Vampire(?) in my house

      На улице заканчивается октябрь, знаменуя это наполовину опавшими листьями. Ветер ежедневно воет, где придётся, а дождь частенько срывается на город неприятной и надоедливой моросью. Вроде, ничего критичного, но как-то неприятно. Необъяснимая тяга к максимализму — либо ливень так, чтоб даже трусы намокли, либо уж солнышко подавайте. Иначе никак.       И Минхо свыкается со всем очень быстро. Он вообще славился ускоренной привыкаемостью, так что переменчивость погоды ни разу не пугает. Даже в том случае, когда на часах больше двенадцати ночи, на улице ливень мощнейший, а за душой ни гроша, и приходится домой топать с работы пешком. Потому что жизнь ни его, ни друзей личным авто не наградила.              Дом встречает страшными тёмными коридорами, угнетающей тишиной, прерываемой лишь гудением электричества, да и всё. Не самое приятное, но Минхо привык. Поэтому залетает в душ с разбегу и отогревается там ещё полчаса под непрерываемое журчание воды со шланга. Он уже представляет, сколько натечёт эта водица несчастная на его такой же несчастный счётчик, но это неважно, пока он буквально варится в кипятке. Насобирает он как-нибудь на коммунальные счета. Может третью-пятую-десятую работу найдёт.       И Ли вновь благодарит эту жизнь за родителей, которые с окончанием школы выпихнули его в свободное плаванье — выживание, в прямом смысле, и без всяких преувеличений. Так бы сидел сейчас в отчем доме, без забот и напряг, но нет. Видимо, в подростковом возрасте надо было с ними поменьше ссориться. Может, хотя бы на месяцок ещё оставили. Не пришлось бы одновременно работать в круглосуточном магазине, параллельно подрабатывая репетитором.              Тогда Минхо впервые почувствовал себя брошенным котёнком — обидно до ужаса, что вытурнули, не делается ведь так, но и в то же время благодарность за то, что не утопили, присутствовала. Это чувство преследовало его теперь постоянно. Когда староста отказывался закрывать глаза на пропуски, — слава всему, что он отчислился, — когда на экзамене попадался билет, как раз тот самый, на который Минхо решил забить и понадеяться на удачу, и когда с работ разных увольняли, потому что сотрудников, видите ли, валом было, а Ли там — ни пришей кобыле хвост.       А жизнь шла своим чередом, совсем не обращая внимания на Минхо с девизом: «Я обязательно выживу».              Так и сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих, пока в два часа ночи дверной звонок не загудел, а в дверь не начали неистово стучаться, будто хотели выбить её к чертям.       Минхо со страху спрятался за диваном, агрессивно вспоминая, не брал ли кредитов. Вроде, не брал, так что тогда сейчас происходит. Стук прекратился на долю секунды и возобновился вновь, теперь уже с двойной силой.              Ли собрал всю свою смелость, которая только имелась, и пошёл к входной двери. Мощным таким шагом, чтобы сразу было слышно — идёт бесстрашный мужик, а не замученный всеми парниша.              Минхо на всякий случай шёпотом молится, пусть ещё в средней школе сказал, что он атеист, и рывком открывает дверь.       Перед ним совсем не ожидаемо стоит какой-то пацан, на вид одного возраста с самим шатеном. Ли странно хлопает глазами, не понимая, что за абсурд происходит.              — Слушай… — начинает пацан, переминаясь с ноги на ногу. Он такой же мокрый, как и Минхо пару часов назад.              — Слушаю. — давит хозяин квартиры, выравнивая спину.              — А у тебя места, переночевать, не найдётся? — паренёк, прячет руки в карман худи, до этого немного стянув капюшон назад. С мокрой чернющей чёлки капают маленькие капельки, скатываясь по лицу.              Минхо внутри себя задыхается от такой наглости. Чуть не выломал дверь, стоял, мялся, а теперь просит остаться на ночлег?!              — Ну… Так-то найдётся. — мысленно Ли врезает себе со всей силы в челюсть.       Он немного отходит, пропуская паренька внутрь, и смотрит как за ним тянутся мокрые грязевые следы по помытому полу. Вот теперь хочется врезать пареньку.              Но он, словно, услышав мысли Минхо, спешно разувается, пихая кроссовки куда-то в угол. Выглядит он совсем дурно, кожа белая, как краска в подъезде, синяки под глазами огромные, да и в общем, видок грустный. Слишком уж плохо выглядит парень. Чёрт бы побрал эмпатичного Минхо с желанием помочь всем вокруг. Жаль ему ответную услугу не оказывают.              — Тебя как звать-то? — спрашивает Ли, проходя к ванной.              — Хан Джисон. — Джисон идёт за ним, чуть ли не наступая на ноги мокрыми носками. Минхо громко вздыхает, ускоряя шаг.              — А я Минхо. Иди, погрейся. Шмотки в стирку закинь, выйдешь — расскажешь, что случилось. — наставляет Ли, пока этот Джисон внимательно слушает и через слово кивает.              Шатен оставляет Хана в ванной, предварительно занеся сменную одежду. Он уходит от комнатки, когда слышит нарастающий шум воды. Шлёпает ступнями по полу до кухни и ставит на конфорку небольшую кастрюльку, переменно разоряя запасы рамёна.       Когда Хан выходит, заваренный и разложенный по тарелкам рамён стоит на столе. В глазах пролетает искорка, и Ли догадывается, что пацан давно не ел. В оверсайз футболке и свободных трениках брюнет выглядит ещё меньше. Минхо глядит на тонкие запястья, а сердце кровью обливается.       Джисон садится за стол, моментально начиная есть лапшу, будто это стейк в мишленовском ресторане, с таким наслаждением и восхищением, что Минхо удивляется.              — Так и что случилось? — парень опирается лицом на руку, смотря на Джисона с набитыми щеками. Тот долго жуёт, тяжело проглатывает и прочищает горло.              — С родоками посрался. Выгнали и сказали не возвращаться, пока не поумнею. — легко говорит Хан. Минхо хмыкает.              — Знакомо. А как в дом попал?              — Да тип какой-то заходил, я успел забежать. Ходил во все квартиры стучался. В одной меня даже на хуй послали. — всё также беспечно продолжает брюнет. Видимо, он из какой-то неблагополучной семьи.              — У тебя друзья хоть есть? — совсем уж печально спрашивает Ли.              — Ну-у… И да, и нет. — Джисон поднимает глаза к потолку, задумчиво растягивая слова. — Они-то есть, но связи с ними нет. Встречаемся иногда где-то. Так, по воле случая.              — Странно. — Минхо прикусывает губу, тупя взгляд в полупустой посудине. — А лет тебе сколько?              — Двадцать. — брюнет легко откидывается на спинку стула после окончания трапезы.              — Ясно. Мне двадцать два. Давай спать ложиться, у меня завтра выходной. То есть, уже сегодня. В общем, с утра всё выясним.              Джисон кивает, бодро вставая с места и отправляя тарелку в раковину. Он устраивается на диване, сжимаясь чуть ли не калачиком, пока Минхо желает спокойной ночи и уходит в спальню.                     Минхо спокойно лёг спать, быстро уснул и радовался отсутствию тревожных мыслей, несмотря на чужого человека в доме. Но его спокойствие быстро разрушилось, когда он проснулся от шебуршания прямо за спиной, а на шее почувствовался холод, будто ветерок подул.       Ли напрягся всем телом, не отойдя ото сна и не понимая, что происходит. Паника медленно закрадывалась в черепную коробку, а мышцы деревенели. Оголённой кожи сначала коснулись мягкие губы, а после парень ощутил что-то острое. Вроде и на зубы похоже, но больше на животные клыки.       Только челюсти начали смыкаться, как в голове Минхо что-то переклинило, а храбрость целиком и полностью затуманила взор.              