Не изменился

***

— Помнишь, как мы репетировали номера? Ты всегда говорил, что у меня хорошо получается, — Блиц самодовольно посмотрел на Физа, толкнув его легонько локтем. На удивление прохладным адским вечером в самом центре кольца похоти встретились давние друзья. Физзаролли был без охраны. Кажется, Асмодей не соврал, Блицу можно доверять. Он сохранит любую тайну. И даже спустя пятнадцать лет, столь долгих и тяжёлых, они снова вместе. Несмотря на всё, что было, что они пережили по отдельности. Теперь они снова вместе. И вот, Физ смеётся. Так искренне, как смеялся только с самыми близкими. Несмотря на адское море поклонников, их было очень мало, поэтому Физзаролли ценил каждого всем лягушачьим сердцем. А Блиц удивляется тому, как после всего случившегося этот клоун остаётся улыбчивым. Как и во времена, когда он был достаточно популярен в их чертовом цирке. — И ведь ты правда неплохо справлялся, — диалог шёл непринуждённо, импы неспешно прогуливались по улочкам, не боясь опасности. Оззи позаботился о том, чтобы в этот вечер его любимому лягушонку ничего не помешало. Он очень любит Физзи, а Физзи любит его ещё больше, так сильно, как может только сломанный, но не сломленный Физ. Блицу до сих пор было непонятно, как такие разные демоны сошлись. Но он определённо был рад за них. Клоун заслуживал счастья. — Но публика так не считала. Они всегда молчали, словно им в глотки засунули самые большие члены во всём аду, — оба рассмеялись, вспоминая самые яркие моменты из всего того, что с ними происходило в цирке. Они были легкомысленными детьми, многого не понимали. Но даже в тот момент оба осознавали, что близки и неразлучны. Слишком любят, чрезмерно дорожат. — Блиц, ты ведь не злишься? — резко тема сменилась, что насторожило Блица. Физ остановился, поднял голову. В адском небе синих оттенков виднелись узоры, похожие на земные облака. Но это были не они. Что-то более завораживающее. Напоминающее земное северное сияние. — О чëм ты? — Блиц не отводил взгляда с лица друга. Оба молчали. Оба думали о своём. Один думал как сказать, другой терпеливо ожидал, как это было раньше. У Блица всегда была железная выдержка в этом вопросе. Хотя он всегда был рад вставить свои пять копеек. Но не в этом случае. Кажется, тут он готов слушать и слышать. — Вспомни, сколько мы пережили вместе. Неужели ты не злился на меня? — Наконец клоун оторвал глаза от неба, и его полный любопытства взгляд прилип к глазам собеседника. На белоснежной мордочке особенно красиво смотрелась его улыбка. — Физ, я злился. А как иначе? Сколько фигни ты вытворял, поддаваясь порывам своей добренькой душонки, игнорируя свои желания? Сколько ты хотел угодить всем вокруг, забывая о себе? Как ты спорил со мной, хотя понимал, что я прав? В такие моменты не выдержал бы самый устойчивый демон, — Блиц достал сигару из помятой пачки, протягивая одну Физу. Механизм щелкнул, он принял папиросу. Неспешно Блиц достал зажигалку, которую отдал ему Столас за ненадобностью. Огонь, показавшийся из металлической коробочки, завораживающе замерцал, отдавая бликами в зрачках. Пламя оживило вредоносные сигареты, наполняя едким дымом лёгкие. Им так легче. Так лучше справляться со стрессом. Это помогает настроиться. Они продолжили свой путь в неизвестном направлении, неспешно, чуть шаркая. После долгой затяжки Блиц выдыхает сероватый дым, — Но я ни разу не сомневался в том, что после ебучей ссоры, ебаной драки мы останемся друзьями, — Блиц посмотрел на друга, что пытался выпустить дым в форме бублика, и улыбнулся, — Я всегда был готов тебя защитить от фриков, что хотели тебя выебать на месте. На них я злился намного сильнее, чем на тебя. Физзаролли глупо улыбался, кажется, это из-за прогулки без охраны. Хотя при вина была в другом — никак не мог унять свою радость от воссоединения с другом. — Ты прав, те типы были теми ещё мудаками, — Не верится, что вот здесь, прямо сейчас они идут рядом, раскуривая сигареты, что давно крали у отца Блица, чтобы разнообразить рутину цирковой жизни. — Не хуже того мудозвона, который чуть не прикончил тебя на конкурсе того манипулятивного хуилы, — Блиц хмыкнул, но заметил, как Физа передёрнуло. Клоун выронил сигарету, хотя протезы казались неразмыкаемыми. Оба остановились, — Скажи, твоë расстройство, — он переместил свободную от папиросы руку клоуну на плечо. Того слегка потрясывало, — Оно тебя часто беспокоит? — Не совсем, Блицо, не стоит об этом беспокоиться, — с кривой улыбкой на устах еле промямлил Физаролли, явно уходя от ответа. Это не нравилось Блицу. Он бросил окурок на тротуар. — «О» не в слух, — он грубо развернул друга к себе, уже обеими руками держа того за предплечья. От резкости бубенчики на костюме зазвенели. Они смотрели друг другу в глаза, — У тебя зрачки дрожат. Ты же знаешь, твой пиздежь легко уличить, голубчик. Не убегай от ответа. Я же всё равно добьюсь своего. На удивление, прямо сейчас Физ чувствовал, что паническая атака не придет. Рядом с ним не придёт. — Хорошо, Блиц, хорошо. Да, часто. Но это не то, что должно тревожить тебя. Не хочу беспокоить тебя этим. От такого заявления даже непоколебимый на первый (и даже второй) взгляд демон опешил. И вот на сей раз он разозлился на Физзаролли, но больше он тревожился. Жаль, что Блиц не умеет проявлять заботу. — Ты с головой дружишь? Мне небезразлично твоё состояние, ты всегда был для меня важен. Не поймёшь сейчас, повторю ещё миллион раз то, насколько мне не всё равно. Я ценю тебя, Физ. Иначе бы не помогал, не был рядом, не переживал и не любил так, как люблю Луни-Тюни. Мы через столькое прошли вместе, бок о бок, и даже сейчас, было бы мне поебать, я б не стоял тут перед тобой, не говоря, пожалуй, самую охуительно трогательную речь, на которую способен. Ещё раз услышу подобное «не хочу беспокоить тебя», выебу к чертовой матери. Кажется, ещё чуть-чуть, и сам Блиц пустит слезу вместе с Физом, который уже откровенно рыдал, слыша столько слов, которые Блицу не свойственны. — Прости… Я искренне рад, что ты у меня есть, с тобой мне спокойнее, — Естественно, Физ не врал, ему это не свойственно, — С того момента, как мы поговорили, Оззи, который помогал всеми силами мне с этим, безмерно благодарен ему за это, и я подметили то, что панические атаки стали беспокоить меня реже, а с уходом от Маммона подавно, — Секунда, и Блиц оказывается в холодной хватке, но от этого не менее теплых объятиях. И только адское сияние в небе передаёт их настроение, переливаясь всеми оттенками синего, которые только способно разглядеть адское существо. Так спокойно не было давно. Так хорошо было только в детстве. — Знаешь, ты ничуть не изменился, Физ.