— Ⲧы ⲃⲥⲉⲅⲇⲁ ⲃыⲅⲗяⲇυɯь ⲡⲟⲧⲣяⲥⲁюɰⲉ.

Думая о том, как он дошел до жизни такой, Кевин вспомнил как встретился с Элисон взглядом во время очередной, как тогда казалось, ничем не примечательной тренировки. Впервые он не видел в её глазах презрение или откровенное безразличие, как-то было раньше. Он видел лишь заинтересованность, возможно даже некую симпатию. Наверное, тогда ему польстило то, что этот взгляд был направлен на него именно во время игры — и чёрт возьми, да, он был безумно горд этим. Это был первый раз за долгое время, когда он отвлёкся во время тренировки, да так, что мяч вылетел из клюшки, будто Кевин и не держал её, словно забыл, как с ней обращаться. Как обращаться с девушками он, в общем-то, тоже забыл. Кевин не мог вспомнить, когда в последний раз касался женской талии или проводил кончиками пальцев по волосам, отдающим фруктовым шампунем, с лёгкими нотками лака. Он не был даже уверен, что когда-либо касался девушки так. Элисон охмурила его словно на пустом месте. Кевин знал Элисон лично больше полутора года, но даже не думал обращать на неё внимания. Кому придёт в голову обращать внимание на девушку Сета Гордона? Но с момента его смерти, поменялось очень многое. Поменялась и Элисон, её отношение к жизни. Кевин никогда не вдавался в подробности их отношений — оно ему не нужно было — потому не знал, через что именно та проходила после кончины Сета. Но он отчётливо мог видеть как тяжело Элисон давалась его потеря, потому и тогда у него не возникало мыслей на её счёт. Всплыло очередное воспоминание — как Элисон вызвалась провести Кевина в кабинет Эбби, когда он повредил ногу. Это было в июне, буквально в одну из первых тренировок летних. Тогда у Эбби не оказалось обезболивающего и пока она отходила в кладовую, на поиски запасов, Кевин с Элисон остались наедине. Она присела рядом с ним на кушетку, перезаплетая хвост из безупречных локонов. Аромат её духов, наверняка купленных за сотни, если не тысячи долларов, с лёгкостью перебивал запахи от лекарств, что казалось пропитали всю комнату ещё десятки лет назад. Кевин тогда ненароком прислонился к ней, действительно желая отвлечься от химозных зловоний, чем привлёк внимание. Тогда, затянув хвост, Элисон взглянула на него, словно задумчиво. Острым уголком ногтя она отодвинула в сторону прядь волос Кевина, что прилипла ко лбу. К мокрому, покрытому потом от порой невыносимой жары лбу. Кевин машинально зажмурился, словно боясь, что она залетит ему ногтем в глаз, то ли от царапающего ощущения. Так или иначе, Элисон не упустила возможности пошутить: От каждого прикосновения спирало дыхание, словно она не нежно поправляла горловину футболки или защиту, а хватала за шею и силой прижимала Кевина к стене, сдавливая пальцы со всей силы. От Элисон можно было ожидать подобное, но Кевин не мог представить себя её жертвой. Хотя он, конечно, определённо стал жертвой Элисон, очарованный её лучезарной улыбкой, уверенными заявлениями, грубостью и нежностью, варьирующимся в зависимости от ситуации. Они долго рассматривали лица друг друга, сидя в полной тишине. Кевин уловил в её глазах что-то, чего не замечал ранее, что-то, что заставило его усомниться в том, что он знал об Элисон Джамайке Рейнольдс. Она словно показалась ему с новой стороны, со стороны, которую Кевин не мог описать словами, мог лишь прочувствовать всеми фибрами души, но не телом, не разумом. Он чувствовал её буквально каждой клеточкой своего существа. И, как ему казалось, она уловила то же самое и в его глазах. После той тренировки Кевин часто заставал себя в раздумьях, в попытках разобрать на детали, по кусочкам ту ситуацию. Вспоминал все запахи, всё, что видел и слышал — Элисон, её глаза, звуки сообщений, приходящих на проводной телефон, стоящий на столе Эбби, приглушённые крики и зовы с корта — но так и не мог собрать картинку воедино. Чего-то не хватало, словно он собирал пазл с краёв, не имея середины общей конструкции. Кевину казалось, будто он упускает что-то важное, крошечный фрагмент, мельчайшую частицу общего полотна, которую можно было только