Минхо резко дёрнулся, переворачиваясь на спину и скидывая с одноместной кровати грязного извращенца. Джисон упал с характерным звуком, приземляясь на спину и скуля от боли. Не успел паренёк опомниться, как Ли соскочил с кровати, подхватывая с пола домашний тапок.              — Совсем охуел?! — удар пришёлся в плечо, звонко ударяясь о кожу. Хан схватился за повреждённое место, начиная ползти к выходу. — Я тебе и дом, и еду, и выслушал, а ты!       Шатен погнался за убегающим, чуть ли не вписываясь во все углы мебели. Удары резиновой подошвой теперь атаковали спину беглеца, пока нападающий громко матерился на ходу.       Только Хан добежал до двери, уже будучи в нескольких сантиметрах от ручки, он споткнулся через свою же обувь. Падение плашмя, а после Минхо ухватывает Джисона за ворот футболки, продолжая хлестать, словно провинившегося щенка.              — Да всё, всё! Всё! — крикнул брюнет, прикрываясь руками. — Прости!              — Разбежался! Я тебя, сучонка, до смерти тапком забью! — Ли вновь замахнулся, но увидев смирившийся взгляд из-под локтей, закрывавших лицо, порывисто откинул обувь в сторону.                            Минхо сидел посередине дивана, опустив локти на расставленные колени. Пальцы были сомкнуты в замок, а взгляд буравил Хана. Джисон же сидел на полу перед хозяином квартиры, обиженно посматривая на него.              — А теперь, попробуй объясниться. — голос стал ниже и серьёзнее. — У тебя пубертат не прошёл?              — Да не хотел я ничего такого с тобой делать! Больно ты мне нужен. — возмущённо вскрикнул Хан.              — Так, а что это было тогда?              — Если я скажу правду, ты не поверишь. — буркнул Джисон, уводя глаза в пол.              — Ну-ка, мне даже интересно стало. — Ли усмехнулся, щёлкая суставами пальцев. Эта привычка преследовала его с детства. Всегда в моменты нервозности, Минхо хрустел всем, чем только можно.              — Ну… Я что-то типа вампира.              Минхо удивлённо расширил глаза, смотря на паренька. В ту же секунду смех разразился на всю квартирку. Шатен держался за живот, пока хохот не прекращался.              — Да я серьёзно! Так тебе понять легче будет.              Парень перевёл дыхание, успокоив смех, и снисходительно глянул на Хана.              — А как будет сложнее?              — Ну это типа вируса, который через кровь передаётся. Не помню названия, но что-то замудрённое.              — Так и поверил. Чем докажешь? — Минхо откинулся на спинку дивана, складывая руки на груди.              Джисон приоткрыл рот, указывая пальцем на зубы. Из обычных два из них немного удлинились, напоминая клыки вампиров из фильмов.       Минхо напрягся.              — Херня. Давай ещё.              Хан показательно цокнул языком, вставая с пола и направляясь в сторону кухни. Он тут же вернулся с ножом, и Ли пожалел, что не написал завещание до этого момента. Пацан настолько отчаялся, что решил прирезать его? Минхо напрягся ещё сильнее, собираясь в кучку и отползая к углу диванчика.       Но вместо нападений Джисон прошёлся лезвием по своей руке. Появилась маленькая алая полоска, которая тут же затянулась.              — Да ну не… — прошептал неверяще Минхо.              — Да ну да. Ещё что-то?              — Ага. Дверь там. — Ли ткнул указательным пальцем в коридор. — Можешь идти.              Джисон фыркнул и закатил глаза, крутя кухонный нож в руке.              — Разбежался. — улыбнулся он.              Минхо подорвался с места, вытягиваясь, как струнка. Он глубоко вздохнул и быстрыми шагами добрался до спальни, захлопывая за собой дверь.       Джисон лишь удивлённо глядел на запертую дверь, откладывая прибор на журнальный столик.                     

