Белоликая

—Море волнуется раз… — начала считать смуглая круглолицая девочка с длинной косой. Звали её Алёнкой.       Другие дети начали прыгать, бегать и дурачиться. Было их очень много и возраст их сильно разнится, от трёх до семи лет. —Море волнуется два… — продолжила девочка-ведущая очень медленно. —Море волнуется три… — на этих словах дети начали замедляться. — Морская фигура замри! — прокричала Алёна.       Все дети замерли. Кто-то лежал и не двигался, кто-то встал в разные фигуры показывая краба, акулу и других морских существ, кто-то встал на мостик, кто-то поднял ногу к голове.       Девочка осмотрела всех очень внимательно, стараясь понять кого рассмешить будет легче всего. Она начала медленно обходить «морские фигуры», задумчиво приложив палец к губам.       Она остановилась возле девочки, которая явно изображала краба с очень хмурым лицом и вытянутыми губами. Ведущая, чтобы добиться своей цели, решила ее спародировать, как можно смешнее. Она встала в ту же позу, так же насупилась, вытянув при этом губы.       Простояла так Алёна недолго, решила издавать разные непонятные, по-детски забавные звуки. Девочка-краб не поддавалась. Она выносливо стояла, даже не моргала, чтобы выиграть.       Алёна поняв, что девочку-краба не победить, решила найти себе другую жертву, которую будет легче рассмешить. Она подошла к мальчику, лёжа изображавшего морскую звезду. Он даже прикрыл глаза, чтобы не рассмеяться с кривляний.       Алёна села рядом с ним и начала щекотать его. Мальчик-звезда сильно напрягся, чтобы щекотка обошла его стороной. Девочка щекотала за бока, живот, даже решила притронуться к его пяткам, на которых не было обуви. Мальчик был сильнее. Он не двинулся, он не выдавил смешок, лежал на земле не двигаясь.       Девочка-ведущая обиженно надулась, гордо встала, скинув свою косу с плеча. И пошла искать другую фигуру.       Оглядев всех повторно, выбор пал на светловолосого мальчишку в красных шортиках и майке. Было непонятно, кого он изображал, ведь он просто сделал мостик. Он стоял так уже долго, поэтому девочка-ведущая решила, что мальчик может упасть из-за усталости.       Она подошла к нему, наклонилась над лицом. Алёна имела хорошую способность, она могла раздвинуть глаза в разные стороны, отчего ее рожицы были довольно изобретательны и смешны.       Мальчик сжал губы, ему не хотелось быть следующим ведущим. Он старался держаться до последнего на своих тоненьких ручках, которые уже начали трястись. Алёна не отходила. Она решила добиться своего, знала, что вот-вот и он упадёт.       У мальчика затекали руки, он пытался не засмеяться (Алёна уже начала смешно и неуклюже танцевать в своем красном сарафане) и пытался не упасть.       Девочка-ведущая все ещё не отходила, она начала уже неприятно тыкать его в бока. В итоге, мальчик не выдержал. Он упал на землю хохоча, ведь Алёна, решила напоследок защекотать его.       Другие дети расслабились, решили выйти из ролей в своем непредставлении. Они тут же подхватили звонкий смех маленького мальчика.       Девочка вошла в азарт. Она продолжала его щекотать. Ведь всем было смешно, ему вроде бы тоже. — Хватит! Хва-а-тит! — защебетал мальчик, поднимая пыль, пытаясь скрыть свои самые щекоточные зоны. — Мне не приятно! — взмолился он, но все ещё продолжал смеяться.       Алёна все ещё продолжала. — Алёна, прекращай! — сказала девочка в розовой майке и белых шортиках. — Отпусти Стёпу и давайте дальше играть!       Алёна перестала и отпустила мальчика. Стёпа тяжело дышал, щекотка для него была пыткой. Он никогда не мог сделать вид, что ему на нее все равно.       Алёна встала и протянула тяжело дышащему Стёпе руку. Он принял помощь и медленно встал. — Давайте во что-нибудь другое поиграем, — через нос сказал Стёпа. — Ты всегда так! — хором загалдели дети. — Почему, когда ты во́да, сразу начинаешь предлагать другую игру? — возмутился мальчик-звезда.       