Маленький принц

Хуа Чэн раздражённо смотрел на должников, которые пытались обвести его вокруг пальца, взывая к жалости, совести и чести. Это уже даже не смешно. Сколько раз он видел подобные концерты за последние столетия? И не сосчитать. Князь демонов скучающе зевнул, когда кто-то из мужчин скорбно заплакал: — Ну будьте милосердны! Неужели у вас души нет?! Хуа Чэн выгнул бровь и насмешливо ответил: — Кажется, ты что-то перепутал. Милосердие к демонам не имеет никакого отношения. Даже среди богов этим качеством обладают единицы. — У меня семья есть… — У меня тоже, представляешь? — Я их единственная надежда! — Сочувствую. С такой «надеждой» и отчаянье благодатью покажется. — Я… Внезапно призрачная бабочка прервала исповедь человека, подлетев прямо к лицу Хуа Чэна, чтобы доложить о проблеме, с которой столкнулся его муж. Одним движением пальца князь демонов отбросил должников в сторону и обеспокоенно нахмурился. Рано утром, услышав молитвы о помощи, Се Лянь отправился разбираться с демоном, что не давал покоя мелкой деревушке недалеко от храма водяных каштанов. Хуа Чэн хотел пойти с мужем, да только тот уговорил его заняться своей работой, которую князь демонов откладывал на потом. Демон не должен был стать проблемой для бога войны, но всё же… Эта тварь оказалась сообразительной и пронырливой. Осознав, что у противника мягкое сердце и отчаянная отвага, демонёнок сотворил проклятье и кинул его прямо в ребёнка, выглядывающего из-за угла постоялого двора. Се Лянь, конечно же, кинулся наперерез, закрывая собой мальчика и принимая весь удар на себя. Этого хватило, чтобы демон ускользнул прежде, чем бабочка Хуа Чэна попыталась уничтожить его. И вот, посреди деревни стояли два маленьких мальчика и удивлённо взирали друг на друга. Хуа Чэн принял облик юноши и, не обращая внимания на должников, переместился к мужу, пугая жителей деревни, которые тут же засуетились, отбегая назад, когда увидели, как из воздуха материализуется мужчина. — Ваше Высочество? — в голосе князя демонов скользила неуверенность и беспокойство. Се Лянь смущённо посмотрел на незнакомца и пробормотал: — Д-да? Ребёнок рядом с ним резко расплакался, пугая маленького Се Ляня, который не понимал, что происходит. На его лице буквально читались вопросы: «Где я? Кто все эти люди?» Хуа Чэн раздражённо посмотрел на мальчишку, что с плача перешёл на вой, пока к нему не подбежала женщина и не увела прочь, громко извиняясь и благодаря. — Ба… Что же это делается-то? — начали шептаться жители. — Даже даочжан стал жертвой этого демона… — Ох, что делать-то? Что же делать? Князь демонов одним взглядом заставил всех заткнуться и разойтись, а сам присел перед наследным принцем Сянлэ. — Ваше высочество, что вы помните? — мягко спросил Хуа Чэн. — Я… Был во дворце и строил замок из золотых пластин, а теперь… я здесь. Я… Я… Се Лянь сжался, а на его глазах выступили слёзы. Он боялся и не понимал, почему его одежды такие большие и странные, и почему он оказался за пределами дворца. Тихо шмыгая, маленький наследный принц начал бормотать: — Я хочу к а-ньян. Почему я здесь? Хуа Чэн тяжело вздохнул и связался с Инь Юем, поручив тому разобраться с убежавшим демоном. Тот без лишних слов принял поручение и тут же отправился на задание. А сам Хуа Чэн обаятельно улыбнулся, притворяясь самым безобидным существом в мире, чтобы очаровать Се Ляня. Хуа Чэн собирался втереться в доверие к своему маленькому, наивному мужу, дабы без лишних хлопот отвести того в самое безопасное на данный момент место — дом блаженства. Он хотел было взять принца на руки, но резко передумал, опасаясь, что испугает ребёнка. Вместо этого он ненадолго задумался, а затем с нежностью сказал: — Ваше высочество, вас похитили и, судя по всему, вы потеряли память, поэтому не помните, как здесь оказались. К сожалению, сейчас отвести вас во дворец не получится, но не волнуйтесь, этот Саньлан обязательно вас защитит и доставит домой в целости и сохранности. И нет, ему ни капельки не стыдно за такую наглую ложь. — Но я тебя не знаю, — нахмурился маленький Се Лянь, неуверенно оглядываясь по сторонам. Место, в котором он оказался, было странным и очень бедным. В императорском