мельком увидеть, но никак не схватить руками, невозможно вытащить из памяти, настолько она была незаметна. Некоторые касания Элисон оставались на его теле невидимыми ожогами, о месторасположении которых знал и которые ощущал только он. Кевин помнил каждое из них — как Элисон хлопала его по спине перед матчем, подбадривая, как бросалась ему в объятья после, как передавала кружку из руки в руки, удерживая пальцы на его кисти. Он помнил каждый раз, когда Элисон вставала на колени на сидении в автобусе, выглядывая из-за переднего ряда к нему, сидящему в полном одиночестве (поскольку, очевидно, Эндрю сидел с Нилом, а Ники утаскивал Аарона с собой на предпоследний ряд) и предлагала скрасить его своим присутствием. Кевин был не в силах отказать ей, когда она наклоняла голову вбок, отчего волосы падали не только на её лицо, но и на спинку сидения, задевая густые ресницы и запутываясь в них, норовили приклеиться к увлажнёнными блеском губам, отчего Элисон нередко облизывала их, предварительно сдувая пряди с лица. Она была одной из немногих, хотя, возможно единственной, кто продолжала слушать его рассказы об истории. Элисон сама интересовалась ей, правда, в куда более узком направлении — её интересовала история моды, фэшн-дизайна — и в этой отрасли она могла утереть нос Кевину как нахрен делать. То было одним из многого, что их связывало, о чём Кевин много думал. И, естественно, Кевин навсегда запомнит, как обыденно Элисон подошла к нему в начале нового учебного года и предложила ему стать её парой на ежегодном осеннем банкете. Это был не просто ступор, нет. Он оглядывался, пытался определить, к нему Элисон обращается или всё это — дурацкое недоразумение, а рядом стоит тот самый суженый, принц на белом коне. — Тебе вроде тоже особо не с кем идти, — сказала тогда Элисон, прекрасно зная, что права, ведь в прошлом году ситуация была аналогична. Только вот теперь ни ей, ни Кевину смысла искать пару просто не было, что прочухали оба. Само с собой, он согласился. Не обошлось без неловких смешков и неуместных шуток, ведь он ушам своим поверить не мог, но когда Кевин осознал, что нет — это не шутка, не сон, не недоразумение, а он и есть тот самый принц на белом коне — он ответил ей: «так уж и быть, я согласен». Ужасно холодное и равнодушное. Такое же, каким Кевин был в глазах остальных, но Элисон, кажется, чувствовала как внутри крошечные демоны разрывают его на части, потому лишь ухмыльнулась, заставляя его скитаться в смятениях ещё больше. На банкете они несомненно стали центром внимания. Кевин и Элисон, кто бы только мог подумать? Хотя другие Лисы наверняка могли проследить нарастающее напряжение ещё задолго до самого Кевина — повёрнутый на экси чудила, которому, казалось многим, было чуждо всё «человеческое» и девушка, отдавшая всё за возможность играть в экси. Это общее связующее — экси — по сути и свело их вместе, было самым значимым сходством. Под них подстраивались словно все присутствующие на банкете — Нил не лез на рожон с другими командами и, соответственно, не было ни ссор, ни скандалов как в прошлом году, никто не разбил ни тарелки, случайно обронив её на пол, и даже в самом центре корта, когда столы были сдвинуты по сторонам и многие принялись танцевать, ни один человек не задел с лёгкостью кружащихся Кевина и Элисон. Кольца, что носила Элисон, оставляли на ладонях Кевина небольшие форменные вмятины, так крепко они держались за руки; подол её платья волочился по паркету точно в такт всех их движениям, с трудом успевая догонять свою хозяйку. Мягкие руки касались шеи, крепко держась за неё, хоть изредка Элисон и полностью отпускала Кевина, позволяя ему быть её единственной опорой. Не часто Элисон можно было видеть такой — лёгкой, практически воздушной, будто вышедшей из самых сладких сновидений. Она была острой и колючей, во всех смыслах — начиная с угловатого подбородка и кончика носа, заканчивая едкими фразами, пронзающими словно осиновый кол. Была. Всегда. Но не тогда, на банкете, в пышном изумрудном платье, на танкетках и с идеальными, золотистыми волнами.