Его волосы были все в пыли, ноги грязные и в песке. Стёпа, впрочем, тоже не сильно отличался от него. Его белая майка приобрела серо-красные пятна, пока он ворочался по земле. — Ну давайте в другую игру поиграем, — продолжил Стёпа плаксивым, ноющим голосом. — Мне не нравится эта игра! — Давайте и вправду поиграем в другую игру, — активно согласился худой, маленький мальчик, примерно на полгода младше Стёпы. — Не-е, — высказалась высокая, рыжая девочка, топча ногами, — мы будем играть в эту игру! — Мы ее уже долго играем, надоело! — добавила от себя другая девочка, ровесница рыжей. — Пусть Стёпа будет водой, — зло посмотрел на Стёпу мальчик, с такой же светлой головой, как у него. — Он всегда не хочешь быть водой! — Мне не нравится быть ведущим в «Море волнуется», — поспорил с ним Стёпа. — Если сыграем в слепого кота или выше земли, я буду голей. — Для слепого кота нужна повязка. Её, из-за тебя, в прошлый раз забрали! — сообщила Алёна.       Она на голову была выше Стёпы. Считалась очень красивой среди детей, некоторые его друзья по уши в нее влюбились. Сам не понимал, что они в ней нашли. — Давайте «Выше земли» поиграем! — подержал Стёпу его лучший друг Аркаша. — Не-е, — опять возразила рыжая девочка, — я не хочу бегать! — Тогда не играй, — ответил на претензию Аркаша, сейчас его голос звучал по взрослому, по крайней мере, так ему показалось.       Дети начали делиться на два лагеря. Те, которые устали играть в «море волнуется» и те, кто хотел, чтобы Стёпа был водой, с аргументом: «Стёпа всегда отнекивается.»       Дебаты детишек шли довольно долго. Крики и шум очень надоели жильцам деревни и из одного дома выскочил бодрый дед. — Вы чего шумите? — громко выдал он, да так, чтобы его услышали. — Деда, — обратилась к нему Алёнка. — Стёпа не хочет быть водой! Я его рассмешила — он должен быть водой!       Дед внимательно слушал внучку, опершись на забор. — Мы уже долго играем! — оправдался Стёпа. — Надоело!       Дети по очереди высказывались, почему стоит сменить игру и почему игру нужно оставить. Дед внимательно выслушал всех детишек и, как судья, выдал свой приговор. — Думаю, стоит сменить игру, — часть детей очень грустно повздыхало. — Вы и вправду долго играете, лучше побегайте по всей деревне, ножки разомните. — Только давайте в обычные догонялки, а не «Выше земли», — очень грустно предложила рыжая девочка, которая всеми силами пыталась доказать, что Стёпа просто увиливает от своей роли. — Давайте! — дружно и хором согласились дети. — Тогда я буду голей, — гордо, радостный своей победе в споре, изрёк Стёпа. — По всей деревне! — напомнил Сашка, самый старший из всех, он был уже во втором классе, в компании друзей, его считали самым крутым. — Домик — старый столб в конце деревни, у леса!       Тут игра началась, все дети разбежались сразу, Стёпа не исключение. В начале, когда все рядом, всегда легко кого-то поймать. Так что Стёпка быстро дотронулся другого мальчика. — Ты голя! — весело прокричал Стёпа.       Мальчик попытался тут же поймать Стёпу, чтобы избавиться от голи, но Стёпка был изворотлив и быстр, очень быстр. Он в тот же момент, когда мальчик хотел его коснуться, обогнул его и оказался за спиной. Стёпа быстро начал убегать от мальчика к другому концу деревни.       Стёпа иногда останавливался во время игры, чтобы отдохнуть и прислушаться, вдруг кто-то кричит, что голя поменялся.       Деревня была небольшой, так что крики были хорошо слышны, но все же иногда Стёпа забывался и его ловили, благодаря его незнанию голи.       Игра продолжалась долго, дети прятались за зелёными кустами малины и смородины, чтобы избегнуть ведущего. Весёлый смех был слышен со всех сторон.       Стёпа очень долго бегал, он не очень любил прятаться в домике. Тем более ему говорили не бегать в сторону столба, рядом лес, вдруг он случайно забежит туда, а потом его и не сыщешь. Но тут его встретил Аркаша, выбежавший с левой улицы. — Я тебя поймаю! — крикнул он и как назло поскользнулся. — Не сможешь! — Стёпа посмеивался над другом и решил ускориться.       Несмотря на запрет приближения к «домику», он иногда его нарушал, когда ножки сильно болели или голя мог его быстро догнать. Как раз этот случай.       