать. Моя мать слишком любила меня и желала счастья только мне. Забыв про себя. Я не повторю ее ошибок. — Прошептал он и противореча себе прижал Синчэня ближе. Двигатель машины глухо ревел, отходящие металлические обшивки бились друг о друга гремя на всю улицу, люди сидящие рядом тоже не отличались тишиной: Мужчина заросший темными волосами на лице, агрессивно спорил с кем то по телефону, поправляя свою кожаную куртку и то и дело похлопывая себя по карману поношенных брюк. Женщина на лице которой была смазана помада, протирала ее рукавом белой блузки, и забросив ногу на ногу ругалась с бабушкой не соглашаясь уступить место. Подросток стоявший рядом выделялся бледным лицом и синяками под глазами, судя по возрасту у него в этом году экзамены, он поправил лямку сумки которая была перекинута через правое плечо и раздался звук ударяющихся друг о друга стеклянных бутылок, парень хмыкнул получив презрительное цыканье, и смерил ругающуюся напротив бабушку снисходительным взглядом, после вновь поправил лямку и отвернулся к окну. Сосед Мэн Яо был действительно довольно тих, его уши были заткнуты наушниками из которых слышался тяжелый рок, а он сам покуривал сигарету, выпуская дым прям в салон, Сюэ Синчэнь хмурился сквозь сон, от запаха табака, но продолжал спать. Мэн Яо мог бы пожаловаться водителю, если бы тот тоже не не курил. Оставалось только терпеть и верить, что эти люди не будут ехать бок о бок с ним еще несколько часов.

***

"Надо уметь радоваться мелочам" — говорила Мэн Яо его мать. Он и старался это делать когда его сосед вышел на следующей остановке, вместе с подростком-алкоголиком. Мужчина напоминающий наркодилера покинул транспорт спустя час, а сигареты у водителя закончились через пятнадцать минут. Мэн Яо раздраженно прикусил нижнюю губу. С чего бы ему радоваться подобному, когда он находится в полной заднице? Ему не хотелось сидеть на этом поскрипывающем кресле, не хотелось укачивать этого ребенка до онемения рук, не хотелось слушать, как сидящая впереди женщина флиртует с кем то по телефону. Одетая в блузку с разрезом и юбку ничего толком не прикрывающую она вызывала сплошное раздражение. Ведь такой же шлюхой считали и его мать... Линия его челюсти выделилась на напряженном лице, нет, он не мог иначе. "Не думай о прошлом", "Не сожалей о проделанном" Да что за чертов гений это придумал! Дать бы ему в рожу этими фразами. Что делать если ты целиком состоишь из прошлого? Что делать если при виде любой картины тебя накрывает пелена воспоминай, ведь кроме них у тебя ничего не осталось? Что делать если у тебя нет настоящего и не будет будущего? Ах да... это уже твои проблемы, а дело гения - сказать нахер никому не нужное "Не сожалей о... — У Вас кровь. Низкий, мужской голос вырвал Мэн Яо из водоворота сожалений, вынуждая взглянуть на нарушителя покоя. Это был... Да не может такого быть. Красивое, словно вырезанное из чистейшего нефрита лицо, светлые глаза, но темный в своем равнодушии взгляд. Широкие плечи, заплетенные в хвост подобные безлунной ночи волосы... Это точно был Лань... не Сичэнь... Ванцзы! Мужчина сверлил взглядом руку Мэн Яо, тот только сейчас обратил должное внимание