…

Откашлявшись, Кевин поправил галстук и взглянул на Ники, что буквально сдувал пылинки с его плеча, самыми кончиками пальцев защипывая рукав пиджака. Ники был единственным, кто согласился на эту авантюру — помочь Кевину собраться к первому его официальному свиданию, — ведь остальные Монстры не были намерены терпеть его придирчивость. Попятившись, Ники встал на уровень с зеркалом, перед которым стоял Кевин, и почесывая подбородок оглянул его с ног до головы. Поджав губы и промычав, он тем самым показал, что и сам считает его вид не идеальным. Что ж, если остальные были не готовы терпеть придирки, то Ники, кажется, придирался куда больше самого Дэя… Ники хмыкнул, поджав губы, перебирая в голове варианты — это было заметно по тому, как глаза его бегали из стороны в сторону, а подушечки пальцев в быстром темпе стучали по щеке. Он застыл в такой позе, словно статуя, пока резко не махнул в воздух и не развернулся, начиная перебирать флаконы одеколона на комоде. Он прыснул парфюм себе на руку, несколько раз вдохнул аромат, а после стал обходить Кевина по кругу, оппшикивая на этот раз и всего его. От резкого запаха у Кевина зачесался нос и он несколько раз чихнул, да так громко, так свирепо, что Ники отпрянул и завис, ожидая, пока тому станет лучше. Вопросы продолжались ещё долго и речь не заходила, разве что, про интимную стрижку и заготовленные фразы на случай экстренной ситуации, хотя и такие у Кевина были наготове где-то там, в голове. Практически пинком вытолкав Кевина из общей спальни, Ники спровадил его до коридора. По дороге Нил с Эндрю, сидящие на диване, пожелали ему приятного времяпровождения, а Эндрю даже съел ложку мороженого ему на удачу. Обувшись, поправив наручные часы и убедившись, что кошелёк надёжно запрятан во внутреннем кармане пиджака, Кевин в последний раз повернулся к Ники. — Не ссы ты, не будь тряпкой, — утешил Хэммик. Он поправил его причёску и вновь развернул его к выходу, услужливо открыв дверь. — Всё, а теперь вали и постарайся не опозориться. Кевин вступил за порог общажной комнаты и пройдя по коридору, до двери под двести девятнадцатым номером, постучался. Сердце защемило, когда за дверью послышался чей-то шик и все голоса тут же притихли. Шестое чувство подсказало, что на Кевина смотрят — вероятно через глазок в двери. Тревога от ожидания неизведанного сменилась ошеломлением, когда за раскрывшейся дверью предстала она. Она, державшая в одной руке обе туфли на шпильке, она, в красном облегающем платье, подчёркивающим её изящную, не без угловатостей фигуру, она с дамской сумкой, свисающей с плеча и завершающей и без того сказочную картину, и она, всё с теми же образцово показательными завитыми локонами блондинистых волос. Она была безупречна, словно сошла прямиком с обложки журнала, полностью посвящённого её совершенству. Позволяя разглядеть себя полностью, Элисон улыбалась, а во взгляде её чувствовалось волнение из-за долгожданной встречи. Элисон не была очень высокой, лишь чуть выше среднестатистической девушки, но сейчас, стоя босиком, казалась Кевину ещё меньше. Однако, она не стала ругаться на него за то, что пришёл раньше времени, не стала выгонять и заставлять ждать в коридоре — мягко взяв Кевина за локоть, она завела его внутрь комнаты и закрыла дверь. В комнате также стояли Дэн и Рене, наблюдавшие как и Кевин за тем, как Элисон села на округлое кресло, застёгивая ремешки туфель. — Никогда не думал научиться водить машину? — Элисон ещё не завела автомобиль и не спускала руки с ключа, вставленного в руль. — Ни разу не видела тебя за рулём. Они столкнулись взглядами, прежде чем со смешками зависнуть на парковке ещё на какое-то время. Элисон выехала со своего места и успешно покинула территорию кампуса, направляясь в центр города, не забывая время от времени переключать радио, когда ей надоедала музыка, а то и вовсе сбавляя громкость, когда завязывался очередной разговор. Они подъехали к ресторану где, само с собой, Кевином уже был зарезервирован стол, о чём он не сообщил и Элисон узнала лишь на входе, чему, вероятно, была приятно удивлена. Заведение не было сильно забито, то тут то там за столами сидели компании, но большинство столов пустовали, а то и вовсе не были накрыты. Их провели к округлому столу, располагающемуся в центре зала и не утруждая себя, Элисон скинула куртку на стул. Отодвинув его от стола, она аккуратно рассеялась, сразу скинув на стол телефон и кошелёк, что достала из сумки. — Ты же не думаешь, что ты будешь за нас платить? — Конечно нет, я же пригласил — мне и платить. Кевин сам не верил в то, что произносил эти слова. Он? Сам пригласил? Он точно мог вспомнить, как это происходило, как после того, как