Вивисекция

       — После прошедшего опыта всё пошло немного не так, как я ожидал. Подопытный №39 превратился в это, — признался колдун, расшагивая у себя в подземелье, наблюдая за своими подопытными, заключенными в клетки. Остатки того, кто раньше был человеком, стояли на четырех конечностях, рыча и пытаясь прокусть прутья решетки, стачивая зубы до десен и захлебываясь в собственной крови, — жалкое зрелище….       — Что будешь делать? — спрашивала Дамаши, улыбаясь и чутка вбок наклоняя голову. В её словах не было никаких эмоций, голос был спокойный и нейтральный, она ходила по правую сторону от колдуна, с таким же интересом рассматривая существо, давно потерявшее остатки разума и самообладания.       — Думаю, что надо переделать препарат, добавив в неё немного других ингредиентов, чтобы поменялись её свойства. Но, с другой стороны, эту сыворотку тоже можно оставить, — мужчина задумался, остановившись в проходе, смотря на другого подопытного, которому не повезло сразу оказаться на столе для вивисекции, и ему пришлось пройти через пару кругов ада, пережив на себе несколько трансформаций, переломов костей, проверки свойств инъекций и многое другое, — этого только на вскрытие. Всё-таки, моей первостепенной задачей здесь является нахождение лекарства для Принцессы Милины.       Дамаши замолчала, и, оглянувшись, метнула взгляд на парнишку в капюшоне, что отдавал какой-то твари в клетке что-то отдаленно похожее на мясо, сразу одергивая руку, чтобы тварь не откусила ему конечность.       — А он?       Шан Цунг обернулся, смотря туда, куда показывала девушка, и улыбнулся, разводя руками в отрицательном жесте, отказываясь класть его под нож:       — Сайзот? Он не подопытный, он мне прислуживает, — отвечал колдун, качая головой, — я не могу—       — Можешь, Шан Цунг, — настаивала девушка, явно намекая, что с ним будет, если он не поступит так, как от него хотят высшие силы, — и должен. Его кровь и регенерация может помочь тебе в исследованиях, не думаешь?       Стоило Шан Цунгу отвернуться на звук, исходивший из клетки напротив, как Хроника исчезла, оставляя мужчину наедине с его мыслями в голове. В какой-то момент к нему навстречу посмотрел Сайзот, сразу отводя глаза, стоило ему заметить то, что на него изучающе смотрят. /       Конечно, Шан Цунг уже думал о том, как было бы замечательно получить различные ткани от своего помощника, изучить его анатомию, регенерацию. Довольно забавно было наблюдать за тем, как Сайзот во время холода становится медлительнее, дольше думает и старается не двигаться, засыпая на ходу. Чтобы он не впал в спячку, приходится импровизировать — раскаленные камни и уголь довольно быстро пришлись по вкусу парню, а спал он свернувшись на них клубочком. Его тело во время сна покрывалось чешуей, и, как думал колдун, это для того, чтобы уменьшить испарение воды из организма или свести к минимуму.       — Мне нужна твоя чешуя, — в какой-то момент заявил мужчина, махнув рукой так, что конечности парня, который в этот момент помогал расставлять сосуды с препаратами, органами и с только Шан Цунгу известно чем ещё по местам, на полки, застыли на месте. Склянки, колбы и сосуды так же магией отправились на свои места, а колдун приближался к парню, у которого из-за чар не двигались ни руки, ни ноги.       — Где же у тебя она, — задумчиво шептал под нос мужчина, при помощи колдовства поднимая заттерианца в воздух, и задумчиво его осматривая, поворачивая в воздухе движением пальца по кругу, — отвечай, Сайзот.       