До встречи в Париже

Она старалась ступать максимально бесшумно, замедляя каждое свое движение. Благо, что легкие летние босоножки позволяли ей это. Гермиона замерла посередине оживленной улицы, вечно наполненной куда-то постоянно торопящимися жителями, поправляя одной рукой попадающие ей в лицо кудрявые волосы. Другая рука, вновь и так невольно, коснулась круглого кулона на шее. Девушка осторожно прокрутила его по цепочке, набрав вместе с воздухом в грудь еще и немного смелости. Сколько же времени прошло с их последней встречи? Год? Два? Казалось, что прошла целая вечность. На все эти воспоминания, сердце ощутимо кольнуло в груди, вынуждая Грейнджер отпустить кулон и схватиться за ребра. Кулон мягко приземлился в ложбинку между грудей, сверкая в лучах июльского солнца. Шагая по Парижским улицам, пальчики так и чесались схватить его, щелкнуть замочком и открыть, чтобы снова прочитать гравировку на белом золоте. Слова даровали невероятную и ослепляющую надежду на славное будущее. «Может он передумал? Может он сможет оставить все позади и забыть?» - безумно думала она. Но безумные мысли всегда затмевают чистый разум. Часть сознания прекрасно осознавало окончание этой встречи. Он не сможет. Он не забудет. Он снова исчезнет. Угрюмое прошлое не сможет распахнуть свои объятия. В практике никогда не было случаев, когда человек легко, спокойно и безболезненно мог избавиться от тяжести всего своего существования. О, как же она тосковала в ожидании новой встречи… Пока пару дней назад в холодное утро знакома сова принесла с собой пергамент. Тогда рассудок отказывался верить и здраво рассуждать. Руки тряслись, разрывая конверт. Знакомый почерк ускорял биение сердца лучше любых физических нагрузок. «31 июля. Париж. Ришелье. Ты сразу поймешь» Гордая птица выполнила свою задачу на высший балл. Оставив послание, она расправила крылья, взмахнула темными, как ночь перьями, и смылась в лондонском тумане. Спустя две недели - 31 июля - Гермиона Грейнджер взяла отпуск, заказала портключ в сердце ласковой Франции. Париж. Город любви и покровитель всех влюбленных. Обитель всех божеств, дарящих миру такое прекрасное чувство, как любовь. Как был прекрасен Париж в этот день. Причина этому совсем проста, даже несмотря на легкий страх ее грешной души. Долгожданная встреча с желанным мужчиной. Выйдя на улицу Ришелье, Гермиона оказалась у Национальной библиотеки. На что он намекал? Как ей понять, где и что искать? В ногу ткнулось нечто мокрое и холодное. Резко развернувшись и опустив глаза вниз, она увидела, сидящую перед собой, черную лохматую собаку, больше напоминающую грима из школьных учебников по ЗОТИ. - Бродяга? - осторожно спросила девушка у пса. Ее голос прозвучал очень тихо. Ей не хотелось привлекать к себе особое внимание местного населения. Пес осторожно поднялся, вставая на все лапы. Его хвост резво вилялся в разные стороны. Гермиона огляделась по сторонам. - Куда теперь? Собака, что по-прежнему оставалась в своей анимагической форме, развернулась и поспешила по дороге прямо. Мелькали дома и квартиры, но у девушки не было возможности насладиться спокойной и размеренной прогулкой. Глаза неотрывно следили за анимагом, боясь потерять его из виду. Он замер у одной из дверей многоквартирного домика. Лапой он скребнул по красному дереву, давая спутнице понять, что хорошо бы было отрыть ее, пропустить его да войти самой. Дверь легко поддалась. Пес рванул вперед, а Гермиона так и осталась стоять в проходе. Мысли пролетали в ее голове со скоростью света. Как действовать? Что будет дальше? Чем закончится вечер? Как все пройдет? Ни на один из этих вопросов не было ответа. Тихий голосок из окраины разума шептал, что нужно срочно возвращаться в Лондон. Она увидела его. Все хорошо. Он живой и здоровый. - Ты пройдешь? - тихий мужской голос с легкой хрипотцой заставил ее вздрогнуть всем телом