Элисон согласилась он напился, нервничая так, словно он девятиклассник, приглашающий самую классную девчонку в школе на выпускной (хотя, Элисон ей и была) — и всё же он точно до конца не верил в происходящее. Он словно не расценивал по достоинству свои возможности, не осознавал, что творится в его жизни. Сев напротив, Кевин также расчехлил карманы и огляделся по сторонам, ненадолго задержав в них руки. Поблагодарив официанта за предоставленное меню, Кевин скрылся за своим. Из-под самого краешка он выглядывал и наблюдал за тем, как вчитываясь в меню, Элисон поправлялся платье на боках, за тем, как колыхались брильянтовые серьги, висящие на её ушах. — Как насчёт аперитива? — спросил официант уже после того, как принял заказы обоих. Кевин еле заметным кивком дал Элисон понять, что выбор стоит лишь за ней одной. Нет, ему не было плевать, что пить, просто он решил довериться ей, вместо того, чтобы решать за неё. Ещё раз пробежавшись взглядом по меню, Элисон ответила: — У вас есть винтажные вина? Официант удалился на несколько секунд, а вернулся с отдельным куском ламинированного картона, на котором черным по белому были выписаны названия и года вин, с обеих сторон листа. — Одну бутылку Chateau Latour, 1987 года, пожалуйста, — сказала она с лёгким акцентом. Кевин не успел рассмотреть цену, но судя по тем, что он видел на обратной стороне картонки — средняя цена составляла что-то в районе пятисот долларов. Конечно, Кевин не собирался мелочиться, но он прекрасно понимал, что Элисон не стала бы так раскошеливаться за его счёт. — Теперь точно я плачу, — обратилась она к Кевину, слепо отдавая меню обратно официанту. — Ты не посмеешь спускать на меня такую непотребную сумму. — Суммы не проблема, — заявил Кевин. — Или ты утверждаешь, что у меня нет таких денег? — Есть, но я не позволю тебе на меня так тратиться. Дождавшись, пока официант оставит их наедине, Элисон положила обе руки на стол, словно демонстрируя тонну украшений, что были на них — на изящных запястьях и на тонких, аккуратных пальцах. Поманив его указательным и дождавшись, пока Кевин протянет ей руку, Элисон взяла её в свою, перебирая пальцы. — На славу постарался, — сказала она. Кевин возгордился тем, как она оценила его труды, в том числе и сделанный предварительно гигиенический маникюр, потому всячески показывал эту гордость, сменив позу на более уверенную и сделав куда более ехидный взгляд. Он загляделся на неё. Смотрел на её выглядывающие из-за пухлых, красных губ белоснежные зубы. На её улыбку, что иногда казалось могла скрасить весь его день. — Ты выглядишь потрясающе, — вдруг сказал Кевин. Польщёная сказанным Элисон провела рукой по его запястью, забравшись под рукав пиджака и ощупывая грубую кожу. — Вау, — восхищённо воскликнула она. — Как долго вы сдерживались, мистер Дэй. Я поражена вашей выдержкой, — добавила Элисон. — Искал подходящий момент, — оправдался он. — Но понял, что он не нужен. Они встретились взглядами, пробирающими до дрожи и холодка по всему телу. — Ты всегда выглядишь потрясающе. И ведь то не были пустые слова на ветер. Она действительно была совершена всегда, каждую секунду своего существования на этой земле. Кевин всегда знал это, но не придавал этому значения. До этого момента. До момента, пока она не коснулась его ноги своей, проводя от самого низа голени до колена, медленным, поглаживающим движением и стараясь из-за всех сил не запутаться тонким каблуком в ткани его брюк. Элисон была прекрасна всегда. Во время матчей, с собранными в длинные косы волосами, скрывающимся под шлемом, в экипировке, что делала ей куда более грозный вид, но не прятала красоту; в буквально любое другое время, во время учёбы или отдыха, в шикарных нарядах и с кучей украшений; с просонья сидевшая в автобусе, всё с таким же шармом, пусть и со спутанными местами копнами волос и усталым взглядом. Она была прекрасна когда шутила, когда делала ставки и когда гордилась, как выигрывала их, прекрасна когда говорила и слушала, отдавая своё время и внимание другим. Сейчас, ухватившись за Кевина словно за драгоценность, отдавая всю себя и заражая его уверенностью — она была прекрасна. Под конец вечера, наевшиеся и знатно подвыпившие и улыбающиеся, они шли к машине бок о бок — Кевин слушал её рассказ о том, как в детстве Элисон посещала различные парки аттракционов с родителями, каждый раз недовольная из-за ограничений по росту, и шутила, что сейчас-то, на десятисантиметровых каблуках, её бы точно пропустили везде. Он был пьян, она, бесспорно, тоже. Но никакой алкоголь и рядом не стоял с тем, как Кевина заставляла себя чувствовать Элисон. Он был готов ко всему, но события не торопил. Не позволял себе слишком