на недавно полученную травму. Его зеленое худи пропиталось уже подстывшей кровью, он все время держал руку в напряженном состоянии укачивая Синчэня и не давая ране полностью перестать кровоточить, от чего пятно образовалось довольно... внушительным. — Ничего страшного. Легкий порез. — Если Вы сейчас не перевяжете рану, то потеряете еще примерно двести миллилитров крови. Вы уже побледнели. Упадете без сознания через десять-пятнадцать минут. В лучшем случае кто то вызовет скорую, в худшем у Вас заберут последние деньги, возможно не только деньги. — Мужчина опустил взгляд на Синчэня. Глаза Мэн Яо забавно расширились. Нет, это не Лань Ванцзы. Сичэнь вскользь упоминал своего брата. Он описывался как хладнокровный юноша, которого интересовала только его семья. Такой человек просто не мог обратить внимание на грязь подобную Мэн Яо. Да и вообще, что птица его полета забыла в этой норе червей? — Тогда я буду крайне признателен Вам за помощь. Мужчина кивнул. Он поставил свой рюкзак из натуральной кожи на спинку соседнего кресла и достал пачку закрытых, марлевый повязок. Мэн Яо кое-как освободив не раненную руку поднял рукав худи. Лицо исказилось болью, когда пристывшая к ткани корочка крови стала отходить от кожи. Но даже испытав эту боль, он не смог избавиться от удивления. Нет ну серьезно, кто носит с собой бинты? Понятное дело - таблетки, их кинул в сумку и забыл, но марлевые повязки? — Простите мне мое любопытство, но вы всегда носите собой средства оказания экстренной помощи? Вы не похожи на травмоопасного человека. — Мэн Яо попытался изобразить улыбку забыв про боль, но ему было слишком неловко... его паранойя кричала ему, что если это не Лань Ванцзы, то это мог быть человек подосланный его отцом или Сюэ Яном и что бинты возможно чем-то заражены. Он отгонял это наваждение, в конце-концов было слишком неуважительно думать так о мужчине, который сейчас помогает тебе. При озвучивании вопроса лицо недо-Лань Ванцзы будто слегка просветлело, завязывая узел он ответил: — Мой муж и сын слишком... активные личности. Мужчина больше ничего не сказал и убрал неиспользованные бинты обратно в рюкзак. Краем глаза Мэн Яо заметил что в нем лежало две бутылки вина( Он пытался не думать где ему удалось его достать, ведь время уже не располагало к продаже спиртного). Крайне элитного вина, такое пил он сам, когда еще работал на Цзинь Гуаншаня. Это подтвердило теорию, что загадочный молодой человек очень богат, но точно не относится к семейству Лань. Уж про что, про что, а про их родовую непереносимость к алкоголю ему было хорошо известно. — Почему Вы помогли мне? — Спросил Мэн Яо когда транспорт стал подъезжать к остановке. Мужчина чуть поколебавшись, ровным тоном ответил: — Мне было бы невыносимо осознавать, если бы мой муж с ножевой раной и сыном под боком истекал бы кровью, и ему бы никто не помог. — Договорив он пошел к выходу, игнорирую женщину в белой блузке, которая подмигивала ему и пыталась привлечь внимание своей немаленькой грудью. "Может не так уж и сильно они с Ванцзы отличаются... все у них к семье сводится." Подумал Мэн Яо, перед тем как Синчэнь вновь завозился и расплакался на его руках.