и повернуть голову на звук. Перед ней, прямо посередине комнаты, стоял Сириус Блэк. Он выглядел намного лучше с момента их последней встречи. Коже больше не была зеленоватой, а наоборот, выглядела очень здоровой и свежей. Конечно, лохмотья азкабанской робы он еще давно сменил на свежие рубашки и классические синие брюки. Тогда он был слишком худым, а вся одежда весела на нем, как на вешалке. Гермиона не слукавила бы, назвав его тощим в тот период. Сейчас он явно набрал вес и мышечную массу. Плотная белая рубашка идеально обхватывала его грудь и руки. По-прежнему длинные волосы сейчас были собраны в аккуратный хвост, под стать анимагической форме. Легкое движение мышцами рта - и губы сложились в легкую ухмылку. Гермиона сглотнула и прошла в квартиру, осторожно прикрывая за собой дверь. В ней было невероятно уютно и свежо. Из распахнутого настежь окна доносились голоса прохожих и аромат свежей выпечки. Где-то недалеко отсюда должна быть пекарня. Если все пройдет хорошо, то завтра утром она обязательно посетит это заведение, отведав превосходный и горячий круассан. Сириус не отрываясь смотрел на нее. - Даже не обнимешь? В серых, как туман, глазах искрились нотки веселья и смешинки. На лице появились новые морщины, которых не было в их прошлую встречу. - Я думал, что ты соскучилась по мне. А я, между прочим, скучал. - Скучал? - переспросила она. В три больших шага, Гермиона подскочила к нему и, замахнувшись, стукнула кулачком по груди. Мужчина опешил и пропустил несколько сильных ударов по себе. Она резво мотала головой. Слова с такой скоростью вылетали из ее рта, что часть из них Блэк не понял вообще. - Как ты посмел?! Ты ушел и ничего не сказал мне!... - Гермиона, - он обхватил ее запястья, чуть сжимая, но так, чтобы остановить все действия и не причинить никакой боли. - Гарри там чуть сума не сошел от волнения! И короткая записка через неделю его ни на каплю не успокоила! - Гермиона, - его руки дернули ее ближе к себе, вынуждая замолчать и поднять голову. Он чуть склонился к ней, силясь поймать взгляд ее карие, как шоколад, глаза. - А как же это?... - его пальцы осторожно поддели золотую цепочку с ее ключиц и потянули вверх. Овальный кулон показался из ворота белой блузки, слегка крутясь на тонком плетении. Голова Грейнджер опустилась, наблюдая за легкими движениями, словно маятника. Она дернула вверх свой острый подбородок, устремляя взгляд на мужчину. - Что "это"? Никакого шифра в нем нет? - Нет, - легко ответил ей Блэк, чем медленно начинал выводить из себя. - Это простой кулон и надпись в нем не несет никакого засекреченного смысла? - резким движением она дернулась назад, делая шаг в сторону. Цепочка выскользнула из хватки Сириуса. Гермиона быстро, одним ловким, уже привычным для нее, движением пальцев повернула защелку в замке и раскрыла украшение. Она демонстративно стянула его со своей шеи, развернула. Ее рука метнулась к его пальцам, в них она опустила кулон. Уже без былой легкости и улыбки, Сириус поднял его к глазам. Выгравированная на заказ надпись даже спустя год не изменилась. "До встречи в Париже" - Я ждала! Я надеялась, что в самое ближайшее время ты объявишься! Что объяснишь причину своего исчезновения! - Я ожидал от самой умной ведьмы столетия куда больше сообразительности. Но сейчас ты здесь и я уверен, что все прекрасно поняла. Я не могу оставаться в Лондоне, да и Великобритании вообще. Не после того, что сделала с нами война. Не после всех потерь. Плечи девушки опустились. - А как же все, кто любит тебя и дорожит? Они остались там и не знают, что с тобой и как ты. Гарри, Рон, семья Уизли? Андромеда и Тедди? А... - она замолчала на мгновение. - Я?... - голос осел. Глаза Сириуса прикрылись. Он быстро и коротко покачал головой. Война забрала слишком многое. И даже после снятия с него всех обвинений его продолжали сторониться. Последней каплей