много вольностей и старался даже держа её за талию делать это мягко и ненавязчиво. Они добрели до машины и тогда Элисон отстранилась. Она прижала его руку к себе, не отпуская, но сама сделала несколько шагов назад и оперевшись о свой розовый Кадиллак, притянула Кевина ближе. Они не обменивались словами, нет. Вслушивались в звуки улиц и может изредка глядели по сторонам, пока Элисон не встала к нему лицом к лицу. Она смотрела на его губы, намереваясь поцеловать, как вдруг из-за прикрытых век и пышных ресниц взглянула ему в глаза. — Давай, — вдруг сказал он. Элисон коснулась его подбородка — острой, но лёгкой болью по коже лица прошлись камни на кольцах, оставляя небольшие царапки — и ухватившись за него поцеловала его в губы, медленно и неторопливо затягивая его в процесс. Срывало голову от того, с каким трепетом она относилась к такой, казалось незамудрённой вещи, как поцелуй, и даже в ней старалась показать себя на все сто. Кевин знал, что если расчесать руку в кровь — она будет чесаться ещё больше, но никогда бы не подумал, что на поцелуи его реакция будет такой же. С каждым поцелуем он жаждал большего, жаждал, но не требовал. Элисон не скупилась на них, как и на прикосновения: она бесцеремонно схватила Кевина за талию и зажала себя между ним и машиной, закрыв глаза, продолжая целовать и кусать его губы. От этого разгоралось желание, охватывающее Кевина с головой и до последней клетки его тела, жгло рот и горло, заставляя зажмуриться и не позволяло остановиться. Он представлял, насколько красными сейчас были его губы, все измазанные в помаде, но всё что он чувствовал так это их вишневый привкус и аромат. Достав ключи из сумочки, Элисон несколько раз ткнула ими в грудь Кевина, вынудив его вернуться к реальности, взглянуть на неё и отойти на несколько шагов. Она села за руль, на что Кевин схватился за дверцу, не позволяя захлопнуть её. Оперевшись о машину, он нагнулся, оказавшись вновь у Элисон перед лицом. — Давай я лучше вызову трезвого водителя, — предложил он. — Ты думаешь я доверю свою тачку кому попало? Кевин сделал задумчивый вид, хотя было очевидно, что «нет», в то время как Элисон лишь кивнула. — Ага, конечно, — саркастично подтвердила она. — Набери Мэтта и Дэн. По приезде старшекурсников, паре с трудом удалось избежать допроса. Элисон сходу сказала, что переспросила Мэтта — поцеловала Кевина первая — и поздравила Дэн с её победой в аналогичной ставке против Рене. После Дэниэль был доверен розовый Кадиллак, а Мэтту сохранность двоих. Дорога была недолгой и Кевин даже пошутил, мол мог бы попробовать и сам довезти их до общежития, но Элисон даже слушать не стала, закрыла ему рот рукой и выразительно зевнула. Уже на этаже, прощаясь с Элисон, Кевин пообещал ей, что следующее их свидание уж точно будет за его счёт. — Мечтай, Дэй, мечтай, — похлопав его по щеке сказала Рейнольдс, после чего, оставив на ней след от помады, закрыла за собой дверь. Ещё несколько секунд Кевину казалось, что она стоит перед ним. Он не отпускал обрамление дверного проема, за которое так отчаянно держался, он смотрел в пустоту и чувствовал тепло, исходящее от не стоящей больше напротив фигуры, он словно мог ощутить шёпот у себя под ухом. И это чувство не покидало его ни в комнате, ни лёжа в кровати. К нему обращались его соседи, конечно, требуя рассказать о том, как прошло такое важное мероприятие, но он словно витал в облаках и ничего не могло вывести его из эдакого подобия транса. — Ясно, мы его потеряли, — прокомментировал Ники. Он отодвинул стул от рабочего стола и сел прямо рядом с кроватью Кевина. — Мы его потеряли ещё тогда, когда между Элисон и Джереми, он выбрал Элисон, — отбрил Эндрю. — Не переманивайте мальчика на тёмную сторону, — влез Аарон. Кевин кинул взгляд на Нила, что сидел рядом, скрестив ноги, и оттирал помаду с его щеки. Тот был так сосредоточен, что прикусил язык и даже не вникал в суть разговора. К глубокой ночи уже протрезвевший Кевин не мог уснуть. Он вышел на кухню, стоя перед шумной кофемашиной, в ожидании своего ободряющего напитка. Он так и не наладил режим с тех пор, как ночные тренировки перестали быть обыденностью, скорее лишь редким дополнением, на которое чаще всего его подбивал Нил перед самыми рисковым матчами. Подойдя к окну, выглянув и разглядев на парковке розовый автомобиль, он коснулся краем кружки губ. Он упивался ароматом свежесваренного кофе и мыслями о прошедшем вечере, предавался воспоминаниям о том волнующем поцелуе. Взгляд устремился в темное небо за окном, на звёзды, что сверкали в нём, и Кевин, держа кружку обеими руками, согревая их, погружался в раздумья о том, что привнесёт в его жизнь следующий поворот их истории.