***

Проехали они еще две остановки перед тем как сойти. Синчэнь был заплаканный и уставший. Мэн Яо был не лучше, его рука практически полностью перестала функционировать, пришлось нести сына только одной от чего все тело ныло и молило отпустить ношу хотя бы на несколько секунд. Благо идти осталось около получаса и можно будет наконец перевести дух.       Начало уже светать, когда Мэн Яо попал в это более-менее безопасное место. Открыв дверь занятой рукой он хотел включить свет, но ничего не произошло... конечно, и не могло произойти, его уже больше года как отключили за неуплату. Температура внутри была такой же как и на улице. Отсыревшие обои несли запах плесени, а ледяной пол заставлял поджать пальцы. Только пыль скопившаяся на каждой поверхности в квартире давала странное ощущение уюта. Хоть что то тут было привычным. Он мысленно сделал пометку позже заплатить за электричество и воду, а сейчас нужно куда-нибудь деть Синчэня. Пройдя в единственную спальню, он поставил сына на ноги, которому само-собой не понравилось в лишний раз напрягаться и он выразил свое недовольство тихим плачем. — Папа... — Тихонько сказал малыш держась ручками за свое лицо. Мэн Яо проигнорировал тихий лепет, вместо ответа он попытался скинуть матрас с кровати. Одной рукой делать это было проблематично, но он справился. Перевернув матрас несколько раз, он убедился что никаких грызунов и насекомых там не поселилось, хоть что то хорошее здесь осталось. Вернув матрас в исходное положение Мэн Яо подозвал сына: — Иди сюда. Сейчас ляжешь спать, а потом мы что то придумаем. Синчэнь на нетвердых ногах подковылял к своему родителю. Весь вид ребенка говорил насколько он устал и ему нужен отдых. Глаза покраснели из-за сна который длился максимум пол часа, потом была дрема. Носик и подбородок натерлись о куртку, шмыганье сообщало о возможной простуде. Ко всему прочему, малыш видел, как его родители сорились, и отцу прилетело лампой по голове, наверняка ему еще и страшно. Мэн Яо снял с него куртку и расстелил над матрасом, не доверял он этому старому пастельному белью. Штаны Синчэня служили ему сейчас подушкой. Его сын лег спать в колготках и кофте, накрытый тонким одеялом, все-таки в доме было по прежнему холодно. Мэн Яо хотел пойти к счетчикам, что бы увидеть задолженность. Он взял достаточно денег, что бы прожить пару месяцев спокойно, не хотелось бы, что бы эти незапланированные расходы сильно подкосили их подушку безопасности. В любом случае, Мэн Яо планировал найти место работы, но пока ее не было, они должны экономить. Он уже переступил порог комнаты, когда за ним раздалось шуршание, а следом его крепко обняли за ногу: — Папа, не ходи! Я боюсь. Синчэнь мертвой хваткой вцепился в джинсы родителя, его губы предупреждающе дрожали, готовые разразиться криком. Мэн Яо подавил раздраженный вздох и молча пошел с сыном в кровать. Тот устроившись поудобней укрыл одеялом себя и папу, потом положил голову на свои штаны и обнял родителя руками и ногами, уткнувшись носом ему в грудь. Только так мальчик почувствовал себя в безопасности, его отец был рядом, а что еще нужно ребенку его возраста? — Я тебя люблю. — Прошептал малыш и следом послышалось уравновешенное сопение. "Насколько было бы легче, если бы Синчэня и вовсе не существовало." подумал он, перед тем как масштабная потеря крови и путешествие длинною в несколько часов вынудили его заснуть.

***

Сюэ Ян приходил в себя крайне тяжело. Его тошнило, ломало, во рту сухота подобная песку и даже зрение было размытым когда он набрался сил и попытался открыть глаза. Испытав всю эту гамму чувств, его хватило только на: — Блять. Нормально видеть он смог лишь через несколько минут, его зрачки сузились от количества света направленного на него, Сюэ Ян мысленно сравнил себя со звездой Голливуда, от этого смех подобный чьим-то предсмертным хрипам разлетелся по палате. Его пробуждение не осталось не замеченным. Дверь напротив койки раскрылась, и вошла девушка в белом халате. Сюэ Ян не отказал себе в удовольствие оценить ее. Она была хороша. Молодое лицо, прищуренные, как у хищницы