_____

      

      

      Шатен спал тревожно, даже очень. Сквозь сон он прислушивался к любым звукам из гостиной, а если те становились громче, моментально просыпался, подрываясь на кровати.       Ночь прошла довольно быстро, а Минхо так и не выспался. Когда под ухом зазвучала лёгкая мелодия будильника, парень окончательно проснулся. Он настороженно прошёл к двери, почти бесшумно выходя в зал. Ночной гость всё ещё был в квартире, а именно посапывал на диванчике. Вампиры спят? Странно.              Ли подобрался к пареньку, начиная толкать его в плечо. Хан лишь что-то мычал в ответ, обещая встать через пять минут. Минхо обречённо вздохнул. Теперь он с приложенной силой ударил парня в плечо, словно, тот был пошарпанной боксёрской грушей.              — Ай! — встрепенулся Джисон, резко поднимаясь на локти. Минхо ойкнул, сваливаясь с корточек на пол. Страх быть повреждённым каким-то сверхъестественным существом всё ещё присутствовал.              А может ему приснилось? Может Джисон просто бедный недоподросток, которому и вправду нужна помощь?              — Слышь. Зубы покажи.              — А чё ещё тебе показать? — хмыкнул Джисон, но под настойчивым взглядом, соизволил приоткрыть рот. Клыки вновь деформировались, выглядя довольно угрожающе. Минхо почувствовал, как по коже побежали мурашки.              — А почему ты спал? Вампиры ж типа не спят…              — А я и не вампир, я говорил уже. И мой организм требует сна, также как и человеческий. — с умным видом декларировал Джисон. Минхо отвёл задумчивый взгляд, часто кивая.              — Ты ел. Разве вас не воротит от нашей еды? — Ли подполз к краю дивана, заглядывая в глаза младшему.              — Боже… Нет, не воротит. И обычную еду мы тоже любим. Что за допрос?              — Я должен понять, что за нечто находится у меня в квартире. Не ёрничай, ладно? — Минхо попытался выглядеть, как можно строже, но вышло что-то похожее на отца, который решил взяться за воспитание спустя десятки лет.              — Может мне ещё все мои уязвимые места показать?              — Знаешь, было бы неплохо. — фыркнул Ли, раздражаясь от манер Хана.              Тут же он понял, что Хан лежит напротив окна. И не горит. Не дело, как-то не по-вампирски это, пусть он и сказал, что напрямую таковым не является. Парень даже не светится, как Эдвард Каллен.              — А ты типа на солнце не горишь? — Минхо продолжил закидывать парня вопросами.              Хан тихо вздохнул, совсем уж безнадёжно, и сел на диване, придвигаясь к лицу Ли, что сидел у окна, целиком и полностью в лучах света.        Он аккуратно берёт его ладонь в свою, укладывая себе на щёку. Смотрит со всей трагичностью мира, будто везде закончился его любимый и неповторимый рамён. А кожа обычно поблёскивает на свете, прямо как у людей.       — Это кожа убийцы, Белла… — томно выдыхает Джисон, начиная посмеиваться. — Совсем дурак? Конечно, не горю.              Минхо бесится, вырывая свою руку из тисков, и начинает причитания, которые растягиваются на несколько минут. Он замолкает, прикусывая губу. Обдумывает ещё с минуту, стоит ли спрашивать, явно побаиваясь ответа.              — А кровь… Пьёшь? — почти шёпотом говорит шатен, а Джисон улыбается. Совсем не добро. Он вновь резво наклоняется к нему, подкрадываясь вплотную. И также шепчет на ухо: — Пью. Минхо подскакивает на месте, пихая Хана в сторону и уползая к подоконнику. Он рвано дышит, загнанно смотря на брюнета. — Так ты чё. — он замолкает, пытаясь сформулировать мысль. — Хотел мою выпить?!