Рептилия сжал зубы, ведь это был один из отвратительных вопросов, на которые представителю его расы было отвечать как минимум неуважительно к самому себе. Чешуя расценивалась как что-то личное, как что-то, что не покажешь никому, кроме таких же, как ты сам.       — В молчанку играешь? — улыбнулся колдун, больно и резко ударяя парня куда-то в район почек, и если бы не магия, то он бы согнулся пополам от боли, но лишь резко выдохнул через зубы от боли, — не забывай, что у меня твоя ещё, — он сделал многозначительную паузу, — живая семья.       — На спине, — через отвращение отвечал заттерианец, закрывая глаза от стыда вперемешку с обидой.       — Вот так бы сразу, — с язвительным подколом отвечал мужчина.       Форма у заттерианца застегивалась спереди, и как-то поднять её сзади не получилось бы, так что Шан Цунг легкими, быстрыми и непринужденными движениями рук распахнул ему форму и, развернув в воздухе, наблюдал за тем, как парень дрожит от холода. Ну оно и не удивительно, ведь лаборатория была в подземельях. Подставлять спину, особенно с анатомическими особенностями Сайзота, было вынужденным жестом покорности. Близкое расположение костей, спинной мозг, артерии и чешуя — любое опасное касание или действие может парализовать или убить парня.       По боку была татуировка кого-то между змеёй и ящерицой, которая изгибалась и уходила под край нижней части формы. А по остистым отросткам на позвоночнике было слабо заметно, но всё же, чешую — на светлой коже она сильно выделялась темно-зеленым оттенком. Проведя ради интереса по ней пальцами, мужчина не почувствовал, что она твердая или шелушистая, как было у других существ. Чешуя была мягче, чем ожидалось, но на фоне кожи всё равно выделялась своей плотностью.       Сайзоту было банально страшно, он очень боялся, что сейчас будет неимоверно больно, до звона в ушах и настолько неприятно, что зубы прошибет острой и громкой болью. Что сейчас ему в кости вонзятся чужие кинжалы, протыкая мышцы насквозь, превращая кости и сосуды в кровавое мессиво.       — Я заберу у тебя несколько образцов, — заявил мужчина, наблюдая за тем, как Сайзот покорно склоняет голову, отчего кожа натягивается, а позвонки выделяются сильнее, и напрягает мышцы спины, из-за чего и чешую становится видно лучше, — будет больно.       Во время того, как он собирал ороговевшие кусочки кожи, парень дышал тяжело, словно ему больно, и постоянно дергался. От нескольких последних движений Шан Цунг на спине под чешуёй появились маленькие капли крови, что была такого же зеленого оттенка, как и чешуя. Взяв предметное стеклышко и собрав каплю крови срезанным куском стекла, он резким движением раскатал кровь по другому стеклу, сразу опуская оба стекла в реактивы.       Позже, изучая чешую и проводя на ней некоторые опыты на выявление особенностей регенерации, мужчина, пока искал один препарат, краем глаза заметил как парень, стягивая с себя форму через голову, путаясь в ткани, прислонился спиной к стене, сразу начиная елозить, выгибаясь в спине. Выглядело, честно говоря, странно, но и забавно. Словно он не может почесаться или…       Шан Цунг задумался: чешуйки отрывались от кожи слишком легко, а Сайзот выглядел бледнее обычного, словно он очень устал, хотя Шан Цунг не давал ему в последнее время ничего сложного.       Он линяет, как подумал Шан Цунг.       Так и было. Утром, когда Сайзот уже должен был быть на ногах и вовсю помогать колдуну, он лежал, свернувшись калачиком на камнях, а кожа на руках сходила тонким прозрачным слоем.       — Встал, быстро, — разбудил его колдун, удивляясь его неслыханной дерзости — спать, когда он уже не спит и надо работать.       — Я не могу, господин, мн—       — Два выбора, — заявил Шан Цунг, хватая парня за лицо, до боли стягивая старую и новую кожу в пальцах, и смотря ему в глаза со злостью, — либо ты сейчас встаешь на свои треклятые ноги, или ты будешь подопытным до тех пор, пока не пройдёт линька.       — Что? Откуда Вы—       — Молчать. У тебя на выбор три секунды.       Сайзот показал рукой два, и Шан Цунг отпустил чужую челюсть, отталкивая Рептилию от себя, отчего парень по инерции упал ниже, чуть не столкнувшись носом с камнями, только руки по сторонам от его головы спасли его от такого глупого ранения. Стоило парню подняться, как в его оголенное плечо сразу вошла игла, а затем, почти мгновенно, — жгучая боль, что расползалась медленным огнем от плеча до всех конечностей, заставляя лёгкие работать в миллион раз быстрее, и Сайзот начал задыхаться. Мозг начинал кипеть, мысли метались как петарда в консервной банке, угрожая проломить череп изнутри, глаза — гореть, а во рту стало сухо.       Парня выгнуло на камнях в судороге, а поясница поднялась так, словно у него был опистотонус. Руками Сайзот царапал себе ребра и грудь, плотно сжимая зубы от боли, что врезалась в голову как трель птиц. Во рту был вкус железа, глаза закатывались в приступе и в судорогах.       Расплывчатым зрением Рептилия заметил, как Шан Цунг с интересом смотрел на парня, и что-то записывал себе в книгу. Последнее, что парень видел перед тем, как отключиться от боли и шока — то, как Шан Цунг улыбнулся, подходя ближе.       Очнулся Сайзот от того, что он ощутил на себе ушат ледяной воды, которая заставила адреналин в крови подскочить до предела. Именно в этот момент в его другое плечо снова вошла игла, но на этот раз парень, спустя пару минут ощутил сильнейшую слабость и сонливость.       — Встань, — пробилось сквозь вату и воду голос Шан Цунга, и Сайзот подчинился. Сначала перевернуться на живот, затем, на трясущихся руках — на четвереньки, подтягивая под себя ноги. Чешуя на спине стала виднеться сильнее, вставая дыбом. Ради интереса Шан Цунг провёл по ней с нажимом, а у парня в этот момент подкосились колени, и тот упал обратно — руки подогнулись, и он опустился на локти, хоть как-то предупреждая разбитый нос. Перед глазами белая завеса, тяжело дышать, подкатывает паника и тошнота, что начинается где-то в пояснице и поднимается к горлу, стискивая его в крепкой хватке, у Рептилии дрожат руки и все рецепторы сигнализируют об опасности и о том, что он вот-вот умрёт.       Сайзот отключился, ощущая на спине чужую руку, что сжалась на шее и вдавила его лицом в камни.       Третий и четвертый разы были на следующий день. Опыты были всё изощреннее, и в какой-то момент Сайзот подумал, а опыты ли это вообще, и не занимается этим всем Шан Цунг шутки ради? Конечно, парень знал, что его господин любит смотреть за чужими страданиями, но он не думал, что его тоже будут так пытать. Ведь в нём не было чего-то исключительного или удивительного, так ведь?       — Ты наверняка думаешь, почему я тебя исследую? — начал было Шан Цунг, и Сайзот испугался, что он подумал вслух, но колдун продолжал, — из-за твоей физиологии, строения и биохимического состава, твои регенеративные свойства намного выше, чем я ожидал. Любой другой уже бы умер.       Сайзот, на удивление, смог поднять голову. В теле ощущалась лёгкая пустота, как и в голове. Ужасно хотелось есть и пить. Рядом с местом, где он спал, стояла чашка с водой. Опрокинув в себя всё до последней капли, парень понял, что, к сожалению, количества воды в посудине не хватало. Сайзот ощущал обезвоживание всем телом сразу — новая кожа после линьки стянулась из-за нехватки воды, кое-где кровоточила и чесалась.       Кожа.       