глаза, тонкие алые губы намазанные гигиенической помадой. Халат хоть и висел свободно, но к счастью не сильно скрывал хорошие формы девушки. — Вы проснулись. Это хорошо. — Ее кожа была смугла, она выглядела особо красиво в контраст с белым халатом, а глаза ее подобны тлеющему углю. Врач взяла с полки записную книжку и подошла ближе к Сюэ Яну. — Мое имя Вэнь Цин. Я Ваш лечащий врач пока Вас не переведут под наблюдение врача из Тюремного здравоохранения. — Что?! — Мигом вся красота девушки перестала иметь для Сюэ Яна хоть малейшее значение. Это было равносильно тому, что бы любоваться красотой воды, когда на тебя надвигается Цунами. Его? Под Тюремное здравоохранение!? Вообще не смешно. — Как Вы себя чувствуете? — Врач проигнорировала ошалевший вид пациента, только вычеркнула пару пунктов из своего блокнота. В ответ ей раздался стук в дверь, и следом в проеме появилась чья-то голова. — Госпожа Вэнь, я могу задать подозреваемому пару вопросов? Вэнь Цин кинула на Сюэ Яна оценивающий взгляд и презрительно ответила: — Задавай. Терпеть не могу наркоманов. Девушка отошла к окну и сняла с рамы ручку. Сюэ Ян сделал для себя пометку, перед побегом изуродовать личико этой дамы ее собственным скальпелем. Слишком много она на себя берет. В палату неловко вошел мальчик в полицейской форме. Сюэ Ян называет его таковым не без причины, форма на нем висит как шкура льва на кошке, личико молодое и еще не заляпано историей смерти. Жалкое зрелище. — Здраствуйте Господин Сюэ Ян! Меня зовут Вэнь Нин, я следователь. Я пришел задать Вам вопросы касающиеся вашего мужа Сюэ Яо. По данным судмедэкспертизы отпечатки пальцев на ноже принадлежат Вам, а кровь на лезвии вторая отрицательная, как у вашего мужа. ДНК экспертиза займет больше времени. Поэтому будьте добры ответить, где может находиться Господин Сюэ Яо? — Голос мальца звучал нервно, а говорил он слишком быстро для должности официального лица. Неужели Сюэ Ян словил джекпот в лице девственного следователя? Забавно. — Притормози. И без тебя голова болит. С этой медсестричкой беседовать было приятнее, у нее хотя бы грудь есть. Так у Вас одинаковые фамилии. Вы женаты? Не против если я позаимствую ее у тебя на пару часиков? Я только проснулся, а тут уже скука смертная, пусть развле...— Договорить Сюэ Яну не дала Вэнь Цин, кулаком вмазавшая ему по животу, вынуждая согнуться сильнее чем от удара взрослого мужчины. Он хрипло рассмеялся, когда она схватила его за волосы потянув вверх. — Заткнись или отвечай только по делу. Ты весь пропитан наркотой, кровь твоего мужа на лезвии, а твои пальчики на рукояти. Свободно дышать тебе осталось всего пару дней, а после тебя или упекут в здание с белыми стенами, либо в строгий режим. Не тебе тут смеяться. Запах разъяренной женщины-альфы разлетелся подобно взрыву сверхновой. Следователь выйдя из оцепенения подбежал к ней. — Цин-цзе, н-не прибегай к насилию! "Походу этот Вэнь Нин в край разнервничался, даже заикаться начал" Сюэ Ян посмеивался когда врача попытались отвести от него. Девушка выдохнула и поправила волосы, перед тем как выйти из палаты она сказала брату: — Я буду в соседней палате. Если этот опять выкинет что то подобное, то не церемонься с ним, а сразу забирай. — Она положила руку на плечо брата и прошептала: — И мне жаль, что твой первый опыт на официальной должности связан с кем-то подобным. Когда Вэнь Цин покинула палату, следователь вновь подошел к Сюэ Яну, на его лицо легла до смеха напускная тень, а сам он, без сестры выглядел как лысый птенчик, брошенный матерью-кукушкой. — Ох, Господин Вэнь простите этого потерпевшего, я лишь хотел сделать комплимент Вашей сестре. Она всегда такая нервная? Сочувствую. — Прекратите. За такую фривольную речь я могу забрать Вас в Изолятор временного содержания. — О, это в Обезьянник? А свою сестричку ты не хочешь туда забрать за насилие над пациентом? Тут есть камеры? — Сюэ Ян улыбнулся одной из своих самых гадких улыбок. Что ж, от полиции он отвертится быстро, сейчас ему необходимо найти своего любимого муженька, который так быстро позабыл обо всем хорошем, что Сюэ Ян сделал для него.