_____

      Минхо быстро привыкает ко всему. И к новым местам проживания, и к работам, и к людям, и к нелюдям. Точнее к грёбанному Хан Джисону, который решил, что Ли жить одному — не дело, а вот сосед ему не помешает.       Теперь всегда, когда он возвращается с работы, его встречает запах еды. Сожжённой в угли и убитой к чертям еды, которую Джисон заботливо оставляет на обгоревшей сковородке. Минхо каждый раз матерится на весь дом, умоляя парня не приближаться к кухне.       Хан никогда не спорит, соглашается с виноватым видом, но эта картина повторяется из раза в раз.              В первые дни пребывания Джисона у Ли, они заключили устный договор — Джисон даже не пытается выпить кровь старшего, а Минхо разрешает жить у него.              Позже выясняется, что брюнет насчёт ссоры с родителями не соврал, и те на самом деле выгнали его из дома. Печально, конечно, но сочувствия не было, потому что сейчас Минхо прекрасно понимал их.              Хан был до невозможности шумным, гиперактивным и постоянно спорил. По любому поводу, иногда Ли казалось, что младшему неважно, прав он или нет, его интересовал сам факт дебатов.              — Да блять, не может она любить его, он всю её семью вырезал!              — И что?! Может она была только рада! — шла очередная дискуссия, завязавшаяся во время просмотра второсортного фильма.              — Она год из дома не выходила, думаешь так радость проявляется?! — Минхо агрессивно размахивал руками перед лицом Джисона.              А ещё Хан стал выглядеть куда лучше с его первого появления. Кожа всё ещё была бледной, но смотрелась уже более здоровой, синяки тоже никуда не пропали, но уменьшились, наконец делая Джисона похожим на человека. Оказалось, что иммунитет у этих вурдалаков хоть и крепкий, но не бесконечный, так что часовые прогулки под дождём даже такого монстра, как Джисона, могут привести к типичной простуде.       Иногда Хан вёл себя очень хорошо. Даже становился незаметным, облёживая старый диван днями и залипая в телефоне за просмотром каких-то видео. Часто он лежал около своего ложа, из-за чего Минхо не раз спотыкался через него, вынуждая перебраться на его кровать.       Брюнет каким-то образом успел перевезти свои вещи, коих было немного, что радовало, к Ли. В день, когда он забирал нажитое, он пересёкся с родителями. Хан заявил, что переезжает к другу и сбежал под недовольные возгласы и ругань.       Ещё Минхо узнаёт, что Джисон может жить без чужой крови, но не слишком долго, — полгода ещё терпимо, — и это имеет последствия. Например, ухудшается иммунитет, угасают сверхъестественные силы или нападает апатия. Некритично, но всё равно не слишком уж приятно.       Через время Ли даже приучил парня прибираться во время его отсутствия на работе. Было невероятно приятно приходить в чистую квартиру, а не заваленную всяким мусором в виде упаковок от еды и другого хламья.       Парни стали часто смотреть фильмы, а трапеза вместе была уже традицией. Появилась привычка перебрасываться незамысловатыми фразами, собирая это в полноценный диалог.       

_____

      Спустя два месяца совместного проживания Хан без всяких предупреждений завалился к Минхо в кровать. Пробурчал, что устал спать на дряхлом диване и моментально заснул, обхватывая подушку руками.       Ли опешил, но отчего-то выгонять не стал. То ли привык к выходкам младшего, то ли сил после рабочего дня не хватило на пререкания.       Утро начинается с морозного холода по ногам и тепла за спиной. Сначала Минхо пугается, но быстро вспоминает ночные похождения Джисона. Парень переворачивается на другой бок, наблюдая за спящим Ханом. Выглядит поистине мило, когда его губы собираются в бантик, изредка причмокивая, брови расслаблены, а веки иногда поддёргиваются. Самым главным фактором было то, что сожитель молчал. Да, с ним можно было нормально побеседовать, но в основном всё переходило в нелепые перебранки. Забавно, но иногда хотелось спокойно поговорить без споров и шуток.       