Он не помнит, чтобы сбросил всю кожу до конца сам, а на руках была всё ещё нежная кожа, чутка отливая зеленым оттенком, так как она не успела созреть окончательно. Значит, кожу насильственно и специально стянул сам Шан Цунг, чего делать было, конечно же нельзя.       — Когда, — каждое слово давалось с трудом, — когда с меня…       — Да я сам стянул, устал смотреть на то, как ты пытаешься её отторгнуть, — безучастно отвечал Шан Цунг, перечитывая записи и подготавливая новый раствор для инъекции, не обращая внимания на вытянувшееся в возмущении и удивлении лицо своего подопытного, — думаю, эта формула должна сработать. Повернись спиной, наклони голову, живо.       — Господин, Вы не... — начал было возражать Рептилия, но вместо диалога чуть не лишился глаза — рядом с глазницей оказался кинжал на рукаве Шан Цунга, который очень явно намекал, что Сайзоту лучше заткнуться. И всё таки кинжал проехался по коже, оставляя зеленый след на белой щеке. Ссадина начала неприятно зудеть и гореть, но Рептилия сидел покорно, смотря на то, с каким удовольствием Шан Цунг подготавливает препарат.       И всё же, Рептилия со вздохом послушался, подставляя затылок. Нащупав открывшееся расстояние между шестым и седьмым, самыми видным, шейными позвонками, мужчина вколол препарат, отходя обратно. Он закрыл его клетку на замок изнутри, и поставил стул поближе, устраивая голову на руках, что упирались локтями в колени, начиная сверлить взглядом Сайзота.       По прикидкам Шан Цунга, сейчас заттерианец должен был начать трансформироваться в таркатанца или иметь хотя бы какие-то симптомы, но вместо этого Сайзот ровнее сел, и втянул через нос воздух. Что-то ощущалось не так, какая-то опасность, говорящая тому бежать отсюда поскорее, или спрятаться в угол.       Автоматически встав на колени и на руки, ощущая приступ тошноты, подкатывающейся к горлу, парень дышал через нос, пытаясь успокоиться. Если его вырвет, то может быть, станет легче? С этими мыслями заттерианец не препятствовал рефлекторным сжиманиям пищевода и трахеи, отчего он задыхался, но пытался хоть как-то контролировать свои приступы.       Однако, вместо всего этого, стоило ему открыть рот, ощущая, как его во всех смыслах сейчас вывернет наизнанку, настолько плохо ему было, так изо рта вырвался вздох, граничащий со стоном, а после этого тошноту как рукой смело.       Это было томительное возбуждение, и парень не испытывал его так давно, что уже не помнил, как оно ощущается. Он прогнулся дугой в спине, как шипящий кот, а живот рефлекторно поджался к спине, заставляя потерять последние крупицы мозга и литры кислорода.       Первородный жар окутывал его с головой, было неимоверно жарко, сонливо, но при этом хотелось куда-то бежать и что-то делать. Сжать кого-нибудь в руках, утыкая лицом в пол, и, держа зубами на земле, заставить кричать под ним, умолять и скулить.       Волна возбуждения пробежалась от поясницы во все направления в теле, а пальцы на руках и на ногах автоматически поджались. Будучи без верхней части формы, с голым торсом, можно было отчетливо заметить, как на его плечах, по позвоночнику и на скулах проступает чешуя, наливаясь блеском и становясь тверже и заметнее. Сайзот держался, чтобы не обратиться в свою истинную форму, или банально не выпустить хвост.       — Как ощущения, Сайзот? — с явным подколом спросил Шан Цунг, с удовольствием наблюдая за тем, как Сайзот, с глазами на выкат, в холодном поту, сглатывая панику и зарождающиеся звуки в горле медленно повернулся в сторону колдуна, с тихим рыком спускаясь с места, где он обычно спал, и, как хищник на охоте, пригвоздил Шан Цунга взглядом к стулу. Колдун, на удивление для самого себя, тоже начал ощущать некую опаску. Пальцы похолодели, но он не показывал и виду.       