городе не было таких покосившихся и некрасивых домов. И людей в старых поношенных одеждах тоже не было. Се Лянь ещё ни разу не бывал за пределами дворца, а потому все здесь казалось ему необычным и даже пугающим. — Ваше Высочество, я ваш новый телохранитель. Клянусь всем своим существом, я не причиню вам вреда и защищу от опасности. Хуа Чэн медленно протянул руку принцу, давая тому возможность решить принять её или отринуть. Се Лянь неуверенно посмотрел на красивого мужчину. В его глазах не было ни капельки злобы, только любовь и забота. Они точно не были знакомы, но почему-то принцу казалось, что тому можно доверять. Это было странно. Се Лянь еле заметно кивнул и принял широкую руку «телохранителя». — Хорошо, тогда отведи меня домой. — Конечно. — кивнул Хуа Чэн. — Но сначала мы вернёмся в вашу резиденцию. Се Лянь непонимающе посмотрел Хуа Чэна и тот начал бессовестно врать о том, что до похищения Се Лянь отправился вместе с отцом в одну из своих резиденций, но случились непредвиденные обстоятельства и император был вынужден вернуться во дворец. Наследного принца решили оставить, так как император обещал вернуться через три дня. Се Лянь был несколько удивлён, родители никогда не оставляли его одного, но посмотрев в честные глаза телохранителя, он решил не заострять на этом внимание. *** Привести маленького Се Ляня в дом блаженства оказалось не так сложно, как опасался Хуа Чэн. Его муж в детстве был таким доверчивым и милым, просто само очарование. Впрочем, спустя 800 лет он не слишком изменился… Иногда Хуа Чэн задавался вопросом, как такое возможно, учитывая то, сколько пережил Се Лянь, а потом вспоминал, что его муж был действительно необыкновенным человеком. Он слишком хорош для этого мира. Хуа Чэн с любовью смотрел на своего маленького принца, с огромным усердием сдерживая порывы схватить маленькую булочку на руки и не отпускать, пока Инь Юй не разберётся с тем ублюдочным демоном. Почувствовав на себя взгляд, Се Лянь оторвался от еды и с вопросом в глазах посмотрел на своего телохранителя: — Саньлан-гэгэ? «В самом деле… Гэгэ?!» Хуа Чэн готов был биться головой об стенку от восторга… Но кто его может винить в этом? Его муж был слишком прелестным! Пока есть такая возможность, Хуа Чэн просто обязан избаловать его! — Ваше высочество, чего бы вы хотели ещё? Только скажите и этот Саньлан всё устроит. Се Лянь поёрзал на месте, поправляя новенькое белоснежное ханьфу с кленовыми листьями, вышитыми алыми нитями, а затем застенчиво ответил: — Мне бы хотелось отведать цзяоцзы. Хуа Чэн щёлкнул пальцами, и серебряная бабочка материализовалась из воздуха, а затем полетела на кухню, передавая заказ принца. Увидев такое чудо, Се Лянь восхищённо ахнул. Хуа Чэн улыбнулся и призвал дюжину бабочек, которые закружились вокруг маленького принца в танце. Светло-карие глаза сияли от восторга, маленькая ладошка потянулась к серебряной маленькой красавице и бабочка с радостью села на неё, давая себя разглядеть со всех сторон. Почему-то всё, что было создано Хуа Чэном, всегда тянулось к Се Ляню, но, что ещё удивительнее, в обратную сторону это также работало. — Скоро будет. Что-нибудь ещё? Се Лянь покачал головой и аккуратно погладил крылья бабочки, пока другие вились рядом. Это была прекрасная картина. Все здесь указывало, под чьей защитой находился маленький принц, и это успокаивало душу князя демонов. «Я поймал демона.» — раздался голос Инь Юя по духовной сети. Хуа Чэн ухмыльнулся, ни сколько не сомневаясь в собственном подчинённом. «Проклятье с его высочества спадёт завтра. Угрозы жизни и здоровью нет.» «Хорошо. — ответил Хуа Чэн. — Отправь тварь в темницу.» «Слушаюсь.» Се Лянь сам решит, что с ним делать, когда снова вырастет, а сейчас у Хуа Чэна был целый день, чтобы насладиться маленьким мужем. Ну разве это не благословение? После раннего обеда Хуа Чэн поинтересовался, во что хотел бы поиграть его принц, на что тот глубоко задумался, приложив кулачок к подбородку и надув губки. Спустя пару минут терзаний Се Лянь, наконец, ответил, что хотел бы порисовать в саду. Сказать честно, рисовал он не очень хорошо, но такое времяпровождение зачастую успокаивало его и отвлекало, а ещё радовало