За окном светлая синева неба и лёгкий туман, закрывающий собой город. Вот бы лечь обратно, под тёплый бок и сладко задремать. Увы, работа не ждёт и приходится, еле передвигая ногами, добираться до кухни, а потом идти в ванную. Ли умывается, поглядывая в зеркало. С нагрузкой, имеющейся несколько лет, он стал походить на Джисона, который и человеком не был. Тяжёлый вздох сопровождает клацанье электрического чайника, а шатен перебирается на его звук.       Чашка стукается дном об столешницу, в неё ныряет пакетик дешёвого чая и утопает в кипятке, плавая где-то на поверхности. Секундой позже он летит в мусорное ведро — Минхо не любит крепкий чай. В холодильнике находится целое ничего, и Ли надеется купить перекус по пути на работу.       В зале слышится тихое шорканье, а в проёме появляется заспанный парень. На голове черное гнездо, лицо на удивление не помято, а одежда висит наперекосяк. Джисон трёт глаза ладонью, в попытке наконец проснуться.       За бортом снова идёт снег. Улицы и без того были усыпаны мелкими белыми хлопьями, а сейчас природа решила добавить несколько сантиметров в серые сугробы. Через пару недель Сочельник, а после и само Рождество. Минхо не знает, стоит ли ему что-то дарить Хану или обойтись. Вроде они уже сдружились, но сомнения оставались.       Горячая кружка греет замёрзшие пальцы. Неожиданно начинают греться плечи, напряжённый живот и шея.       — Холодно. — бурчит Джисон, прижимаясь к шатену и смыкая руки за его спиной.       Минхо почти давится напитком. Осторожно кладёт одну ладонь на чужие плечи, оставляя её в бездействии. В голове одна мысль: «Что, чёрт возьми, происходит?»       Хан обычно лишний раз не трогал Ли, а тут полез с объятиями. Минхо старается списать это на сонливость. Может, Джисон ещё не понял, кого обнимает? Но Минхо продолжает стоять, не отталкивая и не удерживая. Действительно, холодно.       Джисон прячет лицо в изгибе шеи, согревая ту равномерным дыханием, а руки бродят по спине, поглаживая лопатки и поясницу. Ли давно не видел его настолько спокойным.       — Мне на работу надо. — шепчет Минхо, медленно отстраняясь. Хан неразборчиво мычит и притягивает его обратно. Шатен пытается осознать реальность происходящего. Не получается. Ему это снится? — Ты чего?       — Мёрзну. И согреться пытаюсь. Ты тёплый. — бубнит брюнет.       — Мне правда нужно идти, Джисон. — младший печально вздыхает, но наконец отлипает, забирая кружку из рук и допивая содержимое.       Ли уходит сбегает в комнату, наспех собирается и возвращается в зал. Хан развалился на диване, укутываясь в тонкий плед. Он смотрит на уходящего соседа и продолжает молчать.       — Удачи на работе.       — Спасибо. — молния на куртке тихо вжикает, а за ней следует хлопок входной двери.       Когда Минхо к ночи возвращается домой, вместо кромешной темноты и сопящего Джисона, его встречают прыгающие по квартире огоньки. Парень стягивает обувь, пихая её к полкам, и проходит в зал.       По стенам развешаны сверкающие гирлянды, в углу гостиной стоит ёлка, обвешанная яркими игрушками и мишурой, а с кухни тянет запахом еды, который заставляет голодный желудок завыть и кольнуть болью.       Минхо идёт дальше, кухонный стол буквально ломится от количества еды, а по самой комнатке носится запыханый Джисон. Он переставляет полные тарелки из микроволновой печи на столешницу.       — Что это всё? Ты нашёл мою заначку? — Ли всё ещё стоит в куртке, стягивая рюкзак с плеча.       Хан отрывается от своего занятия, выглядя застуканным. Он смотрит в глаза, убирая руки от посуды.       — У тебя есть заначка?       — Не-ет. — шатен лукаво улыбается, отводя взгляд. — Объясняйся. Ты умел готовить и всё время скрывал это от меня? — парень кивает на еду.       — Я заказал. А украшения купил. У меня дома были деньги спрятанные. В шоке, как родители ещё не нашли их. А. Я ещё подрабатывал.       — Ты подрабатывал?! Почему я не знал?! — Минхо уже севший за стол, вспыхивает, словно, свечка.       — А чё ты думаешь, я так мало дома ел? Не хотел уж сильно тебя разорять и по пути покупал что-то на перекус. Я в кафешке напротив официантом гонял.       — Охуеть…       Парни не осиливают и половины заказанного, и Ли составляет всё в холодильник, радуясь, что ещё, как минимум, пару дней он может не готовить.       Джисон уже сидит в зале, щёлкая пультом и выбирая фильм. Минхо всё ещё кажется, что он спит. Не может же быть такого.       Он приземляется рядом с брюнетом на диван, принимая участие в выборе кино. Шатен мнётся несколько минут, когда Хан уже включает какую-то рождественскую комедию.       — Спасибо. — почти беззвучно произносит он. — Мне приятно. Очень.       Брюнет отвлекается от телевизора, удивлённо смотря на Минхо. Его поблагодарили, вау. Удивление сменяется счастливой улыбкой, и Хан почти что падает на Минхо, ластясь, будто, домашний кот.       — Да ла-а-адно. — он устраивается на коленях, переставая двигаться.       — Не знал, что ты умеешь не только проблемы создавать. — добавляет погромче Ли.       — Можно было остановиться на словах благодарности. — хмыкает Джисон, укладываясь поудобнее.       Лампочки гирлянды теперь медленно угасают и загораются, плавно переходя из одного состояния в другое, вместо бешенных миганий. В квартире полностью выключен свет, а единственные источники освещения — мерцающий экран телевизора, показывающий Америку девяностых и лианы проводов, которыми была увешана вся комната под потолком.       Поздняя ночь быстро пробирается сквозь просмотр второй или третьей киноленты и бесконечные переговоры.       Хан стал меньше спорить, иногда даже соглашаясь с мнением старшего, что тоже вызывало лёгкий шок и мягкую улыбку. Неукротимый Хан Джисон поддаётся дрессировке. Минхо хихикает про себя, замечая изменения парня в хорошую сторону. Можно ли считать, что он содействовал этому? Он надеется, что да. Минхо уходит в ванную, пока Джисон выключает всё добро. Когда Ли возвращется в спальню, видит брюнета, который вновь оккупировал его кровать.       — Ты теперь постоянно тут спать будешь? — беззлобно спрашивает парень.       — А ты сильно против? — из-под одеяла выглядывает пара глаз, светящихся детской радостью и шалостью.       Шатен не находит, что сказать. Вместо слов, он перебирается к стене, деля воздушное одеяло с Джисоном.              

_____

      Несколько дней проходят, словно, по щелчку. Уже двадцать четвёртое декабря, Сочельник в самом разгаре. По улицам бегают толпы людей, докупая забытое и собирая атрибуты праздника. В общем, невыносимая суматоха.       Что безусловно радует, так это то, что у Минхо выходной. Он просыпается, когда уже спать не хочется, а подобное редкость. Рядом лежит Хан, снова смотрящий какое-то видео. Джисон уже окончательно перекочевал в спальню шатена. Конечно, они ничего не обговаривали. Парень действовал тихо и почти незаметно.              А ещё Минхо всё же решился на подарок. Несколько дней назад Джисон рассказал причину ссоры с родителями. Почему два месяца с небольшим он молчал, Ли не понимал. Видимо, столько ему понадобилось, чтобы открыться. Оказалось, что главным увлечением Хана является музыка. Минхо это замечал, но не придавал значения. То Джисон безостановочно отбивает какой-то ритм, то поёт песни, которых Ли никогда не слышал. Может быть, они были придуманы самим парнем, а может Минхо просто не осведомлён.       Родители же не поддерживали его в этом начинании, постоянно талдыча о непостоянности такого увлечения. Хан в любой момент мог бы разлюбить это дело, а ещё прибыль была очень непредсказуемой. Пытались запихнуть в разные институты, но Джисон каждый раз отчислялся. А пиком стала разбитая любимая гитара.              Почти такая же гитара уже была упакована и кое-как спрятана в кладовой. Минхо постоянно проверял, на месте ли она, на протяжении трёх нервных дней. Сегодня можно было выдохнуть и вручить её парню, не надеясь, что он наткнётся на подарок раньше времени.       