Стёпа резко повернул направо, там была узкая тропинка, со своим щупленьким телосложением он запросто через нее проходил, а вот Аркаше, довольно пухлому мальчику, нужно было обежать два дома.       После он побежал в противоположную сторону, вверх по улочке, на которую он вышел. Главное случайно не побежать к своему дому, чтобы его не заметили, хотя вряд ли его ищут, ведь ещё не поздно.       Следующая развилка, как раз была на его дом и другой путь к столбу. Он сразу повернул налево, к другому пути, он был чуть длиннее, чем дорога возле его дома.       При повороте его чуть ли не настиг Аркаша, но Стёпа резко рванул. Его друг не успел за ним и опять упал, но ничего страшного. Аркаша со смехом поднялся и продолжил бежать за Стёпой. — Я тебя поймаю! — с наигранным смехом злодея говорил он. — Поймаю!       Аркаша опять нагнал его. Вот-вот и поймает. — А вот и нет! Не поймаешь! — крикнул Стёпа и опять сделал резкий поворот.       Аркаша опять упал, он очень часто падал, довольно неуклюжий паренёк, но ему это приносило, непонятное для других, удовольствие. Мальчик не отчаялся и убеждённый догнать именно Стёпу, хотя вокруг него были и другие и он запросто мог их коснуться, чтобы передать голю.       До самого «домика», кстати, оставалось совсем немного. Стёпа был уверен, что стоит немного запутать своего друга, а когда будет совсем близко ещё прибавить скорости.       Что он и решил сделать. До столба можно сделать еще три поворота. Один влево, потом вправо и ещё раз вправо.       Вот он уже выбежал на финишную прямую. Домики остались позади, впереди только луг и начало леса, а посередине луга, как раз столб.       Стёпа вытянул правую ручку вперёд, как почувствовал, что его хочет поймать Аркаша. Он опять резко двинулся вправо, но в этот раз Аркаша не упал, но все же отстал от друга.       Он ускорился, от чего его корпус сильно ушел вперёд, но не доставляло неудобства и вот, его рука коснулась серой, шероховатой поверхности. — Я в домике! — радостно, но тяжело дыша объявил он. — Чёрт! — выругался Аркаша. — Я устал. — Нужно было других ловить, — сказал Тёма, который почти всю игру занимал место в домике. — А ты не слишком долго тут сидишь? — мальчишка сложил руки на груди.       Тут Тёма надул свои глаза. Аркаша был прав. — Домик горит раз… — протяжно начал считать Аркаша, смотря на Тёму. — Домик горит два…       Тёма резко рванул, Аркаша за ним и они убежали в сторону деревни, оставив Стёпу наедине.       Уже вечерело, слишком быстро прошёл день. Стёпа присел на землю в сторону леса, который был совсем близко, почти сто шагов. Он это проверял, когда с другими детишками играли в игру «у кого больше шагов до леса?». Как раз после этого ему и сказали не играть возле столба.       Стёпа внимательно смотрел в лес. Он манил, притягивал, но мальчик знал, в лес ходить нельзя, заблудишься.       Между деревьями что-то показалось. Светлый силуэт, словно кто-то надел белоснежную простыню, а под ней держал фонарик. Но это оказалась женщина в светлом одеянии и очень бледная. Стёпе даже показалось, что через ее голову видны еловые ветки.       Он заметил, что незнакомка тоже смотрит на него, явно улыбаясь, и машет своей лёгкой, тонкой рукой. Стёпа тоже помахал ручкой, для приличия.       Ему стало интересно, почему женщина там стоит, очень хотелось подойти к ней, но там лес, нельзя, но ведь так хочется.       Ну ладно, от одного раза ничего не будет, тем более он ведь не идёт вглубь леса. Стёпа поднялся, отряхнув попу от камешков и пошел к женщине.       Ее силуэт становился ярче, лицо перестало быть настолько бледным, на нем появились и другие краски. Лёгкий румянец щек, ясно голубые глаза, губы были все же бледноваты.       Женщина все наблюдала и наблюдала за подходящим Стёпой, между ними было метров десять. Мальчик завороженно смотрел на женщину, она очень красива, когда-то его мама была такой же красивой, пока не засыпала возле бутылки горькой воды. — Вы красивая! — сделал комплимент Стёпа. — Спасибо большое! — от улыбки ее лицо стало ещё краше и выразительней. — Стёпа! — кто-то прокричал. — Тебя родители зовут домой!       