стал случай, когда бродя в своих мыслях по маггловской части Лондона, его остановили двое мужчин в форме и попросили проехать с ними в отделение. Один из них узнал лицо Блэка с ориентировки и поспешил задержать "невероятно опасного" сбежавшего преступника. Кингсли лично прибыл за ним в участок с тысячей извинений. Маггловское сообщество не оповестили о реабилитации, его портрет продолжал висеть в базе. Будучи изгоем в обоих мирах, он принял тяжелое для себя решение - покинуть пугающую Великобританию навсегда. Как бы трудно это не было. Видимо, Амуру стало скучно и он решил порезвиться, пошутить над ним - сломленным временем, послав своего Купидона в холодный Лондон. Пронизанное любовью сердце, что замерзло много лет назад, наконец-то растаяло. Их недороман развивался в пугающей прогрессии. Переглядки, томные касания пальцами и осторожные поцелуи, заставляющие колени подгибаться, а кровь в венах закипать. Оставить ее без ничего Сириус не мог. В ночь отъезда, по его приказу, Кикимер принес в ее спальню на площади Гримо, 12 букет белых роз и этот самый кулон. Он надеялся, что когда положение в обществе поуляжется и обстановка в таком неустойчивом мире утихнет, судьба снова сведет их. И не просто где-то, а в центре всех влюбленных. В сердце жаркой Франции - Париже. Не в силах больше терпеть, он сократил расстояние между ними и припал губами к ее алым устам, сжимая руками в крепких объятиях ее мягкое и маленькое тельце. Гермиона крутила головой в разные стороны. - Я очень, - шептал он ей между поцелуями, - очень скучал... И она растаяла... Каждая встреча с ним, каждый контакт сулит потерянный рай. Тело расслабилось. Рот приоткрылся, впуская его язык, а пальцы судорожно и намертво вцепились в хлопковую рубашку. Сириус углубил поцелуй, вызывая своими действиями у Гермионы тихий стон, звучащий лучше любой музыки мира. Казалось, будто сама неземная богиня-нимфа снизошла до него с небес и дарит эти опьяняющие чувства. Его руки притянули ближе за ее талию и девушка всхлипнула, когда ощутила все его возбуждение. Она слегка прогнулась в пояснице, двигаясь на встречу его горячим руками, очерчивающих ее талию и бедра. Блэк быстро посмотрел назад, за спину, чтобы примерно прикинуть примерное расположение кровати и потянул Грейнджер за собой. Его ноги уперлись в матрас, когда он развернул себя вместе с девушкой. Он подхватил ее под коленки и плечи, мягко опуская на застеленную постель. - Ох, - выдохнула она, когда Сириус устроился у ее ног, окидывая всю тем самым особенным взглядом, полным желания, от которого по телу пробежали миллион мурашек. Внизу живота невыносимо ныло. Кожа под мужскими руками горела адским пламенем. Сириус лег на нее сверху, опираясь на левую руку у головы девушки, а свободной, осторожно провел подушечками пальцев по нежным ключицам. Гермиона первая потянулась ладонями к его голове. Ее пальчики стянули тугую резинку, запутываясь в волосах, когда пряди резко стали ниспадать на мужское лицо, вызвав этим легкую ухмылку. Он осторожно взял ее ладонь и приложил к своей груди. - Чувствуешь? - она кивнула. - Оно бьется только ради тебя. Это все мои чувства к тебе. Его руки блуждали по бедрам и талии, забираясь под ткань блузки. Контраст ее горячей кожи с его ледяной отдавался импульсом между ног. Та нежность, с которой он дарил ей все эти прикосновения окрыляла и переносила в неизведанные дали. Гермиона приподняла ногу, опуская ее на мужское бедро, притягивая к себе ближе. Блэк стал расстегивать пуговицы на Грейнджер, оставлял быстрые поцелуи на новых свободных частях кожи. Они становились все глубже и сильнее. Страсть опьяняла сильнее многолетнего выдержанного огневиски. Когда Сириус стянул с нее блузку, откидывая ее в сторону, его руки опустились на тазовые косточки: - Ты уверена? - спросил он с небольшой, но такой приятной хрипотцой. - Если ты скажешь мне