☆✼★━━━━━━━━━━━━★✼☆。

К середине октября, свидания их уже было не сосчитать — с десяток официальных и несколько утренних походов в кафе на завтрак, бесчисленные прогулки между парами и даже лишние минуты проведённые наедине после игр, Кевин считал за них. И всё же — всё-таки — рано или поздно это должно было случиться. По середине второй пары Кевин получает сообщение от Элисон. Он точно знал, что оно было от Рейнольдс, ведь именно на неё у него стоял особый звук уведомлений. Убедившись, что преподаватель занят лекцией, он вынул телефон из кармана сумки разблокировал его. Он увидел лишь одно сообщение:

«привет. заглянешь, как будет время?»

Поначалу звучало как обычное предложение, но вскоре Элисон отправила фотографию в зеркале. На снимке она была в кружевном белье без бретелек, с сердцевидным декольте, в топе, напоминающим корсет и трусами на высокой талии, а на её плечах был шифоновый пеньюар с аналогичным кружевом. Кевин сделал вид, что кашляет, яростно скрывая как поперхнулся воздухом от увиденного. Не в тот момент ли его щеки загорелись и не стали ли ладони внезапно влажными? Забилась ли его голова лишь одним — прокручиванием на повторе этих сообщений? Отпросился ли он с пары и сбежал из аудитории под предлогом, что «что-то нездоровится»? Ответ на всё был один — да. И вот стоя по середине пустынной улицы, с сумкой перекинутой через плечо и телефоном в руках, оставалось ли ему хоть что-то, кроме как вернуться в общежитие? «Сейчас?» — ответил Кевин вопросом на вопрос.

«сейчас кроме меня в комнате никого нет»

Кевин и опомниться не успел, как оказался на пороге Лисьей Башни. Кинув телефон на дно сумки, он быстрым темпом, практически перепрыгивая через ступеньки, поднялся на второй этаж и подоспел к двери. Он всё никак не мог отдышаться, нервничал, но пересилил себя и несколько раз стукнул по ней. Звонкий звук, идущий от щелчка щеколды, привлёк его внимание. Дверь распахнулась, но Кевин не успел ничего разглядеть — чужая рука схватила его за запястье, увлекла внутрь комнаты. Он почувствовал как ударился спиной о что-то жёсткое, зажмурил глаза. Как только он открыл их, он осознал что находится в покрытом мраком помещении — даже шторы были плотно задвинуты. Элисон стояла прямо перед ним, широко улыбаясь, не отпуская его запястье, можно сказать поневоле прижимая его к двери. — Прости за резкости, — засмеялась она. Не имея возможности выдавить из себя и слова, Кевин смиренно кивнул ей. Элисон взяла его за обе руки и расположила их себе на талии, приблизившись к нему на шаг. Кевин был не в силах оторвать взгляд от её груди, за что ничуть не стыдился. Руки плавно двигались с талии выше, а Кевин с Элисон, шаг за шагом, поцелуй за поцелуем, выдвигались от коридора к центру гостиной. Каждый их шаг был словно тщательно отсчитан, каждое действие распланировано вплоть до мелочей. Губы спускались ниже, выстраивая дорожку из поцелуев к шее, ключицам, как вдруг Кевин остановился, уже прижимая Элисон к спинке дивана. — У меня презервативов нет. До боли было неловко произносить такое, ведь Кевину вовсе не хотелось прерываться из-за своего упущения. — У меня есть, — Элисон кинула взгляд ниже и провелась рукой по животу. — Тебе просто нужно… получше поискать. Забравшись кончиками пальцев пол резинку трусов, она несколько раз постучала по своему прессу. Под их тканью, если приглядеться, можно было разглядеть рельеф нескольких квадратных пакетиков с презервативами, плотно прибитых к коже. Приятно удивившись такому сюрпризу, Кевин не смог сдержать улыбки. Он прошелся кончиком указательного пальца по этой точке, чем вызвал по всему телу Элисон волну пробежавших мурашек. Кевин поцеловал её в шею, резко прижав к дивану, когда оба вдруг осознали, что чуть не опрокинули его под своим весом. Это повторялось ещё несколько раз — когда Кевин подсадил Элисон на спинку дивана, когда она тянула его на себя, параллельно забираясь ему под