Стёпа повернулся к кричащему. Это был Миша, высокий парень лет пятнадцати, его сосед.       Светловолосый мальчик повернулся, захотелось напоследок взглянуть на милую женщину, а ее нет. Исчезла. Стёпа повернулся и пошел к Мише. — Ты зачем туда пошёл? — волнительно спросил Миша. — Там женщина стояла, красивая, но бледная, — надул губки Стёпа. — Я смотрел на тебя, — Миша в удивлении поднял брови и положил он руку на плечо мальчика. — Ты там один стоял. — Но там была-а! — капризно сказал Стёпа, не любит, когда ему не верят. — Наверное, тебе показалось, — заботливо сказал Миша. — Давай, беги домой, а то ругать будут, — похлопал он его по плечу. — Хорошо, — очень грустно, под нос сказал Стёпа.       Грустно, что женщина исчезла. Грустно, что Миша не увидел такую красавицу.       Стёпа подумал, что стоит поторопиться и бегом направился домой. Другие дети тоже бежали домой, их радостно встречали родители, некоторым делали замечания, о том, что ноги их грязные или лицо.       Когда Стёпа приблизился к дому, почувствовался очень неприятный запах. Его соседи, которые жили перед его домом, к слову Миша жил чуть дальше, никогда не убирали за своими животными, из-за чего много мошек слеталось к ним. Стёпина бабушка не раз жаловалась на это. Их животные срали, как выражалась бабушка, на дорогу, иногда даже у них во дворе. Один раз бабушка даже им под дверь положила помёт, но соседи не придали этому сильное значение, просто скинули на дорогу, возле своего забора.       Как раз сейчас животные тоже решили нагадить на дорогу. В полутьме не сразу было это заметно и Стёпа продолжал бежать пока не поскользнулся и упал, извозюкав себе руки, одежду, ноги. Мальчик встал, посмотрел на свои руки и громко заплакал.       Он заплакал не от того, что упал в помёт, это не самое страшное, особенно, если в доме только бабушка. Стёпа плакал от того, что первой его мыслью было: «Папа меня убьет». Из-за этого Стёпа шёл значительно медленнее к дому, чтобы хоть немного успокоиться, ругать за слезы его будут ещё сильнее.       Стёпа стоял на крыльце дома, осторожно снимая сандали, на нем были носочки, которые тоже запачкались на носках.       Он открыл дверь, положил сандали возле двери в прихожей. После прихожей шла кухня. В левом углу стояла печка, в правом углу стоял стол с очень старым и немного ободранным угловым диваном. За столом сидели отец и мама. Отец жадно, с хмурым, злым взглядом пил из рюмки. Он давно не стригся, бока лежали на ушах, а челка лезла ему в глаза. Рядом с ним на столе лежала мама, с очень красным лицом, во сне она улыбалась, изредка посмеиваясь. — Ты где был?! — очень зло сказал отец.       Стёпа немного дернулся от его грубого и громкого тона. — Я… Я… — очень тихо, даже неслышно говорил Стёпа, опустив голову вниз. — Говори громче! — отец повысил голос.       От его крика словно все вздрогнуло, все кроме мамы, всё ещё мирно спавшей. — Я не сразу услышал! — горло начало болеть, Стёпа сдерживал слёзы. — Теперь, следующий вопрос! — отец встал.       На нём надета майка-алкоголичка, темно-синие потёртые штаны, затянутые коричневым ремнем, с очень широкой бляхой. От одного вида этого ремня, Стёпу пробила дрожь. — Ты почему такой грязный? — голос стал намного тише, но не менее угрожающе. — Я, — Стёпа, как назло начал шмыгать. — Бежал и упал. — Сколько раз я говорил быть аккуратным! — отец выделил голосом последнее слово.       Стёпа смотрел пол, он не хотел видеть лицо отца: злое, некрасивое. Не хотел чувствовать мерзкий запах алкоголя, от которого хотелось блевануть. — Смотри на меня! — отец начал снимать свой ремень. — Я же говорил тебе, что пока ты не станешь прилежным, будешь получать каждый день.       Мальчик взглянул на отца. Его тёмный силуэт, казался очень высоким, словно отец стал гигантом и мог раздавить его, как букашку. — Молодец, но всё же, ты опять начал вести себя плохо, — голос стал ещё тише.       