Спаси меня

      Стоило только Санчезу появиться в жизни Морти, как та тут же превратилась в ужасную кашу. Парень быстро начал жалеть, что не ценил те спокойствие и стабильность, что были раньше, и считал их скучными, желая приключений. Накаркал, что уж тут говорить. Теперь не важно, какой сегодня день, время, спит ли он или засел в туалете — Рик выдернет его откуда угодно и потащит в неизвестность.       Он никогда не отвечал на вопросы и лишь сильнее злился, если внук продолжал болтать. Они никогда не говорили о том, что происходит в их приключениях, будь то прогулка по розовым лесам дружелюбной планеты или перестрелка с наркоторговцами и выпавшие органы, или истребление населения. Рик молчал, когда Морти тихо рыдал, дрожа от ужаса и адреналиновых отдохняков, и лишь иногда, если истерика длится слишком долго, едва ощутимо обнимал парнишку, а запах алкоголя и крепких сигарет, впиваясь в ноздри Морти, действовали словно самое мощное успокоительное, и слёзы постепенно замедлялись, а дыхание выравнивалось.       Морти не мог уснуть, вспоминая все те ужасы, что им пришлось пройти, а Рик делал вид, будто не замечает, как растут синяки под глазами внука, как он тупит от недосыпа, и как сильно вздрагивает от резких звуков. Морти знал, что ему плевать, это читалось в его глазах. Холодных, бледно-голубых, и таких мёртвых глазах, что в любой ситуации смотрели на него одинаково — с презрением и отстраненностью.       Порой, не без «помощи» Рика, Смит попадал в неприятности, достаточно серьезные, по меркам земного парнишки, и тогда становилось страшно. Во рту пересыхало, словно из него выкачивали всю жидкость, ноги предательски немели, когда нужно бежать, но Санчеза рядом не было. Оставаясь один на один с чёртовой реальностью, Морти хотел выть от боли и ужаса. Убегает ли он от вооруженных пришельцев или лежит в своей кровати, одно остаётся неизменно — он один. Рядом нет этого чёртового запаха дешёвого пойла, нет тихих матов, нет Рика. Это было ужасно, словно наркотическая ломка, когда ты ощущаешь, как все твои кости в миг ломаются и вырываю сердце из груди. Но Санчез всегда приходил, укрывая от пуль, или пьяным падал на кровать, едва ощутимо смеясь над чем то. Минутное спокойствие обрывалось, потому что это Рик. Ебучий, хаотичный Рик, и с ним было страшно, но не больше, чем без него.       После очередного месива, весь в крови, Рик с удовольствием потягивал свои вонючие сигареты, смакуя дым, вместе с этим шаркая по полу, стараясь очистить подошву от кусочков органов. Морти сидел возле стены и мутным взглядом смотрел куда-то вперёд. Очередная бессонная ночь. — Как ты, пёс? — кончики губ Санчеза слегка дрогнули, но внук этого не увидел. Конечно, он понимал, как это влияет на Морти, как вредит ему, но не был готов оставить того, кто занял слишком большую часть его сердца. — Спаси меня… — Чего? — в непонятках переспросил мужчина, обернувшись на Смита. — Спаси меня от всего этого… Забери, куда хочешь, делай что угодно… Всё это, блять, отвратительно, но без тебя мне так плохо… Рик молчал с минуту, а после усмехнулся, кинув окурок в неизвестном ему направлении. — Как хочешь, Морти. Я спасу тебя.