одежду, когда она стянула с него куртку, скинула её на пол и принялась за футболку. Они обошли диван и присели, как появилась возможность — ноги начинали затекать от долгого блуждания вокруг да около, да от стояния не в самых удобных позах. Кевин придерживал Элисон за плечи, сливаясь с ней в поцелуе, пока сначала та прощупывала его возбуждённый член через брюки, после начав незамедлительно спускать ширинку. Не дав ей закончить со столь важным делом, Кевин завёл руки за спину и нащупав на спине крючки, что и держали всю конструкцию в виде топа-корсета — стал одну за другой растёгивать их. Он также целовал Элисон в шею, оставляя на ней яркие следы от её же помады, что казалось ему чертовски завлекательным и не могло не возбуждать ещё больше. Спавший с Элисон корсет оголил её немаленький размеров грудь, одна из которых была чуть больше другой, хоть с её плеч всё ещё свисал и укрывал многие части тела пеньюар. По всей коже на груди были небольшие, посветлевшие с годами растяжки, что видно было и в корсете, но сейчас они предстали перед Кевином во всей красе. Зная, через что прошла Элисон за жизнь, сколько раз она ненавидела себя за свою внешность, о чём неоднократно рассказывала, Кевин просто не мог пройти мимо. Он с громким причмокиванием стал ласкать её грудь, целовать вокруг ореолов, соски, иногда с лёгкостью кусая их, постоянно проверяя реакцию Элисон на такую вольность. Та старалась удержаться, опираясь на локти, откинув голову назад и тяжело вздыхая, с каждым разом всё громче — по мере того, как затвердевали её соски — она начинала переходить на стоны. К тому же, одну из рук Кевин спустил вниз, прямо через ткань её трусов прощупывая с каждым разом всё более мокрое влагалище. Он улыбался каждый раз, когда до него доносилось его имя, произнесённое сквозь стоны и мычания. Кевин спускался всё ниже и ниже, пока не дошёл до резинки кружевных трусов и не ухватился за краешек зубами. Тогда же в волосах он почувствовал пальцы Элисон, что перебирали волосы между с собой, нежно почесывая его по голове. Приподнявшись на коленях, обхватив руками её бедра, так же помеченные множеством растяжек, Кевин стянул с неё остатки нижнего белья. Выпавшие из-под трусов презервативы, оказавшиеся на нижней части живота Элисон, он тут же подобрал, несколько раз прокрутив между пальцами. В его планах было кое-что ещё, кое-что, для чего презервативы покамест были не нужны, потому он отложил их в сторону. Никогда Кевин не был так близок ни с девушкой, ни уж тем более с парнем (и тех, и других в его интимной жизни можно было сосчитать по пальцам одной руки). Его опыт был не так велик, как можно было посчитать на первый взгляд, но желание прямо здесь и прямо сейчас сделать Элисон приятно было слишком велико, чтобы о таком задумываться. Оставив несколько влажных следов на внутренней стороне бедра, Кевин прошёлся по нему же языком. Судя по тому, как дёрнулась нога Рейнольдс, она сразу поняла что именно он собирается делать. Не стесняясь и не скупясь на слюну, он прошёлся языком по её половым губам, не прерывая зрительный контакт. Руки Кевина блуждали по телу Элисон, сжимая пальцы на груди, на талии, пока он сам водил языком по всему её влагалищу, целую и даже обсасывая клитор. Её стенания, полные удовольствия и негласных просьб продолжить — были усладой для ушей. Углубившись языком, тем самым заставив Элисон изогнуться в спине, Кевин отстранился и демонстративно облизнулся. — Нравится? Встретившись взглядами, оба тепло засмеялись, сквозь тяжёлые вдохи. Элисон снова зарылась ему в волосы, погладила по лицу. Она не стала отвечать — за неё отвечала буквально каждая реакция её организма. Следом за языком, Кевин пустил в действие и пальцы, так же залитые слюной, от чего те с лёгкостью проскальзывали внутрь влагалища. Он старался не доводить её до оргазма раньше времени, что, если бы он не прекратил, удалось бы с трудом. Вернувшись в сидячее положение