Стёпа напрягся. Отец замахнулся первой рукой от левого плеча и сильно ударил его.       Стёпа стоял смирно, он не имел права плакать, ведь это он виноват. Так твердил отец.       Тем временем, отец опять замахнулся и опять ударил мальчика. Было очень больно, удар пришел по пояснице и правую руку. Эти места начали гореть.       Отец решил перевернуть ремень, чтобы теперь била бляха. Это было во много раз больнее. К удару гладкой стороной он привык, мог спокойно терпеть, но для отца просто выпороть было мало. Он хотел видеть, как сын мучается, пытаясь сдержать слезы, во время и даже после. Если вдруг, он увидит, что Стёпа тихо плачет или пытается скрыть свои слезы, то последует ещё одно наказание.       Отец сделал ещё пару взмахов, удары становились всё сильнее. Стёпа сжал губы и кулаки, опустил голову, нельзя, чтобы накопившиеся слезы были видны, нужно было это стерпеть.       Удары опять становились сильнее. Теперь Стёпа не выдержал. Отец ударил несколько раз по одному месту, по пояснице, это было очень больно. — А-ай! — воскликнул Стёпа, хватаясь за поясницу. — Молчи, свинья! — сквозь зубы сказал отец и снова ударил его по тому же месту.       Он ударил ему по рукам, мальчик опять воскликнул, теперь чуть тише. Глаза отца были разъяренными, как у бешеной собаки.       В соседних комнатах послышалось шевеление и быстрые шаги. Стёпа расслабился, в груди появилось тепло. — Что же ты делаешь?! — это была бабушка, по всей видимости, которая была до этого в ванной и не слышала всего происходящего.       Она очень быстро подбежала к отцу, быстрым движением отобрав ремень и грубо посадив на диван. Женщина закрыла своей спиной мальчика. — Зачем же ты так с ним? — с большим огорчением смотрела она на своего зятя.       Отец промолчал, лишь поставил руки на стол. В его взгляде можно было прочесть лишь злобу, уголок губ был напряжен. Он откусил солёный огурец, налил в рюмку водку, то что называл Стёпа горькой водой, читать он не умел и не произносили слово «водка» рядом с ним.       Бабушка подошла к столу, выхватила рюмку да бутылку, и вылила в раковину. Она с большой обидой взглянула на свою дочь, которая всё ещё спала. Внутри нее образовался комок, она сильно прикусила свои губы и решила смотреть на то, как исчезает водка. — Охреневшая! — подскочил и стукнул кулаком по столу отец. — Не смей так со мной выражаться! — очень воинственно и статно проговорила она. — Я могу ещё раз выгнать тебя из дома и дочь следом за тобой.       Ее фигура была пухлой, но лицо худое. На нём почти не было морщин. Бабушка была гордой, сильной и доброй. — Убью тебя! — отец близко подошёл к ней. — Только потом, тебя вся деревня камнями забьёт, — она сказала это, его же тоном.       Отец лишь зло смотрел на нее, отвернулся и пошел к выходу. По сути он решил добавить Стёпе тумаков и сильно ударил по голове. Мальчик сжался, чтобы смягчить удар, он опять стерпел боль.       Бабушка подошла, бережно взяла его за плечи и сказала: — Стёп, сегодня будешь спать у меня. — Хорошо, — Стёпа поднял голову и вгляделся в ее лицо.       Она тоже сдерживала слезы, ей было также больно. Бабушка для него всегда была лучом надежды. Раньше его надолго оставляли у нее. До того как приехали родители, было куда лучше, даже папа был добрее.       Перед тем, как они зашли в комнату, бабушка его помыла. Было немного прохладно, поэтому Стёпа побежал в команду бабушки, когда она пошла в его комнату, чтобы забрать трусики и пижаму. — Садись на кровать, — проговорила бабушка, когда вошла в комнату. — Сейчас нанесу мазь на больные места, — она закрывала дверь на ключ, — к утру синяки будут не такие сильные.       Она положила Стёпины вещи рядом с ним, после чего подошла к старому комоду, на нем были вырезаны животные и цветы. Когда Стёпа долго смотрел на него, казалось, что животные начинали бегать по цветочному полю.       Бабушка вытащила аптеку из первой полки, внимательно читала надписи в полутьме. Достав нужную, она подошла к Стёпе, который только натянул трусы.       