Падение

      Тот день не предвещал ничего особенно — на самом деле, все прошло очень хорошо, даже слишком, и только это должно было напрячь его, Реборна, чутье. Потому как они без проблем выполнили сложную миссию, — враги, казалось, сами прыгали под пули, трупы разбрызгивали кровь так аккуратно, что на них не попало не единой капли, и даже все светофоры, казалось, решили вечно светить для них зеленым.       Тогда он списывал удачу на их тщательное планирование, — в конце концов, они были профессионалами, и могли справиться со всем, что бросала в них жизнь, но сейчас, сейчас он понимал.       Это была не удача. Это было предзнаменование.       Они приехали к особняку, вышли из машины, даже сделали пару шагов, — но тут Лар произнесла какую-то шутку, он даже уже позабыл какую. В любое другое время это было бы показателем, насколько все были в хорошем настроении, раз даже суровая солдатка решила пошутить, но не сейчас.       Потому что в тот момент, когда он уже готов был фыркнуть, — не засмеяться, позвольте заметить, а просто снисходительно фыркнуть, — Скалл вдруг рухнул на траву, как подкошенный.       Реборн мог сказать, что в тот момент его сердце остановилось. Он дернулся к кобуре, судорожно прощупывая пламенем местность, отчаянно пытаясь понять, откуда произошел выстрел, пока его огонь рвался к Скаллу, стремясь исцелить, убедиться хотя бы, что их маленькое глупое Облако все еще живо.       Фонг в мгновение оказался перед ним, прикрывая от снайперов, в руках у Лар появился нож, в воздухе заплясали искры грозы, готовясь защитить их от снайпера, туманные щупальца поползли по земле….       А потом Скалл вдруг начал хохотать, катаясь по траве.       Все Сильнейшие уставились на него, то ли пытаясь понять, как он может смеяться с предполагаемым инсультом, то ли не понимая, почему труп вдруг ожил — а Скалл продолжал беззаботно ржать, даже не замечая их недоумения. Реборн не знал, сколько они так простояли, но постепенно смех становился все тише и тише, и каскадер наконец затих, приподнял голову, глядя на них всех недоумевающим взглядом.       — Семпаи, а вы чего так смотрите? — произнес он, просительно оттопырив нижнюю губу, — Ну смешная же шутка была? Почему вы не смеетесь?       Они еще некоторое время пялились на него молча, — Скалл смотрел некоторое время, потом осторожно поднялся, неловко обхватил себя руками.       — Семпаи? — произнес он вроде как требовательно, но с какими-то паникующими нотками, — Вы почему молчите?       Реборн наконец-то сумел разомкнуть губы, — он продолжал неотрывно смотреть на него, пока его пламя в панике билось, неспособное осознать, почему мертвый вдруг разговаривает.       — Ты упал… — произнес он, и Сильнейшие дрогнули, будто из них всех одномоментно вытащили штырь, — Скалл, какого черта?!       Скалл непонимающе наклонил голову, глядя на них всех то ли как на психов, то ли как на идиотов.       — Ну да…? Скалл, когда смеется, часто на землю падает, потому что ноги не держат, — пробормотал он. — Семпаи, вы чего? Падающих людей никогда не видели?       Реборну не нравилось, когда с ним разговаривали таким тоном — он встряхнулся, приводя себя в чувство, нахмурился, подошел поближе и отвесил Скаллу подзатыльник, просто для профилактики. Скалл ойкнул, схватился за голову, глядя на него обиженным взглядом.       — Не ерничай, Лакей, — Реборн хмыкнул, сложив руки на груди, — падай.       Удивление Скалла, видимо, моментально вытеснило боль, потому как он тут же перестал кривиться, уставился на него широко раскрытыми глазами.       — Что?       Реборн сердито хмыкнул, смотря на Скалла яростным взглядом.       — Падай, Лакей, — скомандовал он, — это приказ.       