и стягивая с себя штаны, краем глаза он заметил, как к нему подбирается Элисон. Она, дождавшись как Кевин скинет с себя остатки одежды, забралась ему на колени и обвив шею одной рукой вновь вцепилась ему в губы. Её острые ноготки со знанием дела прошлись по его спине, несколько раз царапнув кожу, в то время как Кевин ухватился за её ягодицы. Он чувствовал прикосновения её бархатистой кожи и от этого чуть кружилась голова. Отстранившись, из-под опущенных век Кевин наблюдал за тем, как Элисон схватила презерватив с подлокотника дивана и начала бережно, опять же со знанием дела, натягивать резинку на его член. Пустив каплю слюны, она растёрла её по всей поверхности, от чего Кевин несколько раз томно промычал. Дрожь проходила по всему телу из раза в раз и казалось бы, он должен был привыкнуть, но каждое новое касание было словно первым. — Ты выглядишь потрясающе. Кевин говорил это бесчисленное количество раз, на постоянной основе, и каждый раз эти слова имели для него всё больший смысл, были всё более искренними. Улыбнувшись ему, Элисон сдула ресничку, упавшую на щёку, поправила его волосы и медленно, тяжело вздыхая, провелась кончиком носа по его лицу. Даже это, не замудрённое действо, было полно любви и нежности. — Ещё раз это скажешь и я заставлю тебя набить татуировку с этой фразой на лбу, — Рейнольдс провелась подушечкой большого пальца по этому самому лбу, словно указывая точное место для «будущей татуировки». Кевин, словно заколдованный, лишь радостно закивал, точно соглашаясь на подобную авантюру. Несколько раз похлопав его по щеке, Элисон опёрлась рукой о его плечо. Набрав определенный темп и полностью взяв контроль над ситуацией на себя, Элисон впервые не позволила себя касаться, спихнув руки Кевина талии — она поставила себя в центр внимания. Ей видно нравилось наслаждаться тем, как от одного только её вида внутри Кевина всё полыхало. Он смотрел на то, как она собрала волосы за головой и придерживала их, пока сама довольно активно двигалась на его члене, пока грудь её подпрыгивала в такт с движениями её таза, пока дыхание становилось всё тяжелее, а стоны всё ярче, всё выразительнее. Не то, чтобы Кевин в такой ситуации оставался тихоней. Ему было негде занять руки — оставалось лишь трогать себя, лишний раз провоцируя на не самые приличные звуки. В том, чтобы заниматься сексом по середине учебного дня были и свои плюсы: в общежитии людей было куда меньше, чем в послеучебное время и уж тем более вечером, да и сил оставалось куда больше, чем под конец дня или под самое утро. Не сразу, но Кевин закивал как только обработал где-то в мозгу услышанное. Он обнял её, прижимая чуть ближе к себе, но не препятствуя её движениям, он поцеловал её в грудную клетку, точно меж обеих грудей, а после вновь принялся расцеловывать, засасывать её кожу, во всех доступных местах. Не было ни единой части её тела, которую бы он не успел потрогать за то время, что Элисон восседала на нём — это была спина, руки, от плеч до кистей и даже кончиков пальцев, это были бедра, икры, ступни, до которых в такой позе дотянуться было непростым делом, но желание вносило свой вклад; это был таз, талия, это была грудь, это были ключицы и шея, на которых всё так же виднелись размазанные следы от помады. Его руки моментально переместились на шею Элисон, губы к её губам. Стонать ей в губы, когда она делала тоже самое было незабываемо, потому Кевин не мог лишить себя такого удовольствия. Он посмотрел на Элисон, согнувшуюся над ним, позволил и даже помог ей приподняться, сесть поудобнее да и сам подтянулся — не расплываться же по всему трёхместному дивана. Закрыв глаза и снова слившись с ней в поцелуе, Кевин постепенно возвращал себе полный контроль над собой, который он казалось утратил на несколько минут. В очередной раз, проведя по щеке Элисон рукой, стерев каплю пота, выступившую на виске, Кевин окинул её взглядом. — Ты всегда выглядишь потрясающе.