матушку. Хуа Чэн тут же отправил слуг за красками, бумагой и всевозможными игрушками на тот случай, если Се Лянь захочет поиграть во что-нибудь другое, а сам повёл принца к лотосовому пруду, который тот так любил будучи взрослым. — Как красиво! — начал восторгаться Се Лянь присаживаясь на нефритовую скамейку внутри нефритовой беседки. Хуа Чэн тихо прыснул, ставя мольберт прямо перед принцем, а рядом наиболее человечные слуги поставили столик с тарелкой фруктов, красками, кисточками и стаканом с водой. Демоницы с умилением смотрели на маленького мужа градоначальника, сдерживая порывы схватить малыша и затискать донельзя. Хуа Чэн видел жадные взгляды служанок, но не мог их винить. Маленький Се Лянь слишком хорошенький, чтобы оставаться безучастным. Рисовал маленький принц около шичэня и под конец был весь в красках, но зато с гордостью демонстрировал лотосовый пруд «Саньлану-гэгэ». Лотосы угадывались с трудом, как и золотые карпы, но Хуа Чэн считал эту картину шедевром и не иначе. Он восхвалял таланты Се Ляня и пел ему дифирамбы, на что принц смущённо улыбался, переминаясь с ноги на ногу. — Если тебе так нравится, то я подарю её тебе. Вот, держи, — Се Лянь протянул картину Хуа Чэну и тот взял её, словно великое сокровище, обещая повесить это произведение искусств на самое видное место. Князь демонов, самый богатый и устрашающий демон всего мира был готов обменять все свои сокровища на эту несуразную мазню, нарисованную рукой наследного принца Сянлэ… Сам принц после слов Хуа Чэна настолько уверовал в свои способности художника, что принялся за новую картину, только теперь он решил нарисовать своего телохранителя. Стоит ли говорить, что Хуа Чэн был счастлив, как никогда? — Ваше высочество, я никогда не видел столь чувственной и изысканной картины! — Ваше высочество, это просто великолепно! — Ваше высочество, у вас такая лёгкая рука! Уверен, ваши поданные падут ниц, узрев это великолепие! Спустя ещё полшичэня Се Лянь был заляпан красками с головы до ног, на его щёчках виднелись красные и чёрные пятна, а белоснежное ханьфу превратилось в ещё одно полотно, на котором маленький принц нарисовал разноцветных бабочек. Хуа Чэн растроганно смотрел то на картины, то на Се Ляня. — Ваше высочество, вы правда дарите это мне? — Конечно, гэгэ! — важно кивнул маленький принц. — Если тебе так нравятся мои картины, то я всегда буду рисовать для тебя! — Правда? — лукаво спросил Хуа Чэн. — Даже когда станете совсем большим и забудете об этом несчастном Саньлане? — Я никогда не забуду о тебе! Обещаю, я всегда буду помнить о Саньлан-гэгэ! Вот увидишь, я нарисую тебе много-много картин! — Прям много-много? — Очень много! — яростно закивал Се Лянь. — Ваше высочество, не забывайте об этом, хорошо? — с лёгким смехом сказал князь демонов, уже представляя, как будет дразнить мужа весь следующий месяц. — Конечно! Хуа Чэн не сдержался и аккуратно погладил Се Ляня по голове, мысленно удивляясь: «Неужели дети могут быть такими милыми?» И впервые задумался о ребёнке… Раньше ему даже в голову не приходила такая идея. Князю демонов не хотелось делить мужа с кем бы то ни было, но сейчас… Если их ребёнок будет похож на Се Ляня, разве это не было бы славно? Проводить вот так вот дни втроём и наслаждаться жизнью… Звучит очень заманчиво. — Ваше высочество, — ласково и заботливо обратился Хуа Чэн. — Думаю, вам нужно помыться и переодеться. Се Лянь посмотрел на свои разноцветные руки и кивнул. Если бы матушка увидела его в таком виде, она бы точно лишилась дара речи! Хуа Чэн взял маленького принца на руки и пошёл в ванную, та была уже готова. Всю дорогу Се Лянь цеплялся за шею князя демонов и тихо рассказывал о том, какие мечи у него есть в королевской оружейной. Хуа Чэн только и делал, что улыбался, да кивал головой. Слуги, видевшие эту картину, качали головой и мысленно сетовали на то, что у их градоначальника с даочжаном до сих пор нет детей. Они были бы такими чудесными родителями! — Ах, маленький даочжан такой милашка! — шептались между собой служанки. — Точно-точно… — Эх… Это нечестно! — Да… Градоначальник так к нам жесток… — И не говорите! Я тоже хочу поухаживать за даочжаном! Внезапно кто-то шепотом