Женщина начала мазать его колени и голени. — Повернись-ка! — энергично сказала она.       Стёпа повернулся к бабушке спиной, теперь она наносила мазь на спину, плечи и поясницу. — Мне немного щекотно! — предупредил мальчик, немного хохоча, когда бабушка трогала его бока. — Потерпи немного, — она уже заканчивала. — Ну вот и все! — Спасибо тебе! — Стёпа повернулся в бабушке обратно. — Я люблю тебя! — он крепко обнял за шею, сидящую на одном колене, бабушку.       Она ответила тем же, мягко гладя его по спинке. Стёпа почувствовал, что она начала плакать. — Почему папа меня так не любит? — отстранившись спросил Стёпа. — Стёп, честно, — она положила свою морщинистую, сухую руку на его лицо, — я не знаю.       Стёпа приуныл. Было больно, от мысли, что он не нужен ни маме, ни папе. Бабушка заметила его настроение. — Оденься и ляжем спать, — села она на кровать. — Я тебе сказку расскажу.       Стёпа очень любил ее рассказы. Придумывала она их сама, но часто слышал от других детей в деревне похожие сказки, скорее всего они основаны на поверьях.       Мальчик надел свои ночные шорты и майку. Удобно устроился рядом с бабушкой к ней спиной. Она подложила под его голову подушку, а потом обняла его. — Я внимательно слушаю, — намекнул, чтобы бабушка начала свой рассказ. Бабушка сделала свой голос нежнее и мелодичнее, чтобы сказка слышалась как колыбельная. «Давным давно, в этой же деревне жила прекрасная, молодая девушка. Ее считали местной снегурочкой, ведь кожа ее была очень светлая. Только розовые щёчки выдавали ее человечность.       Её красила не только ее лицо, но и невероятная доброта. Она была знахаркой, больных детей лечила за бесценок. Иногда она даже забирала детей из семей, которые не могли дать им родительскую любовь и воспитывала сама.       Дети ее любили, даже не возвращались к своим родителям. Одному мужчине, строгому церковнику, не понравилось ее проведение. Нарёк ее ведьмой. Некоторые ему поверили, люди бывают глупы, они решили сжечь ее, вместе в другими детьми. Даже своими, ведь церковник сказал, что теперь дети прокляты и чтобы спасти их души, надо избавить ее от оков тела.       Девушка, называли ее Белоликой, умоляла ее простить, забрать только ее, детей оставить. Ее не послушали, ночью заколотили все окна и двери. Положили хворост и подожгли дом. Тогда было очень страшно. Крики детей проникали под кожу, навязывая отвращения к своему поступку.       Дом горел и горел, детские голоса боли смолки. Но резко послышался самый ужасный крик. Крик Белоликой. «Я заберу у вас всех детей. Они уйдут со мной по ту сторону» — кричала она, пытаясь выбить дверь.       Ее угрозы исполнились не сразу, постепенно, с годами. Она забрала всех детей у тех, кто ее поджёг. Белоликую боялись очень долго, пока она не исчезла, но все равно, время от времени она забирает нелюбимых детей.» — А меня она заберёт? — Стёпа очень тоненьким голоском сказал это. — Нет, — поглаживала она его по голове. — У тебя есть я… — она осеклась и замолчала.       Они какое-то время лежали молча. Стёпа уснул в теплых объятиях бабушки.       Когда Стёпа проснулся было уже ближе к полудню. Бабушки рядом не было, она всегда вставала очень рано.       Стёпа первым делом умылся, а после пошёл на кухню. — Доброе утро, бабушка! — радостно сказал мальчик. — Доброе утро тебе тоже! — она пекла блины. — Как спалось? — Хорошо, — он сел за стол.       Бабушка поставила перед мальчиком тарелку с блинами, пиалу со сгущенкой. Стёпа начал их быстро и жадно есть. — Не торопись, — бабушка поставила кружку с чаем перед ним, — ешь медленнее!       Мальчик остановился и отпил чая с молоком.       Из родительской комнаты, потягиваясь, вышла мама. — Доброе утро, мам!       Стёпа надеялся хоть на какую-нибудь реакцию, но мама снова его проигнорировала. Она взяла кружку со стола, стоявшую рядом со Стёпой, и вышла во двор.       