Быть может, так будет лучше.

Хазал лежала на кровати подобно эмбриону, отчаянно проверяла свои личные сообщения, в горьком отчаянии пытаясь получить хоть весточку. Внутри грудной клетки встал тягучий, мерзкий и гудящий комок боли, смешанный с отчаянием. Безумный коктейль не давал думать ни о чём другом. Только о Николь. Той самой яркой, запоминающейся звёздочке, что освещала тёмную небесную гущу полного кошмаров разума. Не было ни одного сообщения. Недавно на днях они сильно повздорили, хотя, каждый их день заканчивался одним и тем же. Вечно повышенные тона, громкие крики и порой побитая посуда. Порой и сама Кошмарница удивлялась, как ведётся на лёгкую провокацию. Стучащее в отчаянии сердце еле стучало под тонкими рёбрами, отбивая ритм, казалось, сосуды внутри готовы разорваться от тянущей боли, хотелось разорвать на себе одежду, плоть и вырвать этот кусок мышц, что и давал отчаянному тельцу жизнь. Но жизнь не будет прежде. Август, жаркая пора. Обе влюблены по уши, наслаждаются каждым мигом, проведенным вместе. Вечно проводят свободное время вместе, постоянно звонят друг другу на миссиях и вечно пытаются взять друг друга в пару. Но уже спустя несколько месяцев всё это исчезло как по щелчку пальцев. Появилось лишь раздражение и недовольство друг к другу. Каждый день Хазал вспоминала былик дни с лёгкой пеленой слёз на глазах, каждый день мечтала вернуться назад, чтобы не совершать прежних ошибок. Она получила ранение в живот и лежала в больничной койке, пытаясь восстановить силы. Хоть и Сейдж помогала с этим, было трудно разобраться с осложнениями. Тогда Тала и пропала. Не писала ни строчки, а если и звонила, то это заканчивалось скандалом. Турчанка не узнавала свою милую девочку. Но даже после выписки ситуация не улучшилась. Вспоминая это, хотелось лишь истошно кричать. Девушка постепенно теряла концентрацию со своими кошмарами, от чего в штабе начинали поступать жалобы. Даже от Николь. И не в самой мягкой форме. Тело распласталось на кровати, а между пальцев уже была зажата почти докуренная сигарета. Медленно из кобуры она достала револьвер и проверила барабан с боеприпасами. Буквально два патрона. Медленно снимает предохранитель и принимает сидячее положение, ощущая, как мысли толпятся внутри головы. Страх? Сомнение? Тоска и обида? Всё вместе бушует внутри жутким коктейлем. Звучит лишь хрипловатое, приглушённое: – Быть может, так будет лучше, маленькая Искорка. - звучит щелчок спускового крючка и громогласный выстрел чеканит от стен. Уже утром Неон узнает об этой душещипательной ситуации от Сейдж, что уже опоздает с попыткой воскрешения и будет сожалеть долгое время. А будет ли сожалеть Неон?