Ли изначально смирился с тем, что теперь он обречен на ежедневные брынчания под ухом, но мысль о том, что это точно обрадует сожителя грела где-то под рёбрами.       День проходит за выбором еды на праздничный стол. После часовых дебатов, парни всё же сходятся на традиционной корейской кухне и мясном пироге, купленном в кафе напротив.       Когда почти всё заказанное съедено, старые зимние комедии просмотрены, а время подводит к следующему дню, Минхо решает, что сейчас лучший момент вручать подарок.       Джисон сидит возле дивана на пледах, что были разложены подле него, а Минхо удаляется. Вернувшись из кладовой, он всё ещё стоит за спиной парня, нервно перебирая пальцами карман.       — Джисон. — Ли подходит к нему, как можно сильнее замедляя шаги. — Закрой глаза, пожалуйста.       Он садится возле него, подвигая музыкальный инструмент к парню.              — Открывай.       Хан поднимает веки, а с каждой секундой его глаза всё больше расширяются. Он в удивлении раскрывает рот, но не может вымолвить и слова.              — Это гитара?.. — неверяще произносит он.              — Ну вроде да. — короткий смешок пролетает после слов.              Джисон выхватывает инструмент из рук, откладывая в сторону. Брюнет с силой прижимает парня к себе, обнимая за шею. Он сбивчиво дышит, а его пальцы подрагивают. Хан слегка отстраняется, и теперь Минхо видно, что в его глазах плещется нескрываемая благодарность и счастье, будто, парень выиграл в лотерее.              — Спасибо, Минхо, спасибо. — тараторит Джисон, продолжая сжимать в объятиях шатена. — У меня тоже кое-что есть.              Он уносится куда-то, а возвращается с большим коробком, ставя его на пол перед соседом.              — Это мультиварка. — смущённо лепечет он. — Я заметил, что рисоварка у тебя сломалась. А тут и рис, и суп, и пирог сделать можно.              Минхо переводит взгляд с подарка на парня. Надо же, он мало того, что запомнил поломку важной и практичной вещи, так ещё и сделал презент.       Теперь настала очередь Ли нападать с объятиями и благодарностями. Хан с каждым днём всё больше радовал.              — Я ещё хотел кое-что сказать. — отстранившись, начинает Джисон. — Честно говоря, мне немного страшно. Обещай, что не выгонишь меня. — нервно посмеивается парень.              — Ты сломал что-то? — улыбается Минхо, глядя на беспокоящегося парня. Ли берёт его за руку, поглаживая ладонь большим пальцем.              — Нет, не сломал. В общем, ты мне с первых дней понравился. Я просто, ну, не знал, как это. А тут ты… И приютил, и заботился, и общался со мной. С каждым днём, мне казалось, мы становились ближе. И я начал понимать, что скорее всего испытываю не симпатию, а влюблённость. — руки мелко дрожали, а взгляд скользил по полу. — Я думал, что мне кажется, что ты просто приятная компания, но… Но я убеждался, что это не так. Я влюблён в тебя, Ли Минхо. — Хан поднял боязливый взгляд, следя за эмоциями парня. — Это взаимно?              Минхо несколько раз моргнул. Быть не может…              — Я никогда не задумывался на этот счёт. — взгляд Джисона с каждым словом становился всё грустнее. — Но мне комфортно с тобой. И, кажется, я давно к тебе привязался. Я не думал в таком ключе, но, кажется, — Минхо запнулся, пытаясь договорить. Сердце выпрыгивало из груди, а по щекам пополз мягкий румянец, скопляясь на кончиках ушей. — кажется, ты мне не безразличен.       Ли положил ладонь Хана на своё сердце, дабы тот почувствовал бешеное биение.              Минхо слегка приблизился, касаясь шеи парня и притягивая к себе. Лёгкий поцелуй с привкусом рождественского счастья остался на губах обоих.              — Будешь моим парнем? — тихо произнёс Джисон, придерживая ладонь Минхо в своей.              — Буду. — мимолётная улыбка скользнула на лице старшего. — Сделаем глинтвейн?              — Я за! — Хан ответно улыбнулся, а из-под губ выглянули небольшие клыки.