Мальчик хоть и расстроился, но привык к такому. Мама всегда его игнорировала, не говорила «сыночек», «я тебя люблю». Стёпа даже завидовал своим друзьям, которых целовали мамы в щёчку. Он совершенно не понимал, как можно подобному противиться, ему бы очень хотелось почувствовать объятия мамы.       Бабушка увидела, что Стёпа перестал есть с былым аппетитом. Он чуть ли не клюнул носом в стол. — Стёп, ты наелся? — бабушка стала более живой. — Да, — с грустным вздохом сказал Стёпа. — Аркаша прибегал около полу часу назад, — бабушка начала убирать со стола. — Спрашивал про тебя.       Стёпа поднял голову. Хоть было грустно, но гулять хотелось. — Сказала, что когда проснешься, выпущу тебя гулять. — Правда можно? — Стёпа был удивлен.       Ему ни разу не разрешали гулять после пробуждения, говорили, что нужно дома насидеться, дела сделать, а потом гулять. Для Стёпы делами были помочь бабушке в огороде и просмотр мультфильмов на видеомагнитофоне.       Стёпа побежал вприпрыжку одеваться на улицу. Он надел шорты, но чуть длиннее, чтобы светлых синяков видно не было, и голубую футболку с коротким рукавом и рисунком черепашек-ниндзя. Этот мультик он смотрел чаще всего.       Перед тем, как он выскочил через дверь, бабушка его окликнула. — Не гуляй слишком долго! — она говорила громче, чем обычно, из-за мытья посуды. — Чтобы родители не ругались! — Хорошо! — коротко ответил Стёпа и выбежал из дома.       Он побежал к тому же месту, где они вчера играли «Море волнуется». Стёпа сразу увидел Аркашу и ещё нескольких детей из их компании. Они играли в «Скелета».       Мальчик приветствовался со всеми и начал играть. День этот был таким же весёлым и беззаботным. Все дети веселились и играли.       Как небо становилось розоватым, Стёпа понял, что надо идти домой. Со всеми попрощавшись, мальчик медленно пошёл. Он очень вспотел, волосы собрались в сосульки, выглядело это забавно с причёской под горшок. Щеки были розовыми, как крем на пироженках.       Когда он был на крыльце дома, Стёпа снял свои грязные сандалии, отряхнул ноги от песка и зашёл в дом. Он думал, что за столом будут сидеть родители, но их не было. Видимо ушли куда-то и оставили за собой бутылки.       Стёпа решил пойти в свою комнату, перед этим надо проверить бабушку, поэтому побежал на задний двор.       Ее там не оказалось, вернулся домой обратно и пошёл в сторону комнат. Комнаты бабушки, родителей и Стёпы находились рядом. Сначала шла комната родителей. Дверь была приоткрыта и мальчик заглянул. На кровати, которая больше напоминала больничную койку, спала мама. Стёпа подошёл ближе к ней и вгляделся ей в лицо.       Всё такое же красное, на лбу морщины, словно она злилась во сне на кого-то. Ее короткая, волнистая стрижка падала на глаза. Стёпа смахнул ее волосы, своей маленькой ручкой, повернулся и начал выходить из комнаты.       Мальчик аккуратно закрывал дверь родительской комнаты, как из бабушкиной послышались хлопки. Дверь в комнату была закрыта. Стёпа знал, что бабушка закрывает дверь только на ночь, поэтому смело дёрнул за ручку. Дверь открылась. Стёпа замер, открыв рот и выпучив глаза.       Он увидел отца над бабушкой, который сейчас напомнил ему собак на улице. Отец делал странные движения и закрыл рот бабушке, из-за чего голова была вдавлена в кровать. Также в комнате стоял очень неприятный и непонятный запах, он был знаком, но не знал откуда.       Стёпа с ужасом смотрел на то, как бабушка пыталась кусать ладонь отца, биться ногами и кулаками. Руки бабушки начали становиться слабее, она еле сжимала кулаки. — Пап! — окликнул мальчик отца.       Тот ничего не ответил, лишь злыми глазами, полными бешенства смотрел на плачущего мальчика. Отец не остановился издеваться над бабушкой.       Ее руки окончательно ослабли, повиснув над полом. Голова лежала на боку, стали видны ее стеклянные глаза, которые до этого всегда были чистыми и яркими. Бабушка умерла. Стёпа сразу это понял. Злоба, желание убить, отомстить наполнили его.       Отец повернулся к сыну. Злая улыбка ясно давала понять, что ждёт мальчика. Стёпа понял, что нельзя стоять, поэтому выбежал из дома.       