Рептилия остановился напротив ограждения клетки, всё ещё пребывая в неком невменозе, и, положив руки на прутья и не отводя взгляда, слишком просто раздвинул металл, на что Шан Цунг отреагировал резким подъемом со стула, откидыванием его в сторону и попыткой ретироваться.       Однако, очень опрометчиво было со стороны колдуна недооценивать силы его подопытного, особенно под действием побочных веществ. Инъекция впиталась в спинной мозг, смешалась с ликвором и дала по мозгам, как молот бьёт по наковальне.       Голод. Жажда.       На пальцах Сайзота выступили когти, еле слышно клацая по поверхностям. Его глаза светились отражением света свечей, особенно, когда парень в один большой прыжок опрокинул мужчину на спину, сжимая руку на его шее, загнанно зверем дыша тому в лоб.       Когти впивались в кожу, оставляя красные следы, а рык сменился довольным клокотанием. Мужчина лежал, не дыша, боясь пошевельнуться линий раз, ведь даже магией не воспользуешься корректно из-за подскочившего кортизола в крови.       Уже подумав, что Хроника явно бы посмеялась над его глупой смертью, мужчина ощутил в своих ногах какое-то копошение. Опустив взгляд вниз, он заметил, что Сайзот обхватил мужчину коленями, потираясь бедрами об чужое правое бедро, сдавленно втягивая воздух через зубы.       Туше.       Пытаясь сдержать нервный смешок, мужчина поднял голову вверх, встречаясь с чужим голодным взглядом, от которого по спине пробежалась противная волна мурашек, останавливаясь где-то в районе солнечного сплетения.       Сайзот сделал ещё одно движение бедрами, рыча куда-то в воздух. В его тоне явно ощущалась агрессия и злоба. Его руки небрежно и грубо трогали тело под собой, особо не замечая чужие слова или высказывания.       Шан Цунг не успел заметить, как в ходе этого копошения, с него начали буквально стаскивать форму, угрожая её порвать. В голове промелькнула мысль, что одежда у него одна, а возиться ради новой ох как не хотелось, поэтому он попытался оттолкнуть чужие руки.       — Не двигайтесь, — на удивление, Рептилия всё ещё отчасти был в сознании, и он, сжав руки на талии мужчины, не давал мужчине двигаться, понимая, что приступ и жар снова накатывает по спине, и он выгнулся в спине, утыкаясь лбом в плечо, пытаясь подавить стон в горле, — я не хочу...       Шан Цунг подумал, что после всего этого обязательно надо написать об этом в книге. Пока он понимал, что вариант отпихнуть от себя заттерианца ногами не выигрышный, банально потому, что его ноги отрезаны от его взора, поэтому вариант оставался один — не мешать тому, чего хочет парень.       — Сядь, — приказал мужчина. Даже с кашей в голове, Сайзот, скорее на автомате, сел, но просто более заторможенно, и мужчина вылез из-под заттерианца, сразу и без особых раздумий перекидывая ногу через чужие бедра.       — Господин Шан Цунг, что вы—       — Заткнись, — ответил мужчина, понимая, что сам заварил — сам и расхлебывай.       Приподняв полы одежды, он уселся на чужие бедра, и повернул чужую голову к себе, хватая заттерианца за челюсть, и стискивая его щеки так, что пальцы ощущали зубы внутри рта сквозь щеки.       Несколько секунд изучая чужое лицо, и бегая глазами от шрамов до веснушек, которые, резко и необъяснимо, захотелось все пересчитать поцеловать, мужчина закрыл глаза, впечатываясь в губы напротив. Сразу кусая их и раздвигая языком, действуя по принципу «быстрее начнём — быстрее закончим».       Стон и хватку чужих ладоней на своих предплечьях мужчина ощутил сразу, а то, как дернулся под ним чужой член, а в следствии — и свой — не сразу, лишь потом, когда движение повторилось более настойчиво, отчего Шан Цунг по инерции укусил верхнюю губу Сайзота от такого толчка.       — Не рыпайся, — рыкнул Шан Цунг в чужие губы, переходя на шею и кусая кожу, оттягивая её. Чужие руки переместились на талию, сжимая её до побеления костяшек.       Колдун в принципе на такие вещи мало отвлекался, но в данном случае и тело затребовало того, на что у колдуна не хватало времени, да и хоть какую-то выгоду хотелось извлечь.       От чужих рук исходило тепло, они сжимали его тело так, словно оно было давно желанным, и колдун очень иронично и скептично к этому отнёсся:       — Имея жену и ребенка, ты всё равно сейчас вожделеешь меня, — голос и губы коснулись ушей, и Сайзот, мгновенно краснея, закрыл глаза, ощущая, как колдун сам на нём двигается, подминая под собой член сквозь ткань, — неужели я настолько хорош собой?       Парень прикусил губу, сжимая руки на талии и направляя чужое тело вперед, на себя и вниз, чтобы каждый раз проезжаться по члену, уже ожидавшему дальнейших действий.       — Отвечай.       — Да, господин, — голос был приглушенным, а сам заттерианец уткнулся в чужое плечо, вдыхая запах и ощущая резкую мягкость под пальцами, так как колдун чарами расстегнул свою одежду, частично оголяясь. Этого было достаточно для того, чтобы парень впился укусом в шею, целуя, кусая и вылизывая. Хотелось ощутить на себе всё и сразу, а чужого тела было мало.       — Хороший мальчик, — шёпот снова въелся в голову как удар, отчего укусы стали более резкими, в воздухе был слышен тихий скулёж, а Сайзот, всё это время пытавшийся терпеть, полез руками под форму, пытаясь снять хоть что-то и поскорее дорваться до голой кожи, — только попробуй порвать мне хоть что-то, я вырву тебе кишки и зашью в неверном порядке.       С этими угрозами мужчина встал, на ходу снимая ненужную часть одежды, оставаясь в распахнутом хаори, не решаясь его снять из-за холода. Вне зависимости от повышенной температуры Рептилии, на котором он восседал, ему не хотелось замерзнуть.       Царапая ногтями чужой голый торс, мужчина скользнул руками ниже, развязывая завязки на чужих штанах. Рыкнув от такого движения, Сайзот сам стянул с себя одежду настолько, насколько он смог.       Шан Цунг столько раз видел его на столе для вивисекций абсолютно голым и беззащитным, как птенца без оперения, и никогда не замечал за собой каких-то посторонних мыслей. Сейчас в голове было пусто, и хотелось одного.       Впрочем, их желания совпадали.       — Господин, пожалуйста, я не могу больше, — проскулил Сайзот, сжимая руки на чужой голой талии, мокро целуя и прикусывая ключицу. На удивление последнего, за такие вольности он всё ещё не получил ножом в спину, что не могло не радовать.       Сайзот очень боязненно, еле-еле стараясь не сорваться и не вжать мужчину в пол, закидывая его ноги на плечи, просунул руки под бедра, поднимая колдуна так, что Шан Цунгу осталось бы только сесть вниз, на член.       Мужчина, кладя одну руку на чужое плечо, а вторую заводя за спину, что-то начал быстро и сбивчиво шептать на неизвестном заттерианцу языке, а затем Сайзот ощутил еле заметный холод на члене, что, как потом оказалось, являлось дополнительной смазкой, после чего вдохнув в лёгкие побольше воздуха, начал садиться вниз, хмурясь и кусая губы.       Руки Рептилии подрагивали от напряжения, он уже держал Шан Цунга за талию, большими пальцами поглаживая мягкую кожу на животе, проводя одной рукой по ребрам и по груди, спускаясь обратно, на талию, насаживая до конца.       