Скалл уставился на него невпечателенным взглядом, и Реборн уже был готов к тому, что Скалл пошлет его к черту или же расплачется, потому как никто никогда не мог угадать, какую именно из своих моделей поведения Облако выберет в этот раз. Но Скалл, еще некоторое время пристально посмотрел на него, вдруг пожал плечами, фыркнул, и рухнул на землю.       Реборн замер.       Скалл снова упал, словно тряпичная кукла, — как будто бы в один момент все его мышцы вдруг отказались работать, и не смогли больше поддерживать чужое тело, ноги подкосились, он завалился на спину, и, как показалось Реборну, его даже чуток спружинило, потому как ноги и руки его отскочили. Пламя снова начало паниковать — потому что живые люди так не падали, и его Солнце точно было уверено, что Скалл мертв. Но тот не был, — он некоторое время пролежал в той ужасно неудобной позе, в которой, как знал Реборн, никто из нормальных людей лежать не будет, а потом повернулся к нему, скрестил руки на груди, и уставился на него пристальным взглядом, даже не пытаясь встать с земли.       Реборн проигнорировал его, обернулся к остальным Сильнейшим.       — Ну? — спросил он, указывая на Скалла. — Вы ведь тоже эту чертовщину видите, да?       Лар подошла, легонько тыкнула Скалла носком своего военного сапога, тот ойкнул.       — Ты какого хуя падаешь так, будто сдох три дня назад, а? — спросила она с таким искреннем изумлением, что даже Скалл застыл, продолжая таращиться на нее снизу вверх.       — Да я обычно падаю… — произнес он, позабыв от испуга свое любимое «Скалл-сама», дернулся, наклонив голову к плечу и обнюхал себя, видимо, чтоб убедиться, что от него не пахло трупами. Чем от него пахло, Реборн не знал, но Скалл сморщился, как будто понюхал лимон, — семпаи, Скалл не понимает, что вам не нравится!       Реборн замер, не зная, как объяснить, что так, как падает Скалл, живые люди не падают, но тут его прервал Верде, который, видимо, подошел к вопросу падений с научной точки зрения.       — У тебя в падении практически нет инерции, — произнес он, — и ты не выставляешь руки, стараясь защитить лицо, а просто расслабляешь мышцы. Это выглядит неестественно, так падают мертвые.       Скалл нахмурился — он все еще продолжал лежать, а потому очень легко было заметить, как шестеренки в его голове со скрипом прокручивались, стараясь выдать на свет Божий хоть какую-то мысль.       — А, да! — он вдруг напрягся, сжался, как пружина, и резко распрямился, секунду спустя уже стоя на ногах, — Скалл-сама каскадер! Он умеет так падать прикольно, вот! Смотрите, что еще могу!       Скалл захихикал, как-то очень пакостливо, глядя на них всех восторженными глазами. Все напряглись — так искренне Скалл смеялся очень редко, но каждый раз после этого он творил какую-то несусветную дурь. Вот и сейчас он сложил пальцы пистолетиком, приставил их к своему виску, и радостно крикнул. «Бах!»       Голова Скалла дернулась, нога подкосилась, и его тело рухнуло на бок с глухим шлепком. Умом Реборн понимал, что он не умер — но все равно в голове его промелькнула рефлекторная мысль. «Вот черт, он же сейчас зальет все кровью!».       Разумеется, крови не было, — вряд ли хоть кто-то мог умереть от пальцев-пистолетов, и Скалл, секунду полежав без движения, начал ржать и крутиться, как сарделька на сковородке, пачкая свой комбинезон о траву.       — Семпаи, вы бы видели свое лицо! — простонал он сквозь смех, — Такой угар!       Реборн вздохнул, подошел, придавив Скалла ногой, чтоб тот не вертелся, и наставил пистолет ему прямо в переносицу. «Если ты еще раз вот так упадешь» — процедил он сквозь сжатые зубы, — «Я тебя сам пристрелю, ясно?»       Скалл уставился на него, обиженно поднял брови, и в глазах его, кажется, заблестели слезы, но Реборн не разжалобился, хмыкнул презрительно, пряча пистолет под подол, и развернувшись, величественно направился в особняк.       Он просто надеялся, что Скалл не заметил, как дрожат его руки.