Отец наверное его сразу бы поймал, если бы не запутался в своих спущенных штанах и не упал бы на пол.       Стёпа даже не думал о том, чтобы надеть обувь. Он понимал, что это глупо и опасно.       На улице было темно и прохладно, моментально появились мурашки на коже. В голове было все спутано. Страх или удивление, Стёпа не понимал, что именно он чувствует.       Послышался рёв отца, точно рёв собаки. Стёпины ноги побежали в разы быстрее.       В ушах отбивался ритм сердца. В ступни впивались мелкие острые камушки, ему даже показалось, что пошла кровь. Ноги несли его сами, мальчик не осознавал куда бежит, пока не заметил, что стоит на лугу между старым столбом и лесом.       Стёпа остановился, голова слегка кружилась, а щеки горели. Голова словно заполняется белым туманом. Он положил руки на колени, слегка согнувшись, пытался отдышаться. — Стёпа! — снова кричал отец.       Мальчик оглянулся, отец шатаясь и падая бежал к нему. Стёпа глянул на лес. Между деревьями проскочила белая фигура. Даже не задумываясь он побежал туда.       Бежать теперь было куда больнее. Ноги все исцарапаны. Почва комками отлетала от пяток.       Он пытался разглядеть женщину, но ее не было. Стёпа отчаялся, остановился и громко заплакал. Было страшно, а вдруг в этом лесу обитают волки или кто-нибудь ещё.       Его вой не прекращался, он устал и хотел спать. Теперь он не может вернуться домой, мальчик заплутает ещё сильнее.       Размазывая сопли по лицу, он сел на большой камень. За долгое время, Стёпа впервые так сильно и долго плакал. Глаза уже болят, но он не переставал плакать.       Между деревьями послышался шорох. Мальчик обернулся, глаза сильно округлились. Стёпа наблюдал за еле движущейся листвой, пока оттуда не вышла женщина, та которую он увидел вчера. — Ты чего так сильно плачешь? — она одной рукой придерживала белую вязаную шаль.       Стёпа ничего не ответил. Скривил лицо и заново зарыдал. Женщина была очень обеспокоена и напуганная. На ее красивом аккуратном лице появилась складка между бровями.       Она села рядом со Стёпой, слегка обнимая его. — Расскажи, что случилось? — она поглаживала его светлую голову.       От этого действия Стёпа немного засмущался и успокоился. Приятно ощущать поглаживания мягкой руки. — Ну, что расскажешь? — не отставила свои попытки выпытать у мальчика случившееся. — Папа, делал что-то с бабушкой, — мальчик заикался, — она умерла.       Женщина прикрыла рот ладонью, которой гладила до этого Стёпу. — Что именно он делал? — аккуратно спросила девушка. — То, что делают собаки во дворе, когда мальчик запрыгивает на девочку, — вытер он под носом рукой. — А дальше? — она была в ещё большем удивлении. — Как ты тут отказался? — Папа меня заметил, — продолжал плакать Стёпа, — я побоялся, что он меня снова побьёт и…       Стёпа разрыдался ещё сильнее. Женщина его обняла и посадила на свои колени. Стёпа чувствовал от нее незнакомое тепло, почувствовал то, что о нём наконец-то заботятся.       Мальчик долго сидел в объятиях женщины. У него уже слипались глаза. Женщина встала, взяла его на руки и начала петь песню, укачивая мальчика. Спи малыш, Усни. Пусть кошмарны не будут сны, Пусть скачут белочки сна, Неся с собой радость дня. Пусть волчата с крольчатами, Вместе, Танцуют и поют о том, Что неведомо тебе больше горе. Что страхи уйдут долой. Что вместе с другими детишками, Ты будешь плясать под их вой.       Ее голос был очень красив. Песня была приятной, медленной и спокойной.       Стёпа устроился поудобнее на ее руках, все больше падая в сон.       Тело Стёпы проскользнуло сквозь ее руки. Оно с хрустом упало на валун, после чего на землю. Ощущение, что это была кукла, лицо, которое не могло принадлежать настоящему ребенку. Слишком бледное. — А как тебя зовут? — сонно спросил Стёпа.       Он одновременно был на руках и на земле. — Можешь звать меня мамой, — звучало это очень заботливо. — Ты же не разрешишь обижать? — Не разрешу, никому, ты будешь счастлив, — гладила его по голове Белоликая.