Сдавленный выдох через нос и еле слышное ругательство прозвучали в тишине подземелья, а Сайзот, ощущая, как мягкие стенки спокойно приняли его и как восхитительно они сжимаются вокруг, уткнулся лбом в грудь своему господину, жмурясь от ощущений и стараясь не кончить прямо сейчас.       — Двигайся, — сипло приказал Шан Цунг, расслабляясь и опираясь уже обеими руками об чужие плечи, кусая нижнюю губу и пытаясь не думать о том, как же это приятно ощущается и как давно он ничего такого не делал.       Чужие руки поднимали его тело, задавая нужный себе ритм. Им буквально пользовались, но это не ощущалось как-то противно; наоборот, хотелось ещё грубее, жестче. Ощущение того, что его тело было желанно, заставляло сердце пропускать удары.       Колени, что стояли по бокам от бедер Сайзота, разъезжались от удовольствия, которое простреливало бедра, заставляя пальцы на ногах поджиматься в экстазе. Рыки и низкие, хриплые стоны въедались в голову.       — Господин, — шептал Сайзот куда-то в шею, увеличивая резкость и силу, с которой он насаживал на себя мужчину, — ска-ах-жите что-нибудь, умоляю Вас.       Колдун взял парня за волосы, поднимая его голову и, смотря прямо в глаза, сказал:       — Молодец, хороший мальчик, — догадка подтвердилась стоном, зажмуренными глазами и нахмуренными бровями, — не смей закрывать глаза, пока я с тобой говорю.       Рептилия открыл глаза, и с такой мольбой посмотрел на мужчину, что тот отнял от себя руки, замедляясь и мучительно-медленно опускаясь и поднимаясь снова. Одной рукой он упирался об колени парня, а второй — держался за его же плечо.       — Давай, Сайзот, — язык еле заметно и быстро пробежался по своим губам, смачивая кожу, — не сдерживайся, грубее.       Дважды просить не пришлось — движения стали резче и глубже, а Шан Цунгу оставалось хватать воздух губами, словно рыба на берегу, когда член проезжался прямо по простате, заставляя живот поджиматься в скором оргазме.       — Блять, блять, блять, — одними губами шептал Шан Цунг, ощущая чужую хватку на тазовых костях, и, затем, на ягодицах, — хороший мальчик, кончи.       И, как по команде, сделав финальные толчки, парень кончил, уходя в скулёж, и кусая плечо мужчины сверху. Заметив то, что колдун всё ещё не кончил, но сидел, разморенный чужим оргазмом, парень накрыл его член ладонью и, дотошно выцеловывая шею, принялся доводить своего господина до пика, изредка отрываясь от шеи и наблюдая, как Шан Цунг закрывает рот пальцами, кусая их костяшки.       Кончив в полной тишине и обмякнув, колдун положил свою голову на чужое плечо, пытаясь перевести дыхание и прийти в себя. Сайзот в это время тщательно вылизывал свою руку, и, аккуратно обняв поперек талии мужчину, встал вместе с ним на руках. Двигаться не хотелось совершенно, и Шан Цунг держался на чужом теле каким-то чудом.       — Господин Шан Цунг, Вас куда?       Мужчина словно очнулся и, вывернувшись, поставил ноги на пол, ощущая слабость в коленях и боль в пояснице, повернулся к столу и дотянулся до книги с пером. Его подхватили под живот и тазовые кости, помогая стоять ровно:       — «Сыворотку №56 использовать строго запрещено. Последствия могут быть неблагоприятными или летальными для испытателя и испытуемого единовременно. Изменить состав: заменить АДГ на АЦХ, убрать возможный ФСГ из состава, вводить в/в», — теперь красовалось быстрой записью на бумаге, но буквы под конец перестали быть различимы, потому что Сайзот без предупреждения, но, тем не менее, мягко, вошёл снова, вынуждая по инерции толкнуться лицом в стол, натягивая волосы на кулак и кусая в загривок, отчего по телу пробежалась волна возбуждения вперемешку с болью.       Что-то подсказывало колдуну, что так просто он от этого не отделается.