прокричал: — А может, уговорим кухарку добавить в их еду пилюлю деторождения?! —… Предложение было заманчивое, да только слишком рисковое… — Сплюнь! Тебе что, посмертие не мило?! Се Лянь, которого начисто отмывали от красок, покрылся мурашками и начал оглядываться по сторонам. — Что такое, ваше высочество? — спросил Хуа Чэн, намыливая мягкие щёчки маленького мужа. — Нет, ничего, — покачал головой Се Лянь. — Просто почему-то стало прохладно. Хуа Чэн нахмурился и осторожно, словно маленький принц сделан из хрусталя, коснулся его лба. Температуры не было. Вода тоже была довольно горячей, тем не менее, Хуа Чэн решил подогреть её сильнее, и начал смывать мыльную пенку с волос и тела Се Ляня. *** Пока Се Лянь мылся, сушился и ужинал, время подошло ко сну. Хуа Чэн заплёл шелковистые волосы принца в косу, поправил длинный халат для сна (на тот случай, если принц станет взрослым, пока спит) и обложил кровать подушками на всякий случай. Всё это время Се Лянь не переставал зевать и смущённо поглядывать на своего телохранителя, который не оставлял его ни на минуту, выполняя каждое его желание. — Саньлан-гэгэ, ты ведь не уйдёшь? — умоляющим тоном спросил Се Лянь, поражая Хуа Чэна в самую душу. — Нет, ваше высочество. Я буду охранять ваш сон. — Тогда… может, ты ляжешь рядом? Князь демонов ласково взлохматил волосы принца и с улыбкой ответил: — Если ваше высочество этого желает. — Очень желаю! — горячо заверил Се Лянь. — Ну что же… В таком случае… Хуа Чэн лёг на кровать и Се Лянь заботливо накрыл их обоих одеялом. Чуть-чуть поёрзав, маленький принц вдруг сказал: — На самом деле я не боюсь спать один. — Конечно, ваше высочество. — И с родителями я тоже давно не сплю. — Я верю, ваше высочество. — И вообще, я очень храбрый! — Всё верно, ваше высочество. — Гэгэ… — грустно вздохнул Се Лянь. — Мне кажется, ты говоришь совсем не искренне. — Ваше высочество, обещаю, во всем белом свете вы не найдёте никого искреннее меня, — хохотнул Хуа Чэн, притягивая крохотное тельце ближе к себе, чтобы обнять. — Ммм… — Се Лянь совсем ему не поверил и, чтобы скрыть смущения, сменил тему: — Саньлан-гэгэ, расскажи мне сказку. — С радостью, ваше высочество. Погасив свет в комнате, Хуа Чэн пожелал принцу добрых снов и начал неспешно рассказывать легенду о Лунной Богине, которой на самом деле и не существовало вовсе. Се Лянь знал эту легенду, но всё равно слушал её очень внимательно, и всё же вскоре сон одолел его и он крепко заснул, закинув ножку на Хуа Чэна. — Спите спокойно, ваше высочество, — прошептал князь демонов, целуя Се Ляня в лобик. *** На следующее утро Се Лянь проснулся снова взрослым в крепких объятьях ухмыляющегося мужа. Он вспомнил абсолютно всё, что с ним произошло, но легче от этого совсем не стало. Его щёки покрылись алым румянцем, а глаза забегали по всей комнате. — Гэгэ был таким очаровательным ребёнком, — лукаво рассмеялся Хуа Чэн, с нежностью поглаживая взъерошенную макушку Се Ляня. — Саньлан… Не смейся надо мной, — беспомощно пробормотал наследный принц. Хуа Чэн посмотрел на мужа самыми честными глазами и заверил: — Ни в жизни! Се Лянь поджал губу и покачал головой, думая о том, что при жизни-то его муж действительно никогда над ним не шутил, зато в посмертии… Впрочем, его подшучивания были безобидными и даже милыми, он никогда не делал и не говорил то, что может обидеть наследного принца. На самом деле Саньлан едва ли не пылинки с него сдувал. Однако в сторону шутки… Сейчас проблема была поважнее: — Не вешай те ужасные картины на обозрение! Се Лянь сгорит со стыда, если увидит эти несуразные, бездарные картинки, а если их увидят другие, то он и вовсе провалится сквозь землю! — Гэгэ! — печально протянул князь демонов. — Твои слова ранят меня в самую душу! — Саньлан… Видя, что мужа не переубедить, Хуа Чэн задумался, а затем хитро улыбнулся и сказал: — Что же… если гэгэ нарисует мне ещё две картины, так и быть, я положу мой портрет и лотосовый пруд в сокровищницу, где их никто не увидит. — Ах… Я ужасно рисую… — Се Лянь пристыжено замычал, утыкаясь в шею мужа. — Ты обещал мне, помнишь? — Хуа Чэн обнял принца крепче. — Саньлан! Я помню... Я действительно помню всё слишком хорошо...