остановиться, то мы сделаем вид будто ничего не было... - Да, - последовал кивок. - Я хочу... Мужчина приподнялся, стягивая с себя рубашку и брюки под завороженный взгляд раскрытой перед ним Грейнджер. Его медленные и осторожные движения возбуждали и заставляли трепетать все ее нутро. Они обнажены. Гермиона почти не заметила резкого движения с которым Сириус стянул с нее джинсы. Он опустился на ее тело, опуская пальцы на низ живота, касаясь ими самого сокровенного. Послышался пронзительный писк и нежное, хрупкое тело подалось навстречу. Шатен водил пальцами по клитору, рисуя круги. С каждым прикосновением прочная нить возбуждения натягивалась, так и собираясь порваться окончательно от столь сильного давления. По резким действиям, Гермиона понимала, что сам мужчина уже еле сдерживается. Она приподняла ноги, сгибая их в коленях и чуть развела в сторону, открывая ему лучший обзор на себя. - Ты так прекрасна... Божественна... Грейнджер прикрыла глаза, почувствовав прикосновение головки к влагалищу. Желание захлестывает до глубины души и сейчас все случиться. Он входит в нее осторожным толчком, прижимая рукой за поясницу к себе. Гермиона сжимается вокруг его члена. Она ловит на себе его настороженный взгляд, полный беспокойства и едва заметно кивает в ответ на немой вопрос. Черты лица мужчины расслабляются, он опускает голову и делает новый толчок, принося с собой зарождающее блаженство. Женские руки вцепляются в напряженные плечи. Из горла невольно вырывается стон. - Сириус... Кислорода категорически не хватает, дышать становится нечем. Каждая частичка ее тела, каждая конечность дрожит от сильного и неумолимого наслаждения, затуманивающего некогда чистый разум. В сознании никогда не было мысли, что проникновение может быть столь невероятным. Ноги трясутся в такт его толчков. Сириус продолжает входить в нее. Тонкая грань оргазма вот-вот пронзит ее. Его зубы смыкаются на шее, прикусывая нежную плоть. - Мерлин, да... - его слова касались его слуха, на что он оставил шейку в покое и слегка прикусил мочку. Темп толчков ускорился, они стали беспорядочными. Ее ноготки скользнули по мужской спине, оставляя на ней следы этой страсти. Экстаз накрыл ее быстро. Тело напряглось, как струна в гитаре, а затем последовал взрыв, приносящий легкость. Сквозь ушную заложенность, Гермиона разобрала гортанный стон, больше похожий на звериный рык. Сириус на ней замер, изливаясь. Прохладная ночь опустилась на влюбленный Париж. Одинокие фонари освещали безлюдные улицы, оберегая покой и сон граждан. Спустя несколько часов над городом взойдет, согревающее мир, солнце. Оно озарит каждую темную щель и мрачную душу. На что способен человек ради любви? Что случается с его миром, находясь в объятиях любимого? Сможет ли он забыть все терзания и ужасы? А поражения и победы? На все эти вопросы у Сириуса Блэка не было ни одного ответа. Но в мягкой постели, пока под боком с ним рядом спал кудрявый ангел, он понимал - все находится на своих местах. Было глупо ждать год этой встречи. Вернуться за ней следовало намного раньше. И каким же он был глупцом, что понял это только сейчас. Кулон, с которого началась их история, дожидался утра вместе с ними на полу этой маленькой квартирки. "До встречи в Париже" Тогда он обратился к семейному ювелиру, чтобы на изящном украшении выгравировали эту надпись. Стоит поискать мастера во Франции, чтобы эти же слова вырезали на тонком платиновом кольце, ожидающего своего часа в глубине шкафа. "До встречи в Париже" Их любовь сильна. Позже он сможет перебороть себя и страхи, вернуться вместе с Гермионой в Лондон. Умиротворение на прекрасном ангельском лице подсказывало, что ответ на вечный и главный вопрос будет положительным. Он справится. Он сделает это ради нее. Прощание со старым прошлым. И эта встреча в Париже станет началом их новой жизни. Но это уже другая история.